Конституционная реформа
Скачать 5.48 Mb.
|
2.3. Конституционное закрепление компетенции Кабардино-Балкарской Республики В главе III Конституции Кабардино-Балкарской Республики «Государственное устройство» были закреплены правовые основы взаимоотношений Кабардино-Балкарской Республики с Российской Федерацией, предметы ведения республики, предметы исключительного ведения Российской Федерации, а также предметы совместного ведения Российской и Кабардино-Балкарской Республики1. Согласно статье 67 Конституции Кабардино-Балкарской Республики, Кабардино-Балкарская Республика является государством и обладает всей полнотой государственной власти на своей территории вне предметов ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики. Статус, территория и границы республики могут быть изменены только на основе референдума народа Кабардино-Балкарии. Следует отметить, что положения этого раздела были основаны не только на Конституции Российской Федерации, но и на Договоре Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Кабардино-Балкарской Республики», заключенном 1 июля 1994 года в соответствии с Конституцией Российской Федерации2. Так, статьи 69 и 70 фактически воспроизвели содержание статей 3 и 4 Договора. Такое воспроизведение между тем создало определенную юридическую коллизию, в частности, повлекло за собой некоторое несоответствие положений статьи 72 Конституции Российской Федерации и статьи 70 Конституции Кабардино-Балкарской Республики, посвященных вопросам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (Кабардино-Балкарской Республики). Так, Договором и, соответственно, Конституцией республики к совместному ведению отнесено право Кабардино-Балкарской Республики, а именно право устанавливать частную собственность на землю1. Однако понятно, что субъективное право одной стороны не может быть предметом совместного ведения обеих сторон. Тем не менее, эта очевидная и, по всей видимости, сознательная юридико-техническая недоработка разработчиков Договора была положена в жертву принципиальному интересу республики. Закрепление данного положения играло чрезвычайно важную роль для Кабардино-Балкарии, испытывающую сложнейшую проблему малоземелья, имеющий как экономический, социальный, так и этнический характер2. Пункт «г» статьи 4 Договора определил в качестве предмета совместного ведения защиту государственности и территориальной целостности Кабардино-Балкарской Республики. К совместному ведению Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики Договором отнесено также развитие национальных языков (пункт «з» статьи 4 Договора). В неразрывной правовой связи с данным положением находятся нормы статьи 76 Конституции Кабардино-Балкарской Республики, согласно которым государственными языками Кабардино-Балкарской Республики являются три языка – кабардинский, балкарский и русский, причем обеспечиваются их равные права на сохранение, использование, развитие и совершенствование1. Реализация в Конституции Кабардино-Балкарской Республики права республик в составе Российской Федерации на установление своих государственных языков в двусоставной республике имела чрезвычайно важное социальное и политическое значение, служила в определенной степени неким стабилизирующим фактором2. Пункт «т» статьи 4 Договора (и, соответственно, пункт «т» статьи 70 Конституции Кабардино-Балкарской Республики) определили в качестве предмета совместного ведения Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики вопросы репатриации на историческую родину этнических кабардинцев (адыгов) и балкарцев, проживающих за рубежом, и связанные с этим вопросы гражданства. Данная договорная норма, ставшая впоследствии конституционной, послужила правовым основанием для принятия в республике Закона Кабардино-Балкарской Республики от 26 июля 2001г. № 72-РЗ (ред. от 16.11.2007, с изм. от 29.11.2007) «О репатриантах»3, который устанавливал порядок предоставления лицам из числа адыгов и балкарцев, вынужденно покинувшим в связи с репрессиями историческую родину, или их прямым потомкам статуса репатрианта, также давал юридическую возможность адаптации переселенцев. Впоследствии в этот Закон по различным, в том числе правовым, мотивам трижды вносились изменения. Прокурор Кабардино-Балкарской Республики 10 декабря 2007 года обратился в Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики с заявлением о признании указанного Закона недействующим. В заявлении позиция прокуратуры мотивировалась тем, что понятие «репатрианты» не предусмотрено федеральным законодательством; оно поглощается понятием «соотечественники за рубежом», установленным Федеральным законом Российской Федерации «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом»1; Закон Кабардино-Балкарской Республики нарушает компетенцию Российской Федерации в сфере внешней политики и международных отношений Российской Федерации. В своем возражении на данное заявление Парламент Кабардино-Балкарской Республики не согласился с доводами прокуратуры, указав, в частности, следующее: «В заявлении прокурора республики констатируется, что понятие «репатриант» отсутствует в федеральном законодательстве. Между тем указанное понятие используется в федеральном законодательстве (например, в Положении о Федеральной миграционной службе России, утвержденном Постановлением Совета Министров – Правительства Российской Федерации от 1 марта 1993 г. № 173 и др.). Кроме того, оно используется и в международных соглашениях Российской Федерации (Договор о принципах межгосударственных отношений Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и Советской Социалистической Республики Молдова, Договор между Российской Федерацией и Латвийской Республикой о сотрудничестве в области социального обеспечения и др.). Вывод о том, что содержание понятия «репатриант», используемое в республиканском Законе, поглощается содержанием понятия «соотечественник», данным в статье 1 Федерального закона «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом», также вызывал правовые возражения. По смыслу республиканского Закона под репатриантами понимаются лица, находящиеся на территории КБР, в отношении которых принято соответствующее решение о предоставлении мер государственной поддержки. Соотечественниками в соответствии с Федеральным законом «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» признаются лица, проживающие за рубежом. Указанное положение констатируется и в заявлении прокурора КБР (стр. 3). Таким образом, Закон КБР «О репатриантах» и Федеральный закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» имеют различные адресаты правового регулирования. Вывод в заявлении прокурора республики о неправомерности республиканского Закона также обосновывается тем, что в Федеральном законе «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» вопросы принятия статуса репатрианта и регулирования его правового положения не отнесены к компетенции Российской Федерации. Между тем указанный Федеральный закон регулирует отношения в иной правовой плоскости, а именно предусматривает меры государственной поддержки соотечественников, проживающих за рубежом. Республиканский Закон, напротив, стимулирует возвращение соотечественников на историческую родину. Предусмотренный республиканским Законом статус репатрианта направлен на выравнивание объема прав лиц из числа бывших соотечественников, ранее проживавших за рубежом, с объемом прав остальных жителей республики. Республиканский Закон не регулирует вопросы гражданства Российской Федерации, а также внешней политики и международных отношений, как это указано в заявлении прокурора КБР (стр. 3). Что касается вывода о противоречии Закона Кабардино-Балкарской Республики Конституции Российской Федерации, то в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в его решениях (Постановление Конституционного Суда РФ от 16.06.1998 № 19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации», Постановление от 11.04.2000 № 6-П Определении Конституционного Суда РФ от 19.04.2001 № 65-О), предметом рассмотрения судов общей юрисдикции не могут быть вопросы соответствия законов субъектов Российской Федерации Конституции Российской Федерации. Суды общей юрисдикции в своих решениях могут лишь подтверждать неконституционность законов субъектов Российской Федерации в связи с имеющимися решениями (постановлениями) Конституционного Суда России по конкретным делам»1. В итоге, Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики согласился с доводами прокурора республики и признал Закон Кабардино-Балкарской Республики «О репатриантах» недействующим и не подлежащим применению2. К совместному ведению Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики были отнесены также иные вопросы, в основном, в социально-экономической сфере. Следует признать, что применительно к отдельным из названных вопросов нормы Договора и, соответственно, основного закона республики, как представляется, затрагивали компетенцию Российской Федерации. Это, в частности, банковское дело, вопросы занятости, управление предприятиями (объектами), отнесенными к федеральной собственности и находящимися на территории республики, организация мобилизационной подготовки народного хозяйства, размещение воинских частей на территории республики, координация бюджетно-финансовой, налоговой, денежно-кредитной и ценовой политики. В целом Договор перераспределил ряд предметов ведения по сравнению с тем, как они закреплены в Конституции Российской Федерации. Дополнение предметов совместного ведения Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики, перечисленных в 14 пунктах статьи 72 Конституции Российской Федерации формально противоречит содержанию указанной статьи; изложенный в ней перечень предметов совместного ведения является исчерпывающим и не содержит оговорки о возможности его расширения. Нет указания и на то, что в статье перечислены основные, наиболее важные предметы совместного ведения, что давало бы возможность для юридической констатации наличия иных, «скрытых» предметов совместного ведения. Такая конструкция статьи, которую можно считать в определенной мере конструктивной недоработкой, является формальным правовым препятствием для отнесения к предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации иных вопросов. Вместе с тем такая возможность в принципе представляется юридически допустимой. Очевидно, что круг вопросов, находящихся в совместном ведении федерального центра и регионов России, на практике гораздо шире. Конституционный Суд Российской Федерации выходит из этой ситуации правовой неоднозначности путем интерпретации в необходимых случаях положений статьи 72 Конституции Российской Федерации, в силу которой те или иные вопросы, не нашедшие прямого указания в статье 72 рассматриваются как вытекающие из смысла тех или иных ее положений. Так, в Определении от 14 января 2003 года № 20-О Конституционный Суд Российской Федерации1 пришел к выводу, что Конституция Российской Федерации относит к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов административное законодательство (статьи 72, пункт «к» части 1), а значит, вопросы, связанные с регулированием государственной службы (за исключением федеральной государственной службы)2. В связи с изложенным следует отметить, что объем компетенции субъектов Федерации свидетельствует о степени централизации федеративного государства3. Вопрос о том, насколько допустимо регулирование предметов ведения в конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации, является довольно актуальным. В частности, И.А. Умнова выделяет шесть вариантов разграничения предметов ведения. Три из них являются неконституционными, так как инкорпорируя нормы Конституции Российской Федерации, вторгаются в предмет федерального конституционного регулирования4. Так, нарушением Конституции Российской Федерации является включение в тексты основных законов субъектов Российской Федерации перечня предметов ведения Федерации. В этой связи впоследствии ввиду явного выхода за пределы компетенции Кабардино-Балкарской Республики статья, определяющая перечень предметов ведения Российской Федерации, а позднее и статья, закрепляющая вопросы совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации, были исключены из текста Конституции Кабардино-Балкарской Республики. Конституция Кабардино-Балкарской Республики закрепила в главе III еще одни особенности, касающиеся государственных языков Кабардино-Балкарской Республики. Так, часть 1 статьи 76 установила, что государственными языками Кабардино-Балкарской Республики на всей ее территории являются кабардинский, балкарский и русский. Тем самым русского языку – государственному языку Российской Федерации придан одновременно статус государственного языка Кабардино-Балкарской Республики. Такой шаг, возможно, является излишним и представляется юридически не вполне корректным. Русский язык как общегосударственный язык России пользуется этим статусом на всей территории страны, а сам его статус, безусловно, не соответствует статусу государственного языка субъекта Российской Федерации. В то же время вряд ли обоснованным является встречающийся в научной литературе вывод о том, что право на установление республиками собственных государственных языков противоречит принципу равноправия субъектов Российской Федерации1. Такой вывод является следствием излишне формализованного подхода к пониманию конституционного закрепления равноправия субъектов Российской Федерации. С другой стороны, этот формальный атрибут является элементом государственности республик в составе Российской Федерации. Кабардино-Балкарская Республика обеспечивает равные права государственных языков на сохранение, использование, развитие и совершенствование. Заслуживает внимания положение части 2 статьи 76 Конституции Кабардино-Балкарской Республики. Она гарантировала государственным языкам Кабардино-Балкарской Республики использование на равных правах в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях Кабардино-Балкарской Республики. В соответствии с частью 3 статьи 76 Конституции Кабардино-Балкарской Республики языки представителей народов, компактно проживающих на территории Кабардино-Балкарской Республики, имеют право на сохранение и развитие, пользуются поддержкой государства. Статья 77 Конституции республики закрепила административно-территориальное устройство республики, перечислив административно-территориальные единицы. Позднее эта статья была дополнена нормой о том, что образование в Кабардино-Балкарской Республике новых административно-территориальных единиц осуществляется в порядке, установленном республиканским законом. Таким образом, Конституция взамен изложения пространных норм о порядке изменения административно-территориального устройства республики ограничилась ссылкой на специальный закон, в то же время придав одновременно ему по сути статус конституционного. 2.4. Конституционные основы организации государственной власти Кабардино-Балкарской Республики Конституция Кабардино-Балкарской Республики зафиксировала в главах IV, V, VI, VII специальные положения о Президенте, Парламенте, Правительстве Кабардино-Балкарской Республики, а также о судебных органах, в частности, Конституционном Суде Кабардино-Балкарской Республики. В этих главах по сути определена система органов государственной власти Кабардино-Балкарской Республики в целом, в том числе их взаимоотношения между собой. Система органов государственной власти в субъектах России строится на основе принципа разделения властей (ст. 10 Конституции РФ). В современной конституционно-правовой науке существуют разные подходы к исследованию принципа «разделения властей» и разные его оценки. Соответственно, можно говорить о нескольких значениях понятия «разделения властей» либо о разных сторонах данной категории. Разделение властей исторически проявило себя как определенная идея, зародившаяся еще в античные времена (Аристотель) и выросшая в особое учение, в теорию разделения властей (Ш.Л. Монтескье). «Все погибло, – писал Ш. Монтескье, – если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть претворять в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц»1. В рамках теории «разделения властей» был сформулирован и обоснован одноименный правовой принцип, который получил законодательное закрепление в качестве одной из основ конституционного строя (впервые в Конституции США 1787 г.) и был реализован на практике. Различают два аспекта разделения властей: юридический и политический. Первый предполагает его формально-юридическое закрепление, второй – фактическое «разделение властей». Между ними нередко образуется разрывы, которые нетрудно обнаружить в конституционном законодательстве многих государств2. Разделение властей – явление многоцелевое, имеющее и положительные и отрицательные черты. Приведенное выше высказывание Ш. Монтескье выражает его вторую направленность – против сосредоточения всей власти «в одном и том же лице или учреждении». В таком понимании принцип разделения властей сыграл в свое время прогрессивную роль в борьбе против абсолютизма и произвола королевской власти. Мировой государственно-правовой практике известна разная глубина разделения властей и соответственно разное «дозирование» полномочий высших органов государственной власти. В целом в юридической литературе утвердилось следующее представление о существе этого принципа. Единство и целостность государства не позволяет ставить вопрос о том, какая власть важнее в силу этого должна обладать большими властными полномочиями. Ни одна из них не может существовать без двух других. В этом смысле бесплодны попытки сосредоточить исполнительные функции на уровне власти законодательной, и наоборот1. «Как это ни парадоксально, но полное разделение властей абсурдно, ибо вступает в противоречие с перспективой выживания государства и сохранения политической системы. Но это говорит не против разделения властей, а в пользу осторожного и мудрого осуществления этого принципа без всяких нажимов и крайностей»2. В противном случае, добавим, исчезают необходимые взаимосвязи и взаимодействия между ветвями власти, нарушается единство государственной власти. Принцип «разделения властей» не противостоит (во всяком случае, не должен противостоять) единству государственной власти, как полагают некоторые авторы. Он не отрицает «единства власти», но отрицает «единовластие». Смысл принципа «разделения властей» состоит, в первую очередь, не в разграничении функций, а в недопущении средоточия всей власти в одной из ее ветвей, установления ее «единовластия», а точнее, диктатуры. Естественно, принцип «разделения властей» не действует автоматически: он нуждается в средствах обеспечения в виде определенных правовых гарантий и механизмов – в системе сдержек и противовесов. Таким образом, принцип «разделения властей» по изначальному своему предназначению есть заслон, преграждающий путь к повышению власти, произволу и авторитаризму. Таковой остается его суть и в нынешние времена. Только при таком значении «Разделение властей» представляет собой демократический принцип, обеспечивающий действительное единство государственной власти и нормальное (цивилизованное) разделение и взаимодействие всех трех ее ветвей. Разделение властей преследует и другую цель – определение функций каждой из ветвей власти, их разграничение, а также определение полномочий и компетенции образующих их органов власти. Это – дополнительная цель разделения властей, хотя и крайне важная. Поэтому вряд ли можно рассматривать проведение разделения властей только как организационно-техническую операцию. В свое время Томас Гоббс в сочинении «Левиафан» заметил, что существует только один способ создать сильное государство, – это единство власти1. Только единая и сильная власть может обеспечить единое «правовое поле» в стране. Единство системы органов государственной власти проявляется в том, что все органы этой системы действуют совместно, находятся во взаимосвязи и взаимозависимости2. Характеризуя место положений об организации государственной власти субъекта Российской Федерации, в науке конституционного права России обоснованно выделяют конституирование органов государственной власти (порядок их формирования, полномочия, структура, взаимоотношения и др.) как основную функцию конституций (уставов) субъектов Российской Федерации. 2.4.1. Президент Кабардино-Балкарской Республики |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Понятие конституции. Классификация конституций. Этапы конституционного развития России. Разработка и принятие действующей Конституции... |  | «Конституционная экономика» «Конституционная экономика» для направления 030500. 62 «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр юриспруденции») |
| Тематическое планирование № Тема урока Кол-во часов Тип урока Характеристика... Крестьянская реформа: проблема земли и воли. Крестьянская реформа в крае: условия и итоги преобразований | | И. Н. Вишнякова Конституционная экономика Рецензент: С. Г. Павликов – д ю н профессор, зав кафедрой «Государственно-правовые дисциплины» |
| Инновационная деятельность в условиях реализации фгос при решении... Тапов реформирования, были решены. Причин этому много. По мнению Фулан Майкла «Реформа – это не просто воплощение последних политических... | | Рефератов по дисциплине «Правоведение» Правовое государство и гражданское общество — понятие, принципы и конституционная основа. Конституционное право |
| Рабочая программа учебной дисциплины «конституционная экономика» Двуреченских В. А.; профессор кафедры экономического права и гражданско-правовых дисциплин рэу им. Г. В. Плеханова | | Решение заседания кафедры Протокол №1 «30» августа 2012г рабочая... Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный... |
| Оглавление Особенности проведения крестьянской реформы в национальных окраинах России. Реформа в государственной и удельной деревне | | Реферат. Тема: «Теплый позитивизм в XXI веке» Следует удалить по расовым соображениям. Реализм непоследовательно заполняет сложный комплекс, что-то подобное можно встретить в... |
| Еремина, О. В. Реформа высшего юридического образования и роль преподавателя... | | Протокол совещания международного молодежного клуба управленцев (ммку) №5 Цдп – Конференция жилищно – коммунальная реформа. Роль малого предпринимательства… |
| Реформа корпоративного законодательства: что день грядущим нам готовит. Ответы на вопросы Регистрация участников II всероссийского форума по корпоративному законодательству | | Урок-презентация на тему "Крестьянская реформа 1861 г." для 8-го класса Путем анализа основных положений реформы выявить ее прогрессивные и крепостнические черты |
| Темы занятий Кол-во часов (всего) Теор занятия Соц эк и культ развитие края. Сельское хоз-во. Столыпинская аграрная реформа в Марийском крае | | Промежуточная аттестация за курс История Красноярского края в 8 классе... Реформа М. М. Сперанского в Сибири. Губернская власть. Городское и крестьянское самоуправление |
