Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 4.73 Mb.
|
Получение взятки за незаконные действия (бездействие) Получение взятки за незаконные действия (бездействие) не был известен советским уголовным кодексам. Его отсутствие в уголовном законе в юридической литературе объяснялось тем, что «в советском социалистическом обществе одинаково нетерпимы и противны самой его сущности как взятка за правомерные действия, так и взятка, связанная с нарушением закона» [1; с.83]. УК РФ отказался от такого уравнительного подхода к различным по общественной опасности видам получения взятки. Однако, введя данную новеллу, законодатель не объяснил, что понимать под этим квалифицирующим признаком. Официальное толкование термина «незаконные действия (бездействие)» дал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 6 от 10 февраля 2000 года. По его мнению, под ним следует понимать неправомерные действия, которые не вытекали из служебных полномочий должностного лица или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения (п. 10). Нововведение, безусловно, заслуживает поддержки. Общественная опасность совершения такого преступления, как получения взятки значительно выше, если деньги и другие имущественные ценности получаются служащим за злоупотребление властью (в широком, общеупотребительном смысле) в интересах взяткодателя или представляемых им лиц. Однако вряд ли можно признать отвечающим принципу справедливости (ст. 6 УК РФ) приравнивание разных по характеру и степени общественной опасности неправомерных действий, совершаемых за взятку. Так, с позиции Пленума Верховного Суда РФ, в равной степени общественно опасными являются, например, получение взятки за необоснованное награждение почетной грамотой, неисполнение решения избирательной комиссии (ст. 5.3. КоАП РФ), фальсификация доказательств (ст. 303 УК РФ). Из общей теории права известно, что правонарушения подразделяются на проступки и преступления. Одним из главных критериев их деления является характер и степень общественной опасности деяния. Также общеизвестно, что определение составов правонарушений и санкций за них зависит от принципа соразмерности проступка (преступления) и взыскания (наказания). Как представляется, эти и другие положения, выработанные общей теорией права не нашли должного отражения в ч. 2 ст. 290 УК РФ. Рассматриваемый квалифицирующий признак получения взятки сформулирован таким образом, что акцентирует внимание только на назначении взятки – за незаконные действия (бездействие). УК РФ упустил из виду, что общественно опасным является не назначение взятки как таковое, а свойство деяния взяткополучателя. Квалифицирующий признак получения взятки должен быть формулирован так, чтобы, с одной стороны, его признаки не могли произвольно толковаться правоприменителем, с другой – чтобы была явно видна и понятна сущность уголовно-правового запрета. На первое положение неоднократно обращал внимание Конституционный Суд РФ. «Из конституционных принципов равенства и справедливости, – отмечает он, – вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике, и, следовательно, неизбежно ведет к произволу» [2]. Очевидно, что термин «незаконные действия (бездействие)» не соответствует требованиям, сформулированным Конституционным Судом РФ. Сущность же уголовно-правового запрета можно выразить только при условии точного указания в уголовном законе на свойство нарушения служебных обязанностей. Повышенной уголовной ответственности требуют не злоупотребления вообще, не род деяний («незаконные действия (бездействие)»), а наиболее общественно опасные виды этого злоупотребления. С учетом вышесказанного, предлагаем следующую редакцию рассматриваемого квалифицирующего признака получения взятки: «Должностное лицо, принявшее взятку, заведомо данную для склонения его к совершению административного правонарушения или преступления или за совершенное им такое административное правонарушение или преступление, наказывается…». Указанный прием описания квалифицирующего признака получения взятки позволяет разрешить проблему конкуренции ч. 1 и ч. 2 ст. 290 УК РФ. Конкуренция норм заключается в том, что ч. 1 ст. 290 УК РФ предусматривает ответственность за покровительство и попустительство по службе, которые по своей природе являются неправомерными действиями [3]. По мнению Пленума Верховного Суда РФ к общему покровительству по службе могут быть отнесены действия, связанные с незаслуженным поощрением, внеочередным необоснованным повышением в должности, совершение других действий, не вызываемых необходимостью. К попустительству по службе судам рекомендуется относить неприятие должностным лицом мер за упущения или нарушения по служебной деятельности взяткодателя, нереагирование на его неправомерные действия (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6 от 10 февраля 2000 г.). Возникает вопрос: по какой части статьи 290 УК РФ судебно-следственным органам квалифицировать неправомерные действия должностного лица, выразившиеся в покровительстве или попустительстве? Как нам кажется, высказанное предложение по изменению формулировки ч. 2 ст. 290 УК РФ дает возможность разрешить поставленный вопрос. Получение взятки за общее покровительство или попустительство в виде дисциплинарного проступка или иного неправомерного действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 290 УК РФ. Принятие взятки за общее покровительство или попустительство, которые содержат в себе признаки административного правонарушения или преступления, должны получить юридическую оценку по ч. 2 ст. 290 УК РФ. Продолжая изучение проблемных вопросов, возникающих при квалификации получения взятки за незаконные действия (бездействия) нельзя не остановиться на вопросе о юридической оценке действий должностного лица, получившего взятку, за совершение преступления (фальсификации доказательств, служебного подлога, злоупотребления должностными полномочиями и т. д.). И здесь нужно признать, что сложившаяся судебная практика является весьма спорной, если не ошибочной. Как известно, Пленум Верховного Суда РФ указывает, что взяткополучатель, совершивший в интересах взяткодателя или представляемых им лиц незаконные действия, образующие состав иного преступления, подлежит ответственности по правилам реальной совокупности преступлений – по части второй ст. 290 УК РФ и соответствующей статье УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями, фальсификация доказательств и т. п.). Рекомендации высшей судебной инстанции нашли отражение в решениях нижестоящих судов. Например, Кемеровский областной суд признал виновным А., работавшего старшим следователем СО ГИБДД УВД г. Белово, «в получении незаконного вознаграждения за выполнение в интересах другого лица с использованием служебного положения незаконных действий (т. е. содержащих состав другого преступления), а именно фальсификации доказательств по уголовному делу» [4]. На наш взгляд, осуществление должностным лицом незаконных действий в пользу взяткодателя, образующих состав иного преступления (фальсификации доказательств и т. д.), не могут быть квалифицированы по правилам реальной совокупности преступлений – по части второй ст. 290 УК РФ и соответствующей статье УК РФ. Приведем ряд аргументов. Во-первых, взятка за незаконные действия является самостоятельным составом преступления (ч. 2 ст. 290 УК РФ). В отличие от простого получения взятки имущественное вознаграждение дается не за совершение должностным лицом законных (обычных) действий по службе, а именно за совершение различных злоупотреблений властью. Это, в свою очередь означает, что законодатель как бы подразумевает, что незаконные действия должностного лица за взятку, образующие состав иного преступления охватываются ч. 2 ст. 290 УК РФ. Уместно напомнить, что высшая судебная инстанция придерживается подобной позиции по другим категории дел. Так, в постановлении № 29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» в случае признания лица виновным в совершении хищения чужого имущества путем незаконного проникновения в жилище дополнительной квалификации по ст. 139 УК РФ не требуется, поскольку такое незаконное действие является квалифицирующим признаком кражи, грабежа или разбоя (п. 19) [5]. Если лицо, совершая кражу, грабеж или разбой, незаконно проникло в жилище, помещение либо иное хранилище путем взлома дверей, замков, решеток и т.п., содеянное им надлежит квалифицировать по соответствующим пунктам и частям ст. ст. 158, 161 или 162 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 167 УК РФ не требуется, поскольку умышленное уничтожение указанного имущества потерпевшего в этих случаях явилось способом совершения хищения при отягчающих обстоятельствах (п. 20). Во-вторых, незаконные действия (преступление) являются частью объективной стороны квалифицированного состава получения взятки. Еще в 1930-х гг. А.Н. Трайнин подчеркивал: «если должностное лицо не только получило плату за должностное действие, но, кроме того, и само действие совершило с нарушением служебных обязанностей, в этом может быть основание для определения большей санкции, но в этом нет иного состава – это то же взяточничество» [6; с. 46]. В одном их своих решений Верховный Суд РФ исключил из приговора обвинение по ст. 292 УК РФ в связи с тем, что совершенные виновным действия составляли объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ и поэтому дополнительной квалификации не требуют [7; с. 14]. Кемеровский областной суд по делу № 2-332/98 в отношении Б., обвинявшегося по п. «в» ч. 4 ст. 290 и ч. 1 ст. 170 УК РСФСР, исключил из обвинения ч. 1 ст. 170 УК РСФСР указав следующее. Преступные действия подсудимого «полностью охватываются составом получения взятки и не требуют дополнительной квалификации как злоупотребление властью или служебным положением. <…> Злоупотребление властью или служебным положением в данном конкретном случае – это не что иное, как использование Б. своего должностного положения с целью невыполнения в интересах передающего взятку Ф. определенного действия – задержания транспорта с грузом спирта, то есть с целью бездействия, входящего в служебные полномочия подсудимого». В-третьих, несправедливо привлекать к уголовной ответственности дважды за одно и то же, если имеет место одно преступное деяние, состоящее из двух или более действий, но совершаемых одним лицом, в одно время, в одном месте, с одной целью и с единым умыслом (ст. 50 Конституции РФ 1993 г., ч. 2 ст. 6 УК РФ). Санкция ч. 2 ст. 290 УК РФ вполне адекватно отражает общественную опасность деяния. В ней нашли свое юридическое выражение криминологические основания этой нормы (криминологические свойства общественно опасного деяния, общественная опасность личности правонарушителя, условия, способствующие совершению общественно опасного деяния) [8; с.122-123]. Библиография:
Халиков Аслям Наилевич, доцент кафедры криминалистики Института права Башкирского госуниверситета, кандидат юридических наук Цели и задачи оперативно-розыскной деятельности в свете экономической коррупции должностных лиц в России Объективное определение целей и задач оперативно-розыскной деятельности по борьбе с коррупционными преступлениями, совершаемыми должностными лицами, требует реального рассмотрения состояния коррупции в Российской Федерации как структурного явления, исходя из чего должны определяться адекватные действительности цели и задачи оперативно-розыскной деятельности в данной области. Как показывают научные исследования, экономические коррупционные преступления с участием должностных лиц являются одними из самых распространенных среди всех других криминальных деяний. Это объясняется сложившимися отношениями в обществе, укоренившимся корыстным сознанием некоторых чиновников, распространенным менталитетом рядовых граждан, часто исходящих из материальной целесообразности и оправданности таких отношений при достижении сугубо индивидуальных целей [1; с.13-29]. Как указывает С.М. Проява, ожидаемый результат коррупционной деятельности всегда оценивается потенциальным коррупционером с позиций собственных интересов, своей шкалы ценностей, функциями потерь и ожиданий от коррупционных сделок [2; с.9-10]. В этой связи, по мнению В.В. Лунеева, удельный вес учтенной коррупции колеблется в пределах 1-5%, исходя из чего в стране реально может совершаться до 7 млн коррупционных деяний, основная масса которых не регистрируется, не расследуется и не наказывается [3; с.24]. Если в целом брать структуру коррупции в Российской Федерации, то наиболее подверженными ей являются следующие виды деятельности: - лицензирование предпринимательской (в том числе банковской) и иной деятельности; - выдача разрешений на размещение и проведение банковских операций с бюджетными средствами федерального, регионального и местного уровней; - получение государственных целевых кредитов; - таможенное оформление импортируемых товаров; - получение экспортных квот; - строительство и ремонт за счет бюджетных средств; - возбуждение и прекращение уголовных дел; - сертификация товаров и услуг; - контроль над безопасностью дорожного движения; - контроль над соблюдением условий лицензирования; - надзор за соблюдением правил охоты и рыболовства; - поступление в государственные высшие учебные заведения (преимущественно на экономические и юридические специальности); - государственная регистрация, аттестация и аккредитация вузов; - поступление в с специализированные муниципальные общеобразовательные школы и дошкольные учреждения; - назначение на все виды руководящих государственных и муниципальных должностей; - формирование партийных избирательных списков [4; с.23-24]. Содержание совершаемых коррупционных преступлений с участием должностных лиц в ее иерархии зависит от определенного уровня государственных и муниципальных органов, оказывающее влияние на возможности, способы и пути подготовки, совершения и сокрытия коррупционных действий [5; с.113-162]. В этом случае типичным разделением по вертикали органов власти может служить состояние совершаемых коррупционных преступлений: - в высших органах государственной федеральной власти; - в высших органах государственной власти субъектов Российской Федерации; - в муниципальных органах власти (города, районы, округа) субъектов Российской Федерации [6; с. 3]. По горизонтали же структуру коррупции можно разделить на политическую, административную, правоохранительную и экономическую. В данном же случае, как мы видим, наибольшее число коррупционных правонарушений и преступлений имеет место в экономической сфере, которую можно назвать экономической коррупцией [7; с.316-321]. При этом экономическая сфера совершения коррупционных преступлений должностными лицами связана в первую очередь с манипулированием и хищениями бюджетных средств. Как отмечает А.И. Бойко, «привыкший к бесконтрольному расхищению «ничейной» собственности отечественный чиновник с подельниками из криминального мира может поживиться в обескровленной стране только в бюджетной сфере [8; с.104]. Кроме этого, преступления, совершаемые должностными лицами в экономической сфере, которые в большинстве случаев невидимы, связаны со способами уклонения от налогов, утечке капиталов за рубеж, неадекватной практике учетов материальных и денежных ресурсов при отчетности предприятий и организаций, развитию скрытой экономической деятельности и, тем самым, теневой экономике и т. д. [9; с.124-125] Конечно, в каждой отрасли экономики имеются свои способы коррумпированного проявления поведения должностных лиц, которые совершаются при многообразии действующих правовых норм, систем получения разрешений, контроля за узкими зонами работы, условиями запретов и санкций и т.д. Для примера приведем строительную сферу, одну из самых коррумпированных, вследствие чего это является одной из причин удорожания жилья для граждан. Взятки в области строительства государственные чиновники получают за выделение органами местной власти земельных участков под строительство (22%); за выдачу ордеров на строительство (11,1%); за выдачу лицензий на проектирование зданий и сооружений, строительство зданий и сооружений, инженерные изыскания (11,1%); за выдачу разрешений на производство строительно-монтажных работ (5,6%); при осуществлении архитектурно-строительного, авторского и технического надзора (5,6%); при осуществлении контроля и надзора за ходом строительства (11,1%); за уменьшение штрафных санкций (5,6%); при приемке госкомиссий в строй завершенных объектов строительства (5,6%); за личное покровительство и выделение целевых кредитов (11,1%) [10; с. 22-23]. Как указывает Е.Л. Логинов, коррупция вздувает стоимость бизнеса, искажает правила игры, защищая фирмы со связями в госорганах от конкуренции, и таким образом поддерживая плохо действующие. Должностные лица, скрывая свои деловые отношения, могут завышать техническую сложность проектов в общественной сфере, что в дальнейшем приводит к искажению подлинной картины инвестиционной деятельности. Коррупция ухудшает ситуацию в области соблюдения строительных, экологических и других норм, снижает качество услуг, предоставляемых государственными органами, усиливает бюджетное давление на правительство. Все эти искажения отпугивает инвесторов и замедляют экономический рост [11; с.58]. Переходя к определению целей и задач оперативно-розыскной деятельности при противодействии коррупционным преступлениям, в первую очередь, укажем на общую цель, поставленную в Национальной стратегии противодействия коррупции (п. 5), которая звучит кратко: искоренение причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе. Для достижения поставленной цели, в Национальной стратегии перечислены следующие задачи: а) формирование соответствующих потребностям времени законодательных и организационных основ противодействия коррупции; б) организация исполнения законодательных актов и управленческих решений в области противодействия коррупции, создание условий, затрудняющих возможность коррупционного поведении и обеспечивающих снижение уровня коррупции; в) обеспечение выполнения членами общества норм антикоррупционного поведения, включая применение в необходимых случаях мер принуждения в соответствии с законодательными актами Российской Федерации [12; с.1]. Национальная стратегия и принятый для ее реализации Национальный план противодействия коррупции на 2010-2011 годы причисляет борьбу с коррупционными правонарушениями и преступлениями к комплексной задаче, относимой практически ко всем государственным и правоохранительным органам [13; с.1]. При рассмотрении названных правовых актов видно, что при противодействии коррупции больше уделяется внимания организационным и предупредительным мерам по отношению к государственным служащим, созданию системных юридических механизмов, не допускающих коррупционное поведение. В этом случае возможен ошибочный вывод о том, что принятие репрессивных мер уголовного характера должно стоять чуть ли не на последнем месте в борьбе с коррупцией. Об этом говорит А.В. Куракин, предлагая практически только административные, дисциплинарные, профилактические и иные «мирные» методы для пресечения коррупции, указывая даже, что борьба с коррупцией в системе государственной службы порождает еще большую коррупцию [14; с.5]. В то же время известный исследователь коррупционных явлений в обществе Г.А. Сатаров, также, не отрицая негативные стороны силовой войны с коррупцией, все же указывает на разработку и реализацию комплексной или смешанной стратегии по противодействию коррупции, куда, несомненно, могут относиться в первую очередь уголовные репрессии [15; с.212-229]. За эффективность уголовных репрессий в борьбе с коррупцией выступают ученые А.И. Долгова [16; с.180-220], В.В. Лунеев [3; с.20-27], П.С.Яни [17; с.58] и другие. Разумеется, полностью отрицать уголовные наказания в борьбе с коррупцией невозможно. Наивно полагать, что тайные организованные формы коррупции, приносящие ее исполнителям миллионные и миллиардные выгоды, продажность отдельных должностных лиц правоохранительных органов и другие опасные явления должностных злоупотреблений будет возможным уничтожить только административными или «организационными» мерами. В этом случае может получиться, как в известной басне И.А. Крылова, «а Васька слушает да ест». Соответственно, в первую очередь функции оперативно-розыскных органов при взаимодействии со следственными службами должны быть направлены на привлечение лиц, совершивших коррупционные преступления, к уголовной ответственности. Отсюда, борьба с любыми многообразными преступными проявлениями коррупции, остается первой целью органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность Признавая системную борьбу с коррупцией по всем направлениям деятельности государственных и муниципальных учреждений, включая правоохранительные и судебные органы, оперативно-розыскная деятельность должна ставить перед собой и другие цели. Природа и развитие коррупционных преступлений таковы, что начинаются они, как правило, с дисциплинарных или административных правонарушений, переходя затем на более масштабный и высокий уровень уголовного порядка. Нередко выявление или предупреждение преступлений средствами оперативно-розыскного инструментария происходит на этапах его первых шагов, когда еще не причинен значительный вред охраняемым правовым отношениям и можно избежать опасных последствий. Расширенное целевое предназначение в борьбе с коррупцией объясняется сущностью оперативно-розыскной работы, которой единственно под силу выявлять глубоко сокрытые формы проявлений коррупционных правонарушений с их материальными и служебными возможностями. По своей сути они все являются общественно опасными, но ввиду правовой недиагностированности, недоказанности или незавершенности, могут иметь конституционную, гражданскую, административную или дисциплинарную природу правонарушения. Как указывает А. Савинский, оперативную информацию целесообразно реализовывать не только в уголовно-правовом порядке, но и в нормах и институтах других правовых отраслей, всего регулятивно-охранительного потенциала системы российского права [18; с.100]. Об этом же пишет А.Г. Полянский, заключая, что наделение оперативного работника законной возможностью выявлять противоправность в сфере гражданско-правовых и административно-правовых отношений – необходимая на сегодняшний день мера защиты государством интересов граждан и государства в области экономической деятельности [19; с.3-28]. Приведем также мнение А.Е. Шарихина, указывающего, что аспект о расширении целей оперативно-розыскной деятельности при борьбе с коррупционными правонарушениями и иными правонарушениями, не только в уголовно-правовой, но и в административно-правовой сфере, входит в новую парадигму оперативно-розыскной деятельности по обеспечению экономической безопасности России [20; с.75-76]. Исходя из изложенного, целью оперативно-розыскной деятельности в противодействии коррупции является не только борьба с экономическими преступлениями коррупционного характера, но и иными проявлениями коррупции в жизни общества. Соответственно указанной цели должны быть поставлены задачи оперативно-розыскной деятельности по борьбе коррупционными преступлениями должностных лиц, решающие достижение поставленных целей. Исходя из перечисленных в ст. 2 Закона об ОРД, задач оперативно-розыскной работы, мы можем обозначить следующие задачи по борьбе с рассматриваемыми преступлениями: Выявление, раскрытие и пресечение экономических коррупционных преступлений с участием должностных лиц. Указанная работа по выявлению признаков коррупционных преступлений начинается с обнаружения определенных сведений или следов искомого криминала и их оперативного документирования. Выявление, как правило, связано с активным сокрытием следов преступления, их уничтожением, когда должностными лицами применяются те же властные возможности, что и при самом их совершении. По оценкам ученых латентность совершаемых коррупционных преступлений, составляет по основным ее видам (злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, получение взяток, служебный подлог и другие) до 90 и более процентов [21; с.121-122]. Особенностью выявления рассматриваемых преступлений является возможность начать собирать информацию о них из легальных источников, поскольку в обычном понимании любое должностное лицо, даже при совершении явных преступлений, не считает себя преступником и не видит надобности особыми средствами что-то скрывать. Следует учитывать и психологию безнаказанности, присущую многим, особенно высокопоставленным, чиновникам, рассуждающим по стереотипу «Кто посмеет меня тронуть?!». Открытыми источниками оперативной информации по совершаемым преступлениям могут стать сообщения средств массовой информации, статистические отчетные данные, жалобы и заявления граждан в различные государственные и муниципальные органы, сведения из налоговых органов и др. При достаточно большом объеме информации необходимо уметь ее анализировать, выбирать из нее моменты, косвенно или прямо указывающие на совершение преступлений или возможную криминальную деятельность. Другим способом выявления должностных преступлений экономико-коррупционного характера является взаимодействие оперативно-розыскных органов с контролирующими и проверяющими организациями (Счетная палата РФ и ее подразделения, налоговые органы, отраслевые или межотраслевые надзирающие организации и т. д.). Здесь следует указать на особенности работы проверяющих органов, которая часто ведет к ошибочности принятия решений об их направлении в правоохранительные органы по итогам разнообразных проверок. Дело в том, что нередко перечисленные и иные органы материалы по результатам своих проверок, при наличии, по их мнению, признаков преступлений передают в следственные службы – чаще всего в органы Следственного комитета при прокуратуре РФ. Однако результативность от такой передачи не всегда эффективна. Во многих случаях передаваемые материалы органам следствия весьма слабо указывают на состав преступления или показывают весьма призрачную судебную перспективу. Это связано с отрывом проверяющих организаций от специфики уголовного преследования. Соответственно, следственные органы нередко выносят по переданным им «сырым» материалам решения об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении конкретных должностных лиц. На наш взгляд, и это доказано практикой, любой материал из контролирующих или проверяющих организаций по гражданским (не правоохранительным) ведомствам требует обязательной оперативной «проработки», то есть проведения по нему оперативно-розыскной проверки, и только по ее результатам материал должен идти в следственные органы. Из этого вытекает, что тесное взаимодействие оперативных органов с проверяющими организациями, с одной стороны, приносит свои положительные плоды в виде возбуждаемых уголовных дел, а с другой, дает возможность проводить ведомственные или иные проверки на конечный результат оперативно-розыскной реализации, а не сводить их в «холостой» режим. Раскрытие преступления представляет собой длящийся процесс от выявления самого факта совершения преступления до момента вынесения по уголовному делу судебного решения [22; с.37]. Исходя из такого продолжаемого понимания термина раскрытия преступления оно, на наш взгляд, должно содержать оперативный, следственный и судебный периоды. Судебный период раскрытия завершается вступлением обвинительного приговора в законную силу. Следственный период означает предъявление виновному лицу постановления о привлечении в качестве обвиняемого по конкретному составу преступления. Оперативный период, в свою очередь, не содержит таких четких решений и вряд ли может быть оформлен каким то документальным образом. Конечно, если говорить в целом, то следственное и судебное понимание раскрытия преступления входит в содержание оперативного понятия и, несомненно, подчиняется ему. Во всяком случае, официальный статистический показатель раскрытия преступления в оперативно-розыскном значении исходит из выставления следователем соответствующей формы карточки после предъявления обвинения. Пресечение преступления означает лишение реальной возможности завершить начатое преступление, довести его до конца, не допустить вредных последствий [23; с.23-24]. Обычно пресечение коррупционных преступлений проводится при задержании лица с поличным, то есть при совершении или окончании им преступления или при процессуальном задержании в порядке ст. 91 УПК РФ. Выявление и установление должностных лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших экономические коррупционные преступления. Указанная задача связана как с выявлением и установлением должностных лиц, совершающим преступления, так и с одновременным выявлением и раскрытием самого преступления. Однако в отличие от предыдущей задачи, в данном случае усилия оперативно-розыскных органов будут исходить от конкретного должностного лица, изучения тех сторон его жизни, которые связаны с преступным поведением. То есть объектом изучения сначала явится должностное лицо, и через сведения о нем может быть выявлен, а затем раскрыт и пресечен состав преступления. Предупреждение совершение экономических коррупционных преступлений с участием должностных лиц – это, по мнению исследователей, наиболее гуманная форма противодействия преступности, когда возникает предкриминальная ситуация [24; с.26]. Предупредительные меры в оперативно-розыскной деятельности имеют свою специфику, определяемую ее негласным характером, оперативными и техническими возможностями. Розыск должностных лиц, совершивших экономические коррупционные преступления, обычно редко встречается при оперативно-розыскной деятельности. Это объясняется сравнительно положительной характеристикой должностных лиц, возможностями противодействия оперативно-розыскным мерам и предварительному следствию другими, обычно такими же коррупционными способами. Добывание иной информации о коррупционных проявлениях, совершаемыми должностными лицами. Данная задача решается в ее самом широком варианте с учетом возможностей добывания оперативно-розыскными органами любой информации о коррупционных проявлениях на уровне дисциплинарных, административных правонарушений и уголовных преступлений во всей структуре должностной коррупции. При этом следует учесть и некриминализованные деяния, которые также составляют общественную опасность и о которых информация в ее максимально всестороннем и объективном состоянии должна иметься в анналах оперативно-розыскных органов. Среди них можно назвать коррупционные лоббизм и протекционизм, неопотизм (кумовство, покровительство родственникам), келейное проведение приватизации, акционирования и залоговых аукционов, предоставление таможенных и налоговых льгот, переход с государственных должностей на коммерческие, зарубежная коррупция, связанная с российской, незаконное обогащение и т. д. [3; с.25-26] Все эти и иные явления коррупции не могут не интересовать оперативно-розыскные органы. Завершая настоящую работу, можно сделать вывод, что главной задачей в целях борьбы с коррупцией органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, является предоставление полной и качественной информации по выявлению, раскрытию, пресечению и предупреждению коррупционных преступлений и иных явлений коррупционного характера. Указанная задача исходит из всей структуры и динамики экономической и иной коррупции в сегодняшней России, когда тайные мелкие и масштабные ее проявления возможно обнаружить практически только оперативно-розыскным путем. Во всяком случае, в большинстве случаев лишь по результатам проведения оперативно-розыскных мероприятий возможно добыть сведения о совершении экономических коррупционных преступлений с использованием затем их в качестве доказательств. |
