Библиотека > Культура Востока > Архитектура и искусство ислама
Кочевое прошлое арабов сказалось и на мусульманской культуре. Она не стала городской в смысле дискретности восприятия пространства, когда оно вне города воспринимается как пустота.
Весь природный ландшафт для кочевника представляет самостоятельную ценность. При распространении ислама вся территория, начиная с Мекки, приобретает непрерывную религиозную значимость. Мусульманские храмы, где бы они ни находились, ориентированы именно на Мекку. В этом смысле все пространство мира для мусульманина организовано вокруг единого религиозного центра. Так, место для строительства одного из первых исламских городов Куфы (территория современного Ирака) в 638 г. было выбрано халифом Омаром I, который хотел, чтобы ни одна река не отделяла его от Медины (21). Кроме того, мусульмане-горожане не изолировались от окружающей природы: отдельные зоны города должны были иметь выход в степь или пустыню, чтобы выгонять на выпас верблюдов и другой скот. Понятия природы как среды чуждой для человека в исламе не существует: все пространство является сферой человеческой деятельности. Такое восприятие пространства обусловливало активное освоение всех завоеванных мусульманами земель: вся территория империи покрылась сетью дорог, соединяющих города с промежуточными селениями. Каждый город поэтому был не случайным местом проживания с хаотической застройкой и неограниченным ростом, а очередным рубежом распространения веры и цивилизации. Через центр города проходила дорога. Прототипом служили Мекка и Медина. Так, разметка Куфы производилась с помощью лука — на месте, куда падала стрела, намечалась граница города (потом это стали границы центра). Хотя логическим и фактическим центром города была мечеть, но, как и в Медине, главное ядро составляли мечеть и дворец, окруженные не стеной, как в древних городах, а обширным рынком. Только позднее дворцы стали возводить на краю города. Каждому племени выделялся свой квартал; город, таким образом, объединял все народы вокруг веры.
Иррационализм мусульманского бога влечет за собой и неопределенность его внешнего облика. Причем иррационализм ислама настолько последователен, что существует поговорка: "Не думай: есть тот, кто уже подумай". В этих условиях любое изображение божества воспринималось бы как покушение на религию. Значение религиозного изображения приобретает священный текст, его каллиграфическое воплощение.
Не менее святотатственным представляется мусульманину изображение людей и животных, так как это напоминает процесс сотворения, который доступен только богу.
Графическое изображение слова по мусульманским представлениям является как бы стадией воплощения божества вслед за идеями разума и словом звучащим (2, 159). Но с другой стороны, если говорить о Коране и его изречениях, то слово изображенное оказывается на вершине иерархии, так как представляет собой послание самого Аллаха, "неподражаемое совершенство" (22, 138).
Арабская вязь — не просто образец каллиграфии и эстетического письма, она становится существенной частью образной системы ислама. Само письмо арабы сравнивают с драгоценностями и цветами, чернила — с духами. В поэзии красота тела сравнивается с линиями букв. Иррациональность, непостижимость мусульманского бога не только не допускает его изображения, но и значительно увеличивает сакральный смысл его реальных воплощений. И это не только Коран, но и весь мир, Аллахом созданный и управляемый. Мир оказывается символом бога, а мечеть - моделью и символом мира как бога. Тип мусульманского храма — колонная мечеть — сложился в VII в. Открытый прямоугольный (или квадратный) двор окружен глухой стеной с пристроенной изнутри арочной галереей. К стене двора, обращенной к Мекке, примыкает колонный молитвенный зал с роскошно украшенной нишей в стене, также обращенной к Мекке. Зал венчает огромный купол на барабане. Сложное пространство молитвенного зала не связано четкой ориентацией на Мекку и призвано вызывать ощущение вездесущности Аллаха. Над храмом возвышается мощная башня минарета, с которого призывают верующих к молитве.
Основные архитектурные элементы мечети послужили основой для формирования мусульманских понятий о красоте: "джамал" — божественная совершенная красота (купол мечети), "джалал" — божественное величие (минарет) и "сифат" — божественное имя (изречения из Корана на внешних поверхностях мечети).
К наиболее известным ранним памятникам мусульманской архитектуры относится мечеть Омейядов в Дамаске (705—715 гг.), перестро- енная христианская базилика: в высоком зале просторно расставлены колонны с коринфскими капителями. В мечети Ибн-Тулуна в Каире (876-879 гг.) вместо колонн - прямоугольные столбы, соединенные стрельчатыми арками. Арки и карнизы покрывает резной растительный орнамент.
Чудом архитектуры мавританской Испании считается соборная мечеть г. Кордова, заложенная в 785 г. и достроенная в IX и X вв. Открытый двор с фонтаном сравнительно невелик. Зато внутренний объем мечети разделен на множество пространственных фрагментов восемьюстами колоннами, которые попарно соединены подковообразными красно-белыми арками. Зал производит впечатление сказочного леса, где деревья из цветного мрамора, порфира и яшмы освещены тысячью подвесных серебряных лампад.
В Гранаде находится знаменитый архитектурный ансамбль XIV в. -дворец Альгамбра, окруженный красной крепостной стеной. Покои и помещения для пышных приемов сконцентрированы вокруг больших открытых дворов - Львиного и Миртового. Дворы заполнены как бы непринужденно расставленными тонкими колоннами. Со сводов спускаются "сталактиты"; стены, арки и карнизы украшены орнаментом из золотых, голубых и красных узоров. В оформлении интерьеров использован разноцветный мрамор, мозаика, керамические изделия, раскрашенный алебастр. Все это отражается в воде фонтанов.
В мусульманском Азербайджане к XII в. сложились две архитектурные школы: нахичеванская и ширвано-апшеронская. Для нахичеван-ской характерны столпообразные мавзолеи: восьмигранный мавзолей Юсуфа (1162 г.), десятигранный — Моминехатуна (1186 г.). Грани покрыты узором, напоминающим ковровый. Основные линии орнамента выполнены из бирюзового кирпича. К концу XII в. композиция мавзолеев изменилась. Их центром стал портал с глубокой сталактитовой нишей (мавзолей в Иараге, 1167 г.). В XIV в. архитектура стала более динамичной: мавзолей Карабагляр состоит из двенадцати широких полуцилиндров и был увенчан высоким конусом. Устемление ввысь подчеркнуто диагонально расположенным шрифтовым узором из кирпича бирюзового цвета.
В отличие от нахичеванской ширвано-апшеронская архитектура использовала камень, а не кирпич. Особое развитие она получила в XVe., когда государство Ширван распростанилось на весь северный Азербайджан. Для этого стиля характерны каменная резьба и асимметрия. Выдающимся произведением этого стиля является дворец Ширваншахов.
В Средней Азии и Иране наряду с колонной мечетью развиваются четырехайванные культовые ансамбли, архитектуру которых позднее стали повторять и в светском строительстве. Айваны - это сводчатые залы, открывающиеся во внутренний двор мечети или медресе (выс- шее духовное учебное заведение). Вход в айван образуют мощные пилоны, соединенные арками. По бокам главного фасада здания высятся минареты.
Одним из наиболее величественных архитектурных ансамблей Средней Азии является площадь Регистан в Самарканде, образованная тремя величественными порталами медресе: Улугбека (1417-1420 гг.), Шир-дор и Тилля-кари (построенными через двести лет). Прямоугольный внутренний двор медресе Улугбека образован двухэтажными зданиями с лоджиями со стороны двора. Айваны в середине каждой стены служили местом для занятий.
Наиболее значительным зданием Самарканда является мечеть Би-би-ханым (1404 г.). По замыслу Тимура это должно было быть самое величественное строение на земле. Вход в мечеть — через арку, между двух восьмигранных минаретов.
Грандиозные купола Самарканда облицованы керамической плиткой сине-голубого цвета, сливающегося с небом. Наружные стены зданий украшены в основном искусно выложенной мозаикой, образующей неповторимые геометрические узоры. Во внутреннем убранстве преобладает растительный орнамент и сочетание синего и золотого цвета. Удивительный ансамбль портально-купольных композиций являет собой квартал мавзолеев духовенства и правителей Самарканда XIV -XV вв. - Шахи-Зинда. Каждое здание своеобразно и в архитектурном, и в художественном отношениях. Особенно поражают тончайшие кружевные узоры из камня и алебастра и подбор цветных изразцов на порталах.
К архитектурным и историческим памятникам Самарканда относится и монументальная семейная усыпальница Тимура — Гур-Эмир (начало XV в.). На восьмигранном основании - высокий барабан, на котором покоится ребристый голубой купол. Внутри стены мавзолея отделаны мрамором, а снизу до высоты человеческого роста - светлым нефритом. Из темного нефрита вырезано и надгробие Тимура. Надгробия окружены ажурной мраморной оградой. Резьба покрывает также и стены и двери.
Айванная мечеть имеет купольную конструкцию (максура) особого назначения — помещение для молитвы правителя рядом с нишей — мих-рабом. Но такая структура мечети противоречила демократическому духу ислама. В XIII в. в каирской мечети Бейбарс крыша максуры превращается в огромный купол перед михрабом. Константинопольский храм св. Софии вдохновил выдающегося архитектора XVI в. Синана покрыть все пространство мечети куполом, опирающимся на балдахин (шести- или восьмиугольный), к которому примыкают купола меньших размеров. Но в отличие от храма св. Софии во многих зданиях Синана подкупольное пространство приближено ко входу. Боковые фасады украшены аркадами. Особенно впечатляет компоновка горизонтальных (заземляющих) и вертикальных (возносящих к богу) линий минаретов. Наиболее известным шедевром Синана является мечеть Селиме (1569-1575 гг.).
В Индии XIII в. мусульманская архитектура использовала особенности местной архитектуры: сочетания камней разных пород и цветов; здания возводились на платформе и украшались по углам шлемовид-ными куполами. Грани минарета Кутб-Минар (Дели, XIII в.) имеют различный профиль на разных ярусах: то острые, то округлые. Еще более нарядный вид придают ему сочетание золотистого и красного песчаника и узорчатые балконы.
Активно разворачивается градостроительство в Индии в период правления Великих Моголов - XVI—XVII вв. Формируется новый монументальный стиль, сочетающий изящество с грандиозностью. Шедевр этого стиля—мавзолей Тадж-Махал (Агра, 1632—1650гг.), всозда-нии которого приняли участие стоители разных стран. Кажущееся невесомым здание из белоснежного мрамора как бы застыло в воздухе, отразившись в зеркале воды. Купол и четыре минарета устремляются ввысь, стены, изрезанные арками, потеряли свою массивность.
Прикладное искусство мусульманского мира создало невообразимое богатство декоративных изделий. В Северной Африке это прежде всего керамика с металлическим золотистым блеском, изделия из металла, покрытые чеканкой, гравировкой и инкрустацией, резные изделия из ценных пород дерева и слоновой кости, ткани — от тяжелой парчи до прозрачного муслина.
В мавританской Испании для украшения гранадского дворца были созданы массивные яйцевидные альгамбрские вазы, суженные книзу, с плоскими ручками-крыльями. Они также были покрыты люстровым орнаментом. В XV в. прославился темно-синий фаянс с золотом из Валенсии.
Особое место в искусстве мусульманского мира заняла книжная миниатюра. Поскольку в запретах Корана она не упоминалась, на страницах каллиграфических рукописей мы видим изумительно выполненные изображения эпических героев, пиров, лирические и батальные сцены. Стилистика миниатюры вобрала и своеобразно преломила опыт каллиграфии, ювелирного мастерства и ковроткачества: филигранная плоскостная графика рисунка сочетается с красочным узором.
К шедеврам книжной иллюстрации относятся миниатюры Камалад-дина Бехзада к поэме Сзади "Бустан" (1488 г.) и к книге о победах Тимура "Зафар-наме". Несмотря на стилевую условность книжной ми-шгпюры, образы Бехзада сохранили живость непосредственного восприятия.
Тебризскую школу миниатюры в Азербайджане отличает большая декоративность и сложность композиции. Выдающимся ее представителем является Султан Мухаммед, автор иллюстраций к "Хамсе" Джа-ми (конец XV в.).
В мусульманской Индии миниатюра обретает чувственную объемность, появляется светотень. Характерный для Индии интерес к человеку породил новый жанр в миниатюре - портретный, с острыми психологическими характеристиками.
Местные школы близки к традициям народного лубка и стенным росписям. Миниатюра раджпутской школы обращается к индуистским мифологическим сюжетам.
На основе создания общего культурного пространства ислам и художественные традиции разных народов обогатили друг друга, а некоторые национальные жанры и сюжетные линии, например поэтические, приобрели общемусульманское значение.
|
Малюга Ю.Я. Культурология. М.: Инфра-М,1999.
|
Библиотека > Культура Востока > Поэзия и проза ислама
Вероятно, на формирование специфического мусульманского менталитета весьма сильно влияла поэзия различных арабских племен, особенно воинственных бедуинов. Их словесность меньше других соприкасалась с миром эллинизма, что способствовало созданию качественно иной культуры.
Один из жанров поэзии бедуинов — "касыда" - послужил основой для формирования целой системы поэтических форм в исламских странах.
Касыда - небольшая поэма в 15-200 строк — состоит из трех частей. Первая, лирическая, стала отправной точкой в создании любовной лирики и поэзии, воспевающей радости жизни. Вторая часть, описывавшая трудную жизнь героя в пустыне, дала начало жанрам описаний, "охотничьей" поэзии и произведений, в которых возвеличиваются героизм и благочестие. Третья часть касыды, посвященная воспоминаниям о покинутом любимом крае, вдохновила поэтов на создание еще одного значительного направления — жанров оплакивания и осмеяния.
Поэтика арабов, сформированная в системе этих жанров, сохранялась вплоть до середины XIX в., когда под влиянием европейской литературы началось развитие прозы и драматургии.
Основным жанром средневековой арабской поэзии (VII - начало VIII в.) стал панегирик как наиболее светский и легко превращаемый в политический инструмент. Здесь обращение к конкретным лицам чаше носит поучающий, увещевающий, а не восхваляющий характер. Поэты являлись в прямом смысле религиозно-политическими лидерами, которые отстаивали интересы своей группировки поэтической риторикой. В своих стихах Джарир, Ахталь, Фараздак сформировали идеалы правителя, государственного мужа, военачальника.
В этот же период в мусульманской литературе изменилось положение и характер любовной лирики. В городах Хиджаза она осталась единственным тематическим жанром, где пока не господствовала теократическая идеология. Но при этом мекканец Омар ибн Аби Рабиа уже вынужден оправдываться, доказывая "безгрешность" собственной поэзии. Позднее гимн любви и страсти, свободный от всяких религиозных рамок, становится своеобразным выражением идейного протеста. Мусульманство как идеология сельского населения нашло свой идеал любви. В лирике узритов господствует мотив предопределенности свыше, создаются "вечные" любовные пары: Кайс - Лубна, Меджнун -Лейла, Джамил - Бусайна. Здесь страсть понимается как подвижничество, всепоглощающее стремление к единственному и недостижимому. Любовная лирика узритов описывает бесконечные страдания и является противоположностью гедонистическим настроениям городской лирики Хиджаза.
На территории Ирана и соседних стран арабская литературная традиция наложилась на сложившуюся здесь систему жанров, что способствовало расширению тематики.
Национальные литературы активно переводились на арабский, и с VIII в. до конца X в. мусульманская культура фактически становится одноязычной.
В этот период появляется арабская художественная проза. Одним из первых прозаиков становится иранец Ибн аль-Мукаффа: он пересказывает нестихотворное произведение "Калила и Димна".
В начале VIII в. в мусульманстве появилось новое течение - суфизм, проповедующее созерцательный, аскетический образ жизни и испове-дывающее мистические формы сознания. Суфийская литература - особое явление, т. к. она несла ярко выраженную символику и метафоричность, которыми увлеклись многие поэты, независимо от собственной религиозной поэзии. Суфизм открывал необычайно широкие возможности для творчества, где воспевание чувственности, любви и жизни не противоречило мистическому стремлению к божественной истине и духовному растворению в божестве. Поэты суфийской школы создавали многоплановые символические композиции, в которых сочетались мотивы любовной лирики и философии, а любое слово становилось необычайно многозначным, хотя при этом не нарушались рамки жанра.
В XII-XIII вв. в этом направлении творили Омар ибн аль-Фарид и Ибн аль-Араби, еще ранее, в X в., стали популярны произведения суфийской школы на фарси - в Афганистане, Индии, Турции. Именно ч этом ключе творил Абдаллах Ансари, создавший на фарси рифмованную прозу.
Касыдный строй арабского стиха был очень популярен в придворных кругах. Жанр касыды открывал перед поэтом два пути: традиционный - подробная разработка композиции и индивидуальный - создание новых стилевых форм.
Поэтическое течение "бади" (конец VIII - начало IX в.), представленное арабами Абу-Тамаммом, аль-Бухтури, использовало оба пути, развивая древнюю структуру слога.
Другими классическими жанрами стали: кыта — стихотворение из 8-12 строк, которое писалось для восхваления, поношения или плача; рубай - короткое яркое изречение философского характера; газель -лирическая любовная песня. Необходимо отметить, что появление новых жанровых форм было лишь надводной частью айсберга поэтической эволюции. Самостоятельный жанр был всегда каноничен, автор проявлял себя только в стиле и поэтической технике. Инструментарий поэта становился наиважнейшим достоинством его произведений: изысканная игра слов, многоэтажные метафоры, сложные, требующие книжной эрудиции, аналогии, использование не только фонетических, но даже зрительных эффектов (буквы в словах и столбцах образуют узор или рисунок) и т. п.
К концу IX в. книга как средство распространения знания начала играть ведущую роль. Кроме чисто научных трактатов появились книги стихов и новой, уже не переводной, прозы. Великие прозаики Джа-хиз, Ибн Кутайба не удаляются от историографических начал, но их книги обладают большими художественно-литературными достоинствами. Признанные ныне вершиной новеллы в стиле "Тысячи и одной ночи" считались "низким" жанром, так как родились из устного народного творчества. Лишь позднее к этому жанру обратились придворные литераторы. Собственно же сборник "Тысяча и одна ночь" (IX в.) имеет индийские корни, так как основная его часть является переводом с пехлеви (древнеперсидского) книги "Тысяча сказок", которая, в свою очередь, списана с древнеиндийских источников.
Следующий этап развития арабской прозы начался в X в. Новелла стала ведущим повествовательным жанром: историки ат-Табари и аль-Масуди, философы багдадского общества "Братья Чистоты и возлюбленные Верности" (в 980-х гг.) обращались к этой форме уже не столько в информативных, сколько в художественных целях.
Венцом жанровой эволюции X в. становится макама, соединяющая в разных пропорциях особенности классической поэзии и новеллистики. Стилевой основой стал сложившийся к этому времени садж — особый размер рифмованной прозы.
Здесь несколько новелл объединялись одним главным героем-рассказчиком, при этом сборники не имели самостоятельного названия, как персидские и древнееврейские. Широко известны "Собрание макам" Бади аз-Замана и "Собрание макам" аль-Харири. Макамы стали предтечей европейского "плутовского романа", появившегося в Испании в XVI в.
В период расцвета макамы родился самостоятельный жанр - философская поэзия, в которой можно увидеть различие между мусульманской и эллинистической культурами. Первые переводы греческих источников этого жанра относятся к VIII в., но к X в. в произведениях Джахиза и Ибн ар-Руми уже нет откровенного подражания, но создана система оригинальных воззрений.
Таким образом, к XI в. классическая арабская литература представляла собой уникальное сочетание мусульманских религиозных и светских мотивов, противостоявших друг другу или сочетавшихся. Традиция жесткого подчинения жанру способствовала внутреннему их развитию.
Но начиная с XI в. даже такое развитие замерло, что большинство исследователей трактует как упадок, хотя на самом деле это не совсем так. Именно в это время началась бурная литературная деятельность собирательного характера. Написаны обширные комментарии к древнейшим произведениям и их новые стилизации. В своих историко-био-графических произведениях Ибн Халликан воссоздал образы великих людей прошлого. Авторы-компиляторы ас-Саалиби, Имад-ад-дин, аль-Исфахани составили несколько литературных антологий.
Особое явление в средневековой арабской литературе представляют произведения авторов арабо-мусульманских областей Испании и Магриба. Развитие литературы Арабского Запада началось в VIII в. Чтобы сохранить восточную классику в завоеванных странах, были составлены объемные прозаические своды, систематизирующие и комментирующие наследие. Таким образом, в западно-мусульманской литературе сложилась новая сильная прозаическая традиция. Примеры художественной прозы — философская антология по литературе и истории "Уникальное ожерелье" Ибн Абу Раббихи, произведения Ибн Хазма, Ибн Шухейда и др.
В XI—XII вв. во время общего культурного расцвета в поэзии магри-бинцев появляются интересные новации. Здесь созданы новые виды поэзии, такие, как мувашшах и заджал (мелодия). Первая представляет собою поэму из 4—10 строф. Название второй переводится буквально как "песнь"; она может состоять из 6-9 строф и чаще носит любовный или лирический характер. Общими чертами новой арабо-испанской поэзии были их музыкальность и близость к народному устному жанру. В таком ключе развивалось творчество андалузских поэтов Ибн Кузма-на, Ибрахима ибн Сахль аль-Исраили, Лисана-ад-дина ибн аль-Хати-ба; отчасти и в восточных областях халифата наблюдается распространение мувашшаха, например у Ибн Сана аль-Мульк аль-Мисри (Египет). В ином направлении идет севильская арабо-испанская школа, где формируется рыцарская поэзия. В ее произведениях главную роль играет романтический герой — просвещенный рыцарь. Таким образом, влияя на европейскую литературу, арабская классика изменялась и сама.
По поводу суфийского влияния на магрибскую литературу необходимо отметить преобладание философских трактатов и их сводов над художественными поэтическими формами.
Уже в XIII-XIV вв. заметны общий упадок и застой в классических формах арабской литературы. В XV—XVI вв. традиция стала восприниматься как отжившая система. Продолжалось развитие именно нетрадиционных сфер в литературном творчестве. К ним в основном относятся близкие к народным и собственно народные жанры. Распространились эпические формы, подобные дастанам.
Дастан иногда относят к фольклорным жанрам, это главным образом литературная обработка сказочных сюжетов, легенд, преданий. По стилю дастаны могли быть как чисто прозаическими или стихотворными, так и смешанными, где в прозаическую ткань включены песенно-сти-хотворные фрагменты. Поначалу рамки дастана как жанра не были отчетливыми, но позднее они традиционализировались.
Традиция канонического построения литературного произведения в арабо-мусульманской культуре временно не влияла на литературы народную и на различных диалектах, что дало им возможность развиваться относительно самостоятельно.
В XIV-XVI вв. получили широкую популярность около 250 записанных легенд и сказаний, в их числе "Повесть о Бану Хиляль" — о священных войнах и сражениях; "Жизнеописание Победоносного Бейбар-са" - о нашествии монголов в Египет (XIII в.) и др. В XIV-XV вв. в Египте распространяется в законченном виде сборник "Тысяча и одна ночь", ставший символом завершения эпохи классической арабской литературы.
Наряду с арабским языком носителем богатых литературно-художественных традиций был язык фарси, или персидский. Классическим в истории персидской литературы считают период IX—XV в. Наиболее ранними были записи, многие из которых были отредактированы и переписаны в период 224—651 гг. (правление Сасанидов). Были составлены хроники предшествующих правлений ("Хвадай намак"), сборники эпических сказаний ("Памятка Зарерова сына", "Деяния Ардашира Па-пакана", "Ассирийское древо"). В VI в. сделан перевод индийского "Пятикнижия" ("Панчатантра"), названный "Калила и Димна", переведенный на арабский лишь в VIII в. Возникшее в первой половине III в. манихейство также оставило свои литературные памятники. Его основатель Мани (216-277 гг.) написал семь книг ("Книга Тайн", "Книга гигантов", "Евангелие Мани" и др.), кроме того, просуществовав до VIII в., манихейская (и персидская) литература накопила большое художественное наследие, состоящее из записанных молитв, гимнов, поучительных новелл, небольших поэм. Сам Мани стал надолго образцом для литераторов и поэтов Персии.
Политические коллизии и завоевание страны арабами сильно повлияли на ее литературные традиции. Наиболее явным влияние было в сфере литературно-жанровых канонов, где единственно возможными провозглашались арабские. В IX-Х вв. основной функцией персидских трудов по поэтике было толкование арабской эстетической системы для приживания ее в отечестве.
В поэзии полного соответствия не могло быть по причине глубокого различия фонетического и грамматического строя языков. Так, составлялись специальные перечни арабских и персидских стихотворных размеров. Отечественные жанровые формы месневи и рубай дополнялись арабской касыдой, газелью и др.
Месневи (маснави - двойной, араб.) была заимствована и арабами. Это поэма, довольно объемная, в которой господствующей является парная рифма строк. Вообще месневи распространилась задолго до арабов, но до нас дошли лишь те образцы жанра, которые написаны после IX в. (принадлежащие перу Рудаки и Масуди). Рудаки стал начинателем художественно-дидактической месневи, Масуди продолжил традицию героической поэзии. Позднее жанр приобрел более разнообразный характер: в X—XI вв. создаются любовная (Абу-ль-Муайада Балхи — "Юсуф и Зулейха") и этико-философская месневи (Низами Гянджеви). В XIII в. появляется "Поэма о сути всего сущего" поэта-суфия Дже-лаледцина Руми.
Наиболее "народным" был жанр рубай, который представляет собой стихотворный афоризм из четырех строк. Первые две строки содержали экспозицию, третья — вывод и уже последняя - собственно "летучие слова". Иногда рубай именуют дубайти (т. е. два бейта - двустишия).
Рубай до X в. были сугубо устным народным жанром, поэтому форма их не была строгой. Ролевое значение строк, стихотворные размеры и виды рифм изменялись по желанию автора. Признанным мастером рубай был ученый мудрец XI в. Омар Хайям. Плод его увлечения - стихи - по объему занимают лишь небольшую часть среди множества научных трудов. Сильный ум находил отдохновение в ироничных рассуждениях о жизни, не обремененных наукообразностью или фанатичной религиозностью: Наши знанья о мире — догадки и бред, Все исчезнет, умрет — и развеется след. Существует не то, что нам кажется сущим, Ничего достоверного в сущности нет. (60) Грех Хайям совершил и совсем занемог, Пребывает в плену бесполезных тревог, Верь, господь потому и грехи позволяет, Чтоб потом нас простить он по-божески мог. (87)
Рубай Хайяма откровенно противостояли официальным мусульманским догмам. Потому и тематика всеобъемлюща, не оставляет без внимания ни одну из сторон жизни общества и человека. Жизнелюбие и фатализм, гедонизм и отречение от мирских наслаждений непринужденно сосуществуют, облеченные в удивительные, ставшие каноническими формы. В сборнике Хайяма около пятисот четверостиший, он невелик по объему, но содержит глубокие интерпретации человеческой сущности. От земной глубины до далеких планет Мирозданья загадкам нашел я ответ. Все узлы развязал, все оковы разрушил, Узел смерти одной не распутал я, нет! (285)
Поэзия Омара Хайяма и Низами Гянджеви стала вершиной гуманистической ветви исламской литературы. Одновременно развиваются придворные формы поэзии, сложные по стилистике и вычурно риторические по смыслу. В таком ключе обновлен "Калила и Димна", составлена по примеру арабских макам "Макамат и Хамиди" Хамидад-дина Балхи. Уже с XII-XIII в. возникает новый энциклопедический жанр — тазкире, труды антологическо-библиографического характера. Здесь, кроме имен и фрагментов из произведений, содержатся и краткие биографии авторов. Это настоящие энциклопедии, хранилища литературных древностей.
Упадок арабской культуры после монгольских нашествий способствовал восстановлению персидской литературы, во второй половине XIII-XIV вв. вновь расцветают классические жанры (Сальман Савед-жи, Хаджу Кермани, Амир Хосров Дехлеви). Новых высот достигают Саади и Хафиз. Только в XV в. классика исчерпывает свои возможности, с конца XV—XVI вв. ее формы бледнеют и остаются лишь в дворцовой литературе.
|
Малюга Ю.Я. Культурология. М.: Инфра-М,1999.
|
Bottom of Form
Bottom of Form
Bottom of Form |
