Метапредмет «Знак» Громыко Ю. В. Часть I. Персонально-личностные программы оглавление

Создание средства представления, построение образа того, что непонятно, — обязательное условие всякого творчества У нас возник следующий очень трудный вопрос: а как можно строить представление о том, что непонятно, как можно создавать изображение того, что непонятно. Ответ на данный вопрос состоит в следующем: необходимо выйти за границы и рамки возможностей того языка, который отработан для изложения и рассмотрения того, что является понятным. Но выйти за рамки и границы языка нужно, используя сам тот язык, на котором мы собираемся излагать то, что нам непонятно. Таким образом, необходимо развивать и преобразовывать язык, раскрывая его внутренние потенциальные возможности. Задача заключается не в том, чтобы замолчать или отказаться от возможностей представления и изображения после того, как мы столкнулись с непонятным. Наоборот, сверхтребование состоит в том, чтобы максимально понятно рассказать о непонятном. Более того, по возможности мы должны будем контролировать понимание другими людьми излагаемых нами непонятных вещей. Подобная ситуация давно обсуждается и рассматривается в искусстве. В литературе данный вопрос связан с проблемой метафоры. В переводе с древнегреческого данное слово означает перенос. Как сказано в Словаре иностранных слов (М., 1982. С. 307), «метафора — оборот речи, заключающий скрытое уподобление, образное сближение слов на базе их переносного значения». Значит, для того, чтобы говорить о непонятном, необходимо специально организовать переносное значение слов. На основе этого переносного значения слов и можно сообщить о каком-то соотношении понятного и непонятного. Человек использует хорошо знакомое всем слово, чтобы при помощи него сообщить не прямо, а косвенно о чем-то другом. Но, по всей видимости, более точно — метафора предполагает столкновение для человека одновременно, как минимум, двух, а иногда и большего числа значений, например, прямого и переносного. Таким образом, метафора оказывается, как минимум, двупозиционна, поскольку понимание человека разрывает одновременно несколько разнонаправленных значений слова. И человек в этой ситуации должен построить свое собственное понимание на основании этих сталкивающихся значений, а затем проверить его. Но для того, чтобы конкретнее разобраться с тем, что понятно и что непонятно, необходимо в самых общих чертах ответить на вопрос: а зачем мы пробираемся в область непонятного и расширяем (или если удается, углубляем) наше понимание? Мы это делаем, движимые стремлением что-то познать или что-то преобразовать, то есть мы стремимся либо с чем-то более детально разобраться, либо осуществить действие, ориентированное на будущую ситуацию. И равно в той мере, в какой нам удается продвинуться в познании или проектном преобразовательном действии, нам удается продвинуться и в понимании, сместив границу между непониманием и пониманием, расширив зону понимаемого нами. С этой точки зрения, понимание является своеобразной окружающей средой, своеобразной аурой, светоносной неуловимой оболочкой вокруг процессов мышления и действия. Оно как бы не имеет своей собственной материальной субстанции, но все время продвигается по контуру либо процесса мышления, либо процесса действия. Поэтому нам пРе'Дставляется неверным противопоставление, например, процессов понимания и действия, когда, например, говорят: «Ну, это ты только понял, а теперь давай реализуй то, что понял». Понять — это и означает продвинуться в самом процессе осуществления замыслов и идей. Продвигаясь в процессе реализации замысла, человек стремится показать другому человеку, чего он достиг, что он понял в процессе познания, продемонстрировать замысел своего действия. Это оказывается особенно важно, если речь идет об организации коллективной работы, когда в совместную деятельность необходимо включить других членов общности, коллектива или группы. Осуществляя подобную работу по предъявлению результатов своего понимания другому члену общности, человек осуществляет некоторое выразительное действие, от которого остается след. Этот след является вполне материальным отпечатком, он в чем-то запечатлен, остановлен и зафиксирован. Затем этот след, в свою очередь, может стать предметом понимания и анализа со стороны других людей и самого того человека, который построил данный след. Человек, стремясь продвинуться в мышлении или в проектном действии, осуществляет выразительное или изобразительное движение. Результатом данного изобразительного или выразительного движения является остающийся от этого движения след. Этот след, в свою очередь, может стать предметом понимания, как со стороны человека, который строил выразительное движение, так и со стороны других людей, которым данное выразительное движение было адресовано. Этот след может быть запечатлен в звуках речи, звуках специальных инструментов (например, музыкальных инструментов), в зрительном изображении, в жестах, сложных движениях тела и т. д. Но выразительные и изобразительные движения людей, с одной стороны, принадлежат индивидуальному человеческому поведению, являются продуктом человеческого поведения и поэтому строятся во многом произвольно, исключительно в соответствии с принципами самовыражения, с устремлениями индивида, его эмоциональными состояниями. Но, с другой стороны, организуясь в соответствии с принципами поведенческих движений определенного типа, выразительно-изобразительные движения принадлежат пространству культуры, где они оказываются сопоставимы и противопоставимы уже существующим образцам движений того же типа. Сталкиваясь с подобным обстоятельством — наличием зафиксированного и накопленного опыта выразительных движений — человек вынужден осваивать культуру выразительных и изобразительных движений в данной конкретной области. Освоение культуры предполагает анализ соотношений конкретных ситуаций и создаваемых средств, которые применялись для разрешения и преодоления данных ситуаций. Создаваемое выразительно-изобразительное движение, оставляющее след в ситуации, в которой необходимо продвинуться с точки зрения действий разного вида и типа — познавательного, преобразовательного, должно содержать в себе не только момент выразительности, но и идею преобразования данной ситуации, предполагаемый способ выхода из данной ситуации. И именно этот намечаемый способ разрешения данной ситуации, или иногда вектор по направлению к преодолению тупика в данной ситуации, является условием и основой проектно-нормативного мышления. Без проектно-нормативной составляющей мышления, на наш взгляд, не существует и мысли. Человеческая мысль говорит не о том, что есть то-то и то-то и какова его сущность, но о том, что надо делать, чтобы спастись и победить, каким должно быть по норме преобразование, если его даже в данный момент невозможно осуществить или, наконец, как построить, создать, сделать рассматриваемую вещь. Выявляются условия его преобразования. В этом мы видим самый принципиальный момент преодоления европейского метафизического онтологизма, который критикуется и деконструируется1 в работах современных философов — от Мартина Хайдегерра до Жана Бодрияра и Жака Дерриды. Человечество всегда оказывалось зачаровано феноменом мысли и воспринимало мысль со священно-религиозным трепетом, поскольку в мысли, которая приходит как ответ на попытку вырваться за рамки непреодолимого препятствия, содержится совет высших сил человеку. Являются ли эти силы Божественными, или это — собственные силы человека в данном контексте не столь важно. Тем более что это зависит от того, с каким отношением человек обращается за помощью к Духу и Разуму и к кому он обращается. Если это обращение молитвенно-религиозное, то в приходящей мысли человек по праву видит ответ Бога. Если эти попытки строятся на дерзновении самого человека преодолеть свои собственные скромные возможности, то человек в том, что затем обнаруживается, склонен видеть результат своих собственных сверхусилий. С точки зрения схематизации, для нас важно совершенно другое: в создаваемом образе должен содержаться выход из возникшей ситуации, которую человек стремится разрешить познавательно, то есть продвинуться за границу познания, или преобразовательно, то есть изменяя сложившиеся условия. Таким образом, мы считаем, что за порождением и построением образа стоит проектное действие человека, обращенное в будущее. Это проектное действие может осуществляться в материале танца или хореографии, в материале графического изображения или рисунка, в стихии музыкальных мелодий или, наконец, звуковых гимнических обращений, то есть в речи. Создавая схему или образ, человек строит схему своего будущего поведения. Выполняя и проделывая эту работу-усилие, то есть, выясняя, как ему надо действовать, человек и созда¨т образ-схему будущего действия, либо схему будущего действия в мышлении, либо схему действия в самой конкретной ситуации. Но из этого, дорогие ученики, следует, что учиться необходимо не чтению и письму, а, с самого начала, построению схем действия в ситуациях. А затем уже каждый раз смотреть, как создаваемые схемы будущего действия представлены в речи, танце, музыке, голосовом пении, письме. Речь не идет о том, чтобы абстрактными схематическими изображениями заменить и заместить все огромное богатство жанров и типов человеческого познания, где каждый раз требуется развивать и культивировать свою особую технику выразительности и изобразительности, но — о том, чтобы построить некоторый общий способ/метод, который можно каждый раз просматривать на разном материале и при этом анализировать и определять, что собственно удалось технически сделать и достичь. Таким образом, с точки продвижения в область непонимания важнейшим результатом работы является создание изобразительно-выразительной схемы, которая будет определять принцип нашего дальнейшего действия. Изобразительность и выразительность являются характеристиками коммуникации. Схема нечто сказывает и нечто показывает коммуникативному партнеру и нам самим в автокоммуникации. Создание рисованной картинки выстраиваемого образа Основной переход от непонятного к понятному состоит в том, что должна быть нарисована картинка того, что непонятно. И она должна быть противопоставлена имеющемуся непониманию. Как мы уже писали выше, эта картинка выступает в качестве поля, внутри которого происходит совмещение и разделение того, что понятно и того, что непонятно. И более того, после создания данной картинки впервые теперь можно будет указывать пальцем на непонятное и демонстрировать, что именно оно — непонятное является неизвестным. Более того, как мы уже указывали раньше, чаще всего непонятными являются отношения одних элементов, обозначенных на картинке, с другими. Именно эти отношения позволяют нам воспринимать поле нашего непонимания как очень разнородное, состоящее из многих разных элементов. Мы зафиксировали второе очень важное обстоятельство, что схема, как правило, строится не для того чтобы узнать, как устроен предмет на самом деле, но для того чтобы создать принцип нашего действия в ситуации будущего. С этой точки зрения, всякая действительно нарисованная, а не только потенциально обозначенная схема обязательно является схемой проектной, поскольку она направляет и обеспечивает наш переход из прошлого в будущее. Так что же надо рисовать и что же надо изображать на схемах, как создавать этот самый образ? Очень часто считается, что для того, чтобы нарисовать образ, необходимо иметь унифицированные элементы, из которых складывается тот или другой вариант картинки-схемы. Если мы строим изображение, мы, как правило, используем некоторые унифицированные элементы, из которых и выстраиваем изображение. Но сам исходный смысл-результат понятого, который нам надо зафиксировать в картинке, невозможно получить из комбинаторики известных элементов. Если нами уже зафиксирован некоторый исходный смысл, то дальше он может быть представлен и разложен в виде системы элементов, но не наоборот; мы не сможем получить некоторый исходный смысл, причудливо компонуя и сочетая имеющиеся элементы. Хотя существует семиотическая техника порождения смыслов— результатов и сгустков понимания и такого типа — это техника гадания. Можно произвольным образом набирать своеобразные пасьянсы из графических элементов, сближал и сдсьгая эти элементы друг с другом с тем, чтобы затем отвечать на вопросы, интерпретировать и определять смысл получившейся произвольной знаковой конструкции. Но нас интересует в данном случае совершенно другая техника получения смысла — структуры остановленных процессов понимания. Нам необходимо продвинуться через границу непонимания и для этого восстановить, что остается за рамками непонятого, не схваченного нами. Здесь, дорогие ученики, нам очень важно отметить: мы обсуждаем с вами отнюдь не все виды и способы построения и получения схем в истории. Эта задача — собрать и сорганизовать все типы схематизмов и семиотических изображений в единое целое, — невероятно интересная л чрезвычайно важная. Построение способов переходов ох одних символов и схем к другим, обозначение символически эпох и формаций, и является археологией гуманитарных наук, идею которой сформулировал Мишель Фуко. Но подобная археология должна строиться не вокруг линеарых текстов-дискурсов, а на основе расшифровки и продвижения в структуре сгущений и разряженностей, скрученностей и прочерченностей схем, знаков, символов. Наша задача в данном учебнике несопоставимо проще: мы хотели бы наметить некоторые приемы обучения мыследеятельностной схематизации. При этом мы искренне считаем, что мыследеятельностная схематизация является ключом к анализу всех типов и видов схематических изображений в культуре, что разобравшись в устройстве мыследеятельностной схематизации, мы сможем объяснить, каково происхождение символов, схем, знаков любого типа и вида. Почему же мыследеятельностная схематизация является ключом к схематизациям любого типа и вида, к построению всей совокупности символов и языков? Потому что процесс построения схем в системомыследеятельностной методологии предполагает построение таких знаково-схе-матических средств, которые обеспечивают реальное преобразование процессов мыследействования, мышления и коммуникации, а также специальный анализ и описание того, как схема преобразует процессы мышления, действия, коммуникации. С этой точки зрения, обучаться системомыследеятельностной схематизации имеет смысл только одновременно в разных типах и формах процессов мыследеятельности: процессах коммуникации, действия, мышления, анализируя и проживая на самом себе то, как создаваемый знак меняет и трансформирует реальность процессов, внутри которых мы находимся. Таким образом, мы вооружаем вас при помощи данного учебника схемами не для того, чтобы вы после этого узнали, как устроен тот или другой знак, символ или формула, а чтобы на основе понятых техник вы теперь сами смогли двигаться по слоям мыследеятельности, разным ее типам, разным жанрам и стилям гуманитарного и естественнонаучного творчества, простраивая процессы появления новых символов и знаков-средств, меняющих и преобразующих исходную форму процессов мышления, действия, коммуникации. Получается, что представления о схемах, символах, знаках надстраиваются над всеми формами творчества и позволяют нам проследить, как меняются разные типы и формы творчества в зависимости от того, какие появляются новые схемы, символы и знаки. То знание о схематизации, которое вы усваиваете в данный момент, позволяет вам войти внутрь программы, которую вы будете реализовывать сами, обучаясь и одновременно делая научные открытия, субъективно проживая свои способы продвижения в разных областях научного, методологического и художественного творчества. Схематизация — это одновременно и способ присвоения накопленного знания в истории, и его преобразования на основе построения схемы, которая выражает ваше собственное субъективное видение предмета знания. Но схематическая фиксация и выражение вашего субъективного видения при помощи схемы делает его объективным. Для того чтобы осуществлять подобную схематизацию, необходимо выработать у себя видение, поскольку речь в данном случае идет о развертывании процессов мыследеятельности в истории, необходимо выработать видение мыследеятельностных процессов. Постоянно движущееся, изменяемое, трансформируемое видение поведения мира и интересующего вас предмета в этом мире является тем условием, без которого невозможна никакая схематизация. Это видение является продуктом работы вашего сознания. Вы должны поймать этот предмет, простроить способ его движения. Это обстоятельство очень важно понимать и осознавать. Данное видение невозможно нигде подглядеть. Его невозможно вычитать из книги или узнать у другого человека. Это видение человеком знания необходимо вырабатывать самому человеку. Если подобного видения нет, то знание носит отвлеченно-абстрактный характер. И в этом случае оно является не знанием, а информацией. Знание, оторванное от собственного личного субъективного видения, превращается в отделяемую от человека и передаваемую другим людям информацию. Информацию можно использовать независимо от того, есть ли у тебя собственное видение или его нет. Информация — это знание общего пользования. Из того, что мы сказали, отнюдь не следует, что нельзя передавать субъективное персонально-личное видение. Да, оно тоже передается. Но для того, чтобы передавать видение, как раз и нужны схемы. Чем же характеризуется видение? Видение есть не что иное, как определенная идеальная действительность. Эта действительность идеальная, поскольку она специально выделена и создана в виде некоторого предполагающего однородность фокуса рассмотрения. Это идеальное образование — действительность, .так как оно допускает самостоятельное существование и жизнь представленных на нем предметов и фигур. Когда мы говорим идеальная действительность, то речь идет также о том, что сам экран, сам фон, на который проецируется изображение, обладает определенными характеристиками: он допускает только определенную меру однородности. Сама мера однородности определяется многими особенностями. Во-первых, для того, чтобы экран, на который попадает образ или элементы разных образов, обладал однородностью, он должен отличаться одновременно от других экранов, на которые попадают другие образы или другие элементы данного образа. Таким образом, сознание, создающее образ, обладает одновременно не одним экраном, а потенциально или виртуально множеством разных экранов, на которые оно выбрасывает данное изображение. Эту процедуру отличения экрана от других возможных экранов мы называем фасетизацией. Всякое сознание содержит в себе потенциал фасетизации, то есть сознание проецирует не один движущийся кинематический образ на другой экран, но оно одновременно проецирует потенциально образ на множество разных экранов, тем самым определяя меру однородности-разнородности формируемого образа. И тогда всякое сознание является мультивизором, многовидящей системой экранов, многофасеточным глазом, подобным глазу насекомого. Именно процедура фасетизации является проверкой и реальным развертыванием однородности-неоднородности создаваемого изображения и возможности разложения его на дальнейший набор элементов. С другой стороны, не однороден и сам экран, на который проецируется образ. Эту идею впервые выдвинул и очень интересно разрабатывал философ, богослов, антрополог П.А. Флоренский. Само движение образа по поверхности экрана тоже является определенной геометрической характеристикой. В частности, это движение может предполагать, что не мы видим образ, но представленный через картинку-образ экран-глаз изучает и рассматривает нас. Эта идея обратной перспективы, представленная в многочисленных работах П.А. Флоренского по иконописи, богословию, живописи, геометрии, является очень ценной и важной. Она позволяет нам совершенно иначе рассматривать и понимать фон, на котором образуется образ. Идея обратной перспективы имеет принципиальное значение для процессов схематизации, поскольку в соответствии с данной идеей схема движется и существует в коммуникативных каналах передачи персонализированного личного видения — от одного человека к другому. И, наконец, идея однородности-неоднородности образа определяется тем, на чем собственно нарисована данная картинка, данный образ. Когда у нас есть картинка-образ, мы исходим из того, что данная картинка существует в единственном числе, она одна. Но на самом деле подобное утверждение является весьма серьезным упрощением. Мы почти всегда имеем картинку, нарисованную на картинке, или картинки, поставленные в очередь друг за другом, что и создает эффект кинематографа, то есть движущихся картинок, или по-другому, анимации — оживления, мультипликации, умножения картинок. Идея множества картинок, движущихся в сознании, определяется идеей схемопотока — потока движущихся по каналу сознания множества схем. Если сознанию удается разрезать и разделить схемопоток на отдельные срезы-образы (в чем и заключается задача семиотической рефлексии, то есть способности выделять срезовые картинки состояний-процессов и их анализировать), то мы получаем доступ к анализу-изучению собственно самой семиотической фактуры. Если же нам это не удается, мы попадаем в фактуру некоторого воспринимаемого живого процесса. С этой точки зрения, очень сложно сказать, что является иллюзией, ошибочным восприятием: не разлагаемый на отдельные срезы единый/слитой наблюдаемый процесс или, наоборот, выделенные и прорисованные отдельные картинки-схемы. Уважаемые Разведчик и Следователь! Могли бы вы прорисовать три важнейших оператора, которые определяют уровень однородности/неоднородности рассматриваемой картинки? Наша картинка выглядит следующим образом. Рис. 18. Формирование схемы-картинки На ней изображены три важнейших момента проработки схемы с точки зрения ее однородности-неоднородности: 1. Процесс фасетизации-проецирования образа на другие экраны, за каждым из которых закреплен свой собственный фокус рассмотрения образа; 2. Процесс превращения экрана в орган восприятия одного человека другим человеком, на который он проецирует создаваемые им образы; 3. Процесс схемопотока. Можно утверждать, что сознание всякого человека, который создает схему, управляется и определяется этими тремя векторами построения схемы. Очень важно, до какой степени данная картинка однородна. Но при подобном анализе и разложении картинки на все более однородные составляющие очень важно в конце концов не уничтожить и не вытравить за всеми подобными аналитическими упражнениями саму мысль, которая должна быть выражена при помощи схемы. При построении картинки, которая позволила бы нам продвинуться в область непонимания и расширить границу понятного, очень важной является идея схемопотока. Поскольку в принципе мы никогда не создаем картинку из ничего, не создаем образ из ничего, мы дорисовываем уже имеющиеся образы и соотносим новые картинки с тем, что мы поняли, просматривая переходы от картинки к картинке. Новые смыслы и новые идеи появляются у нас при просматривании переходов от картинки к картинке, в результате разложения одной смешанной картинки на набор других, более однородных, которые после того, как мы их разделили на несколько однородных, нам очень важно собрать в единое целое. Можно сказать, что вхождение человека в традицию и освоение определенного языка в данной традиции есть не что иное, как достаточно жесткое следование заданному схемопотоку и образопотоку, которые существуют в данной традиции и передаются (транслируются) от учителя к ученику. В таком случае складывание определенной идеальной действительности, на которую проецируется создаваемый образ, позволяющий прочертить границу между понятным и непонятным, формируется как результат опыта, связанного с попытками употребления элементов языка: образов, понятий, схем в данной традиции. Человек, входя в определенную традицию, осваивает то, как люди осуществляют данный процесс и то, как они его понимают и воспринимают. С какого-то момента человек стремится более совершенно осуществить данный процесс и более глубоко понять его организацию и построение. Этого человек и добивается, создавая новые схемы построения данного процесса и новые способы его понимания. Идеальная действительность, в рамках которой человек создает образ-схему, формируется как система переходов от образов-схем — к построению и организации процесса и от осуществляемого процесса — к его пониманию и изображению. Так, вхождение в действительность системомысле-деятельностной методологии предполагает простраивание в видении/мышлении соотношения процессов коммуникации и взаимопонимания между людьми, процессов мышления, процессов действования и, самое главное, форм и способов взаимосвязи между ними. Присутствующие на схеме мыследеятельности данные представления не задают идеальной действительности мыследеятельности. Поскольку, например, на схеме мыследеятельности процессы мышления, действия, коммуникации представлены как изолированные и отделенные. С другой стороны, процессы коммуникации и взаимопонимания существуют в процессах мышления и действия, как и процессы действия — в процессах мышления и коммуникации, а процессы мышления — в процессах действия и коммуникации. Таким образом, задача состоит в том, чтобы суметь за непосредственно предложенной картинкой увидеть более сложно устроенное представление и выразить его в новой картинке. Человек с определенного момента формирует видение, которое не сводится к картинке, выходит за ее рамки. Получается, что имеющаяся картинка как бы «обросла» смыслами, которые превышают вс¨ прорисованное и изображенное на картинке. Очень важно, что это новое видение не определяется тем, что уже в выраженной форме графически представлено на схеме. Человек отталкивается от изображенного и строит новое видение, которое затем обязательно надо будет представить на схеме. Как очень часто любил повторять Г.П. Щедровицкий: «То, что не изображено, того не существует». Поэтому, дорогие ученики, если у вас есть идеи, но вы их не изобразили на схеме, считайте, что идей у вас просто нет. Возникает вопрос: на основе какой способности человек формирует подобную идеальную действительность, как своеобразный орган-продолжение своего собственного сознания? Наличие подобной идеальной действительности как раз то, что отличает сознание профессионала от сознания дилетанта. Профессионал, обладающий организованным сознанием в определенной области, имеет хорошо организованную структурированную картину данного раздела мира: политики, знания, права, религии и т. д. Каким же образом он формирует данную действительность? По всей видимости, следовало бы сказать, что подобная структурированная действительность — сложное смысловое целое, которое не сводится к графически закрепленным и прорисованным элементам и возникает на основе воображения и способности представления. Но мы склонны считать, что воображение — одна из разновидностей интеллектуальной функции понимания. Человек, создавая сложное смысловое целое, не столько входит в образ (откуда и само понятие «во-ображения»), сколько пытается простроить в воззрительном (интуитивном) материале то, что он способен понять-взять. С этой точки зрения, преодоление непонимания предполагает восполнение из самого человека такой светоносной фактуры, которую он выносит во вне своего сознания. Затем вынесенная и выложенная во вне человека данная светоносная смысловая фактура вторичным образом может восприниматься. Человек в этом случае не входит в уже готовый образ, он «лепит» во вне привычного и знакомого ему когнитивного ландшафта (среды познания) совершенно новую среду, стремясь уловить и почувствовать неоднородность, складчатость, составленность формируемого им мира. Именно этот выносимый во вне него материал сознания затем может уже вторично восприниматься и превращаться в образ. С другой стороны, простраивание смысловой действительности во вне привычной и проработанной (знакомой) среды сознания не такая уж сложная работа. Нужно просто выстроить весь мир и затем посмотреть на построенный вами мир как бы со стороны. Это понял великий немецкий философ Иммануил Кант. Познанная вещь — это, прежде всего, построенная и сконструированная вещь. Единственное наше сегодняшнее отличие от Канта состоит в том, что материал для этого строительства, как считал Кант, поставляется пассивной чувственностью (аф-фицируется, предоставляется); нам же кажется, что этот материал при создании схем и знаков — а материалом в этом случае являются сгустки процессов понимания — образует из самого себя сознание человека. В отдельных случаях, когда у человека есть определенная схема действия и он ее реализует, он наталкивается на противодействие материала. Происходит то, что Иоган Готлиб Фихте называл столкновением, толчком (Ansto?). Этот толчок дальше начинает осмысляться, и человек выстраивает понимание/объяснение причин, обусловивших этот толчок. Но человек, осуществляющий познание, может выходить за рамки своего сознания и его фона не только по причине толчка. Он это может делать совершенно свободно — из любви к миру и Богу. Что же представляет собой сама фактура смыслового материала, из которого человек выстраивает схему? Фактура эта весьма многообразна, в ее основе лежат: 1) категориальные и понятийные схемы, которые внутри себя содержат воззрительную организацию упорядочиваемого материала. Очень важно понимать, что категории тоже в каком-то смысле схемы; 2) схемы организации логических рассуждений, которые определяют свою собственную разметку и упорядочивание зрительного пространства; 3) система образов и схематические принципы -^- основание структуры разнообразных знаний, понятий, идеализации и принципов построения научного мышления определенного типа, в котором культивируется тот или другой тип построения зрительных представлений; 4) структура и скрытая образность самого естественного языка, на котором мы говорим, и в устройство которого точно так же заложены определенные схемы, организующие наше зрительное восприятие. Поскольку существует огромное число естественных языков, то каждый раз один из важнейших способов, включенный в основу языка, определяет принцип культивирования зрительного представления. Для этого достаточно сравнить иероглифический язык (например, китайский), санскрит и европейские языки, построенные на принципах алфавитного письма. Надо не забывать, кроме того, что схема реализуется не только на зрительном материале, но и на ритмическом, звуковом, мелодическом материале, способах организации пространства жизнедеятельности, способах телесной организации и форм движения в системе танцев и физических движений; 5) схемы, которые определяют организацию практического действия, дающего выигрыш в затраченном усилии. Само практическое действие и его схемы расслаиваются на огромное число действий по типу практических занятий и областей применения. Но важнейшим разделением является членение действий на технические, инженерные, связанные с использованием машин, механизмов, природного материала, организационно-управленческие действия, действия, конституирующие государственность, власть и институциональные структуры, а также схемы действия, определяющие современную организацию труда и формы ее построения; 6) схемы, которые специально создаются и прорабатываются в искусстве, определяют способ восприятия, понимания и переживания событий и явлений, а также в религии, где они определяют связь человека с Богом и принцип самообразования самостно-ипостасной, личностной организации человека; 7) графические элементы и фрагменты уже созданных схем, которые каждый раз используются при построении и создании новых схем; 8) схемы наглядной представлености информации на компьютере, в видео-рекламе, видео-клипах, которые в виде шаблонов определяют наш способ представления определенного, продумываемого нами содержания; 9) схемы различных форм организации мыследеятель-ности, сорганизованных и связанных, — мышления, коммуникации, действия (таких, например, как борьба, игра, политика, разведка, стратегирование и т. д.)- Каждый из этих пунктов включает свой регистр рассмотрения и познания схематического видения мира знаков. Всякое сознание несет в себе в разной степени проработанности эти формы схематической и графически организованной связности, которое оно затем выносит в виде специально представляемого материала, имеющего по отношению друг к другу разные функции. Более того, когда мы анализируем организацию сознания, уважаемые ученики, мы должны фактически просматривать, как созда¨тся схематически образная воззрительностъ на основе всех перечисленных нами характеристик.

Похожие:

	Основная образовательная программа основного общего образования оглавление Формирование универсальных учебных действий (личностные и метапредметные результаты)		Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Познакомиться с буквой ь-знак как знаком разделяющим согласные от гласных на письме и в произношении слов; учить различать ь-знак...
	Чухрий Ольга Юрьевна, учитель биологии высшей квалификационной категории... Федерального государственного образовательного стандарта основного общего образования, программы развития и формирования универсальных...		Практикум для гуманитарных специальностей. Оглавление. Предисловие. Часть 1 психология
	Андрей Андреевич Громыко Памятное. Книга вторая Андрей Андреевич Громыко памятное книга вторая Франция помнит Анну Ярославну. Петр I в Париже. Провинциальная «Бастилия» и Компьень. Слово, с которым француз неразлучен. Бонн Маркса...		Реферата Реферат содержит название, оглавление, введение, основную часть, выводы, заключение и список использованной литературы
	Урока русского языка во 2 классе на тему: «Мягкий знак показатель... Дать знания о том, что мягкий знак –это показатель мягкости согласных, что показывает разделительный ь знак, и перед какими буквами...		Оглавление поясняющая часть Гоу впо «башкирская академия государственной службы и управления при президенте республики башкортостан»
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уметь различать в словах разделительный мягкий знак и мягкий знак – показатель мягкости		Пояснительная записка Общая характеристика программы Описание программы... Тематическое планирование с определением основных видов учебной деятельности обучающихся
	Методическое пособие по курсу «Маркетинг инновационных проектов»... Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования		Part I (Часть I) the facts (Факты) 1 ...
	Урок русского языка во 2 классе. Тема: Разделительный мягкий знак Цели: 1 создать проблемную ситуацию и условия для ее разрешения, провести исследовательскую работу по теме «Разделительный мягкий...		Тема : Мягкий знак (ь) на конце существительных после шипящих ...
	Спецкурсы Дисциплина «Личностные расстройства» Дисциплина «Личностные расстройства» является спецкурсом специальности 030301 Психология и предназначена для студентов 4 курса (8...		Основные требования к написанию реферата Структура работы включает: титульный лист, план работы (оглавление), введение, основную часть, заключение, список используемых источников...