Октябрь уж наступил
Скачать 7.16 Mb.
|
В конце концов я все же добился восстановления в очереди на квартиру. Получил ее. Мир не без честных людей. Но с женой мы разошлись, и квартиру эту, добытую неимоверным напряжением сил и нервов, пришлось разменять. Перед тем как уйти, жена сказала: "Ты враг народа. Я ненавижу тебя. Ты испортил мне жизнь. Если ты подойдешь к нашему дому, я позову милицию". Ну, что же. Может быть, она в чем-то права... Один вызов милиции я помню. Пришел старшина, и она ему оказала, что я диссидент, что постоянно восхваляю Америку и ругаю Советскую власть. Старшина со знаком ветерана войны на лацкане милицейского пиджака усмехнулся в усы: "Знаешь, дочка, иной подзаборный пьяница - больший патриот своей Родины, чем те, которые разъезжают в машинах, сверкающих лакированными задами". Спасибо ему за эти слова. Это спасибо я никогда не скажу одному из руководителей связи области. Случай, в общем-то, мелкий. Таких у каждого на памяти по сотне, и не стоило бы его вспоминать. Но я приведу его из-за одного точного выражения. Когда принес ходатайство от Союза журналистов об установке телефона, в очереди на который стоял много лет, этот руководитель с иронией заметил: - Ты член Союза журналистов, а я член общества Красного Креста. Я тогда работал корреспондентом в молодежной газете "Комсомолец" и потому сказал: - Но я корреспондент. Для сбора информации мне все время у нужно куда-то звонить. Не для себя прошу. - А я член общества Красного Креста. - Но у меня двенадцать лет стажа работы на вредном производстве и больше двадцати пяти лет общего, потому что пошел работать с тринадцати. Значит, я ветеран труда. - А я член общества Красного Креста... - Ну, хорошо, если вас интересуют награды, то я... - А я член общества... Много их, ох, как много, этих "членов общества", особенно не любящих корреспондентов. Но ведь и нас много. Много нас, живущих со страхом, сохранившимся от прошлых лет. Но мы переступаем через страх, скрипим зубами в поисках самого высшего, самого святого для человека - Правды. Хоть и редко, но бывают и на нашей улице праздники. Несколько месяцев назад я узнал, что не состою больше на учете у психиатра. Сняли. Когда спросил у врача, за что же меня держали на учете больше десяти лет, он грустно улыбнулся: - Я же тебя не ставил. Я тебя только снял. И назначил мне... тазепам. Это лекарство может выписать любой невропатолог, любой терапевт. Впрочем, ничего иного мне никогда и не прописывали, если не считать "подзатыльников" за резкие статьи. Когда я вышел от врача, я заплакал. Заплакал оттого, что на мою улицу пришел еще один праздник. Другие в таких случаях радуются, а я вот... Да, к сожалению, я должен признать, что борьба за справедливость все эти долгие годы не прошла для меня бесследно. После ухода жены и размена квартиры я начал выпивать, курить. Все чаще в голову приходила мысль о бесплодности, о бесполезности попыток что-либо изменить. Все вокруг в черном цвете. Пустые полки продовольственных и промтоварных магазинов. Затопившая город, как нечистоты из порвавшейся канализационной сети, спекуляция. Увядающие от наркомании подростки, деградировавшие от алкоголя личности. Все страшнее становилось жить в этом мире обманутых надежд. Рука все чаще тянулась к рюмке. И если бы не смерть Брежнева и не приход к власти Андропова, принесшего с собой свежую струю воздуха, то я не знаю, чем бы все закончилось. Не знаю... Только тогда, в тот черный период, я понял своего отца окончательно. Тогда, когда самому пришлось испить полную чашу горечи. Когда ни за что, ни про что меня оплевали с ног до головы. Когда пытались растоптать мою душу, мое "я", со дня моего рождения подвластное только одному Богу - Природе. И больше никому. Ни сталиным, ни хрущевым, ни брежневым. Только теперь я смог простить отца за все. И за то, что он ушел от матери. Что не захотел встретиться со мной, когда я приехал к нему. И за то, что запил... За все. Я встал на колени и попросил прощения у него, уже мертвого. Мысленно, потому что никогда не был на его могиле. Так же, как не видел мест, где я родился... Широкая река. Какая она широкая и... дикая. Нос моторной лодки разрезает пустынную водную гладь. По берегам нетронутые леса. Одинокий голос врезается в низкое небо: Летят перелетные птицы В осенней дали голубой. Летят они в жаркие страны, А я остаюся с тобой. А я остаюся с тобою, Родная моя сторона. Не нужен мне берег турецкий И Африка мне не нужна. У пристани двое. Один в шапке, в телогрейке, сапогах, второй в одной рубашке. Первый - Копалыч - работает, второй - Лузга - сидит на берегу и смотрит. Смотрит в закрытое для него будущее... А вокруг стынь, пустота. Оборванная нищенская деревня. Кажется, сам воздух пропитан страхом. И страх этот передается мне, сидящему в битком набитом зале кинотеатра. Я там, вместе с двумя доходягами-лагерниками. Притягивает лицо Копалыча, его отрешенное, уже потустороннее выражение. Где-то я уже видел такое. Знаю то, что сейчас происходит на экране. Откуда же я знаю это? Откуда?.. Мелькают кадры. Озверевшие бандиты, как фашисты, загоняют жителей деревни в сарай. Кажется, сейчас кто-нибудь из них поднесет спичку к ветхому строению... И снова лицо Копалыча. Я там, вместе с ним. В груди созрел нарыв, который мешает дышать. Он должен лопнуть. Он должен... И вдруг: - Старобогатов Николай Павлович. Английский шпион... До войны работал инженером... Да это же мой отец. Люди! Люди, посмотрите! Отец это мой! Отец!!! Я узнал своего отца в фильме "Холодное лето 53-го". Я, сын, нe запомнивший его облика, увидел своего отца на экране в кинотеатре. В том, что мы оба не жили под одной крышей ни одного дня, нет ни его, ни моей вины. Сталинизм разрушил нашу семью, разодрал на части, на отдельные кровоточащие куски, с корнем выдрал родословную двух родов, до этого ничем не опорочивших себя ни перед людьми, ни перед Родиной. Обессиленный, я долго стоял, привалившись к высокой серой стене кинотеатра. В душе было пусто, словно выгребли оттуда все, все живое, тянущееся к светлым идеалам, к солнцу, к Правде. А потом накинули на нее, на опустошенную, аркан и потянули за концы в разные стороны Одна только мысль была в голове. Мне довелось пройти маленькую толику пройденного отцом пути. Но мне повезло, меня пощадили. Я не сидел в лагерях, не метался за желтыми стенами психиатрической лечебницы. Но легче от этого не было, потому что все это могло быть. Могло быть... Мимо проходили люди. Кто-то оборачивался в мою сторону, с тревогой пытался заглянуть в лицо. А с губ тяжелыми каменьями срывалось только одно слово: "Не могу... Не могу..." Издали смотрю на своего ребенка. Он тоже, при одной из редких встреч после развода с женой, видел меня пьяным. И, наверное, ощущал, как от меня несло вином. У детей хорошая память. Я боюсь, что останусь в его сознании вот таким - пьяным - навсегда, как остался в моем сознании образ моего отца. Я страшно боюсь этого, хотя давно не прикасаюсь к рюмке. Даже по праздникам. Может, правильно сделала жена, что увела сына подальше от меня, ушла, вышла замуж за спокойного, уравновешенного человека... Что я мог ему дать? Ничего, кроме угловатой правды да метаний в поисках ее... А жизнь всего одна. Да и меня уже поздно исправлять. И речь-то, в общем, не обо мне. Что ждет впереди родное тоненькое существо? Сумеет ли оно справиться с тем страхом, который передали ему мои родители, я? Буду надеяться! Постараюсь сделать все, чтобы перестройка не закончилась на мне. Я очень буду стараться, я зубами буду держаться за нее. Я... А если нет? Но я ведь не Иван, не помнящий родства. Я не безродный. Я сохранил отчество своего деда - Захара Антоновича Иващенко. Во мне течет кровь моего отца - Милюхина Николая Филипповича. Я не забыл глубоких шрамов на теле моей бабушки -Соколовой Анастасии Сергеевны, которая отказалась стирать белье фашистскому отродью. И я вижу живую кровь, которая сочится из надломленной души моей матери - Милюхиной Александры Захаровны. Я не опозорю эти святые для меня имена. Что бы ни ждало меня там, впереди. Не опозорю, потому что вместе с другими честными согражданами начинаю дышать свежим воздухом свободы и верить, что в Лету кануло холодное лето прошлого. БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ . /Ответ на статью "Страх"/. Я очень благодарен редакции газеты "Молот" и лично редактору Г,В. Губанову за публикацию статьи моей "Страх" от 14 июля 1988 года. Публикация статьи еще раз подтвердила, что перестройка набирает силу и что для коллектива редакции "Молот" и для большого количества честных людей правда превыше всего. Большое спасибо за это. Значит, я не одинок, хотя надо признать, что сделал ошибку, написав только о себе. Немало людей прошли такой же тяжелый путь к правде, какой пришлось пройти мне. Это подтвердили многочисленные звонки в редакцию и письма. Первыми откликнулись на статью М.Н. Аржановский, В.М. Тальников и многие, многие другие. Значит, люди, несмотря ни на что, продолжали борьбу. Значит, мы сила. И это вселяет уверенность в то, что перестройка будет продолжаться. Такие честные люди ее отступят, не испугаются никаких трудностей. Они будут идти вперед. Ко мне домой приходит очень много граждан. Все они занимают разные должности, различны их характеры. Но цель одна - чтобы не повторилось то, что пришлось испытать в том, тридцать седьмом году и в совсем недавнем прошлом. Годы репрессий и годы застоя нанесли немалый вред и экономике страны, и здоровью людей. Великую радость доставило мне признание ветеранов войны и труда, с которыми пришлось встретиться после выхода статьи. Один из них со своей, свойственной этим людям прямотой, сказал: "Когда мы шли в бой, мы кричали: За родину, за Сталина. Нет. Я шел на смерть за родину. И только за нее." Я еще раз повторяю, что зубами буду держаться за перестройку, чтобы не было возврата к страшному прошлому. А вернее сказать, теперь уже не я один, а Мы. И все-таки надо признать, что борьба только начинается. Еще сильна сила инерции, сильны умостившиеся в удобных креслах "члены общества". Об этом я и хочу еще раз напомнить. руководитель связи области, назвавший себя "членов общества..., при очередной встрече сказал, что пока он занимает руководящее кресло, телефона мне не видать. Он даже проигнорировал ходатайственное письмо от Ростовского союза писателей, в котором было сказано, что телефон мне нужен не как просто гражданину, а как члену Союза журналистов и молодому писателю, квартира которого является его рабочим местом. То есть Союз писателей просил установить служебный телефон. Тем более, что в издательстве вышла моя первая, кроме коллективных сборников, книга. Ну что же. Будем продолжать борьбу дальше. И все-таки статья произвела на этого руководителя большое впечатления. Я видел перекошенное злобой лицо. Не зная, что говорить, он даже сказал, что я пришел его шантажировать. Странно, чем я мог шантажировать этого человека? Значит, труд был не напрасным. Из цеха серого чугуна ко мне приходили люди. Приходили и делегации. Как отреагировали на статью в цехе? Литейщики - я был в цеху - статью одобрили. Подходили, пожимали руки шершавыми ладонями с непроходящими мозолями. Но в день металлурга состоялось собрание и начальник цеха, переходя на крик, снова обозвал меня наркоманом и пьяницей. Тогда из зала спросили: если он такой, как вы его обрисовали, как он может быть журналистом: Ответа на этот вопрос не последовало. Мало того, как мне рассказал бригадир формовщиков В. Кособоков, о котором я когда-то писал, включенный в книгу о Ростсельмаше очерк, многих рабочих до сих пор продолжают незаконно ставить на учет в наркологический кабинет. А судьба формовщика П.Э. Дьячкова вызвала у душе боль. Этот молодой еще человек сейчас находится в таком аду, через который прошел я. Выдержит ли он напор бюрократизма? Я верю. Должен выдержать и добиться справедливости. Иначе не может быть. Цех своими силами построил 138 квартирный дом. П,Э, Дьячков отработал на строительстве 1200 часов. И вдруг его безо всяких основание, попросили со стройки. Он начал писать во все инстанции. Вскрылись финансовые нарушения, за которые руководители цеха и партийные работники, в том числе, кк сам признался на страницах газеты "Ростсельмашевец" старший инструктор квартирбюро Первомайского райсполкома В.И. Кириченко, получил пять выговоров. Остальные получили тоже по выговорам и предупреждениям за бесконтрольность по строительству дома цехом серого чугуна. Надо прямо сказать, что наказания небольшие. Но Дьячкова начали травить в полном смысле слова. Перевели на ниже оплачиваемую работу, даже дали в руки метлу. Исключили из партии. Об этом писалось в "Вечернем Ростове" в статье "Построили дом..." за 77 июля 1987 года. В той же газете под тем же заголовком за 21 августа 1987 года снова был поднят тот же вопрос. Еще одна статья "Заорганизовались" появилась 28 ноября 1987 года. Об это же писалось в многотиражной газете "Ростсельмашевей" и в центральной прессе. Но дело, кроме выше упомянутых выговоров, так и не сдвинулось с места. Квартиры заняли совершенно посторонние люди, многие из которых не отработали на строительстве дома ни одного часа. Рабочие были возмущены ничем неприкрытым попустительсвтом со стороны руководства. Как видно, "непотопляемые айсберги" и "члены общества" пока чувствуют себя вольготно. Уже и коллектив бригады, в которой работает П.Э. Дьячков, начал рассылать ходатайственные письма во все инстанции. И все равно толку никакого. Одни отписки одних и тех же практических лиц. Их накопилось столько, что когда приходивший ко мне Дьячков разложил их, они заняли весь рабочий стол. Один из руководителей партийных завода Прищепа при шести свидетелях: В. Шершеневе, Н. Ярошенко, В. Битюцким, А. Августатисе, В. Ковалеве прямо в кабинете у секретаря партбюро цеха А. Царинном, сказал: подумаешь, у вас украли 18 тысяч рублей. Со всех по 80 копеек. А начальника цеха ха это в тюрьму? На что Августатис ответил, что там этими тысячами не пахнет. Там нарушений на гораздо большую сумму. В доме незаконно продолжают занимать квартиры совершенно посторонние люди. И никаких выводов, кроме выше названных, никаких решений пока не принято. Да и как они могут быть приняты, когда сам секретарь партбюро цеха А. Царинный совал при выходе из цеха в руки литейщикам мою статью и говорил: "Посмотрите, что написал этот писака. Пишите на него. Слава богу, есть честные люди, которые отварачивались от него или говорили правду в глаза. Но кое-кто, к сожалению, подписывался под подсовываемыми бумажками. Людям нужны квартиры, детские сады и много едругое, чего пока у нас в стране не хватает. Люди есть люди. Началось копаниев моих прошлых семейных делах. Это уже совсем не к лицу человеку, занимающему такой ответственный пост. На учете в парторганизации цеха стоит 178 человек коммунистов. А по утсаву КПСС секретарь парторганизации может считаться освобожденным только тогда, когда на учете стоит свыше 15- коммунистов. Поэтому незаконно освобожденный секретарь на собраниях выступает как слесарь, чем вызывает смех рабочих. И получает зарплату 250 рублей. Вот на это в первую очередь нужно было обратить внимание руководству цеха и парткому завода, на то, что вентиляция до сих пор не доведена до конца. В цеху нечем дышать. И еще н а то, что новая автоматическая линия формовки до сих пор, не один год, находится на стадии наладки. Да и остальное оборудование, как говорится, на ладан дышит. Туда надо направлять средства и знающих специалистов, каковыми является товарищ Царинный, а не строить в подшефном садике "Аленушка" сауну. Нужна ли детям, с позволения сказать, такая роскошь, которую многие взрослые переносят с трудом? Много, очень много еще впереди трудностей. Но я верю, что в конце концов по Дьячкову примут правильное решение, чтобы не мотался он по квартирам частным со свей семьей. Тем более, что это не текстильное производство, а литейный цех. Противозаконно обижать людей, отдающих все силы тяжелейшему труду. В. Шершнев получил квартиру, хотя одно время ему тоже было отказано в выходе на строительство дома. За него ходила жена. Женщина, мать двоих детей. Они получили квартиру. Но какой ценой... |
Похожие:
 | Октябрь уж наступил… Дорогие обучающиеся, преподаватели и родители детско-юношеского центра «Прометей», творческое объединение «Школа юного журналиста»... |  | Тема: «Октябрь уж наступил…» Предметные: научатся описывать характерные признаки, по которым человек узнаёт о наступлении осени; устанавливать зависимость между... |
| Расписание киносеансов элитарного киноклуба " НеформаТ" на октябрь- ноябрь 2012 года И наступил тот месяц, и пришел тот день, и настал тот час, и свершилось событие, в которое многие верили… | | Собрание сочинений 49 печатается по постановлению центрального комитета Великой Октябрьской социалистической революции (август 1914 — октябрь 1917). Наряду с известными уже письмами этого периода в настоящем... |
| План работы Утверждаю Бурятского республиканского педагогического... Бурятского республиканского педагогического колледжа на октябрь 2013 г. Директор гбоу спо брпк | | «Летний сезон» (июнь`09 – октябрь`09) |
| Мониторинг сми за октябрь 2012 года | | План работа на октябрь 2010 г. Дата проведе |
| Осень сентябрь наступил Цель урока: сформировать у учащихся общее представление о жизни диких и домашних животных | | Что сегодня наступил последний день занятий. У ребят впереди экзамены.... Какая бы не стояла на дворе погода, он все равно выглядел бы солнечным, потому что сегодня наступил последний день занятий. У ребят... |
| Темы открытого урока чтения. Мбоу школа №10. 2012 года(Октябрь) | | План мероприятий среди учащихся 1-11 классов сош №30 на октябрь 2013-2014 учебного года |
| Решение: 1-й случай Сентябрь- октябрь 2011г. –мониторинговые обследования готовности первоклассников к обучению в школе | | Октябрь – месяц добрых дел День дублера, посвященный Дню учителя (Назарова О. А., Батова А. В., Хорзова Л. А ) |
| Расписание звонков на уроки Ярославская обл., Некоузский р-н, п. Октябрь, ул. Ленина д. 11, тел.(08547)21295 (537) | | Управление образования –––––––––––––––––––––––– прика з Сентябрь- октябрь 2011г. –мониторинговые обследования готовности первоклассников к обучению в школе |
