Чеченский государственный университет центр системных региональных исследований

Скачать 2.92 Mb.

Название	Чеченский государственный университет центр системных региональных исследований
страница	1/17
Дата публикации	26.06.2014
Размер	2.92 Mb.
Тип	Реферат

100-bal.ru > Культура > Реферат

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

СЕВЕРОКАВКАЗСКИЙ ЦЕНТР ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ

ЧЕЧЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ЦЕНТР СИСТЕМНЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

И ПРОГНОЗИРОВАНИЯ ИППК РГУ и ИСПИ РАН

В.Х. АКАЕВ

И С Л А М:

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

Ответственный редактор: д.ф.н., профессор,

Драч Г.В.
Издательство СКНЦ ВШ

Ростов н/Д - Грозный, 2004
Печатается по решению кафедры теории культуры, этики и эстетики Ростовского государственного университета

Данная монография – итог исследования, поддержанного американским фондом Джон и Катрин Макартуров. Издание ее осуществлено также при финансовой помощи этого фонда.
Рецензенты:

Билалов М.И., д.ф.н., профессор (г. Махачкала)
Добаев И.П., д.ф.н. (Г. Ростов-на-Дону)
Яндаров А.Д., д.ф.н., профессор (г. Москва)

Акаев В.Х.

Ислам: социокультурная реальность на Северном Кавказе / Северо-Кавказский центр высшей школы / Чеченский государственный университет. - Грозный, 2003. – 264 с.
В монографии рассматриваются исторические, политические и культурные особенности проявления ислама на Северном Кавказе. Значительное внимание уделено появлению и эволюции суфизма в Дагестане, Чечне и Ингушетии, выявлены различные формы его проявления, определяющиеся историческими и социально-политическими предпосылками. Рассмотрены духовные, идеологические и политические положения накшбандийа, кадирийа и шазилийа.

Особое внимание уделено появлению и распространению на Северном Кавказе ваххабизма, представляющего новую для данного региона религиозно-политическую реальность, характеризуемая как форма религиозного радикализма. Установлено, что исламское возрождение на Северном Кавказе как реальный религиозно-культурный процесс происходил противоречиво и конфликтно в силу разновекторности социокультурных ориентиров традиционного ислама и ваххабизма. Религиозный радикализм на Северном Кавказе, представленный ваххабизмом, рассматривается как угроза для традиционной культуры и безопасности населения региона.

Предлагаются рекомендации, реализация которых могут способствовать улучшению внутриконфессионального, межконфессионального, межэтнического климата на Северном Кавказе.

Содержание

Введение ...........................................................................…...4-10

Глава 1. Эволюция суфизма на Северном Кавказе....….11-143

1.1. Этапы становления суфизма в Дагестане и Чечне………..11

1.2. Идеология и практика мюридизма…………………………43

1.3. Чеченский суфий шейх Кунта-Хаджи и его учение.

Распространение зикризма…………………………………52

1.4. Духовная и политическая деятельность суфийских братств в

годы советской власти………………………………………96

Глава 2. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе:

социокультурная несовместимость………………………144-190
2.1. Социокультурная реальность на Северном Кавказе

накануне и после распада советской системы…………….144

2.2. Особенности распространения ваххабизма

на Северном Кавказе………………………………………..155

2.3. Военные столкновения между ваххабитами и последователями

суфизма..............................................................................….172

Глава 3. Исламский радикализм - угроза для безопасности

гражданского населения.....……………………………….191-231
3.1. Ваххабитский проект - «кавказский халифат»...............…191

3.2. Шариатское правление в Чечне и его последствия………202

3.3. Исламский радикализм - фактор общественной угрозы…210

3.4 «Шахидизм» как религиозно-политическая реальность…221
Заключение........................................................................….232
Использованная литература.........................................…..243-260

Введение

В монографии^¹ рассматриватся социальные и духовные предпосылки возникновения суфизма, представляющегося субкультуру арабо-мусульманской культуры, выявляются основные этапы его становления, проявившиеся в аскетизме, мистицизме и пантеизме, а также их особенности. Важное внимание уделяется, занимаемому месту суфизма в исламской культуре, отмечена духовная, культурная и политическая роль суфизма в жизни мусульман и особенности его проявления в мусульманских регионах, а также участие суфийских движений в народно-освободительных движениях.

Специально рассмотрен вопрос появления и распространения суфизма в Дагестане и Чечне, выявлены исторические, политические и культурные условия формирования местной арабо-мусульманской культуры, важное место в которой занимает суфизм как религиозно-философское, мистическое течение в исламе. Отмечены суфийские представления средневекового мусульманского богослова Мухаммада аль-Фараджа ад Дарбанди (ХI в.) из Южного Дагестана, рассмотрены религиозные взгляды шейха Мансура (ХУIII в.), особенности распространения учения накшбандийа-халидийа под руководством шейха Мухаммада Ярагского (ХIХ в.), основные положения учения шейха Джамалутдина Казикумухского (ХIХ в.), дана характеристика мюридизма, основанного на накшбандийа-халидийа, идеологии и практике газавата.

Поражение газавата в конце Кавказской войны способоствовало формированию новых социальных и духовных реалий на Северном Кавказе, требующих альтернативных духовно-нравственных решений. В связи с этим, появление и распространение тариката кадирийа, радикально отличавшегося по идейному содержанию и ритуальной практике от шамилевского мюридизма, ускорило падение исламского государства (имамата) Шамиля и массовый переход горцев к мирной жизни. Зачинателем нового суфийского учения, направленного против шамилевской идеологии, призывавшей к борьбе с царизмом до победного конца, являлся чеченский суфий шейх Кунта-Хаджи Кишиев (ХIХ в.). Его учение, проповедующее мир, смирение, непротивление злу, объективно было направлено против газавата и оно открывало мирные политические горизонты, духовные и нравственные идеалы для верующих, уставших от разрушительной войны. Это мирное учение, содержащее в себе нравственно-гуманистический потенциал, будучи духовно-культурной альтернативой газавата, для горцев, находившихся в условиях физического, политического и духовного угнетения и пессимизма, в период конца Кавказской войны явилось новой духовной реальностью. Идеи Кунта-Хаджи о смирении, непротивлении злу, прекращении военных действий и переходу к мирной жизни – представляли новую систему идеологических и нравственных ценностей, ориентирующих горцев на новую политическую и духовную реальность.

Учение Кунта-Хаджи, получившие название зикризм, после его ареста и ссылки претерпевает идейную и организационную трансформацию, от него отпочковываются вирдовые братства - Бамат-Гирей-Хаджи, Батал-Хаджи, Чиммирзы, а в советский период среди ссыльных чеченцев возникает вирд Вис-Хаджи. В монографии ставилась и задача рассмотрения духовной и политической деятельности суфийских братств, функционировавших в годы советской власти, а также сложившихся отношений между ними.

В ходе изучения проблем связанных с эволюцией суфизма на Северном Кавказе использованы издания дореволюционного периода, современные труды отечественных и зарубежных ученых. Многие положения текста монографии опираются на архивные документы, извлеченные из фондов Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, Государственного архива Калужской области, Государственного архива Северной Осетии-Алании, Ростовского центра хранения и переработки информации новейшей истории России, рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, бывшего архива КГБ ЧИАССР.

После начала перестройки, ослабления диктата коммунистической идеологии в СССР, начинаются процессы экономического, политического и культурного обновления советского общества, что болезненно отразилось на судьбы многих народов. А с распадом единой страны ускорились дезинтеграционные тенденции, разваливалась советская экономика, культура, обострились межнациональные и межконфессиональные отношения на постсоветском пространстве. Под лозунгами демократии в национальных регионах набирали силу националистические и сепаратистские тенденции, что было связано с отсутствием единой государственной национальной идеологии, экономическим и политическим ослаблением центра страны. В ходе этих процессов формировалась социокультурная реальность, совершенно отличная от той, что существовала в советский период, при этом сталкивались традиционные духовно-культурные системы с новыми социальными, культурными и религиозными ценностями, порою искусственно инкорпорируемые в ткань общественной жизни.

Эти процессы коснулись и Северного Кавказа, отличающегося полиэтничностью, поликонфессиональностью, традиционной этнокультурной устойчивостью. В этом регионе издревле проживают десятки народов, принадлежащих к разным расам, этносам, культурам и цивилизациям. Это - аборигены Кавказа и пришлые народы, которые в своем историческом развитии прошли длительный путь взаимной аккультурации, этнокультурной коммуникации. В годы советской власти все северокавказские этносы развивались на основе общей экономики, политического устройства и идеологической и культурной системы, что позволило им при известных коллизиях и отличиях двигаться от традиционализма к модернизации. В своем современном развитии они достигали новые социальные и культурные высоты, определявшие степень развития их социокультурного бытия.

Но для таких северокавказских народов как балкарцы, карачаевцы, ингуши, чеченцы, исповедующих ислам, и калмыков, придерживающихся ламаизма, жизнь в советском государстве была нелегкой, а порой трагической. В ходе сталинской депортации эти этносы подверглись массовой гибели, лишались веками накопленной собственности, созданных культурных ценностей. В социальном и культурном становлении они были отброшены на десятки лет. Темпы социального и культурного развития депортированных народов были ниже, чем у народов, не подвергшихся массовому насилию. А развал советской системы болезненно отразился на судьбе депортированных народов, а некоторые из них подверглись очередной трагедии, оказались ввергнутыми в политический, экономический хаос.

Новые экономические, политические, идеологические ценности, утверждающиеся в России, приобретали особый смысл и характер на Северном Кавказе, где завязаны тугие узлы этнополитических, территориальных, межнациональных конфликтов. Реанимация этих этих конфликтов во многом связано с деятельности представителей местных элит и националистических организаций, спекулировавших на трагедиях прошлого и трудностях современности. В ходе этой деятельности среди определенной части населения активизировались националистические, сепаратистские и религиозные настроения.

Посткоммунистическая ситуация создавала широкие возможности для свободного отправления религиозных потребностей верующих, в том числе и мусульман. Освободившиеся от советстких идеологических пут, мусульмане встали на путь духовного возрождения, видя в исламе, спасение от сложных процессов модернизации. Восстанавливались старые и строились новые мечети, открывались исламские учебные заведения, издавалась и распространялась теологическая литература. Для получения духовного образования мусульмане отправлялись в учебные центры разных мусульманских стран, возникали исламские партии и движения, принимавшие прямое участие в общественно-политических процессах. Словом, мусульмане превращались в акторов политических и культурных процессов, протекающих как в регионе, так и в стране.

Вместе с тем в ходе духовного и культурного возрождения мусульман Северного Кавказа стали проникать негативные тенденции, связанные с идеологическими, политическими, духовно-культурными разногласиями, порождающими серьезные противоречия между ними. Такая реальность связано с появлением совершенно нового в жизни мусульман региона религиозно-политического движения, получившего в западной и в советской ориенталистике название «ваххабизм». Ряд российских ученых ваххабизм, распространившийся на Северном Кавказе, называют салафизмом^², а иные - неоваххабизмом^³, «ихванством»^⁴, пытаясь отличить его от классического ваххабизма, существующего в Саудовской Аравии и в ряде стран Персидского залива. Автор данной монографии в целях различения «местной формы ваххабизма» от классического ваххабизма, ныне существующего в Саудовской Аравии и в некоторых других мусульманских странах, ввел понятие «северокавказского ваххабизма»^⁵, подчеркивая не только их географическое различие друг от друга, но и культурное.

Очевидно, что в отечественном исследовании, посвященного изучению новых для Северного Кавказа исламских течений и движений, отсутствует устоявшийся понятийный аппарат, что порою затрудняют строгий научный анализ. Для мусульман Дагестана, Чечни и Ингушетии, являющихся в преобладающем большинстве своем, суннитами шафиитского мазхаба и традиционно придерживающихся суфийских ценностей, ваххабизм становится теоретической и практической альтернативой. В силу противоположных идейных и ритуальных особенностей между ваххабизмом и суфизмом возникали конфликты, происходили кровопролитные столкновения. Эта религиозно-политическая реальность была наиболее заметна сначала в Дагестане, а затем в Чечне, Ингушетии, Карачаево-Черкессии. Она негативно сказывалась на традиционное религиозное мировоззрение мусульман, этнополитическую стабильность, безопасность людей.

В связи с этим актуализировалась задача изучения соотношения традиционной и новой социокультурной реальности, выяснения идейных, политических, культурных разногласий, возникших между традиционным для Северо-Восточного Кавказа суфизмом и ваххабизмом, определения степени угрозы ваххабизма, как религиозно-политического радикализма для гражданского населения и государства. Суфийский ислам для нахско-дагестанских народов, народный ислам, для народов Северо-Западного Кавказа, охватывающий большую долю языческого массива, составляли ядро культурной системы мусульманских народов Северного Кавказа. Вместе с тем в данном регионе в силу социально-экономических и культурных процессов, происшедших накануне и после распада СССР, сложилась параллельная религиозно-культурная реальность, сопряженная с религиозным радикализмом и экстремизмом.

Взаимоотношения между традиционализмом и привнесенными извне религиозными инновациями, приобретали противоречивый, конфронтационный характер. Часто в научных изданиях появляются материалы, не всегда ясно освещающие специфику взаимоотношений между традиционным для данного региона исламом и исламом салафитским или ваххабитским. Некоторые исследователи обострение религиозно-политической ситуации на Северном Кавказе, имевшее место в 90-х годах ХХ века, связанное с противостоянием между традиционным исламом и так называемым ваххабизмом, не воспринимали всерьез. Так, востоковед А. Кудрявцев считал безосновательным волнения по поводу политической радикализации ваххабитов в Дагестане, а американский исследователь ислама Мюриэль Эткин заметил, что для России и стран СНГ употребление ярлыков «фундаментализм» и «ваххабизм», раздувание «ваххабитской угрозы» имели важные практические последствия^⁶.

Данные высказывания небесспорны, ибо деятельность «северокавказских ваххабитов» все-таки имела и продолжает иметь экстремистский характер, проявлявшийся в нетерпимом отношении к тем, кто не воспринимал их идеологию и практику, а некоторые из них оказались замешанными в похищениях людей, терактах, представляя угрозу для общества и государства. Излагая свое понимание исторических и содержательных аспектов регионального суфизма, представляющего субкультуру арабо-мусульманской культуры, выявляя специфику его проявления в жизни мусульманских народов Северного Кавказа, отдельные положения идеологии ваххабизма, конфликтные формы взаимоотношений суфизма и ваххабизма, мы ставили задачу показать сложность, неоднозначность и противоречивость религиозной, политической и культурной ситуации в данном регионе. Важно учесть и то, что ислам как социокультурная реальность, сохраняя основополагающие догматические принципы, ритуальные и церемониальные особенности, под влиянием модернизации и религиозного радикализма подвергается обновлению, хотя этот процесс здесь едва заметен.

В ходе исламского ревивализма (возрождения) зарождаются ростки новой, часто сложной и противоречивой духовной ситуации, в формировании которой принимают участие различные объективные и субъективные факторы, связанные с общими социокультурными событиями, индивидуальными и личностными действиями, обуславливавшими всякий культурный феномен. Рассмотрение этих факторов и выявление особенностей сложного, противоречивого и болезненной реальности ислама как социокультурного феномена на Северном Кавказе – цель данного исследования.