В четвертой главе – «Формирование концепта «счастье» в наши дни, степень и характер изменений традиционной японской идентичности в эпоху глобализации» рассматриваются особенности японской идентичности, глобальные факторы, влияющие на трансформацию концепта «счастье».
Современный период развития цивилизации характеризуется сциентистской окраской движений культуры, различные виды практической деятельности оказываются ориентированы главным образом на критерии экономической объективности и целесообразности. При этом происходит утрата не связанных с такими критериями форм сознания, исторической памяти, растёт тревога по поводу нарастающего эмоционального обеднения человека, утраты самоидентичности. Политические, социальные, этнические, экологические и моральные конфликты разрушают ощущение человеческой общности.
Развитие личности в эпоху глобализации является сложным и противоречивым процессом: с одной стороны, происходит расширение границ внешней свободы на основе развития новых видов коммуникации, различных коммуникативных инфраструктур, социальных и политических институтов, с другой – идет процесс усиления отчуждения личности от общества, государства, от других личностей и от собственной природы. На первый план выдвигаются примитивные формы духовной самореализации человека, что приводит к раздробленности, характеризующейся не глобализацией, а вестернизацией, попыткой навязывания неолиберальных ценностей общемировому социуму, и враждебности – антисинтезу. Большинство тенденций глобализации активно реализуется, нанося урон традиционным и цивилизационным особенностям японцев. С ускорением в современном мире процессов однополярной глобализации, которые по существу представляют собой унификацию на надгосударственной, наднациональной основе, в Японии растет тревога по поводу утраты традиционных японских ценностей, размывания исконной японской идентичности.
Общественное развитие XXI века ярче, чем когда-либо, показывает утопичность попыток построить общество, где счастлив будет каждый без исключения. Как признание необходимости и обязательности счастья, так и безудержное стремление к нему неминуемо разрушают искомое счастье. Как показывают результаты опросов общественного мнения в Японии, для многих людей отсутствие усилий, безмятежное и беспроблемное существование являются синонимом счастья, в то же время многие исследования подтвердили низкую корреляцию между уровнем дохода и ощущением счастья.
Результаты исследований японских ученых (М.Мацумото, Т.Токиэда) позволили выявить национальные особенности восприятия концепта «счастье» в Японии. Наряду с такими аксиологическими составляющими, как «здоровье», «семья», «социальные отношения» большое значение имеют «моральные аспекты» счастья. Буддийская традиция проявляется в «отказе от чрезмерных желаний», учит «сдерживать свои потребности», стремиться к «трансцендентальному счастью» дзэн-буддийской направленности, а традиционное японское мировоззрение не мыслит счастья «без достижения гармонии в группе, обществе». Интересно, что «окружающая среда», в том числе и искусственно созданная, является одной из главных составляющих исследуемого концепта. Таким образом, концепт «счастье» в теории М.Мацумото рассматривается с точки зрения локоцентризма, а не эгоцентризма, интроверсии, приоритета внутреннего пространства (ути) перед внешним (сото)13.
Профессор университета Дзёти, психолог и писательница Кага Отохико книге «Теории счастья в несчастной стране» анализирует социально-психологические аспекты счастья в Японии. Кага считает, что в наши дни японцы «насквозь пропитаны» беспокойством, тревогой (不安фуан, 安心ансин), вызванными экономическими проблемами «общества потребления», острой конкурентной борьбой, страхом оказаться без работы. Растёт число самоубийств: каждый год более 30 тысяч человек сводят счёты с жизнью. Кага пишет, что во время Японо-русской войны 1905 года погибло около 88 тысяч человек. «Мирная страна Япония, которая вот уже 60 лет не знает войны, как будто каждые три года «переживает русско-японскую войну» 14.
По мнению исследовательницы, проблемой, с которой сталкивается нынешнее японское общество, можно назвать «нескончаемую и недостижимую гонку за наслаждениями», «внешними ценностями» – деньгами, вещами, славой, красотой. Удовлетворив одно желание, люди сразу же начинают хотеть чего-то другого, и так до бесконечности» 15.
Рассматривая особенности национального характера японцев, которые мешают им стать счастливыми, можно назвать гораздо более ярко выраженную, чем у русских, американцев или европейцев зависимость от чужого мнения и оценки окружающих. Это объясняется культурными и социальными особенностями развития японского общества.
Ещё одной чертой, присущей японцам, превращающей Японию в «несчастную страну», Кага называет пассивность, страх оторваться от коллектива, неумение высказывать и отстаивать своё мнение. Такая позиция проявляется в таких выражениях, как «не знаю» (わからないвакаранай), «мне это неинтересно» (興味がないкё:ми га най), «ничего не поделаешь» (仕方がないсиката га най), «все равно ничего не изменишь» (どせ変わらないдо:сэ каваранай) 16.
Свойственный языку способ концептуализации действительности имеет национальные особенности – носители разных языков по разному видят мир. В целях экспликации концептуально значимых признаков концепта «счастье» нами была рассмотрена лингвокультурная специфика его вербализации на материале книги Коносукэ Мацусита «Принципы успеха». Изучение концепта не только в качестве авторского ментального образования, но и с точки зрения акцентуации ценностной составляющей, способствовало лучшему пониманию менталитета японцев.
Неповторимая и исполненная смысла жизнь – это и есть счастье. «У каждого из нас собственная тропинка… Иногда дорога широкая и спокойная, иногда узкая и опасная. Бывают взлёты, бывают падения. Иногда она может быть прямой и гладкой, а в другое время становится крутой и изнурительной… Путь может казаться долгим, а цель недостижимой, но если вы весь, без остатка, устремлены вперёд, новый путь всегда будет открыт для вас. И это принесёт вам глубочайшее СЧАСТЬЕ»17.
СЧАСТЬЕ является очень продуктивной идеей, которая отвечает чаяниям всех без исключения людей, поэтому лозунг обеспечения «счастливой жизни» активно используется в социуме, в том числе, и в политических целях. Подтверждением тому явилось создание 30 июня 2009 года в Японии Партии осуществления счастья (ПОС) (幸福実現等党ко: фуку дзицугэн то:)18. Основатель ПOC Рюхо Окава 19 – глава религиозного движения под названием «Счастливая наука»20 (幸福の科学ко:фуку но кагаку), которое относится к т.н. «новым религиям».
Программа ПОС в высшей степени эклектична и синкретична, она базируется на японской религиозной традиции, смешении синтоистских, буддийских, конфуцианских, христианских идей, заимствований из других религий.
Рассмотрение программы ПОС, исследование основ учения «Счастливая наука» на материале книги Окава «Законы счастья» позволили прийти к выводу, что в национальном сознании японцев счастье расценивается как относительное, а не абсолютное благо. Несмотря на то, что концепт «счастье» сверхэксплуатируем, «затерт» массовой культурой, активно используется не только в социальном, но и политическом дискурсе, традиционное западное требование «счастья каждому» воспринимается японской языковой личностью как нереалистическое и даже опасное, разрушающее традиционные японские устои.
Актуализация концепта «счастье» в японском национальном сознании происходит на фоне его антипода несчастья и страданий. Идеология подчинения природы, произрастающая на почве искусственности, имеет деструктивную направленность, что подтверждает рост экологических проблем и катастроф планетарного масштаба, к которым можно причислить мартовское землетрясение 2011 года в районе Тохоку и аварию на АЭС Фукусима. В минуты национального бедствия японский народ проявил лучшие черты национального характера, такие как, сплоченность, дисциплинированность, самообладание, взаимопомощь, терпение. Катастрофа показала, что коллективизм, чувство долга, самоотречение, готовность поступиться своими интересами и даже пожертвовать собственной жизнью ради спасения общества – норма поведения для японской личности.
В Заключении приводятся обоснованные исследователем выводы.
Несмотря на кажущуюся наднациональную универсальность такого понятия как счастье, не все идеи, заключенные в соответствующих разноязычных концептах, совпадают. На показатели субъективного ощущения счастья и удовлетворенности жизнью людей, живущих в разных странах, существенное влияние оказывают этнокультурные различия‚ национальное сознание и мировосприятие.
Японская культура сохранила в себе черты традиционности, в ней слабее, чем в западной культуре выражено индивидуальное начало. Индивидуализм, стремление отстаивать собственные эгоистические интересы исторически не рассматривались как нечто нормальное и естественное, как благо, а наоборот, всегда порицались. Характерным для японского стереотипа поведения является т.н. «боязнь» счастья, проявляющаяся в ощущении чувства внутренней неловкости и психологического дискомфорта из-за того, что многие другие люди несчастны и страдают, в то время как тебе хорошо и ты счастлив. Японцы как бы стесняется своего счастья, предпочитают его преуменьшить‚ а не приукрасить. Эта национальная черта характера японцев отличается от западной‚ при этом она близка по духу русской традиции, для которой СЧАСТЬЕ редко соотносится с реально-земными повседневными эмоциями и относится к категории высокого‚ метафизического порядка.
Восприятие мира в единстве и целостности получило концептуальное оформление в мировоззрении японцев. По мнению многих культурологов, осознавая разницу между субъектом о объектом, причиной и следствием и т. д. в духе привычной для европейцев логики, японцы зачастую рассматривают их не как противоположности, а как взаимодополняющие элементы, переходящие в друг друга наподобие даосской модели инь-янь.
Японскому мировосприятию присуще обостренное чувство времени. Иногда его объясняют четкой и стремительной сменой времен года, природными катаклизмами, иногда – ограниченностью пространства островной страны. Каждый момент жизни на фоне линейности и цикличности времени переживается в его сиюминутности, это соотносится и с концептом «счастье», который приобретает черты «мимолетности», «потусторонности». Характерной чертой японского мировосприятия является «интуитивный и эмоциональный» образ мышления. Японцы предпочитают непосредственный эмоциональный контакт с человеком и природой. В их мышлении преобладают интуиция над рационализмом, конкретность над абстрактностью. Рационализм признается только на инструментальном уровне. Эти традиционные особенности японского мышления проистекают из типичного представления о конечной реальности как о «здесь и сейчас».
Проведенный лингвокультурологический анализ концепта «счастье» позволяет заключить, что исследуемый концепт представляет собой многомерное ментальное образование, в составе которого выделяются понятийные, образные, аксиологические составляющие. Понятийное содержание сводится к здоровью, благополучию, успеху, гармонии, благосостоянию, удаче, везению, образные образуются в результате метафоризации определенных значений, вербализируются в символах, обрядах, ритуалах, стереотипах поведения, традициях, цветообозначениях, затрагивают глубинные слои сознания и отражают национальные культурнообусловленные особенности японской лингвокультуры.
Фразеологические и паремиологические cредства актуализации данного концепта отражают морально-нравственные нормы японского коллективного сознания, играют важную роль в выявлении национально-культурной специфики. Концептуально значимым признаком исследуемого концепта является дихотомия, взаимообусловленность и взаимозависимость счастья и несчастья.
Результаты исследования позволили констатировать, что этнокультурной особенностью концепта «счастье» в японской лингвокультуре можно назвать отсутствие устойчивых оборотов, свидетельствующих о том, что любовные чувства составляют «японское счастье». В этом нам видится особенность отражения исследуемого концепта в языковом сознании японцев. Японская культура относится к закрытым типам культур с точки зрения ее направленности на внешнюю среду. В японской традиции не принято говорить о сокровенном, признания в любви, открытое выражение чувств считается неприличным, вероятно, поэтому важный в западной культуре компонент концепта «счастье» «любовь» не оказался представленным в пословицах, поговорках, фразеологизмах, фиксирующих этическую картину мира.
Результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
В изданиях, входящих в перечень ведущих рецензируемых
научных журналов и изданий ВАК РФ:
1. «Влияние норм традиционной японской морали на формирование концепта «счастье» // Журнал «Вестник МГИМО-Университета» №3(18) 2011. С.253-259 / 0,7 печ.л.
2. «Специфические особенности традиционной религии синто в японской национально-культурной традиции и её влияние на формирование концепта «счастье» // Журнал «Вектор науки Тольяттинского государственного университета» №1(15) 2011. С.336-340 / 0,6 печ. л.
3. Концепт «счастье» в религиозном и философском дискурсе: репрезентация буддийских ценностей в японском национальном сознании // Журнал «Вестник МГИМО-Университета» №2(8) 2012. / 0,7 печ. л. (в печати)
В других изданиях:
4. «Лингвокультурологические и социокультурные особенности выступления на японском языке» // При поддержке Японского Фонда. Японский язык. Методика преподавания японского языка. Сборник статей. Под редакцией Л.Т.Нечаевой. Материалы 22-й международной конференции преподавателей японского языка России и стран СНГ (октябрь 2010 г.) – М.: 2010. С.38-50 / 0, 25 печ. л.
5. «Семь богов счастья в японской национальной культуре» // Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения. Восьмой межвузовский семинар по лингвострановедению (Москва 15-16 июня 2010 г.): сб. статей. В 2 ч. – ч.1. Языки в аспекте лингвострановедения. Отв. ред. Л. Г. Веденина / Московский государственный институт международных отношений (университет). – М.: МГИМО – (У), 2011. С. 69-75 / 0, 25 печ. л.
6. «Анализ паремиологической репрезентации концепта «счастье» в японской лингвокультуре» // Филологические науки в МГИМО : Сборник научных трудов. – № 44 (59) / Отв. редактор Г.И. Гладков. – М.:МГИМО (У) МИД России, 2011. С.32-38 / 0,25 печ.л.
7. «Этноязыковая репрезентации концепта СЧАСТЬЕ в японской лингвокультуре» // Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения. Девятый межвузовский семинар по лингвострановедению (Москва 15-16 июня 2011 г.): сб. статей / 0,25 печ.л. (в печати).
8. «Актуализация концепта «счастье» в даосизме и конфуцианстве» // Японский язык ВУЗе: Актуальные проблемы преподавания. Выпуск 6. Методика преподавания японского языка. Сборник статей. Материалы научно-методической конференции «Японский язык и проблемы преподавания» (октябрь 2011 г.) – М.: ИД «Ключ-С». С.58-64 / 0, 25 печ. л.
9. «Глобальные факторы, влияющие на трансформацию концепта «счастье» в Японии» // Материалы 14-й международной конференции «Россия и Запад: диалог культур», 24–26 ноября 2011. / 0, 5 печ. л. (в печати).
10. «Природа» как понятийная составляющая концепта «счастье» (на материале японского языка) // Филологические науки в МГИМО : Сборник научных трудов. – № 47 (62) / Отв. редактор Г. И. Гладков. – М.:МГИМО (У) МИД России, 2012. / 0, 25 печ. л. (в печати).
|
