Е. П. Блаватская
Скачать 4.73 Mb.
|
| религией» и «наукой», поскольку представляет собой квинтэссенцию и той и другой. Именно из любви к этим двум божественным абстракциям, т.е. теософской религии и науке, на ше Общество стало добровольным обличителем как ортодоксальной религии, так и современной науки, безжалостной Немезидой для тех, кто извратил две благороднейших истины в угоду собственным интересам, а затем отшвырнул их прочь друг от друга на противоположные полюсы, хотя они должны идти рука об руку. И доказательство данного факта является еще одной целью настоящей статьи. Современные материалисты настаивают на том, что между этими двумя существует непреодолимая пропасть, подчеркивая при этом, что «конфликт между религией и наукой» закончился поражением первой и триумфом последней. Напротив, совре менные теософы не видят между ними абсолютно никакой пропасти. Если церковь и наука в один голос утверждают, что каждая из них стремится к истине и не приемлет ничего кроме истины, значит, одна из них явно заблуждается, принимая за истину ложь, или же ошибаются обе. Любое другое препятствие на пути к их примирению следует признать надуманным и кажущимся. Но Истина едина, даже если вести ее поиск в двух противоположных направлениях. И потому теософия утверждает, что эти две кажущиеся противоположности можно примирить. Теософия исходит из того, что подлинно ду ховная, изначальная христиан ская религия, как и прочие великие и еще более древние философии, предшествовавшие ей, — это свет Истины, «жизнь и свет человеков». Но точно таков же и истинный свет науки. Только затуманенный религиозными догмами и рассматриваемый сквозь темные очки предрассудков, искусственно созданных церквями, свет веры никак не мо жет пробиться навстречу своему побратиму — свету науки, так же затененному и ослабленному парадоксами и материалистической софистикой нашего века. Из-за этого оба учения кажутся несовместимыми и никак не смогут прийти к согласию до тех пор, пока религиозная философия и наука о физической и внешней (в философии — ложной) природе не перестанут упрямо настаивать на истинности и непогрешимости своих «блуждаю щих огоньков». А сейчас оба источника света посылают в материю ложных умозаключений лучи одинаково ограниченной длины, которые при встрече могут лишь вза имно уничтожать друг друга, тем самым еще более усугубляя тьму. И все же их можно примирить при условии, что обе они очистят дома свои: одна — от нако пившихся за многие столетия человеческих на слоений, а другая — от ужасной опухоли современного материализма и атеизма. Но коль скоро обе они отказываются предпринимать такого рода шаги, то наиболее достойным и разумным в данном случае будет делать то, что способна делать и делает только одна теософия, а именно указывать невинным жертвам обоих этих придорожных разбойников (настоящих древних драконов, заглатывающих один — людские души, а другой — умы) на то, что якобы существующая между ними пропасть всего лишь обман зрения и что на самом деле это не пропасть, а, напротив, оборонительные валы, возведенные из мусора и отбросов обеими воюющими сторонами для защиты от взаимных нападений. Даже если теософия ограничит свою деятельность исключительно тем, что будет указывать и привлекать внимание мировой общественности к тому факту, что предполагаемый конфликт между религией и наукой обусловлен, с одной стороны, тем, что образованные материалисты вполне обоснованно отпихивают от себя абсурдные человече ские догмы, а с другой — тем, что ослепленные фанатики и заин тересованные священники вместо того чтобы за щи щать человеческие души, бьются смертным боем исключительно за то, чтобы отстоять свою власть и свой кусок хлеба с маслом, — даже в этом случае теософия сможет считаться спасительницей человечества. «Теософия — это религия?» * * * У каждой страны были свои Спасители. Ибо тот, кто рассеивает тьму невежества горящим факелом науки, озаряя его светом истину, заслуживает это имя как знак нашей благодарности точно так же, как тот, кто спасает нас от смерти, избавляя от болезни или опасности наши тела. Такой человек пробуждает в наших оцепеневших душах способность отличать истинное от ложного, возжигая в них божественное пламя, до сих пор едва тлевшее; это дает ему право на нашу почтительную благодарность, ибо он тоже становится нашим творцом. Однако сама ортодоксальная наука подтверждает истинность наших слов, в частности, мы находим поддержку в этом плане в физической и материалистической астрономии. Солнце едино, но светит всем, одинаково согревая и невежду, и ученого астронома. Что касается гипотез, объясняющих природу и структуру нашего светила, то число им — легион. Ни одна из этих гипотез не содержит в себе ни всей истины, ни даже приблизительного ее изложения. Зачастую эти гипотезы являют собой лишь фикцию, обреченную вскоре уступить место новым теориям. Именно к этим современным научным теориям более всего, на наш взгляд, применимы следующие строки Малерба: ... et rose, elle a vecu ce que vivent les roses, L’espace d’un matin. Но независимо от того, украшают они собою алтарь науки или нет, эти теории вполне могут содержать в себе фрагменты истины. Если отсортировать, сравнить, проанализировать и правильно скомпоновать все эти гипотезы, то в один прекрасный день они смогут составить астрономическую аксиому, природный факт, который придет на смену химерам, сотворенным научным умом. Это вовсе не означает, что каждую официально признанную академиками аксиому мы безоговорочно принимаем как очередное приращение к истине. Взять хотя бы эволюцию и фантасмагорические превращения солнечных пятен, в настоящий момент известные как теория Насмита. Сэр Уильям Гершель начал с того, что увидел в них обитателей солнца — огромных и прекрасных ангелов. Сэр Джон Гершель61 хотя и хранил благоразумное молчание по поводу этих небесных саламандр, разделял мнение Гершеля-старшего относительно того, что солнце есть не что иное, как красивая метафора, майя. Таким образом, он повторял оккультную аксиому. Солнечные пятна выявили «Дарвина» в каждом более или менее известном астрономе. Их последовательно при нимали то за планетарных духов, то за смертных обитателей солнца, за столбы вулканического дыма (клубящегося, как можно пред положить, в академических мозгах), непрозрачные облака и, наконец, тени в форме листьев ивы (теория ивового листа). Бог-Солнце в наши дни под вергнут невиданному унижению. Если послушать ре чи наших ученых мужей, может сложиться мнение, что солнце — это всего лишь гигантский янтарь, все еще раскаленный докрасна, но готовый в любое время погасить печь нашей маленькой системы. Официальная наука слушает то, что мы говорим, и смеется. Мы читаем ее отчеты, видим апофеоз ее мнимого прогресса с его великими открытиями, многие из которых еще больше обогатили кучку и без того уже богатых людей, но одновременно с этим ввергли миллионы бедняков в еще более ужасающую нищету, однако не мешаем ей делать то, что она считает нужным. И все же, когда мы замечаем, что физическая наука не продвинулась ни на шаг в познании истинной природы первичной материи со времен Анаксимена и Ионийской школы, мы тоже смеемся над нею. Наиболее значительную работу в этом направ лении проделал великий химик сэр Уильям Крукс, коему принадлежат самые ценные и последовательные научные открытия, сделанные в этой области в нынешнем столетии. В данном случае великолепное интуитивное восприятие оккультной истины сослужило ему гораздо большую службу, нежели все его обширные познания в области физической науки. Ни научные методы, ни официально установленная практика так и не смогли стать решающими факторами в открытии им лучистой материи или в его исследованиях первичной материи, протила62. «Путеводный Свет Неведомого» * * * Наш век жаждет воздвижения новых идолов, так же как и ниспровержения старых богов, и готов оказать радушный прием новым идеям, так же как и выбросить без всякого сожаления те, которые представляются ему устаревшими. Эти новые идеи могут быть такими же глупыми, как огурцы в молочном супе, и такими же нежеланными для большинства, как муха, упавшая в вино, предназначенное для причастия, но, если они родились в ученых умах и были признаны «авторитетными», фанатики науки примут их с распростертыми объятиями. Общеиз вестно, что в нашем столетии каждый представитель цивилизованного общества, будь он ученым ин теллектуалом или же, напротив, тупым невеждою, постоянно стремится к чему-то новому. И в этом стремлении он превосходит даже афинянина павловских времен. Но, к сожалению, новомодные увле чения, до которых охочи люди, и тогда, и сейчас имеют мало общего с истиной. Современное общество гордится тем, что живет в эпоху фактов, но в большинстве случаев это всего лишь подтверждения человеческих пристрастий, научных или религиозных. Разумеется, в поиске фактов заинте ресованы все — от царственных анклавов науки, уверенных, что судьбы человеческой расы целиком зависят от правильного описания анатомии комариного хоботка, до полуголодного писаки, вышедшего на тропу войны в поисках сенсационных новостей. Но им нужны только те факты, которые поддерживают их собственные предвзятые мнения и предрассудки, и только то, что согласуется с господствующими тенденциями, определяющими стереотипы действия современного разума, вправе рассчитывать на их теплый прием. Все, что не входит в число этих фактов, каждая новая или старая идея, невыгодная или по тем или иным таинственным причинам неприятная для господствующих «измовских» авторитетов, очень ско ро на собственной шкуре ощутит свою непо пу ляр ность. Поначалу на нее просто косятся или смотрят, удивленно вскинув брови; затем ее начинают подчеркнуто и почти всегда априорно игнорировать, а заканчивается все тем, что ей per secula seclorum отказывают даже в просто беспристрастном слушании. Люди начинают судачить о ней: каждая фракция — сообразно собственным предрассудкам и специфиче ским пристрастиям. И каждая группировка норовит исказить ее на свой собственный лад: взаимно ненавидящие друг друга фракции даже берут на во оружение изобретенные друг другом фальшивки, чтобы вернее уничтожить непрошеного гостя. И в конечном счете все они дружно и остервенело набрасываются на самозванца, нанося ему удары со всех сторон. Так действуот все религиозные -измы, а вкупе с ними и все независимые общества: научные, воль нодумствующие, агностические или секулярист ские. «Сила предрассудков» * * * В «Тайной Доктрине» мы показали, что в этом мире следствий все имеет три атрибута или заключает в себе тройственный синтез семи принципов. Чтобы сделать эту мысль более понятной, скажем, что все, что существует в нашем мире, состоит из трех принципов и четырех аспектов... Точно так же и любая наука, как и все остальное, включает в себя три фундаментальных принципа, которые можно применять на практике все вместе или же только один из них. Каждая наука, повторяем мы, имеет три аспекта; и каждый подтвердит, что уж два-то аспекта есть наверняка — объективный и субъективный. Под первое определение подпадают алхимические пре вращения с использованием порошка проекции63 или же без него, под второе — все интеллектуальные спекуляции. Тогда как третий аспект скрывает за собою высшую духовность. Но поскольку символы первых двух идентичны по своей структуре и к тому же имеют семь интерпретаций, значение которых, как я попыталась показать в «Тайной Доктрине», варьируется в зависимости от того, к какой сфере природы их применяют — к физической, психиче ской или чисто духовной, то несложно понять, что только высшие посвященные способны интерпретировать тайный язык герметических философов. И опять же, учитывая то, что в Европе сейчас накоплено больше ложных, нежели подлинных алхимиче ских сочинений, то в них сам Гермес может сломать ногу. Кто, например, не знает, что определенная се рия формул может принести конкретный, позитивный результат, будучи примененной на практике в технической алхимии; но те же самые символы, если передать с их помощью идею, относящуюся к психологической сфере, приобретут совершенно иное зна чение и будут направлены на достижение результата совершенно иного рода? «Алхимия в девятнадцатом столетии» * * * Что же касается тех, кто постигает мистическое знание, то с ними дела обстоят еще хуже. С тех пор, когда истинный мудрец считал своим первым долгом спрятать свое знание, считая его слишком священным для того, чтобы даже упоминать о нем перед hoi polloi, многое изменилось, и изме нилось довольно странным образом. Средневеко вый розен крейцер, подлинный философ, памя туя о Сократе, повторял изо дня в день, что он знает только то, что ничего не знает, а его совре менный самозваный по следователь заявляет те перь и в прессе, и во время публичных выступ лений, что нет и не было в природе и ее оккуль тных законах ничего такого, о чем бы он не имел понятия. А ведь было время, когда приобретение божественной Мудрости (Sapientia) требовало по стоянной преданности и при несения в жертву всей человеческой жизни. И многое зави село от та ких вещей, как чистота помыслов претендента, его бесстрашие и независимость духа; но теперь для получения патента на звание мудреца и адепта требуется только наглость и бесстыдство. Серти фикат на обладание божественной Мудростью вы писы вается ныне самозваному «Adeptus» боль шинством голосов, отданных профанами и наив ными простаками, и стая сорок, которую согнали с крыши храма науки, теперь разносит весть об этом по всем городам и весям. Попробуйте-ка сейчас пуб лично заявить, что человек, искренне и серьезно интересую щийся жизнью и ее феномена ми, мыслящий исследователь природы, хотя и может постичь ее тайны и стать вследствие этого «мудрецом» (в земном смысле этого слова), все равно не будет знать ничего о тайнах более вы сокого уровня, недоступных ни одному материа листу. Скажите так, и вас тут же осмеют. А если вы еще добавите, что Мудрость свыше нисходит только на тех, кто оставил на пороге оккультного весь свой эгоизм, вплоть до по следнего атома, и это условие sine qua поп, вас тут же сочтут потен циальным пациентом врача-психи атра. А ведь это древний, очень древний трюизм. Природа раскры вает свои наиболее сокровенные секреты и дает истинную мудрость только тому, кто ищет истину ради самой истины и кто жаждет знания для того, чтобы заставить его служить людям, а не собст венной малозначительной персоне. И как раз по при чине стремления практически каждого претен дента на звание мага и адепта к личной выгоде и нежелания большинства постигать столь тяжкую науку, не имея надежды получить за это хоть что-то для себя самого, племя настоящих, мудрых оккультистов становилось из века в век все более редким и малочисленным. Но зато мно гие пред по чи тают блуждающий огонек преходя щей славы яркому и все более усиливающемуся свету вечного, бо же ственного Знания, и только потому, что последний нельзя приобретать исклю чительно для себя одного. Ту же самую картину мы наблюдаем и в мире материалистической науки: ничтожное меньшин ство действительно образованных людей — и полчи ща толстокожих ученых, которые требуют, однако же, чтобы их считали Архимедами и Ньютонами. То, что творится в верхах, в точности повторяется и в низах. Учеников, которые учатся ради пости жения истины и провозглашают оную, какой бы горькой она ни была, лишь из любви к ней, а не ради вящей славы предмета своего увлечения и своей собственной, можно пересчитать по пальцам; в то время как имя тем, кто всего лишь притворяет ся, — легион. Похоже, что сейчас образованность оценивается под воздействием какого-то гипноти ческого внушения, а не по действительным заслу гам. Массы трепещут перед теми, кто сумел на вязать себя им: отсюда и та плеяда людей, при знанных корифеями науки, искусства и литерату ры, популярность ко торых (по крайней мере большинства из них) приобретена за счет их соб ственной самоуверенности и амбициозности. Однако какой же на самом деле процент из них действительно заслуживает права называться «муд рым», пусть даже просто земной мудростью? Мно гие ли так называемые «авторитеты» и «лидеры» на самом деле стоят значительно выше тех, о ком было сказано: «слепые поводыри таких же, как они, слепцов»? То, что ни учителя наши, ни про поведники не обладают Мудростью свыше, не вы зывает сомнений. Это доказывается даже не теми ошибками, которые они допускают в своих учениях и своей личной жизни, ибо «человеку свойственно ошибаться», но тем не опровержимым фактом, что Мудрость и Истина — это слова-си нонимы, и то, что является пагубным и ложным, никак не может быть мудрым. Следовательно, если правда то, что практическое применение Нагорной проповеди обратит всю страну в руины менее чем за три недели (как говорил один хорошо извест ный представитель англиканской церк ви); и если не менее истинно то, что «последняя книга м-ра А.Р.Уоллеса — это похоронный звон по дарвиниз му»64 (как сказал один критик, специа ли зирующий ся на научной литературе), то нам оста ются толь ко два пути, между которыми мы можем выби рать. Мы можем либо слепо принять на веру и теологию и науку; либо объявить и ту и другую ложными и не заслуживающими доверия. Есть, однако же, и третий путь: притвориться, что мы верим одинаково и в то и в другое, и по малки вать — многие именно так и поступают; но это будет грех против теософии и потакание обще ст венным предрассудкам, и потому этот вариант для нас неприемлем. Более того, мы открыто, несмотря ни на что, заявляем, что ни тот ни другой — ни теолог, ни ученый — не имеют права утверждать, что пропове дуемое первым есть боже ственное вдохновение, а проповедуемое вторым — точная наука; поскольку первый насаждает то, что сам он, по сво ему собственному признанию, счи тает губительным для человека и для государства (напомним, что это — этика Христа), а второй — в лице изве стного натуралиста м-ра А.Р.Уоллеса, как показал нам м-р С.Батлер, учит дарвиновской эволюции, в которую сам уже не верит и, более того, которая являет собою схему, никогда не су ществовавшую в природе, если верить оппонентам дарвинизма. И все-таки, если вдруг кто-то рискнет объявить признанные в мире авторитеты «немудрыми» и «лож ными» либо назвать проводимую ими поли тику бесчестной, ему тут же заткнут рот. Сомне ваться в глубокой мудрости религии покойного кардинала Ньюмена, или же англиканской церкви, или опять-таки наших великих современных уче ных — значит грешить и против святого духа, и против культуры. Горе тому, кто отказывается раз делять вместе с ос тальным миром его «выбор». Каждый должен покло ниться либо одному, либо другому, несмотря на то что если один из них прав, то другой, следовательно, заблуждается; и если ни епископ, ни ученый не обладают «Мудро стью свыше», что в настоящее время уже стало очевидным, значит, их мудрость в лучшем слу чае», — «земная, психическая, дьявольская». Мы, однако, хотели бы обратить внимание чи та теля на то, что во всем вышесказанном отсут ствует какой-либо оттенок неуважения к истинно му Учению Христа и к истинной науке; мы также осуждаем не кого-то лично, но только систему, сложив шую ся в нашем цивилизованном мире. Превыше всего мы ценим свободу мышления как единственный путь достижения той Мудрости, ко торой должен быть во оружен каждый теософ; эту свободу мы признаем как для своих друзей, так и для своих недругов. Все, за что мы ратуем, — это Мудрость в нашем понимании этого слова. Сейчас же мы обвиняем, хотя и с глубокой скор бью в душе, «мудрецов» нашего столетия за про водимую ими политику, направленную лишь на то, чтобы удержаться на вершине своей «автори тетности», поскольку, действуй они иначе, они не избежно потеряли бы свой престиж в массах и были бы немедленно отвергнуты своими коллега ми. Дух коллективизма настолько силен и имеет та кие глубокие корни, что всякое отступление на свой, самостоятельно избранный путь расценива ется ими как предательство. Таким образом, ради достижения авторитета в своей области ученый должен nolens volens отвергать все метафизическое, а тео лог — демонстрировать презрение ко всем материа листи че ским учениям. Все это — мирская суета, продик то ванная сиюминутной практично стью, но это не может быть ни Мудростью Иова, ни Мудростью Иакова. Без сомнения, обычный, мир ской разум может усмотреть в современной циви лизации свой, осо бый шарм; но для теософа все ее дары вряд ли покажутся достаточной компенсацией за все то зло, которое она приносит в этот мир. Зла этого так много, что в пределах данной статьи мы просто не сможем перечислить все эти, с позво ле ния сказать, «плоды» культуры и прогресса фи зи ческой науки, список по следних достижений ко то рой открывается вивисек цией, а завершается усовершенст вованным способом казни на электри ческом стуле. «Двойственный аспект Мудрости» * * * Каждое новое открытие современной науки подтверждает истины, провозглашаемые древней философией. Истинному оккультисту неведомы такие научные проблемы, которые не могла бы разрешить эзотерическая наука при условии правильного подхода к ней; тогда как западные ученые до сих пор не могут похвастаться тем, что изучили хотя бы один естественнонаучный феномен до самых глубинных его основ либо объяснили его во всех без исключения аспектах. Науке это пока что не удалось, и в нынешнем цикле, увы, не удастся; чуть позже я объясню, почему. И все же чванство и спесь нашего столетия, столь рьяно восстающего против любого вмешательства в его жизнь науки древних (и в особенности трансцендентальных) истин, становятся с каждым годом все невыносимее. Скоро весь мир будет витать в облаках собственного самодовольства подобно Вавилонской башне и, возможно, в конце концов разделит судьбу этого библейского мону мента. В недавно изданном сочинении по антропологии65 читаем следующее: Мы получили наконец возможность познавать (?), направлять, использовать и измерять те силы, которыми, как говорят, оперирует сам Бог... Мы сделали элект ричество своим почтальоном, свет — своим чертежником, магнетизм — своим разнорабочим, и т.д. и т.п. Эта работа была издана во Франции. Тому, кто знает кое-что о нынешних затруднениях точной науки, об ошибках, в коих ежедневно признаются ее представители, наверняка захочется, прочитав эту чушь, воскликнуть вслед за недовольным словами из Библии: «Tradidit mundum ut non sciant». Поистине «дан был им мир, который они никогда не смогут познать». О том, насколько далеко продвинулись ученые в этом познании, можно судить хотя бы по тому, что сам великий Гумбольдт временами позволяет себе такие непродуманные высказывания, как например, это: Наука начинается для человека только тогда, когда его разум начинает постигать сущность материи!66 Пожалуй, данное утверждение было бы гораздо ближе к истине, если бы слово «материя» в нем было заменено на слово «дух». Но в этом случае почтенный автор «Космоса» вряд ли удостоился бы тех комплиментов, которые расточает в его адрес Э.Ренан. Позволю себе привести несколько иллюстраций к тому, что изучения одной лишь материи в совокупности с «неощущаемой» силой (какой бы смысл ни вкладывали в это определение члены Королевского общества и Французской академии в момент его изобретения) явно недостаточно для успешного выполнения наукой стоящих перед нею задач. Более того, такая наука не в состоянии должным образом объяснить даже простейшие феномены объективной физической природы, не говоря уже об анормальных проявлениях, привлекающих к себе все более пристальное внимание биологов и физиологов. Как пишет в своей книге («L’unita delle Forze Fisiche») известный римский астроном отец Зекки: «...если будет установлена подлинность хотя бы некоторых из выявленных в последнее время сил, то нам поневоле придется признать факт существования в космосе факторов качественно иного рода, нежели гравитация». «Я прочел огромное множество сочинений по оккультизму и каббале, но не понял в них ни единого слова!» — признался недавно один ученый экспериментатор в области передачи мыслей, цветомузыки и т.п. Охотно верю. Ведь прежде чем что-либо читать, не говоря уже о том, чтобы понимать прочитанное, необходимо сперва выучить буквы. ...раз уж нам выпало жить в пятой подрасе большой расы и ни одному из нас не приходится надеяться дожить до рождения седьмой подрасы, которая сама расставит все на свои места, то вряд ли разумно возлагать сейчас большие надежды нанауку, как ортодоксальную, так и полуеретиче скую. Ученые не смогли помочь миру понять истинную природу феноменов, которые еще некоторое время оста нутся загадкой как для них самих, так и для большинства людей вообще, поскольку того требует закон циклов. Наука не может пока ни понять, ни объяснить их; и потому ученый является в данном вопросе не более авторитетным лицом, чем любой другой человек, никогда не изучавший оккультизм и те скрытые законы, которые управляют природой и человечеством. Наука здесь бессильна; но не следует обвинять ее представителей в злом умысле или равнодушии, как это часто делается. Их склад ума (здесь имеется в виду скорее привычный образ мышления, нежели умственные способности) просто не поз воляет им всерьез заняться оккультными исследованиями. Следовательно, бессмысленно требовать или ожидать от людей науки того, чего они не в состоянии дать в нынешнем столетии и что станет доступным для них лишь после того, как следующий цикл изменит и трансформирует их внутреннюю при роду, усовершенствовав структуру их духовного разума. Как уже отмечалось ранее, ни медицина, ни физическая наука не в состоянии объяснить primum mobile, или истинную природу, даже самого простого феномена, стараясь свести все исключительно к физиологическим причинам; и, если они не обратятся за помощью к оккультизму, им предстоит быть поверженными в прах еще до конца XX столетия. Это утверждение может показаться чересчур смелым. Однако оно в полной мере подтверждается заявлениями самих же медицинских светил, согласно которым в основе каждого феномена непре менно дол ж ны лежать физиологические и чисто физиче ские причины. Но данное заявление можно перефрази ровать следующим образом: никакой феномен не может быть исследован исчерпывающим образом, если рассматривать его исключительно в свете физиологиче ских и физических причин. Так будет точнее. К сказанному можно добавить, что представители точных наук и не могут позволить себе никаких других методов исследования. Но это означает, что, достигнув в своих экспериментах определенного предела, они необходимо должны остановиться и объявить свою задачу полностью выполненной, передавая тем самым дальнейшее изучение феноменов в руки трансценденталистов и философов. Наука (я имею в виду западную науку) тоже обязана придерживаться определенных принципов. Она гордится своею способностью производить наблюдения и анализ и делать на их основе выводы и за ключения. Поэтому, когда в ее поле зрения попадает какой-нибудь феномен анормального характера, она обязана разложить его весь по полочкам или же вовсе отступиться от него. Причем проводить свои исследования ученые могут только в соответствии с обязательными для них индуктивными методами, осно ванными прежде всего на показаниях наших физических чувств. Но как мы уже говорили, подобная методика заведомо несовершенна. «Оккультная или точная наука?» * * * Воображение — это один из силь нейших элементов человеческой природы, или, цитируя Д.Стю арта, это «грандиозный прыжок че ловеческой активности, основной источник само совершенствования человека... Уничтожьте эту способность — и человек превратится в животное». Для наших слепых чувств — это наилучший про водник, без которого они никогда не смогли бы вывести нас за пределы материи и ее иллюзий. Наиболее выдающимися открытиями современной науки мы обязаны прежде всего вооб ражению их авторов. Но когда появляется что-то новое, ког да провозглашается теория, противоречащая тому, что постулировалось раньше, ортодоксальная нау ка, вместо того чтобы осмыслить ее, первым де лом пытается эту теорию уничтожить. Гарвей по началу тоже был причислен к «мечтателям», более того — к сумасшедшим. В конце концов, вся со временная наука состоит из «рабочих гипотез», яв ляющихся плодами «научного воображения» (как удачно назвал его м-р Тиндаль). Для науки такая вещь, как тайна, не существует; и, следовательно, коль скоро Жизненный Принцип есть и будет для интеллектуалов нашей цивилизованной расы веч ной загадкой физиче ского плана, те, кто занимается ею, неотвратимо будут признаны либо дураками, либо шарлатанами. Dixit. И все-таки мы можем повторить вслед за французским проповедником: «Тайна — это ги бель для науки». Официальная наука со всех сто рон ок ру жена стеною неприступных, непроницае мых тайн. А почему? Да потому, что физическая наука сама себя приговорила бегать все время на одном и том же месте, подобно белке в колесе, а колесо — это материя, ограниченная нашими пятью чувствами. И хотя наука абсолютно ничего не знает ни о происхождении материи, ни даже о механизме образования простой клетки и вооб ще ничего не может толком объяснить, все равно она упорно продолжает считать жизнь, материю и так далее тем, чем они на самом деле не являются. Сразу же вспоминаются слова отца Феликса, ад ресованные французским академикам пятьдесят лет тому назад и с тех пор практически вошед шие в поговорку. «Джентльмены, — сказал он, — вы упрекаете нас в том, что на ши учения состоят сплошь из загадок. Но какую бы науку вы ни создали, долетев на мощных крыльях ее умопо строений... до самых ее истоков, вы лицом к лицу столкнетесь с неведомым!» «Космический Разум» * * * Так совпало, что как раз в это время [1780 г.] офици аль ная академическая наука, неимоверно гордая собственными достижениями, почивала на лаврах до стигнутого. После нескольких столетий умствен ного застоя и всеобщего невежества в области практиче ской медицины было наконец предпри нято несколько решительных шагов в направле нии истинного знания. В естественных науках был до стигнут бесспорный прогресс, химия и физика нача ли наконец продвигаться в правильном на прав лении. Сто лет тому назад ученые не отли чались той возвышающей скромностью, которая присуща их нынешним по следователям; в ту пору они просто раздувались от сознания собственного величия. Время похвального смирения, продикто ванного сознанием относительной скудости достиг нутого знания того времени (да и нынешнего так же) в сравнении с тем, что знали древние, еще не пришло. Это было время на ивного чванства, когда служители науки гордились своими позна ниями так же, как павлины гордятся своими хво стами, и так же охотно выставляли их напо каз, требуя вселенского признания и восхищения. Вельможных оракулов в ту пору было не так много, как сейчас, но все же число их было внушительным. Однако разве не подверглось не так давно остракизму некогда широкое применение паслена? И разве не исчезли почти полностью пиявки, уступив место дипломированным докторам, имеющим королевскую лицензию на то, чтобы морить и за гонять в гроб своих пациентов a piacere ad libitum? Потому-то вечно дремлющий в своем акаде ми че ском кресле «Бессмертный» и считался един ст вен ным компетентным авторитетом, способным давать ответы на вопросы, предмет которых он никогда не изучал, и выносить вердикты о том, что он никогда не слышал. Это было царство здравого смысла и науки, переживающее, впрочем, пока что эпоху сво его отрочества; это было начало великой и смертельной схватки меж ду теологией и фактами, духо в ностью и матери ализмом. В образованных слоях общества избыток веры усту пал место безверию. Начинался период поклонения науке, отмеченный паломничеством на ака демический Олимп, где опять-таки обосно вались все те же «Сорок Бессмертных», и поваль ными облавами на всех тех, кто отказывался с резвостью молодого бычка изъявлять шумные во сторги пред вратами Храма науки. К моменту появления Месмера в Париже последний был расколот на две части: одна хранила верность церкви с ее отрица нием всех фено менов (за иск лючением собственных божественных чудес) и причислением их к искушениям Дьявола, и вторая — Акаде мия, не верившая ни в Бога, ни в Дьявола, но убежденная исключительно в собственной непогрешимой пре мудрости. Но были и такие, кого не удовлетворяла ни та ни другая сторона. И после того как Месмер заставил весь Париж собираться у себя в прием ной в ожидании своей очереди занять место па циента у чудесного baquet, нашлись люди, которые решили, что пришло время «докопаться до исти ны». Они сложили свои доводы к ногам короля, и король приказал Академии исследовать этот фе номен. И тогда, пробудившись от своей хронической дремоты, «Бес смерт ные» назначили специаль ную исследователь скую комиссию (в состав кото рой входил и Бенджамин Франклин), контроль за которой поручили нескольким самым старым, са мым мудрым и самым лысым из числа своих «Infants». Это было в 1784 году. О том, что за доклад подготовила эта комиссия и каково было окончательное решение Академии, известно всем... И хотя доктор Жюссье, академик высочайшего ранга, выступил с альтернативным докладом, а придворный врач Д’Эслон, лично наблюдавший многие наиболее поразительные феномены, наста ивал на более скрупулезном изучении Медицин ским фа культетом терапевтических свойств маг нитного потока, усилия их пропали зря. Академия отказалась поверить самым известным своим уче ным. Даже сэр Б.Франклин, так хорошо разби равшийся в космиче ском электричестве, отказался признать его источник, его исходную форму и наряду с Бальи, Лавуазье, Мажанди и другими объявил месмеризм за блуждением. И даже повтор ное исследование этого феномена, проведенное на сей раз в 1825 году, привело к точно такому же результату. Новый отчет также носил разгромный характер (см. «Разоблаченная Изида», т. I, с. 204 и далее.). Даже теперь, когда экспериментальным путем было доказано, что «месмеризм», или животный магнетизм (ныне известный как гипнотизм — по истине печальные останки Дыхания Кибелы!) — это реально существующий факт, большинство ученых продолжают отрицать его существование. «Черная магия в науке» * * * Следуя своему де визу: «Нет религии выше Истины», мы реши тельно отказываемся идти на поводу у фи зической науки. Можно сказать и иначе: если так назы ваемые точные науки ограничат сферу своей дея тельности исключительно физическим царством природы; если они будут заниматься только хи рургией, химией и даже физиологией, но в преде лах своих законных границ (то есть не выходя за рамки нашей телесной оболочки), то ок куль ти сты будут первыми, кто станет обращаться к ним за помощью, несмотря на все их заблуждения и ошибки. «Психическая и интеллектуальная деятельность» |
Похожие:
 | Блаватская Е. П. Напутствие бессмертным «Эксплуатация водного транспорта и транспортного оборудования»/ 140600 «Электротехника, электромеханика и электротехнологии» | | Е. П. Блаватская астральные тела и двойники Автор программы: Рабе Юлия Александровна, учитель истории и обществознания высшей квалификационной категории |
 | Елена Петровна Блаватская Загадочные племена на «Голубых горах» в дебрях Индии Научно-методическая тема: «Поиск новых возможностей информационно-методической работы в системе образования города Боготола» | | Е. П. Блаватская практический оккультизм Как показывают некоторые из писем, полученных в этом месяце, есть много людей, кто ищет практических инструкций по оккультизму. Поэтому,... |
| Елена Петровна Блаватская «Изобразительное искусство. 1-4 классы» Б. М. Неменского, письма мо республики Татарстан «Об особенностях преподавания учебных предметов... | | Елена Петровна Блаватская Программа дополнительного образования «Музееведение» является общекультурной модифицированной программой военно-патриотического и... |
| Е. П. Блаватская черная магия в науке О каких потребностях младенца должна позаботиться мама с первых дней его жизни? Как происходит эмоциональное развитие младенца и... | | Руководство тайных и невидимых учителей достаточно хорошо известно... Они, эти мудрецы, почти всеведущи и практически всемогущи. Укрыться от них невозможно, секретов для них не существует, бороться,... |
