Записки спутницы в место предисловия
Скачать 1.95 Mb.
|
Внимание красноармейцев привлекали гимназисты, одетые по форме в синий мундир, такого же цвета шинель и форменную фуражку. — Ты артист будешь, что ли? — останавливали они мальчиков. — В чем вы находите сходство с артистом? — поинтересовался один из них, владеющий русским языком. — Уж больно хорошо ты одет! — дотронулся до синей шинели солдат. Местных жителей приводили в недоумение толпы бойцов с их командирами, с невиданной жадностью набросившиеся на магазины. Мануфактуру они выносили большими чемоданами и выкупили всю многолетнюю залежь. Таким образом опустошенные магазины вскоре закрылись. Советские военные стали привозить семьи и в соседнюю с нами квартиру вселилась жена лейтенанта Сле-ва, ее сестра и два сына. Особенно плохо выглядели дети, у Пети и Васи цвет лица с желтизной, на теле нарывы, худые, одежда из ситца. Эта семья не представляла исключения, все приехавшие из Сов. Союза выглядели точно так же. И по этому поводу слышались иронические замечания поляков: — Полюбуйтесь как выглядят ваши русские! Одетые в сапоги и неуклюжую, топорной работы одежду, бедные советские женщины принимали шикарные ночные рубашки (польские остатки) за вечерние платья, о чем передавались анекдоты. Подсоветские граждане избегали вступать в разговор. Иногда, для поддержания его, они вставляли отрывочные — Да. Правильно. Точно... и больше ничего. Создавалось впечатление, что эти люди разучились, вернее не научились излагать мысли вслух. Только некоторые партийцы ловко переводили разговор на пропаганду о слабости Польши, которая не смогла сопротивляться, и восхваляли все советское: — Что тут у вас? — всё безделушки... вот у нас танки! Однако, все они стремились обзавестись этими «безделушками» в возможно большем количестве. Итак, проходили недели и месяцы... город совершенно переменил свое лицо и с трудом можно было его узнать. Всё стало серо, грязно, ободрано. Каждый старался подтасоваться под общий вид безликой толпы и, ничем не выделяясь, остаться незамеченным. Как известно, у католиков кресты часто носят изображение Христа. Посещая могилу младшего сына, я проверила на соседнем католическом кладбище маловероятный слух, что, развлекаясь, вернее издеваясь, кто-то из «освободителей», понятно имеющий оружие, расстреливает Распятия. Действительно, ряд могильных крестов с фигурой Христа носили следы револьверных пуль. Вскоре разгорелась война с Финляндией, наступили сильнейшие морозы и неудачи советской армии. Среди прибывших из Союза выявилось еле скрываемое недовольство, многие из них теряли родных на северном фронте, не только убитыми и раненными, но замороженными. Под секретом пересказывали страшное о людях обрубках, с ампутированными, ранее отмороженными на фронте руками и ногами. Западники тем временем чутко прислушивались к сообщениям финляндского радио на русском языке, хотя большевики старательно его заглушали, но можно было кое-что уловить. Теплилась надежда, авось война на севере принесет новые возможности, откроет неожиданные перспективы. * * * Ранняя, небывало суровая зима в том году выморозила все молодые фруктовые деревья. Пришибленные холодом, главным образом новыми порядками, местные люди еще шутили: «Это гости с востока принесли такой мороз!» Вьюги намели курганы, завалив выход из деревенских, крытых соломой хат, и приостановили нормальное движение на дорогах, а горожане ныряли в сугробах, едва находя путь по неочищенным тротуарам. В декабре на всей территории, занятой советской армией, произошел вывоз семей ранее арестованных мужчин. Ночью к намеченным домам подъехали НКВДисты, окружили и приказали грузиться. — Поживей собирайтесь! Несчастьем застигнутые врасплох, женщины потеряли головы. Отчаяние, доходящее до истерики, неистовые крики и призывы на помощь никого не трогали. На восток увозили одиноких и многосемейных женщин. До станции Новоельня их везли на санях, дорога не столь дальняя, но мороз сильный, и многие матери в растерянных чувствах не довезли маленьких детей до этой ближайшей железнодорожной станции — они замерзли по пути. Трудно сказать, отвечает ли действительности, но говорили, что конвоирующие НКВДисты выбрасывали замороженные трупики из саней, точно дрова на снег, а полуживых от горя матерей волокли дальше. Позднее выяснилось из полученных писем, их всех увезли в район Архангельска. В непосильной борьбе за существование, неприспособленные женщины с детьми, по пояс в снегу, без соответственной одежды и нормального питания, валили лес для экспорта... На «освобожденной» земле нарастал террор. Трудно словами передать страх, доходящий до ужаса у беззащитных людей. Он царил повсеместно, никто не был уверен в завтрашнем дне, соседе, знакомом. Люди метались, боясь собственной тени. судьба многих зависела от случайного доноса, от недостаточно пролетарского вида лица. Русских старожилов города бросало в жар от услышанной под своими дверями русской речи — может быть обыск? арест? вывоз? Аресты и вывозы распространились ни только на бывших полицейских, военных осадников и польских служащих, большевики не забыли и вылавливали русских эмигрантов, а вскоре арестовали и всех «красных» белорусов. Второй массовый вывоз, в апреле 1940 года, произвел потрясающее впечатление. Ночью выпал обильный снег, но мороза не было. Снабжая знакомых продуктами в дальнюю дорогу, мы с мужем тонули по косточку в воде под снегом. Наспех набрав в корзинки хлеба, масла, колбасы, мы поспешили чтобы не опоздать, на противоположную окраину города, где на улице вытянулся печальный обоз. Среди арестованных и вывезенных было много знакомых. Мою куму, жену доктора Н-го, благополучно здравствующую теперь в эмиграции, вывезли с детьми в Казахстан. При первой встрече заграницей она рассказала о теплом участии, встретившим ее среди населения в СССР. Она, полька, засвидетельствовала — жива еще русская душа — отзывчивая, добрая и религиозная. В Казахстане она жила в большой семье, в которой одна из дочерей была комсомолкой. Родные опасались ее, но это не мешало им крадучись горячо молиться и помогать более обездоленным. В те годы, в чрезвычайно тяжелых условиях, кума потеряла своего старшего сына от менингита. Умирая без всякой медицинской помощи, подросток призывал в отчаянии врача-отчима, находящегося в то время в лагерях далекого севера и не знавшего где находится его семья. После смерти сына убитая горем мать с большим трудом раздобыла доски, выменяла какую-то вещь и получила немного старых, заржавелых гвоздей, сама сколотила гроб-ящик и собственноручно похоронила сына. * * * В добровольно-принудительном порядке на «освобожденной» земле провели голосование. Все просили о присоединении Западной Белоруссии к числу советских республик, протестующих не было — террор подчистил ряды «бывших людей» и под гребенку подстриг всех обывателей. Третий вывоз грянул за день до начала немецко-советской войны. Потом рассказывали, что эшелоны с вывезенными в дороге загнали в тупик — не до них уже было — и они подверглись бомбардировке с немецких аэропланов. Наступил роковой день. В воскресенье утром, 22 июня 1941 года, радио сообщило новость — Москва в панике передавала: — В четыре часа утра немецкие войска перешли в наступление по всему фронту. Далеко в тылу пылали бомбардированные с аэропланов русские города, на аэродромах горели, не успев подняться в воздух, советские аэропланы. Подсоветские люди сильно заволновались и стали льнуть к местным жителям, как бы ища у них поддержки и защиты. Моя соседка впервые за два года заговорила не оглядываясь, спала личина советчины и проглянул русский человек в горе. Кажется на третий день войны и полной неизвестности, вечером, к нашему дому подошел грузовик, забиравший семьи советских военных. Слепокурова растерялась и не знала что делать, ждать ли мужа, который со своею частью орудовал где-то в окрестностях Белостока во время последнего вывоза, или уезжать со всеми? Признаться, я с грустью провожала мать с тремя детьми, (недавно жену привилегированного чекиста), которая теперь как стой, оставляя все недавно нажитое, уезжала на восток, под пули пикирующих, вражеских самолетов. Через день снова возле дома задержался небольшой грузовик. Из него выскочило двое военных, с опасением оглядываясь по сторонам. В вошедшем я еле узнала соседа, он сильно изменился, выглядел изнуренным и грязным, на его мундире не было знаков отличия. Он со своим спутником попросили помыться и поесть. Видимо, они спешили, и во время наскоро приготовленной закуски Слепокуров, поперхаясь, быстро задавал вопросы о семье. Затем обежал свою квартиру, сменил сапоги и, выскочив во двор, отдал честь прощаясь (чего ранее никогда не делал): «Это еще не конец! Мы заманим германца под Москву, покажем на что способны и вернемся к вам, дорогие мои!» Как странно прозвучали эти последние слова из уст чекиста. Кто знает, вырвался ли он из окружения или сложил голову в одном из многочисленных лагерей для военнопленных, но последняя встреча с ним и под ударами несчастья происшедшая перемена запечатлелась в памяти, когда спала страшная маска и приоткрылась душа человека. В недалеком будущем слова Слепокурова сбылись. Враг был разбит патриотической силой русского народа, но на ту землю возвратилась не русская, а всё та же советская — Красная армия. * * * С грохотом снежной лавины на Новогрудок надвигалось нашествие уже с Запада. Красноармейцы уходили от настигающего врага толпами вразброд. Шли непрерывной цепью, то крадучись, ночью, обходили город. Отходили пришибленные, измученные и голодные, по дороге срывали с себя военные отличия, красными звездами выглядывавшие из придорожных канав и кустов. Однако в окрестности никто не слыхал о грабежах. Они изредка останавливались у домов, спрашивали направление и более короткую дорогу на Минск и просили пить. Сердобольные женщины поили и кормили их на ходу. Представители советской власти скрылись из города первыми, за ними устремились толпы евреев, но их в Союз не впустили, а на линии бывшей польской границы — арестовали. В жуткие дни безвластия, пока не вступили первые немецкие части, начался грабеж. В первую очередь набросились на советские интендантские склады в постройках бывшего окружного суда. Через окна своих квартир многие со страхом наблюдали, как угинаясь под мешками, толпы разносили добычу. Осмелевшее население открыло тюрьмы. Убегая в панике, советчики не успели ликвидировать или забрать с собой заключенных. Освобожденные жертвы красного террора, крадучись, пробирались домой из переполненных тюрем Минска, Баранович и Лиды. Один знакомый врач, по словам сосидельцев, покинул тюрьму в полунормальном состоянии и никогда домой не вернулся, а жена, бросившись на поиски, не нашла его след. От первого дня войны происходили налеты немецкой авиации и небольшие, ежедневные бомбардировки города. Жители, еще не знакомые с подлинным уничтожением, как наивные дети, убегали прятаться в садики и ложились между грядками. Муж в то время находился в командировке в Щерсах, на мосту через Неман, выстроенный под его руководством в 1925 г. Во время очередного немецкого налета на сей стратегический объект, в черных столбах взрывов, в щепки разлетелось его «детище» — мост деревянно-железобетонной конструкции инженера Рихневского, длиною в 350 метров. Таким образом, освобожденный от обязанностей, муж возвратился домой и не успел переступить порог, как над городом, в ясном солнечном небе появилась масса бомбардировщиков. Еще в 1939 году, уходя пешком из Кракова в Новогрудок, когда нигде по дороге не было спасения от бомб и беспощадно строчивших пулеметов из пикирующих немецких аэропланов, он панически боялся налетов. И теперь, сильно обеспокоенный появлением бомбовозов, настоял, что бы наша небольшая семья и квартирантка немедля покинули дом и вышли за город. Видимо паника быстро передается, схватив только сумку с документами, заранее бывшую наготове, в одном платье я выскочила из дому. Менее всех растерялся сын, он закрыл все окна и двери квартиры. Едва мы успели перевалить за горку в поле, как вторая волна аэропланов бросила несколько бомб на противоположной окраине. Перебегая в овраге, мы низко припадали к земле, пулемет снизившегося истребителя, строчил по полю, дороге и разбросанным кустарникам. Шелестели, ссекаемые пулями листья... В Новогрудке не было военных объектов, через этот «открытый» город проходил, кажется, отсталый советский обоз, но у немцев тогда был излишек энергии, ожесточения и бомб — он подвергся немилосердной бомбардировке. Застонала земля и, поистине, разверзлись двери ада... Рёв, гул... горизонт заслонили столбы черного дыма, с багряными вспышками пламени, а люди-мурашки, ощутив полное ничтожество, потеряли головы и запрятались в щели, инстинктивно стремясь поглубже залезть в землю. Страшная, хищная стая черных птиц, с какой-то сатанинской яростью, пикируя при свисте сирен, растерзала старинный Новгород-Литовский. Гонимые страхом, мы спешно удалялись от пылающего города. Совершенно неожиданно, один из бомбардировщиков, круживший над пригородом, спустил перед нами две бомбы в небольшую речку. — Куда же ты нас притянул? и тут бомбы сыпятся на голову, — сквозь слезы, я нарекала на мужа. Мы доплелись до ближайшего селения Городечно. Немного отдохнули в чьей-то хате и наступившей ночью вышли на самую высокую горку, посмотреть на город. Как на ладони виднелось море огня. На этом фоне полыхающего пламени рельефно темнели силуэты колокольни Собора и костела Св.Михаила. Ближе на пригорке, на восточной окраине виднелись дома. На сердце стало немного легче в надежде, авось наш район уцелел. После бомбардировки, посреди огня и несчастья, возобновился грабеж — люди попросту опьянели от возможности безнаказанно поживиться остатками своих ближних. Через день, поздно вечером возвращаясь в город, мы встречали крестьян соседних деревень, в узлах уносивших уцелевшие от огня вещи горожан. Только благодаря какой-то счастливой случайности наша квартира уцелела, соседняя опустошенная пугала вырванными окнами. Прошло два томительных дня, по ночам никто не спал, боясь налетов и грабителей. Сильно хотелось спать, отдохнуть, лечь бы в постель и спокойно уснуть. Немецкая моторизованная армия, глубокими прорывами отхватывала обширные пространства и не встречая на пути существенного сопротивления, быстро приближалась. Слышалась отдаленная канонада то на западе, то на юге, то на севере. Как оказалось, горящий город несколько дней находился в «мешке», прорвавшись западнее и окружив его, немцы вышли в районе Минска. Наконец, в стремительном беге, пронесся первый отряд на мотоциклах — на восток, пришли регулярные части и заполнили прекрасными автобусами и легковыми автомобилями все частные дворы и сады. Победители совершенно не считались с чужой собственностью. Например, вводя колонну автомобилей в сад для комфортабельного отдыха, они без церемонии сносили прочные заборы, немилосердно и зря уничтожали — топтали огороды и посевы. Черев несколько дней я решила пойти посмотреть, что осталось от города и кладбища (место упокоения моего младшего сына). Как всегда в то время, меня сопровождал мой первенец. Развернувшаяся перед глазами картина могла подействовать на человека даже с крепкими нервами. По мере того как мы поднимались в гору, приближаясь к бывшему центру, нас окружили дымящиеся развалины. Пробираться по разоренным улицам было не просто. Везде громоздились разбитые автомобили, повозки, торчал передок от пушки. Зарывшись в подножие Замковой горы, застрял танк. На обожженных деревьях болтались какие-то клочья, и ветерок разносил удушливый запах разложения... С трудом продвигаясь вперед по улице, сплошь засыпанной битым стеклом, мы опасались наступить и запутаться среди висящих и валяющихся спиралей оборванных проводов. Картина на кладбище была столь же печальна… Невдалеке от могилы Мишеньки виднелось несколько больших и глубоких воронок от бомб, в них торчали щепы полуистлевших гробов и кости. Рядом утопал в цветах свежий холмик — могила шестнадцатилетней девушки — умершей от разрыва сердца во время минувшей бомбардировки. * * * После всего пережитого в период большевистского владычества многие с нетерпением ждали немцев и встречали их, как подлинных освободителей с цветами. Но началось правление «культурных варваров», так стали называть оккупантов, и землю придавила стопа «рыцарей тевтонских» наших дней. Через два три дня по вступлении по разоренному городу стали рыскать шайки германских солдат. Прекрасно обмундированные и всем обеспеченные, они забирались в уцелевшие дома с требованием открывать шкафы и выбирали из них вещи по вкусу, брали лучшее мужское белье, требовали кожаные перчатки. По этому поводу, вскоре появилось обращение самого Фюрера, разъясняющее — немецкие солдаты не грабят, лишь берут необходимое, на что имеют полное право. Наш уцелевший дом, один из немногих среди развалин, привлекал внимание, и по квартире стали разгуливать немцы, намериваясь занять помещение. В комнату, имеющую отдельный вход, вселился офицер. Элегантный и надушенный Андрэ из Саарской области, будто мало походил на гитлеровского головореза. Как-то за чашкой кофе, в беседе по-английски с нашей новой соседкой по квартире, он горячо отстаивал выступление немцев: — Что сталось бы с европейской цивилизацией, если бы эти варвары опередили нас? Через несколько дней, денщик паковал в шикарные чемоданы-сундуки новые мундиры и легкие, щегольские сапоги. С таким несоответствующим багажом Андрэ со своею частью уходил на восток, навстречу приближающейся русской зиме. В том же направлении беспрерывно двигались немецкие войска и, задерживаясь на привале, торжествовали: — Москва капут! Болью сжалось сердце от известия МОСКВА горит! Последовало первое требование новой власти — сдать радиоприемники, все медные изделия, шубы и лыжи. Стали красоваться плакаты с изображением Гитлера-освободителя, (снова освободители!), которые начали расправляться с населением — последовали аресты и расстрелы... Первым сложил ни в чем неповинную голову инженер Смольский, имея неосторожность во время безвластия исполнять обязанности Бургомистра. Сводя личные счеты, а некоторые не поделив недавней добычи грабежа — доносили друг на друга. Немцы, не вникая в дело и не желая разбираться — кто прав, кто виноват, — уничтожали людей. В конце ноября произошло небывалое. Рано утром город окружили войском и жителям приказали не выходить из домов. Накануне многочисленные евреи города, выполняя строжайший приказ, снесли в гибитскомиссариат все драгоценности. По рассказам они завалили золотом помещение, надеясь откупиться, как практиковалось во время войны 1914 года. Теперь золото не спасло их. Евреев-специалистов спешно согнали в наскоро оборудованное гетто, а менее трудоспособных — стариков, женщин и детей — угнали в противоположном направлении и за городом расстреляли... Встревоженные горожане, совершенно не зная что происходит, со страхом прислушивались к неимоверному шуму и трескотне залпов вдалеке. Сердобольные христианские семьи, подвергаясь огромному риску, прятали младенцев-иудеев. Люди почувствовали себя еще более пришибленными... снова боясь арестов, расстрелов и вывозов уже на запад, на принудительные работы в лагеря Германии. Жизнь замерла на всей территории, приостановилось движение, лишь в особых случаях и только по немецким пропускам разрешалось передвижение граждан. Никто не имел радио, почта не функционировала и контакт со светом прерван. Газеты не существовали, зато всякого рода слухи нарождались и распространялись с молниеносной быстротой. С началом учебного года школы не открылись. Гимназия имени Адама Мицкевича, при советах просто десятилетка, прекратила существование. Молодежь хватали повсюду — на улице, в частных домах, бывали случаи даже в храмах, и увозили на работу в Германию. Невдалеке от станции Неман оккупанты устроили лагерь для военнопленных с восточного фронта. Общеизвестно, как они относились к бойцам, не желавшим защищать коммунистическую партию и власть Сьалина. Помимо жестокого обращения с пленными, их морили голодом. Начались повальные болезни и, установив что свирепствует тиф, немцы обнесли лагерь колючей проволокой в несколько рядов, никого не допуская к нему. Лишенные медицинской помощи, питания и самых примитивных гигиенических условий — лагерники вымирали, как мухи. * * * Во время отступления, видя поражение и полный развал армии, некоторые красноармейцы задержались в белорусских деревнях с мирными намерениями. Вскоре объявили их обязательную регистрацию, не доверяя немцам и подозревая недоброе, эти бывшие советские бойцы ушли в лес. Что и стало нарождением партизанки, в ее ряды постепенно наплывали местные коммунисты, недобитые немцами евреи, примыкал и криминальный элемент, чтобы поживиться грабежами. Гораздо позднее, на северо-востоке за рекой Неманом, в Налибоцкой пуще организовали партизанскую штаб-квартиру. Большевики спускали туда парашютистов-инструкторов, амуницию и провиант. Немцы панически боялись партизан и не совались в те дебри для ликвидации красных. Немецкие гражданские власти благодушествовали в городах, охраняемые вооруженными частями, оставляя мирное население провинции собственной участи и на милость партизан. Для примера — партизаны нападают на деревню. Грабят, бесчинствуют, молодежь насильно уводят к себе в лес. Узнав место пребывания партизан, немцы отправляются на облаву, но те всегда кем-то предупрежденные, в большинстве случаев, безнаказанно ускользали в свои лесные норы. А расправе оккупантов подвергались жители этой уже обиженной деревни, и что бы на будущее время не было пристанища для партизан, сжигали деревню. Уцелевшие и лишенные крова, взяв котомку за плечи, уходили куда глаза глядят... таким образом новая власть сама увеличивала число своих врагов. Горожане избегали поступать на службу к немцам, что удваивало шансы вывоза в Германию. Многие женщины, лишенные средств к существованию, занимались «спекуляцией» — куплей-продажей собственных вещей. Не имевшие купеческой жилки, разводили огороды, обзаводились коровами — кормилицами семей в голодный период войны. Иные изощрялись, выкармливая свиней на зарез, а сало было ходкой «монетой», и за него можно было получить что угодно. Зимою 1942 года моя крестная с сестрой, приехавшей из Сов. Союза, жили на отлете в небольшой усадьбе. Я получила от них записочку, переданною через руки, известие, что партизаны сожгли в усадьбе надворные постройки, чем лишили старух живности и небольших запасов продуктов. Спешно выхлопотав пропуск, я поспешила к ним и, пробыв несколько дней на печальном пожарище, возвращалась домой. На станции Новоельня, пересев из поезда Полесской ж.д. на узкую колею, я сидела в переполненном пассажирами вагоне, в ожидании отправления поезда. Неожиданно ворвался немец для проверки документов и взял мой пропуск первым. Не долго думая, он набросился на меня с криком. Растерявшись от неожиданного нападения, я не могла понять в чем дело? Но соседи подсказали — на пропуске отсутствует подпись комендант станции. Для ее получения перед отходом поезда не было времени и я обратилась с просьбой не задерживать меня — следующий поезд отправлялся через сутки. Вне себя от злости, немец схватил стоящую у моих ног упакованную швейную машину, которую мать всунула мне, боясь очередного налета партизан. Я поднялась следовать за строгим блюстителем порядка, но в тот же момент получила от него удар кулаком в грудь и, теряя равновесие, упала на руки поддержавших меня пассажиров. Поезд тронулся, и немец ногой вышвырнул машину с площадки на платформу, а за нею, долго не думая, и меня. На счастье, вагоны узкой колеи низкие, но укутанная в теплое в дорогу зимой, я, как куль, во весь рост грохнулась на перрон. Сильно взволнованная и возмущенная наглостью, отделавшись незначительным ушибом, я подобрала уцелевшую машину и напрямик стала пробираться к ближайшим постройкам, приютится, хотя бы оставить тяжелую ношу. На запасных путях, которые я пересекала, в товарных составах мычали коровы, блеяли овцы и хрюкали голодные свиньи. Ежедневно, транспорт за транспортом, увозили на запад все самое лучшее, нужное и дорогое. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Знание: знать отличие записки от других малых жанров письменной речи Понимание: понимать назначение записок Применение: уметь конструировать... |  | Рекомендации студентам-дипломникам по оформлению Пояснительной записки... При написании Пояснительной записки дипломнику следует руководствоваться сложившейся практикой оформления отчетной документации по... |
| Реферат Тема:”Медики-классики русской литературы.” Такими людьми были А. П. Чехов,М. А. Булгаков,В. В. Вересаев. Они как никто другой смогли отразить в своих произведениях тяжелый... | | Учебное пособие по выполнению и оформлению курсовых, дипломных и... Особое внимание обращено на оформление текстовых и графических документов: технического задания, расчетно-пояснительной записки и... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... На склонах лесистого Геликона и на высоком Парнасе Аполлон водит хороводы со своими музами. Юные прекрасные музы, дочери Зевса и... | | Вместо предисловия Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал за что |
| Вместо предисловия Ученый и гражданин Ивана Михайловича Дзюбы, украинского ученого, литературоведа, критика, академика нан украины | | Учебно-методическое пособие вместо предисловия Над созданием методического пособия принимали участие: Васильев В. В., Рослякова, Г. Н., Кумицкая Т. М., Смольянинова Н. М |
| Уроки советского опыта Предисловие звучит как протокол судебного заседания, в котором автор книги подсудимый, а сочинитель предисловия прокурор, адвокат... | | Оглавление От семьи Никитиных вместо предисловия к шестому изданию... Обж и музыки, оснащены ноутбуками, мультимедийными проектороми и экранами на треноге |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Барканов Антон 3 место (высота), 3 место ( тройной), Барканов Максим 2 место (3000м с/п), Иванова Лиза 2 место ( высота),Клементьев... | | Вместо предисловия Глава Завоевание внутреннего рая Методические указания предназначены для студентов, при разработке ими раздела "Безопасность жизнедеятельности" (часть 1 Охрана труда)... |
| Вместо предисловия Целью дисциплины является ознакомление студентов с эволюцией структур, институтов и механизмов государственной власти России и с... | | Учебно-методическое пособие Петрозаводск 2008 Составитель, автор... Гвоздева М. С. зав кафедрой английского языка факультета иностранных языков кгпу, кандидат педагогических наук, доцент |
| Ученые записки Волго-Вятского отделения Международной Славянской... Ученые записки Волго-Вятского отделения Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры. Вып. 16 : Рождественский... | | Диплом 1 место 5 класс Диплом 1 место 8 класс Диплом 1 место 11 класс... Посещают секцию мальчики и девочки разных возрастов ( от 7 до 16 лет). В конце каждого учебного организуются общешкольные ежегодные... |
