6 и Патанджали7, придет на ум создать встречный поток и запустить его в обратном направлении. Они, в свою очередь, тоже могут отвергать то, что в их христианских преследователях еще сохранилась хотя бы мизерная толика христианства, и могут утверждать, что все христианство насквозь изъедено болезнями, которые являются следствиями семи тягчайших грехов, что миллионы спиваются и тем самым загоняют себя в могилу, а другие миллионы (включая государственные власти) подстрекают их к этому тем, что строят по два публичных дома на каждую церковь, и это обстоятельство христианский ученый вряд ли сможет изменить, даже если будет отрицать его до следующей пралайи. При этом язычник будет в гораздо большей мере оправдан в своих отрицаниях и утверждениях, нежели христианский ученый, поскольку все сказанное им будет правдой, тогда как его западный коллега, отрицающий зло и болезнь, бездумно бросает вызов фактам и поощряет неосторожного мистика игнорировать свою грешную природу, вместо того чтобы уничтожать ее.
Возможно, наша критика несправедлива, и мы просто неверно поняли суть «науки», когда в результате тщательного анализа, разглядели в ней своего старого знакомого, а именно — дхьяну, «абстрактную медитацию». Но это делает подробное истолкование новой «науки» еще более необходимым. Мы с удовольствием взяли на себя труд ответить на вопросы, связанные с древней наукой, возрожденной ныне под новым именем, ибо естественным желанием каждого истинного последователя восточной теософии должно быть содействие распространению, ясному пониманию и практическому применению всякого учения о самоотречении и альтруизме, коль скоро оно противостоит эгоизму и себялюбию низшей личности.
ЧТО ЕСТЬ БОГ?
Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. II, № 11, July, 1888, p. 417-420.
Хочу поблагодарить вас за то, что вы ответили на мое предыдущее послание. Отчасти я разделяю ваши взгляды, но только отчасти. С вашего позволения, я хотел бы немного подробнее раскрыть свою точку зрения на этот величайший вопрос, если, конечно, вам это интересно.
Я не могу составить представления о позитивном существовании Бесконечного и Безграничного. Вечную, или Абсолютную, Пустоту можно назвать Бесконечной и Безграничной, но Пустота есть ничто, и потому о ней нельзя сказать ничего определенного. И, следовательно, в этом отношении Бесконечное или Безграничное и Абсолют являются несуществующими1. Похоже, что вы отождествляете Божество и Первоначальное Ничто, абсолютное Отрицание. Но подобное божество не имеет ничего общего с тем, что мы называем Сущностью, или Реальностью, и все сущее представляется совершенно независимым от него2. Если Божество, или Бог, есть Абсолютное Ничто, а все вещи исходят из Него, значит, что-то появляется из ничего, а философия утверждает, что это невозможно3. В отличие от нереального, только то, что реально, способно создать нечто реальное, о какой бы реальности ни шла речь — божественной, духовной или физической. Иными словами, из ничего нельзя создать нечто. Только нечто может проявлять себя в различных дифференциациях4.
Ничто — Бесконечно. Тогда как Нечто (реальность универсума или все) — Конечно; но (если вы так хотите), в то же самое время — Бесконечно, в том смысле, что, будучи всеобъемлющим, оно ограничено только стоящим за ним ничем. Если Бог сумел создать форму, размер, число и движение как атрибуты конкретных вещей — духовных и естественных5, то как бы Он (позвольте мне использовать это местоимение) смог это сделать, если бы они каким-то образом не присутствовали в Нем с самого начала? Коль скоро Он создал все условия и состояния, значит, в Нем всегда были заключены начала этих состояний, и, хотя Он не обусловлен ничем, что было бы больше Его или выходило бы за Его пределы, Он Сам представляет собою общую сумму всех условий и состояний. То есть Он изначально включает в себя все состояния6. Мне представляется, что Божество — это вся Вселенная в ее первой, изначальной или порождающей форме, а то, что мы называем проявленной Вселенной, есть Божество в своей последней или конечной форме. Это похоже на то, что Божество как бы выдыхает Самое Себя в бесконечное пространство, а затем вдыхает Себя обратно в небытие.7
Таким образом, Бог — это вся субстанция в том, что касается Бытия, а все формы и все движение — в том, что касается Истины. Происходит чередование состояний, одно из которых — состояние концентрации, а другое — состояние расширения, или распространения. Это альфа и омега, подтверждающие истинность высказывания: «Первые станут последними, а последние — первыми». Микрокосм сменяет макрокосм [?!], который, в свою очередь, снова распадается до микрокосмической формы и состояния. Движение Божества от сущего к несущему и далее обратно к сущему составляет в своем бесконечном движении вековечный век, или вечность, и заключает в себе всю Истину, всю космическую и вселенскую историю8.
Разумеется, проявленная вселенская форма, будучи результатом трансформации состояния, не является абсолютным или личным Божеством, но только его образом, или отражением — по сути дела, тенью реального, замещающим произведением Первоначального Бытия. Возможно, здесь я излагаю те же самые идеи, которые имеете в виду вы, когда называете феномены майей, или иллюзией, не обладающей абсолютным постоянством. Это так, но все же как внешние проявления феномены вполне реальны. Майявический мир реален, несмотря на свою майявическую природу, так же как снежинка остается реальной до тех пор, пока не растает.
Я уже говорил, что Все, будучи маленькой Вселенной, эволюционирует до формы и состояния большой, дифференцированной Вселенной, но в процессе расширения оно теряет свою потенциальную энергию, вследствие чего эволюция постепенно затухает, а затем начинается инволюционный процесс и малое Божество восстанавливает свои силы за счет повторного поглощения субстанций и форм майявической Вселенной, которая с течением столетий прекращает свое существование, постепенно возвращаясь в нирваническое состояние сконцентрированного Божества. Ведантист сказал бы об этом состоянии, что Брахма спит на лотосе, но когда-нибудь проснется, чтобы сотворить новую майявическую Вселенную9.
Как видите, мое несовершенное изложение освещает проблему лишь в общих чертах, опуская все, что могло бы быть узнано и сказано о многочисленных классах и разрядах разумных существ, населяющих многоплановую Вселенную. Мое мышление может показаться вам чересчур материалистичным. Но мистическое мышление, отрицающее форму в пользу духа и, следовательно, Божества, еще не является доказательством превосходства или духовности разума10.
Думаю, вам не сложно будет угадать направление хода моих мыслей. Существа, населяющие высшие уровни Вселенной, должны иметь гораздо более совершенную форму, нежели те, кто живут на нижних уровнях. А обитатели планет земного уровня, такие, как мы, должны выглядеть просто тенями в своих внешних формах. Но Тот, кто сосредоточил в Себе бесчисленные множества Своих детей, должен быть самым светлым и совершенным11. Хотя бы потому, что вещество, из которого Он состоит, является наиболее сконцентрированным, а Его форма — наиболее и невыразимо сложной. Человеческие формы элохимов в сравнении с Ним подобны блуждающим теням. Его форма, по структуре и виду, является человеческой, вернее — формой двойного человека. [!] Мельчайшие частицы Его тела становятся основами Солнечных систем, коим суждено проявляться на протяжении долгих столетий майявического расширения12.
Каждый уровень существования является органическим, и наиболее совершенный из них является также самым плотным, активным и энергичным. Все духи имеют человеческие формы, все элохимы (если хотите) — мужские и женские, или два в одном, имеют человеческие формы. По сути дела, существование — это тоже форма, и жизнь — форма; разум, любовь и все человеческие привязанности представлены и заключены в бесконечности человеческой структуры, а все малые или фрагментарные образования минерального, растительного, животного (или полисферического) мира, суть ее порождения. И это единственная Истина — вечная, несотворенная и невообразимая, совокупность деталей Вселенной, Всеобщая Отец-Мать, в которой все мы и все вещи живут и движутся и имеют собственное бытие. С уважением,
Дж. Хантер. 30 апреля 1888 г.
Примечание редакторов
Похоже, автор путает различные понятия. В одном месте он проявляет словесный пантеизм, а в другом — излагает весьма причудливые антропоморфические концепции. Бог, например, описывается как «выдыхающий Самое Себя в бесконечное пространство», как «вся субстанция — в том, что касается Бытия; и как все формы и все движение — в том, что касается Истины». Далее «Он» описывается как подобие некоего гигантского организма: «Его форма... является человеческой, вернее — формой двойного человека». «Все формы» и состояния — это что, просто огромный гермафродит? А почему не обезьяна, или слон, или, что еще лучше, огромная мозаика, собранная из всех различных органических типов? Возможно, это вполне теологично — называть существо, воспроизводящее едино лишь человеческую структуру, «Всеми формами», но зато никоим образом не философично.
Далее автор говорит об этом аномальном существе — «Отце-Матери» — как о «невообразимом». После ссылок на функционирование его органических клеток, человеческую структуру, субстанцию, отношение ко Вселенной и т.д. данный эпитет выглядит довольно странно. Нас также убеждают, что «то, что мы называем проявленной Вселенной, есть Божество в своей последней или конечной форме». Следует ли понимать это так, что Божество имеет несколько форм или состояний? Судя по всему, именно так нам и следует считать, коль скоро наш критик идентифицирует Божество с каждым из последовательно сменяющих друг друга уровней. Однако подобная интерпретация способна подорвать авторитет большого гермафродита — единственной формы, которой, следуя мнению его нынешнего биографа, покровительствует Божество.
Все аргументы, основанные на идее присвоения Божеству таких качеств, как «форма, размер, число, движение» и т.д., заведомо не представляют никакой ценности, поскольку игнорируют разницу между сущностью и атрибутом. На ум приходят также следующие очевидные возражения: 1) Если Божество это форма, оно никак не может быть Бесконечным, ведь форма по необходимости должна иметь где-то ограничительный контур. 2) Если Божество может быть исчислено, то политеизм следует признать истиной. 3) А если у него есть размер, то оно уже не является Абсолютом, ибо размер есть относительное понятие, возникшее благодаря феноменам. 4) Движение, опять-таки, предусматривает ограничение, так как означает прохождение некоего объекта сквозь пространство. Но если Божество бесконечно, значит, оно должно быть свободно от всех ограничений, несовершенств и противоречий.
Нашему критику не хотелось бы, чтобы его причислили к материалистическим мыслителям, но, к сожалению для него, его обличает собственное же письмо. Ибо Божество, имеющее форму, со всей очевидностью обладает и всеми качествами, присущими материи, а именно — протяженностью в пространстве, размерами и т.п. Оно также должно иметь цвет, чтобы отличаться от прочих объектов восприятия! Полагаем, этого уже достаточно?
По правде говоря, концепции м-ра Хантера настолько явно недуховны, что в своем «материализме» они превосходят даже высказывания наиболее «продвинутых» агностиков, которые, по крайней мере, понимают, что царство материи и царство разума не следует смешивать наобум.
НЕБОЛЬШИЕ ЗАМЕТКИ
Были опубликованы в журнале «Lucifer», vol. II, № 11, July, 1888, p. 393, 415; vol. II, № 12, August, 1888, p. 472, 497; vol. Ill, № 16, December, 1888, p. 288-290, 339-341.
Абхинна1 — шесть приобретаемых йогами или архатами трансцендентальных способностей, следом за которыми идут иддхи2 , сверхъестественные силы.
[относительно высказывания автора о том, что состояние дэвакхана — «...это состояние чистого блаженства, в котором человек получает компенсацию за все незаслуженные страдания, перенесенные в прошлой жизни».]
Совершенно верно, но причинами этих «незаслуженных страданий» становятся не ошибки или несправедливость кармы, но иные причины, независимые от прошедшей кармы как создающего эти причины, так и безвинной жертвы их последствий; это новые действия, вызванные греховностью людей и превратностью обстоятельств и побуждающие кармический закон к дальнейшему функционированию, а именно — к наказанию тех, кто создал эти новые ниданы (или причинные связи), и компенсации тем, кто незаслуженно от них пострадал.
[...свет творческой мысли из Того, вместилища всех мыслей...]
В индийской философии об этом абсолютном Божестве всегда говорят «То» или «Оно». Это «вместилище всех мыслей», поскольку оно — абсолютная мысль. Оно не имеет ничего общего с конечным и обусловленным, и потому не может рассматриваться как нечто индивидуальное или отдельное от вселенского разума и от всех прочих умов. Это беспричинная причина всякой проявленной мысли, вечный Источник всего.
[Логос мыслит]
Потому что Логос проявлен; но вечно скрытое Божество не мыслит, поскольку Оно — абсолютная мысль, и о Нем нельзя говорить как о каком-то индивидуальном, личном мыслителе. На Востоке Логос воспринимается как синтез, коллективная совокупность всех Богов или Сил в проявленной Вселенной.
[эта мысль, в своей грубой форме именуемая эфиром]
А в своей высшей форме — акашей.
Преп. Т.Г. Хедли пишет о доктрине искупления, неверной концепции, лежащей в основе мессы, и о продажности священников. По его мнению, имя Иисуса нуждается в реабилитации. Е.П. Блаватская прилагает к статье следующее редакторское примечание.]
Аминь! И таких нелогичных субъектов, которые пытаются свергнуть католицизм и протестантизм, уничтожив их безвинную причину — Иисуса, сейчас довольно много. Но теософы — не из их числа. Теософы — даже те, которые уже не считают себя христианами (или же вовсе никогда ими не были), — все-таки считают Иисуса, или Иеошуа, одним из Посвященных. Следовательно, они протестуют не против самого «носителя» этого имени, в котором они видят одного из Учителей Мудрости, но против искажения этого имени псевдохристианской фантазией, облачающей его в языческие одежды, позаимствованные у дохристианских богов, которых христиане впустили в свои сердца. Только против тех «священников», которых наш преподобный корреспондент изобличает как «убийц» и «дьяволов» (рискуя при этом оказаться с ними в одной безбожной компании, поскольку он сам к ней официально принадлежит), каждый истинный теософ должен быть всегда готов возвысить свой голос. Мало кто из них отказывается признать в Иисусе одного из Сыновей Божьих, равно как и Хрестоса, который достиг через страдания состояния Христоса. Все, против чего они возражают, это современная пародия на очень, очень древнюю догму о Сыне, который стал единым целым с Отцом; или же против утверждения, будто этот «отец» имеет или когда-либо имел что-то общее с еврейским андрогином по имени Иегова. Отец Иисуса, ищущий «милости, а не жертвы», вряд ли стал бы наслаждаться запахом даже животной крови, проливаемой во время жертвенного всесожжения. Как же в таком случае следует воспринимать человеческое жертвоприношение, на которое обрек сам себя аллегорический Христос и которое описывается в «Послании к Ефесянам» (V, 2) как «приятное благоухание», если не с ужасом? Как видите, теософы тоже способны распознавать истину — причем, даже по самым скромным оценкам, ничуть не хуже, чем преподобный джентльмен, подписавшийся именем Т.Г. Хедли.
[синий]
Символический цвет магнетизма и его силы.
[светильник... в форме... напоминающей неглубокий соусник]
Аргуа, имеющая форму йони |
