Чеченский государственный университет центр системных региональных исследований
Скачать 2.92 Mb.
|
Произнеся эти слова, оратор поднял левую руку над головой. «Вы видите ладонь моей руки. Это просто. Она налицо. Так на лицо и то, что говорят представители мужицкой власти. Но вы не видите тыльную сторону моей руки. Таким же образом вы не видите их завтрашний день, не знаете, что они будут говорить завтра, и что они будут вытворять после завтра. Поистине у них на языке мед, а под языком - яд. То, что говорят сегодня, не подтвердят они завтра, тем более послезавтра. Они примут решение сегодня, но завтра изменят его, если почувствуют выгоду в 10 копеек. И сделают это, не стыдясь. Они - люди без корней, никто из них не может сказать возвышенного слова о своем родителе, ибо многие из них безродные. Что можно ожидать от таких людей? Многие упрекают меня за то, что я благоволю к казакам. А какая разница между свиньей белой и свиньей черной? Казак потребляет свинину, мужик тоже. Но казаки знают своих предков до седьмого колена и женщин они выдают замуж по религиозным законам. Верные своей религии, они не посягнут и на нашу веру. Вот какую разницу я усматриваю между мужиками и казаками. Не уж-то, вы верите, что большевики принесут мир и покой, откроют богатые кладовые? Так попомните мои слова: немного окрепнув, они обезглавят наш народ, заберут лучших и достойных его сынов, наденут на них кандалы, каленым железом будут их пытать. ВаллахIи! БиллахIи! ТаллахIи! Клянусь вам этими тремя именами Всевышнего, воистину перестанете вы быть хозяевами на своей земле, будете вы нищими, в своей обители будете себя чувствовать чужаками и перестанете вы быть мужьями своих жен! Призываю вас, братья чеченцы - не спешите, все обдумайте. Ведь эти люди от нас никуда не уйдут. Принять или не принять их предложения зависит от нас. Давайте, сначала посмотрим, что они могут дать нашему народу»186. Эта, впервые вводимая в научный оборот речь, дессонансом прозвучавшая, явно противоречила общему настроению горцев, которое было сформировано чеченскими муллами, поддержавших большевиков. Убаюканные обещаниями посланцев Москвы, участники създа не были в состоянии воспринять речь Али Митаева. После завершения церемониала провозглашения автономии Чечни, посланники Советского правительства изъявили желание встретиться с Митаевым в узком кругу. Такая встреча была организована председателем Чеченского Ревкома Таштемиром Эльдерхановым. В своих воспоминаниях А. Микоян писал: «Мы сидели на коврах и подушках: в помещении не было стульев. У каждого из нас был маузер, спрятанный под подушкой. Ждали прихода Али Митаева, вдруг двустворчатые двери шумно распахнулись. Появились два вооруженных с головы до ног чеченца, которые в глубину комнаты не вошли, а остались ждать у двери. Через несколько секунд спокойной походкой вошел Али Митаев – стройный мужчина в чеченской одежде, вооруженный кинжалом, шашкой, револьвером. Мы пригласили его сесть. После этого два охранника Али Митаева вышли из комнаты. По-русски он не говорил. Переводил Эльдерханов. Мы сказали, что хотим побеседовать откровенно, как представители советской власти с человеком, который, как мы знаем, пользуется влиянием у чеченцев и который борется против Советской власти. Мы хотели бы услышать от него, чем он недоволен, чем именно не нравится ему Советская власть. Выслушал он нас спокойно, подумал и, не горячась, ответил: «Почему я должен быть доволен Советской властью? Моего отца в свое время русское правительство арестовало и отправило в ссылку, где он умер. Я же прячусь от Советской власти, ибо, если попадусь, меня тоже арестуют. Мне уготована та же судьба, что и моему отцу. Вот почему я защищаю себя, свой народ и свои обычаи, борюсь против Советской власти»187. Итогом долгой беседы Али с представителями советской власти стало его соглашение войти в качестве члена в состав Ревкома Чеченской Автономной Области. Кандидатура Али Митаева была поддержана А. Микояном, Т. Эльдархановым. Ему было поручена охрана объектов народного хозяйства и железной дороги на участке от Грозного до границы с Дагестаном, на которой часто происходили грабежи. Соглашаясь на сотрудничество с советской властью, Али Митаев заявил: «Я готов войти в Ревком, но при условии сохранения за мной права исповедовать ислам. В тот день, когда это право будет нарушено, я стану вашим врагом». В ответ большевики вновь повторили то, что они заявили на прошедшем съезде: чеченскому народу будет представлена свобода, о которой он мечтал веками, возможность сформировать органы власти, чеченцы получат землю, будут освобождены от службы в армии, за ними сохраняется право ношения и хранения оружия, им разрешается избирать шариатский суд. Участник съезда чеченского народа К.Е. Ворошилов, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа, в своем письме Сталину от 21 января 1923 года так описывал религиозно-политическую ситуацию в Чечне: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Поздравляю тебя еще с одной автономией! 15.1. в ауле Урус-Мартан, что в 24 версты от г. Грозный, на съезде представителей аулов (по 5 человек от аула) чеченского народа, при торжественной обстановке, провозглашена автономия Чечни. Мыезжали в Чечню: Микоян, Буденый, Левандовский и я. Впечатление: чеченцы, как все горцы, не хуже, не лучше. Муллы пользуются неограниченным влиянием, являясь единственной культурной силой. Свое положение служители Аллаха используют со всем искусством восточных дипломатов. Население пребывает в первобытной темноте и страхе «Божием». Наши велеречивые и многочисленные коммунисты, работавшие и работающие в Чечне и Горреспублике, по-моему, ничему не научились и не могли ничему научить. «Расслоение», «опора на бедняцкие элементы», «борьба с муллами и шейхами» и прочие прекрасно звучащие вещи служили удобной ширмой для прикрытия своего убожества и непонимания, как подойти к разрешению стоящих на очереди вопросов. После наших (официальных) выступлений, говоривший главмулла (имеется в виду Сугаип-мулла Гойсумов – В.А.) заявил, что он от имени всего Чечнарода приносит сердечную благодарность Высшим органам Советской власти, и выразил свои пожелания (требования), сводящие к следующему:
Вот основные требования старших мулл. Ввиду позднего времени и обширности собрания мы предложили выделить делегацию в 150-200 человек и вместе с нами отправиться в Грозный для более детального обсуждения практических вопросов, связанных с автономией. Было опасение, что этот импровизированный съезд будет состоять из одних мулл и купцов, но у нас выбора не было. Нам нужно было самим обсудить положение. Съехалось до 400-450 чел. Вместо ста. Выборных больше двухсот, из них муллы – 35, купцы – 70, землеробы – 140. Я считаю, что состав этого совещания вполне удовлетворителен. Заправилами, как нужно было ожидать, были муллы. До тех пор пока мы не создадим в Чечне кадра преданных, знающих Чечню и ей знакомых работников, придется иметь дело с муллами. Муллы народ продувной, и не много нужно, чтобы их забрать под свое влияние. Дураки только могут верить в возможность проведения в Чечне всяческих «расслоений», «влияний через бедноту» и прочую чепуху. Конечно, беднота, как и везде, имеется и в Чечне. Но, во-первых, в Чечне патриархально-родовые отношения сохранились почти в полной мере, а во-вторых, всякий бедняк муллу и святош почитает во сто раз больше, чем кулака (кулак уже грамотный, а то и образованный), и, кроме того, муллы-то и всякого рода святые живут и жиреют за счет бедноты»188. В письме Ворошилова четко обозначена главенствующая роль духовенства в религиозной и политической жизни чеченского общества. Его видение будущего чеченского духовенства более, чем цинично, и оно совпадает с данной на съезде чеченского народа оценкой Али Митаева. Большевики сделали Али Митаеву предложение войти в состав Ревкома для того, чтобы использовать его вирд против традиционного чеченского духовенства в лице его накшбандийских шейхов, с одной стороны, а с другой – против врага советской власти «имама всего Кавказа» Нажмудина Гоцинского. На это обращает внимание А Микоян: «Али Митаева и его секту, по их отношению к советской власти, можно было бы поставить между этими двумя группировками»189. В сложившейся политической ситуации в Чечне, Али Митаев не мог не принять предложение большевиков на сотрудничество, хотя понимал, что политика власти в отношении духовенства радикально изменится. Он знал, что пришедшие к власти видят в лице духовенства своего классового врага. На этом съезде им и было об этом сказано. Микоян сообщает: «Мы сообщили в Москву о нашем предложении Али Митаеву, и вскоре он был назначен ВЦИКом членом Ревкома Чеченской Автономной Области»190. Находясь в составе Ревкома Чеченской Автономной Области, А. Митаев в течение 15 месяцев осуществлял руководство по охране железной дороги и наиболее важных народнохозяйственных объектов Грозного. Порученный ему Чечоблревком участок работы являлся самым сложным и опасным в Чечне. Охрану железной дороги в Чечне должны обеспечивать местные чекисты, которые явно не справлялись со своими прямыми функциями. Однако ПП ОГПУ Юго-Востока Миронов и грозненские чекисты бодро рапортовали в Москву об успешных операциях по обезвреживанию бандитских формирований, засылаемых в Грозный имамом Нажмудином Гоцинским. В рапорте отмечалось, что Гоцинский якобы почти 3 года являлся полноправным хозяином Чечни, сидя в высоко горах Чеберлоя. Совершенно не ясно, как мог Гоцинский, скрывавшийся в глубоких ущельях от советской власти, быть хозяином Чечни. 23 апреля 1923 года начальник Восточного отдела ПП ГПУ Юго-Востока Миронов пишет «Докладную записку о Чечне» начальнику Восточного отдела товарищу Петерсу. В ней он приводит краткую характеристику политического состояния Чечни: «Состояние Чечни на сегодняшний день можно характеризовать следующим: анархия, неудержимый рост шариатских тенденций, подготовка к началу активных действий и отсутствие Соваппаратов на местах. Указанное видно из: 1. Усиленного роста бандитизма, роста религиозности, доходящей до состояния экстаза, что видно по повальному выполнению по ночам религиозного танца «зюкри», наличие шариатских отрядов, судов и требование меджлиса, объединения состоявшегося между шейхом Гоцинским, Алимитаевским, Ансалтинским и Белоходжи, образовавших своего рода «Высший Шариатский Совет» на почве борьбы с Соввластью за религию, что означает подготовку к газавату»191. Из этой записки видно, что Али Митаев, являющийся к этому времени членом Чечоблревкома, без всяких на то оснований поставлен на одну доску с открытым противником советской власти Гоцинским. Тем самым, чекисты готовили почву для последующих провокаций против ненавистного им лидера чеченского народа. Об этом письме Митаеву не было известно, и он с головой окунулся в новую для него работу. В то смутное время в Чечне орудовала масса грабителей, многие плоскостные селения жили грабежами и набегами на железную дорогу. От этих налетчиков страдали достаточно состоятельные гудермесцы, кизлярцы, жители Хасав-Юрта. В достижении поставленной перед ним цели Али был настойчив. Из числа своих наиболее преданных сторонников он создал охранную сотню, командиром которой был назначен выходец из Урус-Мартана Умар Хаджиев, а его заместителем - Берс Халухаев, ингуш по национальности, активный участник гражданской войны, бывший замполка, награжденный за отвагу орденом Красного Знамени. Успех охраны железной дороги состоял в том, что она была поделена на отдельные участки, которые были персонально закреплены за каждым из мюридов и сторонников Али Митаева. При наличии подобной службы охраны железной дороги, налетчики не могли поживиться, иначе, как путем посягательства на жизни своих соплеменников, что приводило к объявлению кровной мести со стороны потерпевших. Али денно и нощно проводил разъяснительную работу среди населения, жестко предупреждая о недопустимости налетов на железную дорогу. Объявлялось, что каждый, кто посягнет на народное достояние, будет иметь дело с самим Митаевым. Хорошо организованная охрана железной дороги, резко прекратила грабежи и налеты бандитов. Просоветская деятельность Митаева не была по душе, скрывавшемуся в горах опереточному имаму Дагестана и Чечни Нажмудину Гоцинскому. В его лице Али нажил себе еще одного врага. Авторитет в народе, независимость и самостоятельность Али Митаева вызывали у местных советских чиновников ненависть к нему. На вопрос о том, почему, как советский служащий, он не хочет получать зарплаты, Али Митаев отвечал: «Пользующийся их (большевиков – В.А.) благами, не избежит их кары». Противники Али стали утверждать, что он навел порядок на вверенном ему участке «в политических целях». Никто не мешал чекистам в тех же целях навести порядок на железной дороге. Чекисты депешировали в Центр: «Исходя из политических соображений, он (Али Митаев – В.А.) хорошо наладил работу на вверенном участке». Для местной партийной верхушки и чекистов Али Митаев оставался классовым врагом. Его противниками были и те, кто вчера был никем. Им было нестерпимо видеть рядом людей, подобных Митаеву, который видел их социальную и духовную ущербность. По долгу службы Али часто бывал в Грозном, встречался с чиновниками из разных ведомств. И на каждом шагу он ощущал их «трогательную опеку». Как и подобает дисциплинированному служащему, в неделю один раз он принимал участие на заседаниях Ревкома Чеченской Автономной Области. Понимая, что «красные товарищи» могут в любое время могут его арестовать, он всегда находился в сопровождении преданных друзей и мюридов. Его опасения были ненапрасны, ибо чекистская рать от Грозного до Ростова занималась поисками компрометирующего материала на Али. Фиксировался каждый его шаг, брались под наблюдение все, кто вступал с ним в контакт. Силы грозненских чекистов оказались недостаточны. На помощь им был мобилизован Юго-Восточный отдел ОГПУ г. Ростов-на-Дону. В Чечню командируется старший оперуполномоченный названного отдела, «старый большевик» Арменак Абульян. В феврале 1924 года чекистам путем грязных манипуляций удалось выманить из Стамбула Умара Митаева, младшего брата Али, и арестовать его. Самого Али поставили перед дилеммой: если он добровольно явится в ОГПУ, то брата освободят. Али было ясно, что чекисты готовят ему и его брату ловушку и тюрьмы им обоим не избежать. По поводу его отказа явиться в ОГПУ были распространены слухи о том, что ради собственного спасения и спокойствия он готов пожертвовать братом. Председателю Чечоблревкома Таштамиру Эльдарханову, дважды избиравшемуся в депутаты Государственной Думы, безупречность которого крайне раздражала местных большевистских бонз, ставились в вину протекционизм и некритическое отношение к деятельности Митаева. Для негативного отношения к Т. Эльдерханову и А. Митаеву у чекистов имелись соответствующие «основания». Они настояли на роспуске чеченского комсомола, который своей деятельностью наносил больше вреда власти, чем пользы. Так, 13 февраля 1925 года на бюро Северо-Кавказского Крайкома РКП (б) рассматривался вопрос «О задачах чеченского комсомола». В постановлении Крайкома ВКП (б) отмечались крайне низкий культурный, образовательный и политический уровень комсомола Чечни. Имея такой духовный и интеллектуальный капитал, комсомольцы стремились искоренить «вредные пережитки прошлого», под которыми подразумевались, прежде всего, обычаи, традиции и верования чеченцев. В постановлении бюро Крайкома ВКП (б) констатировалось, что «в вопросах отношения к религии и бытовым особенностям чеченского населения, комсомольские организации должны проявлять максимальную осторожность, не оскорбляя религиозных чувств населения, ограничиваясь антирелигиозной пропагандой в пределах комсомола и поставив, как длительную задачу, работу по борьбе с уродливыми пережитками старого быта среди населения»192. Грубая антинациональная и антиисламская деятельность комсомольской организации, поддерживаемой ОГПУ, послужила для Ревкома ЧАО основанием для ее расформирования. Обвиненный в антисоветской деятельности, в подготовке контрреволюционного мятежа, Али Митаев был арестован, а затем расстрелян. Внимательное изучение архивных документов, связанных с арестом и допросами Али Митаева, учиненных следователями ОГПУ, показывает, что ни одно, выдвигаемое против него обвинение не было в достаточной мере подтверждено и обосновано. Все обвинения, выдвинутые против него, носили идеологический, политический характер. Грозненские и ростовские чекисты видели в Али Митаеве непримиримого классового врага, подлежащего к физическому уничтожению. В документе «Возникновение мюридизма в ЧИАССР», хранившегося в архиве КГБ ЧИАССР, отмечалось, что «секта Митаева представляет собой в целом враждебную организацию к существующему строю. Известная контрреволюционная деятельность нынешнего руководителя на протяжении 4 с лишним лет достаточно ясно показала это»193. На заре советской власти среди верующих проводилась избирательная политика; одни суфийские братства относились к врагам власти, а другие рассматривались в качестве политических союзников. Из процитированного документа следует, что не без стараний чекистов отношения между кунта-хаджинцами и сторонниками Али Митаева были доведены до жесткой конфронтации. Некоторые авторитеты вирда кунта-хаджинцев, поддерживая советскую власть, выступили против Али Митаева и его сторонников. Не без участия чекистов было организовано письмо, в котором они писали: «…если хотите узнать настроение бедняков про арест Али Митаева, то бедняки ничуть не жалеют и препятствий со стороны их не встречается, т.к. Митаев считается кровопийцей, как российского помещика, которому нет места в Советской России»194. Некоторые религиозные авторитеты Чечни и Ингушетии использовались властью для осуществления среди населения патриотической работы. Так многие мюриды шейха Дени Арсанова становятся сторонниками советской власти, они принимали активное участие в борьбе против белогвардейцев. Мы не нашли сколь-нибудь убедительного аргумента, подтвреждающего, что Дени Арсанов являлся «ярым врагом советской власти», так как им не было совершено какого-либо действия, принесшего вред установлению в Чечне советской власти. Очень часто чеченских духовных лиц в годы советской власти изображали в качестве врагов, контрреволюционеров, лишь за то, что они были более зажиточными, чем масса населения, имели иную точку зрения на общественное устройство своих народов, не соглашались с антирелигиозной идеологией. После гибели шейха Дени Арсанова руководителем накшбандийской ветви «арсановцев» стал его сын Бахаудин. Судя по тексту документа «Возникновение мюридизма в ЧИАССР», хранившегося в архиве бывшего КГБ утверждается, что «Арсанов Баутдин был красным партизаном и пользовался влиянием на своего отца». Далее в тексте сообщается, что «к началу Великой Отечественной войны Арсанов Баутдин стал влиятельным шейхом в Чечено-Ингушетии. В годы войны он проводил патриотическую работу, разъезжал по Чечено-Ингушетии и призывал население к борьбе против немецко-фашистских захватчиков. С помощью Арсанова был ликвидирован ряд участников банд на Северном Кавказе». За заслуги перед советской властью шейх Бахаудин имел правительственные награды. Однако чекисты не до конца верили «советскому шейху». В документе сообщается, что «поступали данные, что среди своих близких мюридов Арсанов заявил о неизбежности поражения СССР, предлагал им ждать прихода немецко-фашистких войск, уклоняться от призыва в Красную Армию и исполнения государственных повинностей и переходить на нелегальное положение». На самом деле в этих доносах на Бахаудина отсутствует сколь-нибудь доказательная база. Между тем при непосредственном участии шейха Бахаудина и его родного брата Ильяса были задержаны и сданы органам советской власти два немецких разведчика - Осман Губе и Ланге, орудовавшие в горах Северного Кавказе. Но об этом цитируемый чекистский документ умалчивает. Заслуга Бахаудина Арсанова перед советской властью неизмеримо выше, чем инсинуации чекистских агентов, приписываемых ему. Отчасти на это указывает тот же самый документ, отмечающий, что «в Казахстане Арсанов участвовал в проведении мероприятий по поднятию среди спецпоселенцев трудовой дисциплины, ликвидации нарушений режима и т.п.» Известный чеченский поэт, исследователь истории и культуры чеченского народа Ахмада Сулейманов писал: «Бауддин Арсанов во время выселения чеченцев и ингушей (в 1944 году и позже) спас жизнь десяткам тысяч людей – детей, женщин, стариков, которым угрожала опасность быть расстрелянными советскими войсками»195. Бахаудин Арсанов после сталинской ссылки вернулся на родину, где умер в начале 60-х годов ХХ столетия и похоронен рядом со своим отцом. Над его могилой мюриды возвели мавзолей, также служащий местом паломничества последователей вирда «арсановых». С утверждением советской власти многие бывшие красные партизаны, представители духовенства, политические деятели Чечни, начиная с 1925 года, подвергаются репрессиям, массовому физическому уничтожению. В 20-30-х годах в Чечне и Ингушетии произведены расстрелы самых авторитетных представителей духовенства, национальной интеллигенции, политических деятелей, выросших в годы советской власти, многие из которых были связаны с суфийскими братствами. В 1937 году выселяются из Дагестана, Чечни, Ингушетии свыше 1 тыс. так называемых кулацких хозяйств в Среднюю Азию, в числе которых находились известные религиозные авторитеты. В том же году, по сообщению Абдурахмана Авторханова, в Чечено-Ингушетии было арестовано в пределах 14 тысяч человек, большинство из них расстреляны в чекистских подвалах, а другие - надолго сосланы в Сибирь196. По сводкам НКВД, объективность которых весьма сомнительна (в части увеличения врагов советской власти), к ноябрю 1938 года Чечено-Ингушская республика была окончательно очищена от «врагов народа» - националистов, кулацко-мульских элементов, в число которых попало значительное количество совершенно безвинных людей. В последующем абсолютное большинство из репрессированных советской властью представителей чечено-ингушского духовенства было реабилитировано. (К примеру, мы располагаем архивными карточками на лиц, осужденных к различным мерам наказания, в том числе и к высшей, тройкой при НКВД ЧИАССР в 1937 году, но в последующем реабилитированные). В их числе немало последователей «секты Кунта-Хаджи», якобы «проводивших антисоветскую агитацию маскируя религиозной догматикой». Такая запись встречается на многих карточках составленных НКВД ЧИ АССР. Все эти «сектанты», проводившие антисоветскую агитацию в конце 80-х годов реабилитируются. Политические репрессии, вызванные неприятием чеченцами бесчеловечных методов коллективизации, целенаправленное уничтожение органами ОГПУ-НКВД духовенства, лучшей части национальной интеллигенции, государственных деятелей чеченского, ингушского народов, как врагов советской власти, порождали среди части чеченцев антисоветские настроения. Наряду с физическим уничтожением верующих, власть вела поистине преступную борьбу против религиозных деятелей, преследовала их, создавала всевозможные общества безбожников, разрушала или превращала мечети в зернохранилища, клубы. Все это порождало глухой протест, а иногда и открытые вооруженные выступления в конце 20-30-х годов против власти, нередко, возглавляемые суфийскими авторитетами. Накануне войны СССР с Германией в Чечено-Ингушетии вспыхивает восстание под руководством адвоката Хасана Исраилова, как будто бы, преследовавшего цель ликвидировать советскую власть и создать независимое государство на Северном Кавказе под протекторатом Германии. Много неизвестного и противоречивого в этом восстании. Историки В.И. Филькин, Х.А. Гакаев, хорошо знавшие партийные документы и документы НКВД 30-40-х годов, в своих публикациях доказывают, что оно было умышленно организовано НКВД. Для такой оценки имеются сведения о том, что организаторы так называемого восстания чеченцев в горах Чечни были агентами НКВД. Поддавшись провокации Чечено-Ингушского НКВД и НКВД СССР, руководители восстания нанесли колоссальный вред своему народу, предоставили сталинско-бериевским чекистам повод для физической и политической расправы. Сосланные в ссылку, мусульмане погибали от холода, голода, болезней, они лишались элементарных человеческих прав. Деяния, осуществленные советской властью в отношении депортированных народов, следует квалифицировать не иначе как государственный террор. Не иначе как оправдание кровавого сталинского режима и его злодеяний по отношению к депортированным народам следует рассматривать работы по депортации чеченцев и ингушей, принадлежащие Н.Ф. Бугаю и А.М. Гонову. В них много внимания уделяется так называемому предательству чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкар, повторяются бериевско-сталинские обвинения, адресованные против них. Используя без соответствующих комментарий, некритически пользуясь сомнительными документами НКВД СССР, извлеченных из архивов, рассекреченных после горбачевской перестройки, эти авторы фактически оправдывают государственный террор, совершенный против депортированных народов. Ими обойдена тема незаконности депортации народов, подвергаются ревизии государственные документы по реабилитации репрессированных народов. В годы насильственной депортации чеченцев и ингушей веру в религию, почитание шейхов и устазов не была ослаблена. Суфийские братства не только не исчезли, наоборот, они увеличились в количественном отношении, укреплялись их духовные традиции. В трагические дни горя и бесправия верующие чеченцы в своих молитвах обращались к Богу, Пророку, устазам и в этом находили моральное успокоение, приобретали надежду на лучшее будущее. Благодаря суфийским братствам чеченский народ сохранил свои обычаи, традиции и не подвергся ассимиляции. В середине 50-х годов в Казахстане к имевшимся чеченским суфийским братствам добавляется новый вирд (ответвление от суфийского братства Чиммирзы), основанный Вис-Хаджи Загиевым. Общее количество вирдовых братств обоих тарикатов в Чечне и Ингушетии примерно тридцать два. Одни из них мало заметны в духовной и политической жизни чеченцев, другие достаточно активны и влиятельны. Преследования последователей тарикатов не прекращались и в местах сталинской депортации. Наиболее авторитетных и деятельных власть повторно ссылала из мест депортации в сибирские лагеря. Вернувшись из ссылки на родину, чеченцы и ингуши первым долгом восстанавливают кладбища своих предков, зияраты шейхов и устазов, при этом часто отодвигали на второй план восстанавление своих жилищ. Партийные органы, органы госбезопасности Чечено-Ингушетии десятилетиями осуществляли идеологический и политический контроль над деятельностью вирдовых братств, преследовали их активистов, наиболее стойких отправляли в тюрьмы, иных вынуждали публично каяться. Временами закрывались зияраты, сносились надгробные памятники, воздвигаемые верующими на местах гибели своих близких. Религиозные авторитеты, муллы, вынужденные подпольно обучать детей Корану, преследовались, подвергались арестам и осуждались на различные сроки заключения. Некоторые партийно-советские руководители, свои просчеты в работе, невыполнение производственных планов, оправдывали высокой религиозностью населения, тунеядством вирдовых братств и их лидеров. В планах местных партийных органов в Чечено-Ингушетии важное место занимала идеологическая борьбы с вирдовыми братствами. Подобная деятельность осуществлялась через многочисленные идеологические структуры, учебные заведения, лекторские группы, подготовку большого количества кадров по атеизму. Словом, на атеизацию чеченского общества работали мощные идеологические и партийные структуры. Тем не менее, вся эта гигантская политическая сила, не смогла уменьшить влияние суфийских вирдов на верующих и религиозность среди населения. В целях снижения религиозности Чечено-Ингушский обком КПСС с участием комиссаров из ЦК КПСС регулярно проводили идеологические пленумы по атеистическому, интернациональному, военно-патриотическому и трудовому воспитанию населения республики, главным образом чеченцев и ингушей. Но при этом не было случая проведения хоть одного пленума по обсуждению состояния и развития национального языка и культуры. Государственная атеистическая идеология, не допускала возможности использования нравственно-гуманистического потенциала ислама в воспитательных целях. Однако при необходимости партийные органы использовали мусульманское духовенство в примирении кровников, в целях реализации своих интересов, не совпадавших с интересами государства. Некоторые суфийские братства проявляли латентное враждебное отношение к тоталитарной власти. В конце 70-х годов западный исследователь А. Беннигсен писал: «Суфийские ордена являются подлинными массовыми антисоветскими организациями, наиболее непокорными и опасными противниками советского режима, вероятными центрами религиозных и националистических движений в мусульманских районах СССР». Это высказывание нельзя считать корректным, ибо не все суфийские братства на Северном Кавказе являлись противниками советской власти, центрами религиозных и националистических движений. Многие из них в годы советской власти находилсь в тесных контактах с органами власти, привлекались властью для решения насущных экономических, политических задач. Наиболее авторитетных лидеров суфийских братств органы власти широко использовали в примирении враждующих, благодаря чему уже в 70-х годах ХХ века ЧИАССР число враждующих кровников резко снизилось. Конечно среди суфийских братств, существующих в Дагестане, Чечне, Ингушетии антисоветские настроения продолжали сохраняться, так как власть фактически ограничивала свободу вероисповедания среди верующих, в народной памяти все еще были свежи репрессии против духовенства и крестьянства, депортация 1944 года. Понимая это, местные органы власти, не только преследовали суфийские братства, но и использовали идейные разногласия последователей разных вирдов в целях их противопоставления. |
Похожие:
 | Чеченский государственный университет Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая Чеченским государственным университетом по направлению подготовки... | | Суфизм на северо-восточном кавказе: возникновение, идеология, практика Работа выполнена на кафедре философии фгбоу впо «Чеченский государственный университет» |
| Закон Российской Федерации от 10. 07. 1992 г. №3266-1 «Об образовании» Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чеченский государственный... | | Социокультурная реальность Кавказа в творчестве русских и европейских художников ХIХ века Работа выполнена на кафедре философии гоу впо «Чеченский государственный университет» |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Министерство образования и науки российской федераци чеченский государственный университет | | Министерство образования и науки российской федерации чеченский государственный университет Образовательная дать знания о Кибертерроризме, путях их распространения, об антивирусных программах и способах их использования на... |
| Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов... Национальная система и образовательные стандарты высшего образования российской федерации: аналитический доклад /Под науч ред д-ра... | | Фгоувпо «Чеченский государственный университет» г. Грозный e-mail: Экосистемы Кавказа испытывают в последнее время очень сильное возрастающее воздействие антропогенного фактора, что угрожает разрушением... |
| Основная образовательная программа высшего профессионального образования Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чеченский государственный... | | Южно-Уральский государственный университет кафедра социологии Целью дисциплины является формирование целостной системы знаний о развитии системных представлений в социологии |
| Ю. К. Корнилова В. А. Барабанщиков, доктор психологических наук, профессор, зав лабораторией системных исследований психики ип ран | | Профилактика йододефицитных заболеваний у беременных и кормящих женщин... |
| Министерство образования и науки российской федерации государственное... Рабочая программа учебной дисциплины «Управление стоимостью предприятия в сфере эксплуатации недвижимости» составлена в соответствии... |  | Методические указания к практическим занятиям по дисциплине «Основы научных исследований» Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрин), 2004 |
| Список рекомендуемых тем рефератов по специальности Развитие теории региональной науки, методы и инструментарий региональных исследований | | Научный центр исследований по проблемам заповедного дела минэкоресурсов... I. порядок применения правил землепользования и застройки городского округа лыткарино и внесения в них изменений |
