Чеченский государственный университет центр системных региональных исследований
Скачать 2.92 Mb.
|
1.3. Чеченский суфий шейх Кунта-Хаджи и его учение. Распространение зикризма В конце Кавказской войны, когда поражение горцев стало более, чем очевидным и над ними нависла угроза физического истребления, на религиозно-политической сцене Чечни выступил молодой чеченский алим Кунта-Хаджи Кишиев. В своих религиозных проповедях, обращенных к народу, он призывал к миру, смирению, осуждал кровопролитие, призывал горцев прекратить сопротивление царской власти во имя сохранения народа. В царской историографии этот суфийский тарикат назван «зикризмом». Русский офицер А.П. Ипполитов, непосредственно наблюдавший зарождение зикризма в Чечне, писал: «Будучи родом из бедной и незначительной фамилии, Кунта-Хаджи отличался всегда честным образом жизни, строгой нравственностью и трудолюбием»100. Чеченцами, судьба которых в этот исторический период была незавидной, в силу их катастрофического уменьшения, появление Кунта-Хаджи, проповедующего новое мировоззрение, отличное от газавата Шамиля воспринималось, как спасение ниспосланное Всевышним. Кунта-Хаджи накануне поражения горцев в Кавказской войне выступил с проповедью: «Братья! Мы из-за непрерывных восстаний катастрофически уменьшаемся. Царская власть уже твердо укрепилась в нашем крае. Я не верю в сообщения, что из Турции придут войска для нашего спасения и освобождения, что турецкий султан желает нашего освобождения из-под ига русских. Это неправда, ибо султан сам является эксплуататором своего народа, как и другие арабские покровители. Верьте мне, я все это видел своими глазами. Дальнейшее тотальное сопротивление властям Богу не угодно! И если скажут, чтобы вы шли церкви, идите, ибо они только строения, а мы в душе мусульмане. Если вас заставляют носить кресты, носите их, ибо они - железки, но при этом в душе оставайтесь мусульманами. Если же ваших женщин будут использовать и насиловать, заставлять вас отказываться от родного языка, культуры и обычаев, то все, как один, подымайтесь и бейтесь насмерть! Свобода и честь народа – это его язык, обычаи и культура, дружба и взаимопомощь, прощение взаимных обид, помощь вдовам и сиротам, разделение друг с другом последнего куска хлеба»101. Авторитет шейха Кунта-Хаджи среди горцев значительно возрастал, значительная часть горцев стала отходить от идеологии Шамиля, газават больше не зажигал горцев на войну с царизмом. Уставшие от войны, и насилия они нуждались в мирной жизни, а проповеди Кунта-Хаджи отражали их настроения. Шамиль стал во главе горцев, проповедуя учение газавата, и был заинтересован в том, чтобы «сохранить его во всей чистоте». Идеология же кадирийского тариката на Северном Кавказе разительно отличалась от идеологии газавата, призывавшей горцев на борьбу с царизмом до победного конца. В Кунта-Хаджи Шамиль видел своего соперника за умы горцев и влияния на них. Как отмечал А.П. Ипполитов, Шамиль «боялся того влияния, которое проповедники, подобные Кунта-Хаджи, всегда имеют на народ. Влияние - это нравственная сила, власть, а власти, кроме своей собственной, Шамиль не терпел никакой»102. Проповедование смирения, прекращения войны послужили причиной жесткого преследования Шамилем Кунта-Хаджи и запрещения нового тариката, что вынудило последнего отправиться в очередное паломничество в Мекку. Вернувшись на родину, в начале 60-х годов, Кунта-Хаджи активизирует свою религиозную деятельность, число его сторонников заметно возрастает и доходит до 5588 человек103. Царский офицер, непосредственно наблюдающий движение зикристов в Чечне, сообщал, что учение Кунта-Хаджи «ограничивалось в то время изустным лишь чтением молитв, наставлениями не только безвредными, но и весьма нравственными, так, что в сущности, оно скорее могло принести пользу, нежели быть в каком-либо отношении опасным»104. Как видно из процитированного текста проповеди Кунта-Хаджи не представляли никакой опасности для утверждавшейся царской власти. Однако это мирное учение, призывавшее к смирению, духовно-нравственному возвышению человека, в 1862-63 годах в действиях некоторых зикристов дискредитируется, ему придается ярко выраженный антицаристский характер. Зикристы, политизировавшие мирное учение Кунта-Хаджи, совершают целый ряд убийств царских офицеров и чиновников, что указывало на то, что внути зикризма оформилось политическое течение, реанимировавшее лозунги газавата. Видя опасность возникновения очередного восстания в Чечне, царская администрация в начале января 1864 года подвергает аресту и ссылке в отдаленные российские губернии Кунта-Хаджи и ближайших его сторонников. Обосновывая план ареста Кунта-Хаджи, начальник Терской области Лорис-Меликов в своем донесении от 28 июля 1863 года начальнику Главного штаба Кавказской армии генерал-адъютанту А.П. Карцеву, одному из главных деятелей по переселению чеченцев в Турцию, писал: «Учение зикр направлением своим, во многом подходящее к газавату, служит лучшим средством народного соединения, ожидающего только благоприятного времени для фанатического пробуждения отдохнувших сил»105. Иного мнения был о зикризме начальник Грозненского округа генерал Туманов на месте наблюдавший зикристское движение и он не усматривал в нем серьезной опасности для царской власти. Позже мнение Лорис-Меликова меняется, в переписке с начальником штаба Кавказской армии Лорис-Меликов он сообщает, что не может ручаться принесет ли пользу арест Кунта-Хаджи и его векилей (уполномоченных)и признает, что его удаление «произведет возбуждение умов в народе»106. Действительно, арест Кунта-Хаджи вызвал среди зикристов большое недовольство. 18 января 1864 году три тысяч его последователей, были спровоцированы на столкновение с царскими войсками. В ходе состоявшегося боя погибли 400 зикристов. Преследуемые властями, зикристы уходят в подполье и в период царизма навсегда лишаются возможности свободно исповедовать кадирийский тарикат. Идеология кадирийского тариката и его практика отличались от идеологии шамилевского мюридизма, ориентирующей горцев на сражение с царизмом до победного конца. Антивоенное содержание - отличительная особенность его религиозной деятельности, в своих проповедях он призывал чеченцев к миру с русскими, смириться с установившимся господством русских ради того, чтобы сохранить народ от полной гибели. Для этой цели, с его точки зрения можно было носить кресты, молиться в церквях. Вместе с тем он ставит предел этому смирению: в случае же насилия над женщинами, требования замены родного языка он предлагал восстать всему народу. В высказываниях царских генералов это учение было признано как мирное, могущее быть использовано в целях укрепления политики царизма среди чеченцев. На борьбу с «сектантами-зикристами» было мобилизовано официальное духовенство, состоящее из последователей накшбандийа. Зикристы уходят в подполье и все годы существования царской власти они были лишены возможности свободно исповедовать кадирийский тарикат. Военная администрация края видела в зикристах своих непримиримых врагов, а зикристы борьбе с произволом чиновников использовали партизанские методы. В многочисленных исследованиях советского периода при анализе духовно-религиозной деятельности Кунта-Хаджи на него навешивались уничижительные ярлыки, игнорировались принадлежащие ему плодотворные идеи ненасилия, смирения, содержащие миротворческий и духовно-нравственный потенциал. В работах, появлявшихся в годы советской власти, в Чечено-Ингушетии, Дагестане, Ставрополе, Москве доминировало атеистическое мировоззрение, в них игнорировался правдивый анализ религиозных и нравственно-философских высказываний суфиев, в частности, и шейха Кунта-Хаджи. В партийно-атеистической пропаганде, многочисленных публикациях издаваемых как в регионах, так и в центре, Кунта-Хаджи непременно изображался в качестве религиозного фанатика, реакционера и мракобеса107. Против него и его последователей велась не только идеологическая, но и политическая борьба. Лидеры зикристских вирдов в Чечено-Ингушетии подвергались преследованиям, арестам и расстрелам. Некоторыми исследователями, высказывается идея о том, что у шейха Кунта-Хаджи не было собственного учения. Ошибочность такого мнения показывает анализ его проповедей и высказываний, опубликованных в дореволюционный период, на арабском языке. В начале ХХ века в типографиях Мавраева в Темир-Хан-Шуре (Буйнакск – В.А.) и Михайлова в Петровске (Махачкала – В.А.) были опубликованы два арабографических текста высказываний Кунта-Хаджи. Кроме того, среди последователей Кунта-Хаджи, существовал рукописный текст его высказываний, составленный его личным секретарям и мюридом Абдуссаламом Тутгиреевым. В 1998 году тексты изданные в Дагестане, а также рукопись А. Тутгиреева с приложением их чеченского перевода без места издания опубликованы муллой М. Асхабовым. Все эти три источника, взятые вместе, позволяют более полно отразить основные положения учения шейха Кунта-Хаджи, лучше представить его мировоззрение. Ныне излагаемый подход к учению Кунта-Хаджи несколько отличается от тех результатов, которые были получены нами в предыдущих работах108. Первый источник на арабском языке, нами использованный в предшествующих исследованиях и в данном разделе, называется «Тарджамат макалати...Кунта-шейх»109. Это - речи и высказывания Кунта-Хаджи, изданные в 1910 году в Темир-Хан-Шуре. Этот арабский текст для автора на чеченский язык был переведен Эмином Бено, жителем города Грозного, а в 1992 году повторный перевод на чеченский язык был сделан Мухаммадом Вяппи, гражданином Сирии. Оба перевода оказались идентичными. Чеченский перевод текста, сделанный Эмином Бено, автор в русской редакции использовал при написании своей монографии «Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение», изданной в Грозном в 1994 году. Перевод Мухаммада Вяппи, сохранившийся в личном архиве автора, использован в данной работе при изложении и интерпретации учения шейха Кунта-Хаджи. Содержание трактата «Тарджамат макалати...Кунта-шейх», в котором излагается учение Кунта-Хаджи, начинается со слов этого святого: «Всевышний вначале сотворил души людей и джиннов, после - земной и потусторонний миры. Каждой сотворенной душе Бог предложил выбрать либо земные утехи, либо райскую жизнь и обещал соответствующее вознаграждение. Одна часть душ выбрала земные утехи, другая - рай, а третья часть - заявила Богу, что им не нужны ни земные утехи, ни рай и, поскольку любят своего Господа, то выбирают его. Душам, избравшим Его, Всевышний обещал дать все, что они предпочтут. Бог наделил эти души ролью пастырей над теми, кто отдал предпочтение земным благам и райской жизни, а в загробной жизни они будут главенствовать над всеми другими душами». По утверждению Кунта-Хаджи, избравшие мир, в рай не попадут, а избравшие рай, не приобретут блага земные110. От первых двух типов душ образуется небольшая группа, которая последует за теми, кто избрал Бога, и их назовут мюридами (учениками). Кунта-Хаджи приводит шесть требований, которых люди должны всегда сохранять в своих сердцах. В трех первых требованиях предполагается тесная связь мюрида со своим устазом. Первое из них предостерегает мюрида от осуждения людей за их спинами, второе - призывает к очищению сердца от греховных помыслов, третье – предполагает принимать на веру все, что ему сообщает его устаз, соглашаться с его поступками и непрерывно упоминать его имя. Последующие три требования к мюриду предостерегают его от возможного разрыва со своим учителем. Первое из них гласит, что мюрид должен почитать любого другого суфийского шейха, равно как своего, даже, если он находится в ссоре с его учителем. Отказ от соблюдения этого требования может привести к разрыву связи мюрида с устазом. Второе требование обязывает мюрида любить ученика другого устаза. Не- выполнение его означает разрыв мюрида со своим учителем. Третье положение обязывает, чтобы он всегда, словом и делом, защищал собрата по вере. В противном случае мюрид может утерять связь со своим наставником111. Шейх Кунта-Хаджи останавливается на необычайных способностях настоящего устаза. По его мнению, истинный устаз тот, кто, когда в разных местах в течение одного часа умирают тысячи его мюридов, он своим присутствием облегчает им смерть. И во время предсмертного допроса двумя ангелами смерти истинный устаз будет держать ответ за каждого умирающего его мюрида. Это положение у последователей накшбандийа, а также представителей ортодоксального ислама вызывает резкую критику. Для Кунта-Хаджи признаком высокой нравственности в человеке является то, что он не смешивает ложь и правду. В противном случае такой человек - безнравственен. Разборчивый в питье и пище, остерегающийся от сквернословия, обладает признаками благочестивого человека112. Как считает мусульманский мыслитель Авиценна, мистика не должны занимать сплетни, слухи, а «при виде мерзкого его охватывает не столько гнев, сколько жалость, ибо ему ведома тайна Аллаха о предопределении»113. Все свои благодеяния он совершает бескорыстно, не допуская при этом ни грубости, ни упреков. Кунта-Хаджи считал, что мюрид, утративший духовную связь с устазом или последовавший за другим учением, никогда не получит прошение от своего прежнего наставника. Но мюрид, который согрешил в силу каких-то мирских обстоятельств, а затем раскаялся, может быть прошен и обратно принят в суфийское братство. Если мюрид хочет знать, связан ли он с Богом, пророком и устазом, пусть прислушается к своему сердцу. Высокомерие, стремление возвыситься над другими людьми, зависть, лишают суфия связи с Богом114. По мнению Кунта-Хаджи, в рай попадут люди бедные и нищие, которые объединяются для поминания имени Бога, а в аду - алимы, занятые изучением священных книг, но при этом осуждающие еще действия бедных. Как вершину благочестия рассматривает Кунта-Хаджи регулярное общение верующих друг с другом. Мюрид, с его точки зрения, должен всегда относиться с почтением и уважением как к старшему, так и к младшему по возрасту. Причину такого отношения мюрида к старшему Кунта-Хаджи мотивирует тем, что старший, раньше младшего, принял веру пророка Мухаммада. Необходимость признания младшего Кунта-Хаджи объясняет тем, что он из-за своей молодости меньше успел совершить греховных поступков. Эта мысль шейха Кунта-Хаджи созвучна с суфийскими наставлениями, зафиксированными Авиценной, который утверждал, что мистик должен быть скромным, приветливым, радушным, улыбчивым, одинаково чтить как малого, так и старого, быть любезным как с безвестным человеком, так и с прославленным115. По утверждению Кунта-Хаджи, мюриды - люди больные, а их лекари - устазы. Если первые вылечивают болезнь, то вторые лечат души. Кунта-Хаджи рассказывал своим мюридам, что однажды во сне он встретился с пророком Мухаммадом, который узнавал у него, действует ли среди чеченцев его шариат. Получив от Кунта-Хаджи утвердительный ответ, пророк вновь спросил у Кунта-Хаджи: каково отношение верующих к пришлому человеку, поселившемуся среди них? Кунта-Хаджи ответил, что отношение к такому человеку хуже, чем к коренному, поскольку первый находится в ущемленном положении. Ему выделяется недостаточно земли для посева и не разрешается пользоваться общинной землей. Реакция пророка, судя по высказыванию Кунта-Хаджи, была категоричной: «Среди вас нет моего шариата, ибо по моему шариату коренной и пришлый равны, и оба они должны в равной степени получать выгоду от земли, принадлежащей только Богу». Пророка, по утверждению Кунта-Хаджи, интересовало и отношение верующих к скотине, забредшей в чужой огород. Кунта-Хаджи признался, что ее избивают, проклинают вместе со своим хозяином и прогоняют с огорода. На это пророк заявил, что подобное отношение к бессловесному животному означает отсутствие шариата среди верующих, ибо по шариату животное следует без избиения и ругани вывести с огорода, поскольку оно действует не по своей воле, а по воле Всевышнего. В устных выступлениях и письменно зафиксированных речах Кунта-Хаджи ясно просматриваются идеи всепрощения, непротивления злу и смирения. Ему принадлежит мысль о том, что простивший зло и в своих молитвах обращающийся к Богу с просьбой воздать благо носителю зла, является рабом божьим116. Кунта-Хаджи с осуждением относился к человеческому тщеславию, поверхностному восприятию веры. Как-то у Кунта-Хаджи в чеченском ауле Цацан-Юрт один из его мюридов спросил можно ли ему носить чалму. Наблюдательный шейх, уловивший проявление тщеславия в поступках своего мюрида, ответил, что ему сначала следует обвязать чалмой свое сердце, очищая его от пороков, а после - голову. Шейх предупредил, что мюрид желающий носить чалму, чтобы выделяться среди людей, приумножает свои грехи. Между суфиями и алимами-знатоками ортодоксального ислама, существует разные позиции в вопросе: кого считать святым (вали - В.А.)? Для алимов важным условием признания святости является совершенное знание всех четырех мусульманских мазхабов (ханифитского, маликитского, шафиитского и ханбалитского). В противном случае никто не имеет право признавать верующего святым. Интересна позиция самого Кунта-Хаджи. Он заметил, что пророк Мухаммад, будучи безграмотным, открыл шариат, определил тарикат, которые являются фундаментом для всех четырех мазхабов117. Одних Бог наделил интеллектом, другим дал способность воспринимать тайные науки (эзоторические знания – В.А.). Как утверждает шейх Кунта-Хаджи, обладателю тайных знаний не обязательно изучение текстов. «Тому, кто лицезреет пророка и общается с ним, нет необходимости знать, что написано в текстах, а знаток шариата обязан знать содержание каждого мазхаба. Для устаза тариката нет необходимости в знании мазхабов, ибо последний - приближенный к Богу, выполняющий посредническую миссию между ним и верующим. Изучая мазхабы, познать Бога и пророка невозможно. Это дано тем, кто имеет соответствующие способности от Бога, кто «глазами сердца» познал Бога, пророка и строго следует за его сунной»118, - говорил шейх Кунта-Хаджи. Заметим, что если алимы в исламе представляют рационалистическую позицию в толковании святости, то Кунта-Хаджи, является сторонником познания Бога и объяснения феномена святости иррациональными, мистическими средствами. Объясняя качества подлинного суфийского устаза, Кунта-Хаджи утверждает, что он (истинный устаз – В.А.) оберегает от зла и несчастья не только на этом свете, но и в загробной жизни. По просьбе шейха Бог избавляет его мюридов от предстоящих загробных испытаний. Когда у Кунта-Хаджи спросили, как отличить истинного устаза от неистинного, он ответил что это можно сделать двумя способами. Если последователи шейха, остерегаясь от порочных поступков, находятся в постоянном совершении благочестивых дел, меньше заботятся о делах земных, больше молятся Богу, духовно совершенствуясь, то такой устаз без сомнения - вали (святой). Но, если же мюриды шейха порочны, позабыв Бога, заняты только поисками земных благ, то он не может быть святым. Его нельзя брать в учителя, его нужно остерегаться119. В данном разделе мы вводим в научный оборот другой источник, написанный на арабском языке, представляющий собой ответы Кунта-Хаджи, на вопросы заданные ему его мюридами. Составителем этого текста является его личный секретарь и мюрид - Абдуссалам Тутгиреев. В дополнение того, каким должен быть устаз, думается, уместно сообщить и то, что Кунта-Хаджи своим мюридам часто рассказывал такое суфийское предание. У знаменитой женщины-мистика Рабии Адавии умер муж. Через некоторое время ее посещает не менее знаменитый суфий из хорасанской школы Хасан Басри с друзьями. Гости напомнили женщине, что ей нужно выйти замуж. Согласившись с этим, Рабия заявила, что она выйдет замуж за того из гостей, кто более просвещен. Таким был признан Хасан Басри. Рабия объявила, что, если Хасан Басри ответит на четыре ее вопроса, то станет его женой. Первый ее вопрос был таким: сохранит ли она веру в Бога в час своей смерти? Хасан Басри ответил, что это - тайна и ее знает только Бог. Второй ее вопрос гласил: сможет ли она в могиле пройти испытание, которому подвергнут ангелы смерти - Мункир и Некир? «И эту тайну знает только Бог», - последовал ответ Хасана Басри. «В судный день на весах измерят мои праведные и неправедные дела, какие из них перевесят?» - был третий вопрос Рабии. Хасан Басри вновь ответил, что ключ знания на этот вопрос находится у Бога. «Одна часть людей попадет в рай, другая - в ад, среди какой из этих частей буду находиться я?» - задала свой четвертый вопрос женщина-мистик. Хасан Басри вынужден был признать, что у него нет ответа и на этот вопрос. После этого диалога Рабия воскликнула: как можно брать в жены женщину, которая посвятила себя поискам ответов на сформулированные вопросы! Далее Рабия спросила у претендента ее руки: насколько частей Бог поделил разум? Хасан ответил, что Бог поделил разум на десять частей и девять из них он отдал мужчине, одну - женщине. «Насколько частей Бог поделил физическую страсть?», - опять спросила Рабия. «На десять частей. Одну часть он дал мужчине, а девять - женщине», - последовал ответ. Рабия тут же сделала вывод, что, имея одну часть разума, она контролирует девять частей страсти, в то время, как, он, Хасан, не может управлять девятью частями разума одной частью страсти. Дервиш Хасан Басри, после такого укора со стороны Рабии, проливая слезы, покинул ее дом120. Приведенная суфийская притча на примере благочестивой жизни женщины-мистика Рабии Адавии вскрывает новые стороны суфийской святости. Как видно притча рассказанная шейхом Кунта-Хаджи Кишиевым своим мюридам свидетельствует о том, что он был достаточно широко знаком с суфийской духовной традицией, распространенной среди мусульман Севрного Кавказа. В трактате «Тарджамат макалати… Кунта-шейх» отмечается безразличное отношение шейха Кунта-Хаджи к земным богатствам. Для него нет разницы между золотом и комом земли, посколку они - равноценны. Святой не может радоваться как наличию золото, так и утере его, ибо ему безразлично владает ли он богатством или нет121. По этому поводу Абу Хамид ал-Газали, пишет, что первым признаком для аскета является то, чтобы он «не радовался имеющемуся и не огорчался из-за утерянного»122. Высказывая эту мысль, он опирается на кораническое утверждение: «Чтобы вы не печалились о том, что вас миновало, и не радовались тому, что к вам пришло»123. В данном параграфе рассматривалось учение шейха Кунта-Хаджи, раскрывались его основные идеи. Учение это не было ни агрессивным, ни фанатичным, ни реакционным, и как всякий мистицизм, представляет собой чисто религиозное течение. Кунта-Хаджи не призывал ни к насилию, ни к войне. Все это было чуждо его учению. Два аспекта, которые явно присутствуют в его высказываниях: ориентация мюридов на высокую духовность, служению Богу, нравственному возвышению, а также материальная и моральная поддержка бедных и бесправных людей. Кунта-Хаджи, проповедовавший миролюбие, призывавший горцев к прекращению войны, которая подвела их на грань физической гибели, 3 января 1864 года подвергается к аресту и ссылается в г. Устюжна Новгородской губернии. Интересен сам механизм осуществления ссылки шейха Кунта-Хаджи. Начальник Грозненского округа Туманов обращается к начальнику Терской области Лорис-Меликову с просьбой разрешить ссылку в отдаленные российские губернии шейха Кунта-Хаджи. Лорис-Меликов в свою очередь просит разрешение у Командующего Кавказскими войсками Великого князя Михаила Романова. Последний с этой же просьбой обращается к Министру внутренних дел, который в свою очередь обращается лично к царю. И после всего этого подписывается высочайшее разрешение отправить Кунта-Хаджи на вечную ссылку. Парадоксальность ситуации состояла в том, что сам по себе Кунта-Хаджи для царизма на Кавказе не представлял никакой опасности. Эта хорошо понимала местная военная администрация края и отражала это обстоятельство в своих реляциях вышестоящим инстанциям. Тем не менее, шейх зикристов подвергся аресту и вечной ссылке. Шамиль и его сторонники, призывы Кунта-Хаджи прекратить войну против царизма, сложить оружие и тем самым спасти народ от полного истребления, воспринимали, как предательство. За антивоенную и миролюбивую позицию Кунта-Хаджи Шамиль преследовал его. Кунта-Хаджи, преследуемый Шамилем, отправляется в паломничество в Мекку. И Шамиль, и Кунта-Хаджи, будучи последователями суфизма, первый являлся сторонником накшбандийа, а второй кадирийа, в своих религиозно-политических воззрениях исходили из разных суфийских доктрин. Шамиль призывал к продолжению сопротивления мусульман, а Кунта-Хаджи – к прекращению его, смирению со сложившейся реальностью. Эти две религиозно-философские парадигмы, сложившиеся в условиях Кавказской войны и отличавшиеся друг от друга, определяли духовное состояние кавказских горцев. И оно было далеко неоднозначным, сложным и глубоко противоречивым. Кунта-Хаджи, вернувшись на родину после ареста Шамиля, приобретает большую популярность среди самой обездоленной части мусульманского населения Чечни. Новое учение распространяется в Чечне, Дагестане и Ингушетии. Число его сторонников значительно увеличивается, его миролюбивые речи находят соответствующий отклик в умах и сердцах, уставших от войны и насилия горцев. Формально последователями Кунта-Хаджи становятся даже те, кто не сложил оружие сопротивления царской власти, избрали форму абреческой борьбы с царизмом. Одним из таких известных противников царизма являлся участник Кавказской войны Вара Гехинский, влившийся, в набирающую силу зикристское движение. Благодаря таким, как он, зикризм как миролюбивое учение, приобретает выраженный политический оттенок, антицаристскую направленность. Сторонники газавата задаются целью использовать это движение для совершения очередного восстания против царизма. Воинственные группы, продолжающие борьбу с царизмом партизанскими методами, движению зикристов придают характер структурированной политической организации. Во главе всего движения зикристов формально стоял устаз Кунта-Хаджи, вместе с двумя своими заместителями-шейхами: Саламом и Мячиком-муллой. Заместитель Кунта-Хаджи Мячик-мулла отличался высокой тягой к религиозно-политической деятельности и он, также был противником укрепления царизма в Чечне. Такие личности как Вара Гехинский и Мячик-мулла фактически придали к зикризму политический характер. Вся Чечня была разбита на восемь наибств, во главе которых были поставлены руководители. Созданная тайная организация, переходит к конкретным действиям. Реальной становится угроза возникновения восстания на базе зикристского движения. Все это склоняют администрацию края к применению репрессий в отношении Кунта-Хаджи и его ближайшего окружения. Местная власть не находит иного решения кроме, как обезглавить закристское движение. Кунта-Хаджи и ближайшие его сподвижники, в количестве 14 человек, подвергаются аресту и отправляются в ссылку. У царской власти каких-либо убедительных оснований для ареста Кунта-Хаджи не было. В архивных документах, выявленных автором124, приведены факты по его аресту и учиненному допросу. Из них явствует, что в отношении Кунта-Хаджи и многих его ближайших сторонников был допущен полный произвол, они не имели никакого отношения к убийствам царских чиновников. С арестом Кунта-Хаджи проблемы умиротворения в крае не были сняты, наоборот, они приумножились, недовольство в народе политикой власти выросло в больших масштабах. Несколько тысяч мюридов Кунта-Хаджи, собравшихся в Шали, требовали его освобождения. Однако требование зикристов было проигнорировано. Зикристы 18 января 1864 года, побросав огнестрельное оружие, направляются для переговоров на позиции, занятые царскими войсками. При этом был распущен слух о том, что оружие русских солдат не выстрелит, поскольку будет наполнено водой чудотворцем Кунта-Хаджи. Существует версия, что выступление зикристов было спровоцировано теми, кто не смирился с установлением царских порядков в Чечне. Трагическая развязка, которая произошла между царскими войсками и кунтахаджинцами описана в докладной записке командующего Кавказской армией Военному министру Российской империи Д.А. Милютину: «Чтобы не подвергаться невыгодам боя при движении колонны, генерал-майор князь Туманов оставил войска на месте их бивуачного расположения, в виде каре, перестроив только батальон в ротные колонны. Едва он успел это сделать и объехать войска, как густая толпа зикристов выступила из Шали и направилась на передний и правый фасы отряда: отдельная партия пошла на левый фас, кавалерия, выскочившая из аула, одновременно с движением пехоты заскакала нам в тыл. Произошло дело, едва ли виданное в Чечне. Три тысячи фанатиков (в том числе несколько женщин) без выстрела, кинжалами и шашками шли как исступленные, на отряд из шести батальонов, который ожидал их неподвижно, держа ружья на руку. Зикристы подошли к войскам на расстоянии не более 30-ти сажень: партия их, шедшая на наш левый фас, дала залп и все они бросились бежать в совершенном расстройстве во все стороны, спеша скрыться в аул и ближайшем лесу: перед фронтом наших, рядом и среди осталось 150 тел. Взвод казачьей артиллерии, выскакав вперед, провожал бегущих картечью. Общая потеря мятежников ещё не приведена в известность. В число заколотых штыками осталось 5 женских трупов. У нас убито 8 нижних чинов и ранено три обер-офицера и 30 рядовых, большею частью шашками и кинжалами»125. По некоторым другим источникам, число погибших в этом побоище зикристов составило 400 человек. Расправой над зикристами Чечня была ввергнута в траур, редкой семьи зикристов не коснулась эта трагедия. После шалинской бойни начались массовые репрессии кунтахаджинцев. Подводя итоги расправы над зикристами, наместник Кавказа доносил военному министру: «Дело подавления враждебного нашему правительству учения зикра, привело к следующим результатам: распространитель учения шейх Кунта и его четырнадцать главных векилей и последователей взяты; организация партии зикра растроена, при столкновении с нашими войсками она понесла огромную потерю»126. Воспользовавшись жестоким подавлением войсками зикристов, начальник Терского военного округа Лорис-Меликов приказывает «всем наибам и почетнейшим жителям Чечни явиться в Грозную»127. 26 января 1864 году Лорис-Меликов в Грозном проводит представительное совещание чеченского духовенства, на котором он доводит до сведения собравшихся, что «они (чеченские религиозные деятели – В.А.), как стоящие во главе народа, должны первые способствовать к восстановлению порядка, нарушенного зикристами, посему обязаны захватить и выдать всех лиц как прежде назначенных к ссылке, так и главных зачинщиков и подстрекателей в Шалинском деле»128. На этом совещании официального чеченского духовенства принимается решение о запрете зикризма, духовенству и старшинам предписывалось представить власти надежное ручательство в том, что спокойствие более не будет нарушено зикристами. «В случае же неисполнения данного требования до 1 февраля Лорис-Меликов пригрозил двинуть войска к чеченским аулам и взять в заложники членов семьи и родственников духовенства и старшин. Для устрашения чеченцев Чечня наполняется войсками. Действия Лорис-Меликова произвели на старшин и наибов ожидаемое впечатление»129. По всей Чечне с участием официального духовенства, привлеченного властью на свою сторону путем угроз или же подкупа, началось преследование участников движения зикристов. На аульских сходах принимаются решения, строго запрещающие совершение зикра, под угрозой выдачи виновных и их родственников в руки админстрации. Кадии и муллы обязываются разъяснять в мечетях «особые правила определяющие истинные обряды исламизма»130. Подводя итог расправы над зикристами, Главнокомандующий Кавказской армии писал: «Дело подавления враждебного нашему правительству учения зикра привело к следующим результатам: распространитель учения шейх Кунта и четырнадцать главных его векилей и последователей взяты, организация партии зикра расстроена, при столкновении с нашими войсками она понесла огромную потерю»131. Тем не менее, полагая, что с наступлением весны чеченцы могут организовать новые беспорядки, Командующий Кавказской армией увеличивает количество войск в Чечне. В одном из своих донесений военному министру Российской империи Михаил Романов пишет: «В заключении считаю своим долгом выразить, что население Чечни до тех пор, пока оно остается на настоящем месте (выделено мною – В.А.), будет долго, если не всегда, причиной волнений и препятствием к водворению гражданственности как в нем самом, так и в соседних имениях, которым оно служит постоянным соблазнам»132. Как видно свободолюбие чеченцев, по мнению М. Романова, становилось постоянным соблазном для собственно русских крестьян. У Командующего Кавказскими войсками созревает план решения «чеченского вопроса» путем их переселения за пределы России. Он предлагает: «Чтобы раз и навсегда выйти из этого положения, я считаю необходимым при первой возможности принять в отношении этого народа... действительные меры, какие теперь приняты для покорения племени Западного Кавказа, а до наступления благоприятного к этому времени усилить строгость надзора и взысканий за всякое нарушение порядка»133. В отношении народов Западного Кавказа, в частности адыгов, убыхов и абхазов, царская власть применила меры физического истребления, масштабной депортации в Турцию, а также переселения, оставшихся горцев, в болотистые территории Кубани. План депортации чеченцев в Турцию царской властью был осуществлен через год после репрессий, развязанных против зикристов. Часть чеченского духовенства, в тайне продолжавшая борьбу с устанавливавшимися царскими порядками в Чечне, предприняла попытку сорвать депортацию чеченцев в Турцию. |
Похожие:
 | Чеченский государственный университет Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая Чеченским государственным университетом по направлению подготовки... | | Суфизм на северо-восточном кавказе: возникновение, идеология, практика Работа выполнена на кафедре философии фгбоу впо «Чеченский государственный университет» |
| Закон Российской Федерации от 10. 07. 1992 г. №3266-1 «Об образовании» Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чеченский государственный... | | Социокультурная реальность Кавказа в творчестве русских и европейских художников ХIХ века Работа выполнена на кафедре философии гоу впо «Чеченский государственный университет» |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Министерство образования и науки российской федераци чеченский государственный университет | | Министерство образования и науки российской федерации чеченский государственный университет Образовательная дать знания о Кибертерроризме, путях их распространения, об антивирусных программах и способах их использования на... |
| Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов... Национальная система и образовательные стандарты высшего образования российской федерации: аналитический доклад /Под науч ред д-ра... | | Фгоувпо «Чеченский государственный университет» г. Грозный e-mail: Экосистемы Кавказа испытывают в последнее время очень сильное возрастающее воздействие антропогенного фактора, что угрожает разрушением... |
| Основная образовательная программа высшего профессионального образования Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чеченский государственный... | | Южно-Уральский государственный университет кафедра социологии Целью дисциплины является формирование целостной системы знаний о развитии системных представлений в социологии |
| Ю. К. Корнилова В. А. Барабанщиков, доктор психологических наук, профессор, зав лабораторией системных исследований психики ип ран | | Профилактика йододефицитных заболеваний у беременных и кормящих женщин... |
| Министерство образования и науки российской федерации государственное... Рабочая программа учебной дисциплины «Управление стоимостью предприятия в сфере эксплуатации недвижимости» составлена в соответствии... |  | Методические указания к практическим занятиям по дисциплине «Основы научных исследований» Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрин), 2004 |
| Список рекомендуемых тем рефератов по специальности Развитие теории региональной науки, методы и инструментарий региональных исследований | | Научный центр исследований по проблемам заповедного дела минэкоресурсов... I. порядок применения правил землепользования и застройки городского округа лыткарино и внесения в них изменений |
