 Муниципальное казённое общеобразовательное учреждение
«Архангельская основная общеобразовательная школа»
РЕФЕРАТ
на тему:
«Н. В. Станкевич в воспоминаниях И. С. Тургенева».
Выполнила: ученица 7 класса
МКОУ «Архангельская ООШ»
Хлынина Виктория.
Учитель: Вольф А. К.
2013 год
Оглавление. 1.
1. Поэт, мечтатель и философ.
1.1Нравственный облик поэта.
1.2. Знакомство Тургенева со Станкевичем.
1.3.Университетская жизнь.
2. Зарубежный период жизни Н. В.Станкевича.
2.1. Влияние Станкевича на умственное и духовное становление Тургенева.
2.2. «Станкевич - человек без фразы».
3. Философское и эстетическое в жизни и литературной практике.
3.1. Стихотворение И. С. Тургенева «Соперник».
«Необыкновенный человек", "гениальная душа", "божественная личность».
4. Смерть Станкевича.
«Он был нашей гордостью и надеждой..."
5. Значение Н. В. Станкевича в истории русской философской мысли.
2.
С душою, полной упованья,
Я скромно в море жизни вплыл -
И всем прекрасным ожиданьям
Младое сердце отворил.
Н. В. Станкевич
"Станкевич! Тебе я обязан моим возрождением: ты протянул мне руку - и указал цель... и если, может быть, до конца твоей жизни, ты сомневался во мне, пренебрегал меня, быть может... ты теперь меня всего знаешь и видишь истинность и бескорыстность моих стремлений».- так говорил Тургенев, посвящая эти строки другу.
Воспоминания о Станкевиче были написаны Тургеневым, вероятно, по просьбе П. В. Анненкова как подсобный материал для его статьи «Н. В. Станкевич. Биографический очерк».
Анненков, не знавший лично Станкевича, при составлении его биографии пользовался его перепиской и рассказами его друзей. Но ему не хватало живых бытовых деталей о Станкевиче и его окружении, впечатлений от его внешности, манеры держаться, говорить и т. д. Всё это мог дать ему Тургенев, близко общавшийся со Станкевичем в последние месяцы его жизни; потому-то написанные им воспоминания носят такой личный, интимный характер. С Николаем Владимировичем Станкевичем, писателем, поэтом и публицистом, Тургенев был лично знаком и близко общался в последние месяцы его жизни. Как известно, Станкевич был организатором кружка, хорошо известного в истории общественной мысли России, в который входили Михаил Бакунин, Виссарион Белинский, Василий Боткин.
Сохранилось акварельное изображение Николая Станкевича, сделанное кистью художника Л. Беккера. На вас смотрит молодой человек лет двадцати двух-трех, в сюртуке и белом жилете, с бантом; длинные, ниспадающие до самых плеч волосы, тонкие, необыкновенно выразительные черты лица и большие, с почти неуловимой иронической лукавинкой, глаза. Таковы некоторые детали этого изображения, достоверность которого подтверждается литературным портретом Станкевича, написанным Тургеневым: "Станкевич был более нежели среднего роста, очень хорошо сложен. По его сложению нельзя было предполагать в нем склонности к чахотке. У него были прекрасные черные волосы, покатый лоб, небольшие карие глаза; взор его был очень ласков и весел, нос тонкий, с горбиной,
3.
красивый, с подвижными ноздрями, губы тоже довольно тонкие, с резко означенными углами..."1
Станкевич умел увлечь, вдохновить, наставить; был артистичен, мастер пошутить и даже передразнивать. Но все же «болезненный, тихий по характеру, поэт и мечтатель», говорит его современник, «Станкевич естественно должен был больше любить созерцание и отвлеченное мышление, чем вопросы жизненные и чисто практические». Романтик, он «сам о себе не думал, истинно интересовался каждым человеком и, как бы сам того не замечая, увлекал его за собой в область Идеала». Станкевич был горячей, увлекающейся натурой. Разочаровавшись в одной философской системе, он тут же с жаром обращался к другой.
Отличительной чертой его отношения к товарищам было отсутствие властности. Так, во время отсутствия Станкевича (он находился за границей), Бакунин стал претендовать на его место, но Белинский возмутился, указав на то, что «Станкевич никогда и ни на кого не налагал авторитета, а всегда и для всех был авторитетом, потому что все добровольно и невольно сознавали превосходство его натуры над своею…». Человек с широким полетом мысли и тонким чувством юмора, философ и поэт, страстно влюбленный в жизнь и с юношеских лет пораженный смертельным недугом, -- такой рисуется нам эта замечательная личность, давшая свое имя знаменитому кружку и интереснейшему эпизоду в истории русской общественной мысли и литературы.
С огромным интересом и любопытством входит Станкевич в новую для него университетскую жизнь. Наступает пора напряженных раздумий, философских исканий. Быстро расширяется круг знакомых Станкевича. Ярко одаренный, открытый и доверчивый, он привлекает к себе друзей не только со своего курса, но и людей значительно старше его по возрасту. Образуется кружок студенческой молодежи, члены которого регулярно собираются на квартире Станкевича. "...Весь наш товарищеский кружок, - рассказывал Я. М. Неверов, -очень часто у него собирался и проводил целые вечера в чтении и в
одушевленной беседе".2
4.
К числу лучших влияний берлинской жизни принадлежит сближение Ивана Сергеевича со Станкевичем. Познакомил их с Станкевичем в Берлине Грановский -- в 1838-м году, в конце. До того времени Тургенев слышал о нем мало. Вспоминал, что когда Грановский упомянул о приезде Станкевича в Берлин, И. С. Тургенев спросил его -- не "виршеплет" ли это Станкевич,-- и Грановский, смеясь, представил его под именем "виршеплета". В теченье зимы они довольно часто виделись с Станкевичем. Станкевич не очень-то жаловал писателя -и гораздо больше знался с Грановским и Неверовым. Но Тургенев очень скоро почувствовал к нему уважение и нечто вроде боязни, проистекавшей, впрочем, не от его обхожденья с ним, которое было весьма ласково, как со всеми, но от внутреннего сознания собственной недостойности и лживости. В характере Станкевича было много веселости, и он любил посмеяться. Он почти все вечера проводил у Фроловых. Между ним и г-жой Фроловой существовало отношение весьма дружественное.
Известно, что во время пребывания Тургенева в Берлине он не добился доверенности или расположения Станкевича; он ни разу не был у него. У Станкевича даже холодность какая-то была к Тургеневу. Он встретил его потом в начале 1840-го года в Италии, в Риме. в Риме. Они подружились, часто встречались у Ховриных - общих московских знакомых, также путешествовавших по Европе. Все вместе разъезжали по окрестностям Рима , осматривали памятники и древности. Станкевич не отставал от них, хотя часто плохо себя чувствовал; но дух его никогда не падал, и всё, что он ни говорил -- о древнем мире, о живописи, ваянии -- было исполнено возвышенной правды и какой-то свежей красоты и молодости. Здоровье Станкевича между тем неожиданно сильно ухудшилось. По словам Тургенева, он стал часто кашлять кровью, говорил "чуть слышным голосом".
Тургенев рассказывает в своих воспоминаниях, как однажды они вместе поднимались к Ховриным, на четвертый этаж. Станкевич был в отличном расположении духа и читал вслух Пушкина; вдруг он закашлялся, остановился,поднес платок к губам: на платке осталась кровь. Тургенев вздрогнул, а Станкевич улыбнулся и продолжал читать прерванное стихотворение. Станкевич не мог не знать, как опасно он болен. Но он никогда не хандрил, никому не жаловался на нездоровье. В своих письмах к родным и друзьям он часто с иронией отзывался о своем смертельном недуге. И невозможно передать словами, какое он внушал к себе уважение, почти благоговение. По воспоминаниям Тургенева, в нем была наивность, почти детская, еще более трогательная и удивительная при его уме.
5.
Раз на прощанье с г-жой Фроловой он принес ей в подарок круглую подушку под сидение, принес и вдруг догадался, что вид ее неприличен, сконфузился и так и остался с подушкой в руках - и, наконец, расхохотался. Он был очень религиозен, но редко говорил о религии. По-французски говорил порядочно, по-немецки лучше, немецкий язык он знал очень хорошо. Иван Сергеевич вспоминал, что в Риме одно время он рисовал карикатуры, иногда довольно удачно; Станкевич задавал ему разные, забавные сюжеты -- и очень этим потешался. Изредка находил на него, однако, страх -- как бы предчувствие близкой смерти.
В своих воспоминаниях о Станкевиче Тургенев приводит интересный эпизод: «Раз, возвращаясь уже вечером в открытой коляске из Альбано,-- поравнялись мы с высокой развалиной, обросшей плющом, мне почему-то вздумалось вдруг закричать громким голосом: «Divus Caius Julius Caesar» «Божественный Кай Юлий Цезарь» (лат.).} -- в развалине эхо отозвалось будто стоном. Станкевич, который до того времени был очень разговорчив и весел,-- вдруг побледнел, умолк и погодя немного проговорил с каким-то странным выражением: "Зачем вы это сделали?»
Знакомясь с письмами и документами. я поняла, что при всей значимости влияния Станкевича на умственное и духовное становление Тургенева, их мировоззрения часто расходились. Интересно, что, вспоминая о Станкевиче, молодой Тургенев внутренне как бы вступает в спор со старшим другом, пытаясь компенсировать то неравенство отношений.
Сказанное позволяет предположить, что общение со Станкевичем, переживание его смерти, последующие воспоминания о нем могли стать одним из жизненных источников стихотворения "Соперник", написанного в феврале 1878 года.
Соперник.
У меня был товарищ – соперник; не по занятиям, не по службе или любви; но наши воззрения ни в чем не сходились, и всякий раз, когда мы встречались, между нами возникали нескончаемые споры.
Мы спорили обо всем: об искусстве, о религии, о науке, о земной и загробной – особенно о загробной жизни.
Он был человек верующий и восторженный. Однажды он сказал мне:
– Ты надо всем смеешься; но если я умру прежде тебя, то я явлюсь к тебе с того света… Увидим, засмеешься ли ты тогда?
И он, точно, умер прежде меня, в молодых летах еще будучи; но прошли года – и я позабыл об его обещании, об его угрозе.
Раз, ночью, я лежал в постели – и не мог, да и не хотел заснуть.
В комнате было ни темно, ни светло; я принялся глядеть в седой полумрак.
И вдруг мне почудилось, что между двух окон стоит мой соперник – и тихо и печально качает сверху вниз головою.
6.
Я не испугался – даже не удивился… но, приподнявшись слегка и опершись на локоть, стал еще пристальнее глядеть на неожиданно появившуюся фигуру.
Тот продолжал качать головою.
– Что? – промолвил я наконец. – Ты торжествуешь? или жалеешь? Что это: предостережение или упрек?… Или ты мне хочешь дать понять, что ты был неправ? что мы оба неправы? Что ты испытываешь? Муки ли ада? Блаженство ли рая? Промолви хоть слово?
Но мой соперник не издал ни единого звука – и только по-прежнему печально и покорно качал головою – сверху вниз.
Я засмеялся… он исчез.
Речь, конечно, не идет ни о каких реальных биографических лицах. Это невозможно уже потому, что позициям героя стихотворения и "соперника" приданы такие определенность и однозначность, каких не могло быть в реальности, но что-то очень схожее между Станкевичем и лирическим героем стихотворения И. С. Тургенева есть.
…Я на распутии стоял,
С самим собой в борьбе тяжелой:
То мрачный путь, то путь веселый
На поле жизни мне мелькал.
Станкевич много читает по истории; желая восполнить пробелы в своих познаниях, он изучает греческую и римскую историю, его занимают различные события из истории средних веков. Временами Станкевича преследуют сомнения в правильности его образа жизни. Он мечтает поскорее стать на ноги, "быть человеком" и посвятить себя какому-нибудь общественно полезному делу. Он с иронией, а то и с сарказмом отзывается о людях образованных, ученых, но живущих в бездействии и без пользы. Порой ему кажется, что и он сам принадлежит к их числу. В октябре 1835 года Станкевич пишет Неверову: "Я не чужд энергии, но часто теряю центр в моих занятиях и не знаю, куда иду: всякая вдохновляющая мысль покидает меня, и я брожу несколько дней в апатии, не зная, к чему устремиться". 3 Станкевич мучительно ищет выхода из этих сомнений, ищет путей к душевному покою и гармонии. Надеждам Станкевича вернуться на родину уже, однако, не суждено было сбыться. Из Флоренции он вместе со своими спутниками направился в Милан. Но не доехал. На полпути, в городе Нови в ночь с 24 на 25 июня 1840 года Станкевичу стало неожиданно плохо, и наутро его нашли мертвым.
7.
Смерть Станкевича глубоко потрясла его близких и друзей. Грановский 8 августа 1840 года писал Неверову: "Он унес с собою что-то необходимое для моей жизни. Никому на свете не был я так обязан: его влияние на меня было бесконечно и благотворно".4
А вот строки из письма Тургенева к Грановскому, написанного под свежим впечатлением от смерти Станкевича: "Мы потеряли человека, которого мы любили, в кого мы верили, кто был нашей гордостью и надеждой..." 5На протяжении многих лет образ Станкевича не давал покоя Тургеневу-художнику. В "Рудине" - в образе Покорского, в повестях "Андрей Колосов», "Гамлет Щигровского уезда", "Призраки", "Несчастная" - мы ощущаем глубокий след, оставленный Станкевичем в душе писателя.
Не обладая крупным литературным дарованием, Н. В. Станкевич был очень талантливой личностью просто как человек. Одаренный тонким эстетическим чутьем, горячей любовью к искусству, большим и ясным умом, способным разбираться в самых отвлеченных вопросах и глубоко вникать в их сущность, Станкевич давал окружающим могущественные духовные импульсы и будил лучшие силы ума и чувства. Его живая, часто остроумная беседа была необыкновенно плодотворна. Всякому спору он умел сообщать высокое направление; все мелкое и недостойное как-то само собой отпадало в его присутствии. Станкевич представлял собой удивительно гармоническое сочетание нравственных и умственных достоинств. В нём не было ничего напускного или искусственно приподнятого. Философия и поэзия поглощали все его интересы. "Искусство делается для меня божеством"..., пишет Станкевич: "вот мир, в котором человек должен жить, если не хочет стать наряду с животными! вот благородная сфера, в которой он должен поселиться, чтобы быть достойным себя! вот огонь, которым он должен согревать и очищать душу!"6
Как чисто литературный деятель Станкевич не представляет большого интереса и значения. Небольшой томик его сочинений, изданный в 1892 г. и состоящий из более чем посредственной драмы "Василий Шуйский" (1830), повести "Несколько мгновений из жизни графа T.". ("Телескоп" 1834), небольшого числа стихотворений ("Телескоп" 1831—35, "Молва" 1832—34), а также нескольких философских статей, которые теперь совершенно забыты — слишком незначительный багаж и по качеству и по количеству для писателя. Значение Станкевича. нужно искать в истории русской мысли и мысли преимущественно философской.
«Мы часто говорили о смерти: он признавал в ней границу мысли и, мне казалось, тайно содрогался», - вспоминал Тургенев в письме к Т. Н. Грановскому .7
Все, кому привелось встречаться с этим человеком , отзывались о нем с неизменным восхищением. Современники называли его "необыкновенным человеком" и "гениальной душой", "божественной личностью", "гордостью и надеждой", человеком, "призванным на великое дело".Душевная красота Станкевича была своего рода благоуханным цветком, который мог бы и выдохнуться при более прозаических условиях. Теперь же, благодаря трагизму судьбы поэта и философа, имя его стало талисманом для всего поколения 40-х годов и создало желание приблизиться к нему по нравственной красоте.
"Кто из нашего поколения может заменить нашу потерю?"- восклицал Тургенев, сообщая Т. Н. Грановскому о смерти Станкевича.8
9. Список литературы
1. "Переписка Станкевича", стр. 303.
2. П. В. Анненков. Н. В. Станкевич. Переписка его и биография. М., 1857, стр. 90.
3. И. С. Тургенев. Собр. соч., т. 11. М., 1956, стр. 229.
4. Тургенев И. С. [Воспоминания о Н.В.Станкевиче] // Полн. собр. соч.: В 30-ти т. Соч.: в 12-ти т. М.: Наука. 1980. С.360-367.
5. И. С. Тургенев. « Письмо от 16/4 июля 1840 г. » - Собр. соч., т. 12. М, 1958, стр. 17.
6. Н. Г. Чернышевский. Очерки гоголевского периода русской литературы. - Полн. собр. соч., т. 3. М., 1947, стр. 179.
|
