Департамент научно-технологической политики и образования
Скачать 9.89 Mb.
|
2.8 Эпоха гуннских завоеваний (II в. до н. э. – II в н.э.). В III в. до н.э. на территории Центральной Монголии складывается этнополитический союз гуннских племен (хунну, сюнну), выросший в мощную кочевую державу (209 г. до н.э. - 216 г. н.э.). В археологическом плане это была «культура плиточных могил» - ранний этап самобытной гуннской культуры. Ученые, посвятившие гуннам свои исследования, относят их к прототюркам. По мнению М. Рамстедта, их язык отражал состояние алтайских языков, когда тюркские еще не отделились от монгольского. Согласно сведениям китайских источников II-IV вв. н.э., язык гуннов был одинаковым с языком «гаогюйцев», т.е. предков уйгуров. По всей видимости, этноним «гунн» (хунну) восходит к тюрко-монгольскому термину «хун» (монг.) или «rmy» (тюрк) - народ. В 209 году до н.э., устранив с престола своего отца шаньюя Туманя, Модэ совершает государственный переворот и объявляет сам себя правителем - шанъюем [Кляшторный, 1982, с. 169-170]. Он проводит важнейшие реформы своего государства. Великие реформы Модэ превращают патриархальное племя в военную державу гуннов и определяют ее будущее. На землях, находившихся восточнее гунских владений он разбил племена дунху, на западе «прогнал» юэчжей, на юге захватил Ордос и все земли, ранее уступленные его предшественником китайской империи Цинь. «При Модэ Дом Хуннов чрезвычайно усилился и возвысился, покорив все кочевые племена на севере, на юге он сделался равным Срединному Двору». [Бичурин, 1950. С. 48]. По сведениям ханьских источников Модэ к 201 г. до н. э. на севере покорил «владения Хуньюй, Кюеше, Динлин, Гэгунь и Цайли, посему-то старейшины и вельможи повиновались Модэ-Шаньюю и признавали его мудрым». [Бичурин, 1950. С. 50]. К этому времени относится распространение памятников гуннской культуры на территорию Монголии, Забайкалья, Саяно-Алтая, Восточного Туркестана. По мнению ряда исследователей, эти события, упомянутые в ханьских источниках, имеют непосредственное отношение к истории кочевых племен, обитавших на территории Саяно-Алтая. Находки гуннской гончарной керамики, бронзовых изделий, кладов с украшениями, характерных для гуннской культуры, известны в Минусинской котловине. В основном они происходят из здания китайской архитектуры на Абакане, которое считается замком гуннского наместника [Кызласов, 1992. С. 54.] На левом берегу реки Абакан у пос. Чапаево, в 8 км. от г. Абакана в 1940 г. были обнаружены остатки монументального сооружения. Выяснилось, что это был дворец площадью 1500 кв.м., с глинобитный стенами и четырехскатной крышей, покрытой черепицей. На черепице имеются китайские иероглифы, которые содержали пожелания благополучия для того, кто жил в этом дворце, и указывали на принадлежность его какому-то административному лицу. На всех черепицах был написан один и тот же текст: «Сыну неба тысячу осеней и десять тысяч лет вечной радости без горя». Дворец датирован в целом эпохой династии Хань (206 г. до н.э.-220 г. н. э). Исследователи памятника В.П. Левашова и Л.А. Евтюхова связывали его с резиденцией плененного гуннами китайского полководца Ли Лина и датировали I в. до н. э. [Евтюхова, Левашова, 1946. С. 82.]. Данную версию поддержал С.В. Киселев, а в дальнейшем – Л.Р. Кызласов [Киселев, 1949. С. 268; Кызласов, 1960. С. 164]. Однако имеется и другое предположение о постройке гуннского дворца позже, в 1 в. н.э. в эпоху правления Ван Мана. Особенности дворца указывают на то, что он построен по принципам китайской архитектуры — с черепичной кровлей, подпольным духовым отоплением. Большинство найденных в нем предметов также китайские, привозные, хотя встречаются и гуннские предметы. Видимо это остатки здания, построенного китайскими мастерами для китайского вельможи в ханьское время. Двери центрального зала были украшены массивными бронзовыми литыми ручками – личинами в виде рогатого горбоносого чудовища в трехрогой тиаре (короне), с бакенбардами, усами и оскаленными зубами. Подвижное кольцо для открывания двери, было вставлено в его нос. Всего найдено четыре таких ручки. Они относятся к южносибирскому производству личин. При рассмотрении этих предметов бросаются в глаза характерные особенности европеоидного типа лица, чем они сильно напоминают некоторые погребальные маски таштыкской культуры. [Кызласов. 2001. с.5.] Гунны в 99 г. до н. э. «покорившегося им китайского полководца Ли Лин возвели в достоинство западного Чжуки-князя» и поставили наместником в стране Гяньгунь. [Бичурин. 1950. с. 351.] Знаменитый китайский полководец Ли Лин был женат на дочери шаньюя и, вероятно, жил в этом дворце, возведенного китайскими зодчими. От потомства Ли Лина вели свою родословную кыргызские ханы и императоры Танского Китая. До наших дней дошло его стихотворное описание своей жизни на чужбине в стране Гяньгунь. «Весь день я не вижу никого, одно отродье лишь чужое. В кафтане кожаном и юрте войлочной, чтобы защитить себя от ветров и дождей. Вонючая баранина, кумыс – вот чем свой голод, жажду я утоляю. Я ночью уже спать не могу и, ухо склонив, слышу где-то вдали переливы свистулек кочевников. Здесь кони пасутся и жалобно ржут, так звонко и резко в своих табунах». Судя по датировке Абаканского дворца, гунны подчиняли племена Саяно-Алтая более 200 лет, начиная с конца III в до н.э. и до I в. н. э. В Гуннском государстве действовали законы на основе обычного права. Например, законы гуннов гласили: «тот, кто вытащит меч – фут, наказывается смертью», т.е. подлежали смертной казни люди, готовые угрозами пустить в ход оружие. Аналогичные установки, напоминающие материалы уголовных дел гуннов, находятся среди фольклора современных тюрко-монгольских народов. Хакасская пословица - «лезвие холодного оружия имеет пять четвертей, наконечник стрелы имеет десять четвертей» утверждает, что нельзя играть с оружием. На наш взгляд, гуннская фраза и хонгорская пословица говорят об одном и том же, т.е. нельзя хвататься за нож, говоря: «вот сейчас зарежу», ибо когда – нибудь это может произойти, так как предметы одухотворяются. В оружии обретаются духи-владетели предметов. Такое же представление существовало у бурят, которые утверждали, что «чем-нибудь острым нельзя замахиваться на человека, так как, к несчастью, оно может вытянуться и заколоть». [Бутанаев. Бутанаева. 2008. с. 196.] Вероятно, древние законы гуннов III в. до н.э., сохранились в фольклоре народов Центральной Азии и отражают раннее состояние права по отношению к оружию. Гунны являлись шаманистами. Например, во время боевого похода гуннские предводители приказывали шаманам «связывать ноги лошадям, чтобы вызвать ответное схожее действие, парализовать коней противника, лишить их возможности двигаться». [Кычанов. 1997. с. 32] Такое суеверие до сих пор бытует у хакасов. В том случае, когда лошади или коровы заночуют в степи и хозяин не может их найти, применяли охранительную магию. Дома завязывали рукава мужской шубы, дабы у воров онемели руки. Поясом стягивали вместе голенища сапог, чтобы спутать ноги скота и парализовать его дальнейшее движение. Затем втыкали в порог или в правый косяк двери нож или открытые ножницы, чтобы пасть хищных зверей при попытках схватить скот испытывала боль. В завершение читали заклинание: «Пусть скот, оставшийся в степи, переночует невредимым!». [Бутанаев. 2003. с. 57.] Указанные магические приемы использовались кочевниками с гуннских времен. Территория Минусинской котловины очень богата месторождениями меди. Они легкодоступны для обработки, в отличие от железных руд, находящихся в основном в глубине тайги. Возможно, это стало причиной того, что тагарцы до самого конца своей культуры практически не пользовались железом, тогда как на всей территории Центральной Азии население, начиная с V века до н.э., переходит от употребления бронзы к железу. То, что в быту не имело столь значимых различий, проявилось в военном деле – если сравнить бронзовый и железный нож, трудозатраты по их производству, особой разницы между ними не будет. Но когда речь идет о сравнении бронзовых и железных кинжалов, мечей, а в первую очередь наконечников стрел и оборонительной экипировки, разница становится принципиальной. Скорее всего, железное оружие позволило южным пришельцем подчинить себе сильные тагарские племена и с этого времени на территории Минусинской котловины начинается история тесинского переходного этапа. Тесинский переходный период. Тагаро-таштыкское время (II в. до н.э. – I в. н.э.). Назван по месту раскопок эталонного памятника в районе села Тесь по р. Тубе Минусинского района Красноярского края. Период с появления на территории ХМК тесинской культурной традиции и до формирования новой таштыкской культуры разными исследователями назывался по разному – тесинский этап тагарской культуры, тагаро-таштыкский переходный этап, тесинская культура. Для удобства восприятия мы предлагаем название тесинский переходный период. Данное понятие наиболее полноценно определяет особенности эпохи, характеризующиеся наличием двух различных, сосуществующих, культурных традиций, местной и пришлой, в слиянии образовавших таштыкскую культуру. Пришельцы, как уже было сказано, принесли на нашу территорию технологию обработки железа. Но кроме этого появление нового компонента населения привело к появлению новой погребальной традиции – грунтовые погребения с традицией сожжения мужчин. Продолжает существовать позднетагарская традиция сооружения родовых склепов, количество погребенных в которых увеличивается, что является продолжение тенденции, заложенной в тагарское время. Население тесинского периода освоило навыки простейшей мумификации тел. Спорным является вопрос о генезисе традиции мумификации и влиянии на нее со стороны сопредельных территорий. Возникновение этой традиции может быть, как напрямую связано с территорией Алтая, где в пазырыкской культуре нам известны находки мумифицированных тел покойных, так и являться конвергентной инновацией тесинского периода – результатом развития традиции сооружения долговременных родовых склепов. Нельзя отрицать и импорт самой идеи возможности мумификации покойных. Благодаря использованию методов простейшей мумификации склепы тесинского периода смогли вмещать большее количество погребенных. В некоторых случаях их число достигало 300 погребенных. Также очень часто тесинцы, для погребения своих сородичей, пользовались более древними курганами, в насыпи которых они выкапывали могилы и попросту выкидывали останки из древних погребений и хоронили своих покойных. В традицию вошел грабеж древних могил. Большая часть ограбленных в древности курганов Хакасии - дело рук тесинцев. Знаковым становится пренебрежительное отношение к умершим, проявляющееся в погребальных традициях тесинцев. В частности это воровство строительного материала с древних курганов, как уже было сказано, грабеж могил, захоронение сородичей в различных «неудобных» позах. Зафиксирован случай, когда тесинцы, раскопав тагарский курган и разграбив содержимое деревянного склепа, выкинули оттуда останки покойных и устроили там свое жилище-полуземлянку. Во время раскопок раннетагарского кургана отрядом Хакасской археологической экспедиции в пристроенном с востока к основной ограде маленьком детском каменном ящике было найдено погребение взрослого мужчины. Покойный лежал на животе с сильно подогнутыми ногами, вывернутыми ступнями. Голову покойного участники похорон «насадили» верхней челюстью на плиту стенки ящика. Несмотря на такое, казалось бы, пренебрежительное отношение к покойному, погребальный обряд был соблюден – в ногах погребенного лежал керамический сосуд, по всей вероятности с жертвенной пищей. В 10-15 см. глубже уровня погребения, под вышеописанным покойным лежали останки подростка 14-15 лет. Тесинцы занимались преимущественно скотоводством, хотя в это время имеются и свидетельства дальнейшего развития земледелия. Погребальные памятники тесинского времени на территории Хакасско-Минусинского края очень разнообразны по конструктивным особенностям надмогильных и внутримогильных конструкций, обрядности, составу и облику инвентаря. По всей видимости, это обусловлено пестротой этнической картины эпохи. Среди надмогильных конструкций встречаются большие земляные насыпи с прямоугольной каменной оградой, грунтовые могилы и каменные ящики, впускные захоронения в насыпях и оградках предшествующих культур. Внутримогильные конструкции представлены бревенчатыми срубами с полом, потолком, накатом и дромосом; низкие срубы и рамы; одинарные или двойные каменные ящики. В могилах встречаются астрагалы овец. Некоторые из них просверлены или спилены. В одном из тесинских захоронений был обнаружен набор из 15 левых и 20 правых астрагалов, среди которых было по одному просверленному и одному спиленному (Худяков, 1987а. С. 132). Некоторые исследователи утверждают, что в тесинских могилах нет остатков мясной пищи (Пшеницина, 1979. С. 84). Однако в отдельных погребениях находили ребра коровы, позвонки, ребра, черепа и нижние челюсти овец. Они могут относиться к заупокойной пище. Новыми видами обрядности можно считать мумификацию и изготовление погребальных масок, кремацию на стороне, частичное захоронение. Большинство новаций в погребальной обрядности связано с ее эволюцией, необходимостью сохранения тел умерших или их останков в течение какого-то времени до момента захоронения. С этим связана трепанация черепов, мумификация, изготовление погребальных масок, вторичные и частичные захоронения, сожжение склепов и частичное сожжение в могилах. Существенной привнесенной извне новацией может считаться только обряд кремации тела умершего на стороне. Встречаются коллективные захоронения по обряду трупоположения в склепах; групповые, парные и одиночные погребения по обряду ингумации в каменных ящиках, низких срубах и рамах, грунтовых ямах, впускных захоронениях. Отмечены также вторичные погребения, парциальные (частичные) погребения, кремация в могиле и на стороне, мумификация и изготовление погребальных масок и «глиняных голов». Различно положение погребенных и их останков в могилах, их ориентация, состав инвентаря и костей животных. Среди орудий труда выделяются ножи, топоры, тесла, шилья, иглы, проколки, игольники и оселки. Украшения представлены пастовыми бусами, золотыми серьгами, подвесками, бронзовыми зеркалами и т.д. В памятниках тесинского времени обнаружены бронзовые ажурные поясные пластины, пряжки и кольца, с изображениями быков, лошадей, поединков лошадей, борьба хищника с драконом и другие сюжеты, характерные для хуннской торевтики и звериного стиля. По всей видимости, престижные элементы военно-дружинной культуры были заимствованы тесинским населением у хуннов [Худяков, 2003, с. 165-169]. В начале I в. н.э. на основе компонента тесинского и остатков тагарского населения складывается новая археологическая культура – таштыкская. 2.9 Таштыкская культура (I-V вв. н.э.). В начале I века нашей эры территория Минусинской котловины попадает в прямую зависимость от кочевых империй Центральной Азии – гуннской империи, жужаньского каганата и т.д. В это время прослеживается появление немногочисленного монголоидного компонента среди населения. Пришельцы в курганах занимают, как правило, «почетные» места, что свидетельствует об их привилегированности в обществе. У таштыкцев интенсивно развиваются традиции, начало которых было положено еще в тесинский период – это мумификация и кремация покойных, а также обычай изготавливать гипсовые и глиняные погребальные маски, изображавшие лица покойных. Зафиксировано несколько случаев, когда на лицо умершего человека европеоидного типа накладывалась маска, в общем отображающая действительные контуры лица, но с очень заметными признаками монголоидности – скорее всего в данном случае мы видим демонстрацию своеобразной моды на монгольский тип лица – такие лица были у правителей. Изменяется конструкция погребальных сооружений, теперь курганы представляют собой каменные платформы подквадратной, реже округлой формы, под которыми размешались погребальные бревенчатые склепы. В склепе хоронилось несколько десятков человек. Покойные погребены по обряду кремации. Прах зашит в кожаный или тканевый мешочек, который помещен в могилу. На мешочек клалась погребальная маска либо сам мешочек помещался внутрь маски-бюста. Реже встречаются и покойные, погребенные по обряду трупоположения, преимущественно, это женщины. Неподалеку от кургана сооружались небольшие жертвенники, на которых проводились пропициальные (поминальные) обряды и тризны. Они представляют собой невысокие камни-стелы, вкопанные вертикально в землю. Перед ними ставились горшки с пищей и клалось мясо животных. Как правило, количество жертвенников совпадает с количеством погребенных в склепе. Продолжается традиция сооружения грунтовых погребений. Но происходит изменение представления о престижности по сравнению с тесинским периодом. Если в тесинское время различие в погребальной традиции между курганами и грунтовыми могилами определялось этнической принадлежностью их строителей, то теперь склепы однозначно представляются как престижные погребения, а грунтовые могилы – как рядовые. Грунтовые кладбища имеют протяженность до 300-500 метров, локализуются как отдельно от склепов, так и вместе с ними, заполняя свободное пространство. Для могил выкапывались грунтовые ямы глубиной от 1 до 2 метров. На дно устанавливался небольшой деревянный сруб высотой в 30-50 см. Сверху он плотно перекрывался поперечными бревнами. Иногда на поверхности возводился небольшой земляной холмик, облицованный плитками песчаника. После обрушения сгнивших бревен перекрытия такая могила ничем не выделялась на дневной поверхности. Захоронения осуществлялись преимущественно в теплое время, с весны по осень. Хоронили тело умершего, либо мумию, либо предварительно сожженный и помещенный в «куклу-манекен» прах человека. Встречаются парные погребения, представленные в первую очередь женским скелетом и кремированными останками, предположительно, мужчины. Судя по плохой сохранности скелетов, большинство погребенных хоронились после частичного истлевания плоти. Для сохранения тела умершего до погребения его тело мумифицировали. Эта операция включала трепанацию черепа и обмазывание гипсом головы. Тело подвергалось бальзамированию с извлечением внутренних органов. У некоторых мумий сохранились волосы, что позволило восстановить прическу населения таштыкской эпохи. Волосы заплетались в косу, которую носили и женщины, и мужчины. Женщины помещали ее в берестяной накосник, который прикреплялся на затылке деревянными или костяными булавками. Вариантом женской прически служила косичка с накосником на затылке, на которую наматывали дополнительные волосы, создавая большой узел. Такая прическа закреплялась шпильками и могла возвышаться над головой до 10 см. Мужчины носили заплетенные на темени косы, волосы на висках и затылке были выбриты или коротко острижены. Анализ материалов из склепов и грунтовых могил позволяет нам достаточно полно восстановить одежду таштыкцев. Нижняя одежда была сшита из шерстяных тканей. Верхняя одежда шилась из меха и кожи. Поверх рубахи надевалась распашная куртка с узкими рукавами и стоячим воротником, изготовленная из овчины мехом внутрь. Борта, полы и ворот обшивались кожей. Поверх куртки надевали шубу из овчины мехом внутрь или наружу, ворот и борта отделывались пушниной. Полы не запахивались, а завязывались ремешками встык. Поверх шубы надевался нагрудник с завязками вокруг шеи. На ноги надевали длинные меховые напускные штаны, завязывавшиеся ремешками у пояса, под пахом и под коленом. Обувь представляла собой туфли с гетрами или меховые сапоги, доходящие до колен. Для украшения головы таштыкцы использовали накосники, серьги, булавки. Шейными украшениями были гривны и ожерелья из бус и подвесок. В качестве подвесок также использовались миниатюрные бронзовые котелки, но чаще всего встречаются подвески и бляшки в виде фигурок различных животных. Наиболее многочисленными украшениями являются плоские, силуэтные изображения парных конских головок, повернутых в противоположные стороны. Население таштыкской культуры вело более оседлый образ жизни, чем население любой другой из культур на территории Минусинской котловины. Об этом свидетельствуют различные археологические находки: первое место среди домашних животных занимает корова, более приспособленная к пастбищным условиям, чем перекочевкам. На поселениях таштыкской культуры иногда встречаются кости свиньи – животного совершенно оседлого. В могилах и на поселениях таштыкской культуры встречаются остатки зерна, да и сами поселения встречаются чаще и их культурный слой богаче, чем у других культур. По всей видимости, именно таштыкской эпохе принадлежит большее количество древних оросительных систем, распространенных по всей территории степей Минусинской котловины. Массовые находки орудий земледелия говорят нам о высоком уровне развития сельского хозяйства и широкого распространения земледелия среди местного населения. Достаточно хорошо изучены и таштыкские жилища – они представляли собой каркасные, круглые в плане, сооружения, близкие к жилищам этнографических хакасов – каркасной юрте. Отличало их от юрт, пожалуй, только наличие центрального опорного столба. Население таштыкской культуры освоило массовое производство железа. Теперь этот металл вытесняет все другие материалы для изготовления орудий труда (бронза, камень, кость). На каждом поселении таштыкской культуры можно найти огромное количество железной крицы и шлаков. Вполне возможно, как следует из китайских летописей, население таштыкской культуры поставляло железо на внешний рынок, а также в качестве дани гуннскому императору. Изменения произошли и в керамическом производстве. Многими исследователями отмечалось, что переход общества от бронзы к железу непосредственно влияет на качество керамической посуды. Керамика бронзового и раннего железного века, как правило, отличалась высоким качеством. Тщательно отмученная глина, хорошо подобранный мелкий отощитель, зачастую шамот (толченые черепки глиняной посуды), равномерный обжиг, позволяли готовить в таких сосудах пищу на открытом огне. Это была прочная, надежная посуда, зачастую украшавшаяся различным орнаментом. С появлением железа, а вернее с массовым его освоением, когда металл перестает быть дорогим приобретением, население начинает переходить к железным котлам – такая посуда служит годами, и ее эксплуатационные характеристики гораздо выше, чем у керамики. Этот факт и приводит к определенному регрессу технологии изготовления глиняной посуды. Качество посуды перестает быть доминирующим фактором и поэтому горшки таштыкцев это толстостенная, небрежно вылепленная, зачастую неравномерно обожженная керамика банковидной формы а также кубки и котловидные сосуды. Совершенствуется военное дело. Появляются трехлопастные дальнобойные наконечники стрел, металлические защитные доспехи, шлемы, палаши, мечи. Наскальные изображение таштыкской культуры демонстрируют нам большое количество батальных сцен с участием легко и тяжеловооруженной пехоты и конницы. Особое внимание следует уделять изображениям тяжеловооруженных всадников с длинными копьями, конец которых венчает флажок-бунчук – это боевой штандарт отряда, что свидетельствует о наличии строгого деления войска на подразделения. На формирование таштыкской культуры оказали большое влияние монголоидные группы населения, пришедшие в Минусинскую котловину со своими сложившимися традициями. Вновь прибывшие племена были, по-видимому, тюркоязычными и в культурном отношении стояли близко к гуннам. Согласно китайским источникам, в 49 г. до н.э. шаньюй северных гуннов Чжичжи разбил гяньгуней, проживавших в северо-западных владениях его державы, и остался в их землях. Вероятно, гяньгуни и были теми чужеземцами, которые появились на Среднем Енисее. Какое-то время памятники пришельцев сосуществуют с памятниками таштыкцев, но, в процессе ассимиляции, побеждает культура гяньгуней, называемая культурой енисейских кыргызов. |
Похожие:
 | В. С. Потаев Организация предпринимательской деятельности (курс лекций) Департамент научно-технологической политики и образования при Министерстве сельского хозяйства Российской Федерации | | Ларионова И. С., Ворожихина К. В. Философия: учебно-методическое... Департамент научно-технологической политики образования министерства сельского хозяйства |
| Российской Федерации Департамент научно-технологической политики... ... |  | Российской Федерации Департамент научно-технологической политики... ... |
| Российской Федерации Департамент научно-технологической политики... Гусеничный трактор т-150-05-09 относится к сельскохозяйственным тракторам общего назначения тягового класса 4 | | Программа вступительных испытаний в аспирантуру по направлению подготовки... Министерство сельского хозяйства российской федерации департамент научно-технологической политики и образования |
| Российской Федерации Департамент научно-технологической политики... Жатка предназначена для скашивания и укладки стеблей зерновых культур в валки при раздельном способе уборки | | Департамент научно-технологической политики и образования Система машин, технология, трактор, энергосредство, культиватор, сеялка, опрыскиватель, тарифный разряд, срок службы, часовые затраты,... |
| Министерство сельского хозяйства Российской Федерации Департамент... Для посева всех видов культур (за исключением пропашных) по минимально обработанным фонам с одновременной предпосевной культивацией,... | | Департамент научно-технологической политики и образования Утверждено решением Ученого совета Академии 27. 09. 2004 г. (протокол №1), с изменениями в соответствии с решением Ученого совета... |
| Министерство сельского хозяйства Российской Федерации Департамент... В системе общего образования реализуются основные и дополнительные общеобразовательные программы, направленные на решение задач формирования... | | Министерство сельского хозяйства Российской Федерации Департамент... В соответствии с Федеральным законом от 06. 10. 2003г. №131-фз «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской... |
| Отчет о научно- исследовательской работе по теме: «сортоизучение... Департамент научно-технической политики и образования фгбоу впо белгородская государственная сельскохозяйственная | | «название темы» Департамент образования и молодежной политики ханты-мансийского автономного округа – югры |
| «название темы» Департамент образования и молодежной политики ханты-мансийского автономного округа – югры | | Департамент образования и молодежной политики ханты-мансийского автономного округа-югры Департамент физической культуры и спорта ханты-мансийского автономного округа-югры |
