Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.14 Mb.
|
| Пол Хейне. Экономический образ мышления При написании книги моя главная цель состояла в том, чтобы изложить понятийный аппарат, который поможет людям разобраться, каким образом и почему достигается согласованность между миллионами людей, даже незнакомых между собой, а также, почему такой согласованности иногда достичь не удается. Я хочу, чтобы начинающие студенты овладели некоторым набором экономических концепций, которые помогут им мыслить более ясно и последовательно в широком диапазоне общественных проблем. Экономические принципы анализа проясняют, систематизируют и корректируют то, что мы ежедневно узнаем из газет, слышим от политиков. Сфера применимости инструментов экономического мышления практически неограниченна. Понимание и оценку всему этому студенты и должны вынести из начального курса. Следовательно, начальный курс экономической теории должен быть посвящен изучению инструментов анализа. Хорошие механики могут легко обнаружить поломку в вашем автомобиле, потому что знают, как он работает, будучи в полной исправности. Многие люди считают экономические проблемы сложными потому, что не имеют ясного представления о нормально функционирующей экономике. Пол Хейне. Экономический образ мышления. – М.: Каталаксия, 1997. – 704 с.1  Глава 1. Экономический образ мышления Распознавая порядок. Движение транспорта в часы пик и вообще городского транспорта в любое время дня дает пример удивительно успешного общественного сотрудничества. Этот пример также демонстрирует, сколь часто мы склонны совершенно не замечать общественного сотрудничества. Данный пример показывает, что наша зависимость от механизмов координации гораздо шире, чем это обычно подразумевается, когда говорят об «экономических» благах. Как это происходит? Каким образом члены общества побуждают друг друга выполнять именно ту совокупность взаимосвязанных действий, в результате которых производятся необходимые для потребления материальные и нематериальные блага? Адам Смит (1723-1790) открыл и описал механизм общественной координации, действовавший, как он полагал, независимо от поддержки правительства. Интеллектуальный инструмент. Что мы, собственно говоря, понимаем под «экономическим образом мышления»? Скорее подход, чем набор уже готовых выводов. Джон Мейнард Кейнс: «Экономическая теория не есть набор уже готовых рекомендаций, применимых непосредственно в хозяйственной политике. Она является скорее методом, чем учением, интеллектуальным инструментом, техникой мышления, помогая тому, кто владеет ею, приходить к правильным заключениям». Экономические теории строятся, опираясь на вполне определенную предпосылку, что индивидуумы предпринимают те действия, которые, по их мнению, принесут им наибольшую чистую пользу (т.е. пользу за вычетом всевозможных затрат или потерь, связанных с этими действиями). Экономическая теория вовсе не утверждает, что люди – эгоисты, или что они чересчур материалистичны, с ограниченным кругозором, интересуются только деньгами и не чувствительны ко всему остальному. Экономическая теория утверждает, что, действуя в своих собственных интересах, люди создают возможности выбора для других и что общественная координация есть процесс непрерывного взаимного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в результате их взаимодействия. Представьте себе магистраль с четырехрядным движением в каждом направлении (рис. 1). Водители бдительно следят за чистой выгодой, которую сулит им каждый ряд, и стараются переместиться оттуда, где движение медленное, туда, где оно быстрее. В результате скорость на медленных рядах повышается, а на быстрых — снижается до тех пор, пока всюду не станет одинаковой. Весь этот процесс идет быстро и непрерывно, и гораздо эффективнее, чем если бы кто-то при въезде на автостраду выдавал билеты, предписывающие автомобилям занимать определенный ряд.  Рис. 1. Поведение водителей – пример взаимного приспособления Многое ли может объяснить экономическая теория? Если имеет смысл через конфликтующие интересы и взаимное приспособление объяснять объем выпуска компании «Крайслер», то почему нельзя попытаться объяснить аналогичным образом деятельность Конгресса Соединенных Штатов или Министерства сельского хозяйства? В настоящей книге нет каких-либо четко очерченных границ экономической науки. Вместо этого мы будем исходить из достаточно неопределенного, но здравого принципа, согласно которому следует применять экономическую теорию там, где она может успешно объяснять и предсказывать, и откладывать ее в сторону, заменяя чем-либо другим там, где она бесполезна. Экономический образ мышления является предвзятым. Экономический образ мышления выхватывает из широкого круга возможностей лишь немногие, отбрасывая все остальное. Прежде всего, экономическая теория фокусирует внимание на том, как люди делают выбор. Тесно связан с проблемой выбора и тот акцент, который теория делает на индивидууме. Не упускает ли при этом экономическая теория из виду важность групповых действий и общественных связей? Иногда экономическую теорию критикуют и за свойственный ей акцент на рациональности. Конечно, экономисты не думают, будто люди знают все и никогда не ошибаются, но экономический подход исходит из того, что действия человека основываются на калькуляции затрат и выгод.2 Еще одно обвинение, которое часто выдвигается против экономического образа мышления это обвинение в рыночном уклоне. В действительности экономическая теория вовсе не предполагает, будто рынок работает лучше, чем альтернативные институты, особенно государственные. Предполагается скорее другое: функционирование любого института, сколь бы скверным или успешным оно ни было, легче всего понять как результат процессов рыночного типа. Все общественные взаимодействия можно трактовать как рыночные процессы. Правила игры права собственности точно определяют, какой выбор совершат индивидуумы, преследуя свои интересы. Экономистов также обвиняют, что при объяснении событий реального мира они используют свои теории (часто совершенно противоположного толка). Но невозможно открыть, доказать или хотя бы заподозрить наличие причинной связи, не держа в уме какую-нибудь теорию. Тот, кто пытается рассуждать о сложных экономических взаимосвязях без теории, добивается, как правило, лишь того, что рассуждает о них с использованием очень плохой теории (если эта тема кажется вам интересной, рекомендую прочитать книгу Томаса С. Куна Структура научных революций). Главная цель этой книги состоит в том, чтобы вы начали думать как экономисты. Глава 2. Субституты вокруг нас: понятие спроса 1) Большинство благ не являются бесплатными, для их приобретения приходится жертвовать какими-то другими благами. 2) У любого блага существуют субституты, т.е. заменители. 3) Разумный выбор между субститутами требует сопоставления дополнительных затрат и дополнительных выгод. Разумные потребители делают выбор только после рассмотрения разнообразных затрат и выгод. Штаты или города, на самом деле никогда ничего не хотят. В конечном итоге цели и желания присущи людям. Только индивидуумы делают выбор! Разумные политические формулы, в том числе и в сфере внешней политики, опираются на тщательное взвешивание дополнительных ожидаемых затрат и дополнительных ожидаемых выгод. Необходимо подчеркнуть слово «ожидаемые». Мы живем в мире неопределенности и вынуждены делать выбор, который повлияет на наше будущее, не располагая точным знанием, каким именно будет это влияние. Спрос — это понятие, которое связывает покупаемые количества (блага) с теми жертвами, которые приходится делать для приобретения этих количеств. Человеческие потребности кажутся беспредельными. Но если потребность может быть удовлетворена только за некоторую плату — т.е. путем отказа от удовлетворения других потребностей — мы сдерживаем наши желания и соглашаемся на меньшее, чем хотелось бы. Закон спроса устанавливает, что существует отрицательная связь между количеством какого-нибудь блага, которое люди будут покупать, и ценой (жертвой), которую они должны платить для его приобретения. При более высоких ценах купят меньше; при более низких — больше. Инфляция означает повышение средних денежных цен всех благ. В результате инфляции денежные цены не изменяются в одинаковой пропорции, но они действительно обнаруживают тенденцию двигаться вместе. Поэтому, если мы хотим рассмотреть последствия некоторого увеличения цены, то прежде должны отделить их от последствий общего увеличения цен. Экономические обозреватели часто используют слово спрос как сокращенное выражение для величины спроса. В экономической теории спросом называется связь между двумя конкретными переменными: ценой и количеством (рис. 2). Нельзя определить спрос на какое бы то ни было благо просто как количество. Спрос — это всегда ряд цен и ряд количеств, которые люди будут хотеть купить при каждой из этих цен. Для того, чтобы выразить данное обстоятельство, мы говорим, что спрос — это перечень (таблица). Движение от одной строки перечня к другой следует всегда называть изменением величины спроса, а не изменением спроса.  Рис. 2. Спрос – это перечень (а не величина) Изобразим это графически (рис. 3). По вертикальной оси отложена цена воды, в центах за 1000 галлонов (1 галлон = 3,785 литра). По горизонтальной оси отложена величина спроса на воду, или количество воды, которое люди будут хотеть купить при той или иной цене. В отличие от математики в экономике независимая переменная откладывается по оси ординат, а зависимая – по оси абсцисс. При цене 28 центов величина спроса будет в три с лишним раза больше, чем при 74 центах. Но спрос останется неизменным, т.к. спрос — это вся кривая или перечень. Для того, чтобы вырос спрос, должно произойти что-то такое, в результате чего люди захотели бы покупать больше воды, чем раньше, при каждой цене.  Рис. 3. Кривая спроса на воду Представляйте себе цену и величину спроса расположенными на противоположных концах детских качелей, а спрос — как большой воздушный шар (легче воздуха), к которому эти качели прикреплены. Когда цена движется в одну сторону, величина спроса движется в другую сторону. Изменения спроса (движение воздушного шара вверх или вниз) будут одновременно оказывать давление в одном и том же направлении и на цену, и на величину спроса. Экономическая теория выделяет денежную цену благ в качестве объекта особого внимания, т.к. денежные цены играют исключительно важную роль в приспособлении и координации поведения людей. Денежная цена составляет только часть, иногда даже очень незначительную, необходимых затрат на приобретение блага. Но в то же время мы не должны забывать, что деньги — это общий знаменатель, и потому они удобны как средство для изменения поведения. Именно по этой причине экономисты уделяют им так много внимания. Любое благо заменимо. Более высокая денежная цена побудит людей к поиску и использованию заменителей. И чем выше цена, тем больше будет использоваться обходных путей. Если вы человек недоверчивый, вы можете усомниться, не слишком ли много потребуется времени, чтобы найти эти обходные пути. Это обоснованное сомнение. При изменении цен изменения в объеме покупок всегда будут тем больше, чем больше времени длится приспособление. Иной раз даже довольно значительное увеличение (или уменьшение) цены не приведет — поначалу — к существенному уменьшению (или увеличению) потребления. Иногда из-за этого делают вывод, что цена не влияет на потребление. Весьма ошибочный вывод! В этом мире ничто не происходит мгновенно. Люди — рабы своих привычек; им нужно дать время, и они докажут, что любое благо заменимо. На редкость неудобно говорить о «том количестве, на которое люди увеличат или уменьшат свои покупки при изменении цены». Тем не менее, это очень важная зависимость, со множеством полезных приложений. Поэтому экономисты придумали для нее специальный краткий термин. Принято именовать это понятие ценовой эластичностью спроса (подробнее см., например, Эластичность спроса по цене). Если небольшое изменение цены сильно изменяет объем покупок, то говорят, что спрос эластичен. Если даже очень большое изменение цены лишь ненамного изменяет объем покупок, то говорят, что спрос неэластичен. Ценовая эластичность спроса =  где Q – объем, Р – цена. Что делает кривые спроса эластичными или неэластичными? Ясно, что одним из важных факторов является наличие хороших заменителей. Другой фактор — насколько важное место занимает товар в бюджете покупателей. Если расходы на некоторое благо велики по отношению к доходу или богатству покупателей, то они будут более чувствительны к любому изменению его цены. Если изменение цены ведет к противоположному изменению совокупной выручки, спрос наверняка эластичен. Мы молчаливо предполагали, что продавцы устанавливают цену, а покупатели реагируют на нее. Но такой взгляд на соотношение между ценой и продажами не всегда оказывается самым лучшим. В некоторых отраслях и, в частности, во многих секторах сельского хозяйства, удобнее предполагать наоборот, что объем товара на рынке определяет цену. Закон спроса можно выразить через понятие эластичности, а именно: не бывает совершенно неэластичного спроса во всем диапазоне возможных цен. Глава 3. Альтернативная стоимость и предложение благ Количество блага, которое человек захочет купить, определяется затратами на это благо для данного человека или ценностью того, чем необходимо пожертвовать для его приобретения. Это и есть определение альтернативной стоимости — понятия, которое связывает воедино закон спроса и принципы, управляющие предложением. О затратах удобно думать как о ценности альтернативных возможностей, которые приносятся в жертву Затраты — это оценки. Каждый согласится с тем, что спрос отражает ценностные ориентиры людей. Но многие считают, что предложение относится к материальной стороне экономики и управляется такими объективными реалиями, как издержки производства, а не субъективными человеческими ценностями или предпочтениями. Такое мнение ошибочно. Предложение и издержки также основаны на оценках. Затраты на любое действие — это ценность тех альтернативных возможностей, от которых приходится отказываться ради этого действия. Когда мы размышляем об издержках производителя, то вначале мы обычно вспоминаем, что используется для их производства. Мы думаем о сырье и материалах, о затратах рабочего времени. Мы выражаем ценность этих ресурсов в денежных единицах и предполагаем, что издержки на производство равны сумме этих денежных оценок. Концепция альтернативной стоимости утверждает, что эти оценки отражают ценность данных ресурсов при их наилучшем альтернативном использовании, или, другими словами, ценность тех альтернативных возможностей, которыми приходится жертвовать, когда данные ресурсы используют для производства. Концепция альтернативной стоимости объясняет также, каким образом в производственные издержки входит труд. Наниматели должны предложить рабочим такую заработную плату, которая побудит их отказаться от всех других возможностей. Почему за последние пятьдесят лет стоимость стрижки волос выросла намного больше, чем в среднем стоимость других благ? Это произошло потому, что желающие стричься у парикмахеров должны и готовы заплатить им достаточно денег, чтобы те не бросили свое ремесло. Если бы за последние 50 лет производительность труда в парикмахерских не отставала от производительности труда в обрабатывающей промышленности, то парикмахеры смогли бы сохранить свои доходы, подстригая большее число людей в час. Но при неизменной производительности только более высокая цена, взимаемая с каждого человека, могла удержать парикмахеров на своем месте. Мы сами, желающие стричься у профессионалов, взвинтили цену на прически, чтобы она соответствовала растущей стоимости альтернативных возможностей для парикмахеров, работающих в той сфере, где производительность труда никогда не повышается. Если парикмахер может обслужить за час двоих клиентов, какую плату он должен потребовать с каждого, чтобы зарабатывать 7 долл. в час? Экономическое мышление не признает никаких объективных стоимостей. Это противоречит здравому смыслу, который подсказывает нам, что вещи все же обладают «реальной» стоимостью, которая определяется скорее законами физики, чем причудами человеческой психики. Трудно спорить со здравым смыслом, но придется попробовать. Для того, чтобы здравый смысл быстрее признал свое поражение, мы сразу обратим внимание на то, что «вещи» вообще лишены какой-либо стоимости. Конечно, мы говорим о стоимости затрат, связанных с предложением, т.е. о тех затратах, которые влияют на решения людей обеспечить поставку благ. В этом смысле «вещи» не могут быть связаны с затратами. С затратами могут быть связаны только действия. Если вы считаете, что вещи на самом деле непосредственно связаны с затратами и готовы подтвердить это примером, то почти наверняка подключаете сюда какое-то действие, требующее этих затрат. Выборочный воинский призыв (если воспользоваться эвфемизмом) обсуждается давно. Едва ли не все считают, что сам по себе он нежелателен, но многие американцы все еще видят в нем единственный способ обеспечить достаточную численность военнослужащих при допустимых затратах. Быть может, и существуют веские аргументы в пользу воинского призыва, но к их числу нельзя отнести часто встречающееся рассуждение, будто наемная армия стоила бы слишком дорого. Министерство обороны и все те, кто беспокоится об относительных затратах на воинский призыв и на наемную армию, обходят стороной вопрос: затраты для кого? Для налогоплательщиков, для военнослужащих, для Конгресса или для Пентагона? Все это очень разные затраты. Что стоит молодому человеку стать солдатом? Лучший способ найти ответ — предложить ему денежную компенсацию, повышая ее до тех пор, пока он не согласится. Если Маршалл пойдет служить за 5000 долл. в год, Кэрол — за 8000 долл., а Филипп — не меньше, чем за 60 000 долл., то эти суммы отражают альтернативные стоимости Маршалла, Кэрола и Филиппа. Затраты на призыв всех троих для них самих составляют 73 000 долл., хотя государство может скрыть этот факт, обязав их нести воинскую службу за гораздо более низкое жалованье. Альтернативная стоимость зависит от нереализованных альтернативных возможностей устроиться на работу и от большого числа ценностных ориентиров: предпочтений в выборе образа жизни, отношения к войне, человеческой трусости или смелости и так далее. Когда государство предлагает военнослужащим денежную компенсацию, повышая ставку до тех пор, пока ему не удастся привлечь необходимое число добровольцев, то в некотором весьма важном отношении оно действительно минимизирует издержки своей программы, ибо вербует тех, у кого самая низкая альтернативная стоимость воинской службы, — т.е. всех тех, кто похож на Маршалла, но не на Филиппа (рис. 4).  Рис. 4. Кривая предложения военнослужащих-добровольцев Довод, что люди не станут добровольно рисковать своей жизнью, опровергается тем фактом, что они делают это, причем не только военнослужащие-добровольцы, но и полицейские, монтажники-высотники и даже горнолыжники. Каковы бы ни были точное положение и наклон кривой, она будет обязательно подниматься вправо вверх. Некоторые люди (те, кто низко оценивает имеющиеся у них альтернативы) пойдут служить за очень низкое жалованье. Но при принятых здесь предпосылках три миллиона добровольцев можно найти не менее чем за 8000 долл. жалованья в год. Это означало бы ежегодную выплату в сумме 24 млрд. долл. Т.к. налогоплательщики не любят, когда повышаются их налоги, Конгресс не захочет санкционировать выделение таких громадных ассигнований. А представители министерства обороны очень чутко улавливают все, что нравится или не нравится Конгрессу. Они могут сократить эти удручающие расходы вдвое, предложив всего 4000 долл. и сделав воинскую службу обязательной. Публикуемые затраты составят теперь только 12 млрд. долл. И да здравствует экономия! А как быть с издержками тех, кто служит в вооруженных силах? При наших предположениях издержки добровольной армии (для добровольцев) составят 15 млрд. долл. (рис. 5). Они равны площади под отрезком кривой предложения от нуля до трех миллионов человек, или суммарной ценности нереализованных альтернативных возможностей тех, кто пошел служить (площадь фигуры 03S2). Остальные 9 млрд., уплачиваемые государством, представляют собой перераспределение богатства от налогоплательщиков к военнослужащим, которые пошли бы служить и при более низком жалованье, но которые, тем не менее, получают более высокое жалованье, необходимое для того, чтобы привлечь трехмиллионного добровольца (площадь треугольника 2S8).  Рис. 5. Перераспределение богатства от налогоплательщиков к военнослужащим А каковы будут издержки военнослужащих при обязательном прохождении службы? О них ничего не известно, за исключением того, что они наверняка окажутся больше. Только если по чистой случайности в призыв попадут те, и только те, кто пошел бы служить добровольно, издержки составят всего 15 млрд. долл. Но это крайне маловероятно. Чем большее число призывников будет выхвачено из верхней, а не нижней части кривой предложения, тем выше издержки военнослужащих. Например, человеку, который пошел бы служить добровольно за 4500 долл., предлагают 4000 долл. Он отказывается, и его не призывают. Вместо него призывают человека, который пошел бы служить только за 12 000 тыс. долл. Налогоплательщики сэкономили 500 долл., а призывник потерял 8000 долл. Воинский призыв не сокращает затраты на содержание вооруженных сил. Скорее, он перекладывает эти затраты с налогоплательщиков на плечи призывников. Вы можете сказать, что это самый маленький недостаток призыва, или предложить перевешивающие этот недостаток достоинства. Но, во всяком случае, именно на такое последствие призыва могут указать экономисты. Каждый, кто проходил службу в армии, может рассказать немало ужасающих историй о том, насколько неэффективно используют там личный состав. Высококвалифицированному бухгалтеру приходится красить казармы, а интендантские счета поручают вести человеку, едва считающему на пальцах. Может быть, эти рассказы преувеличены. Тем не менее, есть основания полагать, что, как правило, на военной службе обращение с личным составом будет более расточительным, чем на гражданке. Почему? Потому что в гражданской жизни те же работодатели обычно вынуждены оплачивать альтернативную стоимость своих служащих. Если вы должны выплачивать бухгалтерам заработную плату бухгалтеров, то они не будут красить казармы — во всяком случае, если вы заинтересованы в прибыльности вашего предприятия. С другой стороны, в чем состоят затраты для сержанта, когда он заставляет высококвалифицированного солдата выполнять работу, не требующую вообще никакой квалификации? Если сержант невзлюбил парня за чувство превосходства -реального, мнимого — то перемещение солдата на работу, лучше соответствующую его способностям, могло бы на самом деле означать утрату ценной альтернативной возможности для сержанта — возможности унизить того, кто ему не нравится. Из предшествующего анализа следуют два вывода. Во-первых, ресурсы обычно используются бездумно и небрежно, когда пользователям не приходится оплачивать их альтернативную стоимость или стоимость этих ресурсов при их наилучшем альтернативном использовании. Во-вторых, чаще всего пользователям приходится оплачивать альтернативную стоимость ресурсов, когда эти ресурсы ясно и определенно принадлежат кому-нибудь. Призываемый в армию человек не является «хозяином своего труда», т.к. закон лишил его права решать, где, на кого и на каких условиях он будет работать. Поэтому, когда его зовет дядя Сэм, он не может настаивать на оплате своей альтернативной стоимости, как сделает в том случае, когда его услуги потребуются компании «Юнайтед Солюшинс». Конечно, то же самое относится и к другим ресурсам, помимо людских. Если ресурс никому не принадлежит, то некому и настаивать на том, чтобы его потенциальные пользователи оплатили ценность тех альтернативных возможностей, которыми приходится жертвовать. Следовательно, ресурсы будут часто недооцениваться. И нам еще не раз предстоит убедиться в самых разнообразных ситуациях, что, когда ресурсы недооценены, они редко используются бережно и обдуманно. При низких затратах стимулы к экономии ресурсов действуют слабо. Понятие альтернативной стоимости полностью применимо к социалистическому обществу, в котором ресурсы размещают государственные плановые органы. Отличительной чертой различных экономических систем является тот способ, посредством которого оцениваются затраты на альтернативные действия. Когда ресурсы находятся в частном владении, торг покупателей и продавцов формируют цены, близкие к альтернативной стоимости для владельцев ресурсов. Когда у ресурсов нет определенного владельца, этот механизм не может функционировать. Когда отсутствует информация, создаваемая конкуренцией покупателей и продавцов в процессе торга, экономическим плановым органам легко навязать свои собственные частные оценки альтернатив, которыми они располагают. Не забывайте, что разумный выбор предполагает хорошую информацию. Эффективной будет та экономическая система, которая передает надежную информацию лицам, принимающим решения, и порождает в них сильную заинтересованность в использовании полученной информации. Определяются ли цены издержками? Когда продавцы оповещают общественность о повышении цен, они любят ссылаться на то, что это делается вынужденно, из-за роста издержек. Мы хотим показать, что с не меньшим основанием можно утверждать обратное — издержки определяются ценами. Говоря точнее, мы докажем здесь, что издержки всегда зависят от спроса. Начнем с примера, уже обсуждавшегося в этой главе. Можно ли утверждать, что цены на прически выросли потому, что повысилась заработная плата парикмахеров? Если бы люди не были готовы платить более высокие цены за прически, каким образом могла бы повыситься заработная плата парикмахеров? Издержки — т. е. заработная плата — стали такими, какие они есть, в значительной мере из-за высокой цены, которую люди готовы платить за то, чтобы стричься у профессионалов. Цены производительных ресурсов, таких как труд или земля, определяются спросом. Собственно говоря, именно это имеется в виду, когда их называют альтернативными стоимостями. Точно так же мы можем утверждать, что и цены потребительских благ в действительности представляют собой альтернативные стоимости, которые измеряют ценность благ при их альтернативном использовании. Рассмотрим, к примеру, рынок омаров. Люди платят за омара не то, во что они его оценивают сами, а то, во что он оценивается при самом ценном альтернативном использовании: в качестве пищи для потребителя, которого цена едва удержала от покупки. Цена отражает альтернативную стоимость для этого разочарованного любителя омаров, равно как и альтернативную стоимость ресурсов, которые могли бы быть применены для поставки дополнительных омаров на рынок. Интересно, сколь многие любители кофе осознают, что когда цена на него из-за заморозков в Бразилии устремляется вверх, она по-прежнему основывается на издержках? Но не издержки выращивания кофе определяют эту новую, сильно возросшую цену, а альтернативная стоимость для тех любителей кофе, которых необходимо убедить (путем повышения цены) отдать желанный кофеин тем, кто еще менее готов от него отказаться, и потому готов платить больше. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
