Конспект до этой черты IV. Воля к власти как искусство книга четвёртая: порода и взращивание

Скачать 0.83 Mb.

Название	Конспект до этой черты IV. Воля к власти как искусство книга четвёртая: порода и взращивание
страница	1/6
Дата публикации	29.09.2013
Размер	0.83 Mb.
Тип	Конспект

100-bal.ru > Биология > Конспект

1 2 3 4 5 6

Отсканирован полностью данный интервал!

volwla05.doc \344\ - \431\

ПРОДОЛЖЕНИЕ_4 всего 10 файлов volwla01..10.doc

КОНСПЕКТ КНИГИ

Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей./ Пер. с нем. Е. Герцык и др. М.: Культурная революция, 2005. – 880с.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОГЛАВЛЕНИЯ

II. ВОЛЯ К ВЛАСТИ В ПРИРОДЕ

1. Механистическое истолкование мира

2. Воля к власти как жизнь.

a. Органический процесс

b. Человек

3. Теория воли к власти и ценностей

III. ВОЛЯ К ВЛАСТИ КАК ОБЩЕСТВО

1. Общество и государство

2. Индивидуум

_____________________здесь конспект до этой черты

IV. ВОЛЯ К ВЛАСТИ КАК ИСКУССТВО

КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ: ПОРОДА И ВЗРАЩИВАНИЕ

I. ИЕРАРХИЯ РАНГОВ

1. Учение об иерархии рангов

2. Сильные и слабые

3. Благородный человек

4. Хозяева Земли

5. Великий человек

6. Высший человек как законодатель будущего

_____________________здесь конспект до этой черты

II. ДИОНИС

III. ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ЕЛИЗАВЕТЫ ФЁРСТЕР-НИЦШЕ

ECCE LIBER. Опыт ницшеанской апологии. Николай Орбел

ВВЕДЕНИЕ

КНИГА-ПРИЗРАК

1. «Никто не знает сегодня, на что похожа хорошая книга»

2. Книга-пульсар

3. Мастерская мага

КНИГА-ДИНАМИТ

1. «Дело» сестры

2. Знамя восставших рабов

3. Законодатель рабства

НЕ-КНИГА

1. Хронология vs Поэтика

2. Мегатекст: Системность vs Целостность

3. Сверх-Ницше

СВЕРХ-КНИГА

1. Парадокс Ницше. Против интерпретаций

2. Почему Ницше не закончил волю к власти

3. Преодолел ли Ницше метафизику

ПРОДОЛЖЕНИЕ КОНСПЕКТА

\344\

II. ВОЛЯ К ВЛАСТИ В ПРИРОДЕ

1. Механистическое истолкование мира

618. Из всех истолкований мира механизмическое успело завоевать себе первое место. Никакая наука не верит в свой прогресс, если он завоёван не при помощи механизмических процедур и механизмического понимания.

Всем известны эти процедуры: отбрасывают «разум», «цели»; показывают, что всё может произойти из всего; не скрывают злорадной усмешки каждый раз, как снова удаётся свести какую-нибудь преднамеренность в судьбе растения или белка к давлению и толчку; короче говоря, - поклоняются принципу наибольшей тупости.

У избранных умов можно, конечно, заметить какое-то предчувствие, какое-то беспокойство, как будто в их теории есть прореха.

Давление и толчок сами не поддаются «объяснению», от action in distans избавиться невозможно; вера в возможность объяснения утрачена, так что приходится сознаться, что возможно только описание.

\345\

619. Восторжествовавшее понятие «сила», с помощью которого физики создали Бога и мир, требует дополнения: и в него должна быть привнесена внутренняя воля, которую я называю «волей к власти», то есть ненасытное стремление пользоваться властью.

Без этого ничто не поможет – придётся всё-таки рассматривать «явления» и «законы» только как симптомы внутренних процессов и пользоваться аналогией волевого человека. Возможно будет вывести влечения из воли к власти у животного, да и все функции органической жизни из одного этого источника.

620. Была ли когда-нибудь констатирована сила? Нет, а только действия, переведённые на чужой язык. Регулярность в следовании одного за другим нас так избаловала, что мы не удивляемся тому, что в этом есть поистине удивительного.

621. Сила есть пустое слово и не должна иметь права гражданства в науке; так называемые силы привлекают с той целью, чтобы сделать для нас мир представляемым и ничего больше!

622. Давление и толчок суть нечто позднее, неизначальное. Они уже предполагают нечто, что связывает и что может давить и толкать! Но откуда эта способность связывать.

{V: А и вправду? Ведь способность связывать, или система наложенных на систему связей, уже даже в случае напряжённой статической конструкции есть система контуров (пересекающихся колец) противоположно направленных уравновешенных потоков Умова-Пойнтинга. Здесь явно выражена «воля закольцовывания» - воля связывать, воля соединять.}

623. И в химии нет ничего неизменного. Это неизменное нами заимствовано из метафизики. Мы остаёмся на поверхности, когда утверждаем, что алмаз тождествен с графитом. Почему? Потому что не можем констатировать хоть какой-нибудь потери субстанции на этом переходе! Мы не можем здесь видеть и взвесить.

\346\

624. Против физического атома. Чтобы понять мир – мы должны быть в состоянии вычислить его: чтобы вычислить его – мы должны иметь постоянные причины. Мы таких причин не находим. И мы их выдумываем – таковы атомы. Таково происхождение атомистики.

Что всякий процесс поддаётся выражению в формулах – разве в этом «понимание»? Что было бы понято в музыке, если бы всё, что в ней поддаётся вычислению, было бы вычислено?

Зачем же измышлены «постоянные причины», субстанции, - следовательно, нечто безусловное, - что этим достигнуто?

625. Механистическое понимание «движения» есть уже перевод оригинального процесса на язык знаков.

Понятие «атома», различие между «седалищем движущей силы и ею самой» есть язык знаков, заимствованный из нашего логико-психического мира.

Не в нашей власти изменить наши средства выражения; понимание возможно, поскольку является простой семиотикой. Требование же адекватного способа выражения не имеет смысла; сущность языка составляет его способность выражать отношения…

Понятие «истины» нелепо. Вся-то область «истинного - ложного» имеет в виду только отношения между сущностями, а не «вещь в себе». Но нет «сущности в себе», как не может быть и «познания в себе».

626. Ощущение силы не может возникнуть из движения. Ощущение вообще не может возникнуть из движения. «В мозге при посредстве движения создаётся ощущение. Но создаётся ли?

\347\

Разве можно считать доказанным, что ощущение там раньше не существовало. Так что, его появление должно понимать как творческий акт? Что состояние этой субстанции лишено ощущения – это только гипотеза! Не опыт! Ощущение, следовательно вообще есть свойство субстанции».

«Знаем ли мы, что известные субстанции лишены ощущений? Нет, мы только не знаем, есть ли у них таковые». – Ах уж эта торопливость суждения!

627. «Притяжение» и «отталкивание» есть совершеннейшая фикция – слово. Без намеренности мы не можем мыслить притяжение. Волю завладеть вещью или бороться против её власти – это мы «понимаем». Это – толкование.

{V: Конечно, расшифровка происхождения слов, - нечто второстепенное, но здесь оно уместно. В русском языке слово «сила» явственно происходит от охотничьего слова «силок», стало быть «тянущий, удерживающий».

От охотничьих ловушек и хитрых преднамеренных приёмов воли охотника идёт наша физика! «Охотники за элементарными частицами» - есть такая книжица… «Охотники за микробами» - тоже!}

Психическое принуждение верить в причинность лежит в непредставимости непреднамеренных процессов; этим не предрешается вопрос об истинности или неистинности (законности) такой веры! Вера в causa падает с верой в τελή (итог, результат) (против Спинозы и худшей тирании его каузализма).

628. Думать, что мы что-то познали там, где у нас есть математическая формула для процессов – есть иллюзия, здесь только нечто обозначено, описано, не более!

629. Когда я уложил процесс в формулу, то я только облегчил обозначение всего феномена. Я не констатировал никакого «закона», а только поставил вопрос, как происходит, что нечто повторяется и «как оно повторяется».

Ведь это только догадка, что этой формуле должен соответствовать комплекс неизвестных пока сил и их проявлений; мифологией было бы считать, что силы подчиняются закону, и благодаря такому подчинению мы каждый раз имеем тот же феномен.

\348\

630. Я остерегаюсь говорить и о химических «законах» - в этом есть какой-то моральный привкус. Дело идёт об установлении отношений власти (валентности) – более «реакционно сильное» становится господином «реакционно слабого». В этом нет уважения к «законам»!

631. Неизменное следование друг за другом известных явлений доказывает не существование «закона», а отношение власти между силами.

Дело идёт не о следовании одного за другим, а о переходе одного в другое, о процессе, в котором следующие друг за другом моменты обусловливают друг друга не как причины и следствия...

{V: Видимо, речь идёт о многосторонней симметричной взимнообусловленной связи, по Маруяме Магоро!}

Отделение "деяния" от деятеля, явления от того, что его производит, процесса от того, что не процесс, а субстанция, вещь, тело, душа - есть попытка понять происходящее как своего рода смещение "сущего", неизменного; это старая мифология установила веру в "причину и следствие", после того как эта вера нашла прочную форму в словесно-грамматических функциях.

{V: Ницше и в других местах сетует на то, что речемыслие не только нас испортило, но и кардинально переделало. Речемыслие превалирует и отключается только в экстремальных ситуациях, когда "словесную бадягу некогда разводить"!}

632. "Правильность" следования одного явления за другим есть только образное выражение. Также и с "закономерностью". Мы находим формулу, чтобы выразить постоянно возвращающийся порядок следования.

Мы этим не открыли какого-нибудь закона, ещё меньше какой-нибудь силы, которая могла бы считаться причиной повторения.

То, что нечто происходит постоянно так-то и так-то, истолковывается здесь словно какое-либо существо всегда поступает так-то и так-то из послушания закону или законодателю, в то время как при отсутствии закона оно было бы свободно поступить иначе.

\349\

Это значит только - нечто не может быть также чем-то другим; не может делать то одно, то другое; оно ни свободно, ни несвободно, а таково, каково есть. Ошибка кроется в присочинении субъекта к вещи.

633. Два следующих одно за другим состояния (одно - "причина", другое - "следствие") - ошибка. Первое состояние не может действовать, второе не есть результат действия.

Дело идёт о борьбе. получается новый распорядок сил в зависимости от меры сил каждого из элементов. Второе состояние есть нечто в корне отличное от первого (а не его действие) Находящиеся в борьбе факторы выходят из неё с другими объёмами власти.

{V: Химик тут сказал бы, что константы прямой и обратной реакции не равны! И ему этого было бы достаточно для объяснений. Но физики-то этого не понимают. Для физиков эта простая точка зрения должна быть обобщена до многосторонней, симметричной и взаимно обусловленной "причинной" связи. Впрочем, они долго не думают, когда составляют какое-либо дифференциальное уравнение, забывают о причине и следствии в целом, но используют её схему для составляющих уравнение актов. В результирующем же уравнении причина и следствие представлены в "испарившемся напрочь виде", то есть никак не представлены.}

634.

*******@

наше хотение есть нечто необходимое, это — гипотеза.

\365\

668. «Волить» не значит жаждать. Воля отличается аффектом команды. Нет «воли», а есть только воля к чему-нибудь, нельзя выделить цель из волевого процесса (как это делают теоретики познания).

«Хотение», (как они его понимают) встречается так же мало как «мышление», это — чистая фикция.

Воля предполагает, что нечто повелевается (это не равносильно тому, что воля «осуществлена»). То общее состояние напряжения, в форме которого выражается стремление силы к проявлению, не есть «хотение».

669. «Неудовольствие» и «удовольствие» суть наиглупейшие формы выражения суждений, - устранение всякого обоснования и логичности, «да» и «нет» сведенные к страстному желанию обладания или отталкивания, императивное сокращение, полезность которого нельзя не признать — вот что такое удовольствие неудовольствие.

Они ведут происхождение из сферы интеллекта; их предпосылка — бесконечно ускоренное восприятие, выведение следствий; удовольствие и неудовольствие - заключительные феномены, а не — «причины».

Решение вопроса о том, что должно возбуждать неудовольствие, зависит от степени власти: то, что при незначительном количестве власти представляется опасным, может при большей полноте власти иметь следствием приятное возбуждение.

Чувства удовольствия и неудовольствия предполагают предварительное измерение по общей полезности — сферу, где имеет место стремление к известной цели и выбор средств. Удовольствие и неудовольствие никогда не бывают «первоначальными фактами».

\366\

Они суть волевые реакции (аффекты), в которых интеллектуальный центр устанавливает ценность изменений в их отношении к общей ценности.

670. Вера в «аффекты». Аффекты - искусственное построение интеллекта, измышляющего несуществующие причины. Все телесные общие чувства истолковывают интеллектуально, т. е. ищут в известных лицах, переживаниях основания, почему мы должны себя чувствовать так, а не иначе, и т.д.

Мы предполагаем существование чего-то вредного, нам чуждого, как источника нашего дурного настроения, подыскиваем что-либо могущее объяснить наше неудовольствие. Приливы крови к мозгу, сопровождающиеся чувством удушья, интерпретируют как «гнев»; лица и вещи являются объектами разряжения.

Впоследствии достаточно взгляда, брошенного на известные явления, чтобы вызвать известное состояние общего чувства; следовательно, — в силу простой смежности. «Аффект возбуждается», — говорим мы. В удовольствии и неудовольствии скрыты уже суждения власти.

Вера в волю. Суеверие считать мысль причиной движения. Научная последовательность требует, чтобы мы, сделав мир мыслимым, сделали бы мыслимыми для нас и аффекты, желания, волю и т. д., чтобы мы могли отрицать их и относиться к ним как к ошибкам интеллекта.

671. Несвобода или свобода воли? Никакой «воли» не существует — это упрощающая концепция наподобие «материи».

Все поступки должны быть сначала подготовлены как возможные, прежде чем стать объектами воли. Или: «цель» возникает в мозгу, когда всё подготовлено к ее выполнению.

672. Ближайшая история поступка находится в непосредственной связи с поступком, но, идя дальше, мы встречаем прошлое, которое выходит за пределы поступка; отдельный поступок является частью гораздо более обширного, позднего факта. Белее короткие более длинные процессы не отделены друг от друга.

673. Теория случая. Душа - существо отбирающее, в высшей степени проницательное и непрерывно творящее (это обыкновенно просматривается! Душа рассматривается как «пассивная»). Я открыл творческое начало среди случайного — случай сам есть только пространственное столкновение независимых творческих импульсов.

674. Среди невероятного множества процессов, совершающихся в пределах организма, та часть, которая доходит до нашего сознания, есть только посредствующее звено; а маленькая доза «добродетели», «самоотверженности» и тому подобные фикции самым основательным образом уличаются во лжи совокупностью остальных органических процессов. Мы хорошо сделаем, если займемся изучением нашего организма в его совершенной безнравственности...

Телесные функции принципиально в миллион раз важнее, чем все красивые состояния и вершины сознания; последние представляют лишнее украшение, поскольку они не являются орудиями для упомянутых телесных функций. Вся сознательная жизнь, дух вместе с душой, вместе с сердцем, вместе с добротой, вместе с добродетелью, на чьей же службе они состоят? На службе у возможно большего совершенствования средств (средств питания, средств подъема) основных животных функций—прежде всего на службе у подъема жизни.

То, что называем «телом» и «плотью», имеет неизмеримо большее значение—остальное есть незначительный придаток. Прясть дальше всю нить жизни и притом так, чтобы нить делалась все прочнее— вот истинная задача.

Теперь посмотрите, как сердце, душа, добродетель, дух вступают в форменный договор, чтобы извратить эту