Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 3.55 Mb.
|
| Актуальные проблемы истории Российской цивилизации Сборник материаловII межвузовской научной конференции(к 100-летию СГУ)Издательство «Научная книга»2009УДК 9(47) (063) ББК 63.3(2)я43 А43Актуальные проблемы истории Российской цивилизации: Сб. А43 материалов II межвузовской научной конференции 27 февраля 2009 г. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2009. 200 с. ISBN 978–5–9758–0996–4В настоящем сборнике опубликованы итоговые материалы II межвузовской научной конференции, проведённой кафедрой истории Российской цивилизации Института истории и международных отношений Саратовского госуниверситета в феврале 2009 г. в рамках подготовки к 100-летию СГУ им. Н.Г. Чернышевского.Авторы рассматривают широкий круг проблем отечественной и региональной истории, высказывают новые точки зрения на отдельные события прошлого и настоящего России.Для преподавателей, аспирантов и студентов вузов, а также для всех интересующихся отечественной историей. Р е д а к ц и о н н а я к о л л е г и я:Доктор философских наук, профессор Д.В. Михель Кандидат исторических наук, доцент С.А. Кочуков (ответственный секретарь) Кандидат философских наук, доцент Н.В. Попкова (ответственный редактор) Кандидат исторических наук, доцент С.В. Удалов УДК 9(47) (063) ББК 63.3(2)я43ISBN 978–5–9758–0996–4 © Редколлегия, авторы, 2009 СОДЕРЖАНИЕ История России: события, факты, проблемы Рабинович Я.Н. Саратовский воевода Е.Ф. Мышецкий: страницы биографии…………………………………………3 Плешаков И.Н. Гарнизоны Саратовского Поволжья в эпоху императора Павла (1796 – 1801 гг.)………………15 Самохвалова Н.В. Управление католическим населением южной части Российской империи и Поволжья по документам Государственного архива Саратовской области……………………………………………………….22 Сидорова Н.И. Феодосий Левицкий и общественно-религиозное движение в России во второй четверти XIX в. ………….. 28 Артамонов Д.С. Террор в идеологии и практике декабристов……………..32 Удалов С.В. К вопросу о формировании государственной идеологии Николаевской России…………………………...40 Кочукова О.В. Критические замечания Н.И. Второва на «Записку об освобождении крестьян» К.Д. Кавелина…….61 Сапрыкин Р.В. К вопросу о назначении А. Н. Куропаткина командующим Маньчжурской армией в 1904 г. ………...66 Чолахян В.А. Особенности раннеиндустриальной модернизации Нижнего Поволжья в конце XIX–начале XX вв. ………….72 Шрамкова О.В. Религиозный фактор повседневности национальных меньшинств Саратова (середина XIX – начало ХХ вв.)…..82 Редченко Д.В. Г.В. Чичерин и деятельность зарубежных коммунистических партий (1920–1930)……………………89 Богацкий П.И. Некоторые особенности формирования российской интеллигенции в XIX – начале ХХ веков…………………..98 Мозговая О.С. Судьба советских немцев в период обострения советско-германских отношений (1937-1939 гг.)………...101 Аблизин В.А. Балтийский сценарий сталинского руководства (июнь – июль 1940 года): старые проблемы и новые взгляды………………………………………………107 Проблемы истории науки Гатина М.Р. Женщины у истоков науки Нового времени (гендерное измерение истории)……………………………112 Михель Д.В. Общество и болезнь в эпоху Революций (1790-1850)…....118 Пантелеева Е.В. Становление и развитие советской приматологии в XX веке…………………………………………………….135 Ильин Н.В. Институализация психологии в Советской России в 1920-е годы………………………………………141 Россия и Балканы Кочуков С.А., Кочукова О.В. Планы подготовки России к войне с Турцией в 60 – 70-е гг. XIX в…………………………….145 Кочуков С.А. Михаил Григорьевич Черняев……………………………..149 Кочуков С.А.,. Сапрыкин Р.В. Воспоминания князя И.Г. Амилахвари о русско-турецкой войне 1877-1878 гг…………………….156 Курчатова О.М. Балканская политика Российской империи во взглядах левых радикалов (начало XX века)……………...159 Проблемы отечественного образования Попкова Н.В. Трактат А.Ф. Бестужева «О воспитании военном относительно благородного юношества»……….167 Зайцев М.В. К вопросу о развитии учреждений среднего образования в Саратове (последняя треть XIX – начало XX вв.)…..……………….182 Каменчук И.Л. Новые ориентиры в образовании: движение к человечности………………………………………………192 Сведения об авторах…………………………………………………………………………..199 ИСТОРИЯ РОССИИ: СОБЫТИЯ, ФАКТЫ, ПРОБЛЕМЫ Я.Н. РАБИНОВИЧ САРАТОВСКИЙ ВОЕВОДА Е.Ф. МЫШЕЦКИЙ: СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИ Сведений о первых воеводах левобережного Саратова сохранилось мало. Мы почти ничего не знаем об их биографии до момента назначения в Саратов, а также о саратовском периоде их деятельности1. К числу таких начальных людей города-крепости относится Ефим Федорович Мышецкий, князь-Рюрикович, потомок святого Михаила Всеволодовича Черниговского. Начало службы этого князя было связано с Новгородской землей. В 1611 г. он присягнул шведскому королевичу Карлу Филиппу, а затем перешел на сторону Москвы, признав царем Михаила Федоровича Романова. Е.Ф. Мышецкий прожил бурную и долгую жизнь, служил не только Михаилу Федоровичу, но и Алексею Михайловичу. О родословной Е.Ф. Мышецкого можно сказать следующее. Один из сыновей Михаила Всеволодовича Черниговского, Юрий Михайлович, получивший в удел Тарусу, имел пятерых сыновей. Один из них, Михаил Юрьевич, стал основателем рода князей Мышецких. После перехода на службу к Ивану III князь Иван Александрович Мышецкий в 1498 г. был «испомещен в Вотской пятине в Ореховском уезде, в Лопско-Егорьевском погосте, и дано ему с детьми 28 деревень». Один из его сыновей, Иван Иванович (прадед Ефима Федоровича Мышецкого) после смерти бездетных братьев имел уже 46 деревень в 5 погостах Водской пятины. В дальнейшем большинство из этих деревень получили четыре сына И.И. Мышецкого: Тимофей, Мурза, Андрей и Федор, дед нашего героя2. К началу Смутного времени внуки и правнуки Ивана Ивановича Мышецкого (всего у него было 14 внуков) продолжали владеть поместьями в Водской пятине (свыше 50 деревень). В дальнейшем, именно эти земли будут передаваться от «изменников», бежавших к Москве, к сторонникам шведско-новгородского политического альянса. Отец нашего героя, Федор Федорович Мышецкий, упоминается в книгах Разрядных в походе 1589 г. царя Федора Иоанновича и Бориса Годунова против шведов1. В 1611-12 гг. он был одним из руководителей обороны Орешка от шведов. Сведений о том, где находился Ефим Федорович в первые годы Смуты, пока не найдено. Он родился около 1590 г., был третьим сыном в семье. Вместе с двумя младшими братьям Ефим Федорович, судя по всему, оставался в Новгороде в 1605-1608 годах2. В 1608 г., после поражения князя Дмитрия Шуйского под Болховом и создания Лжедмитрием II тушинского лагеря, обстановка для царя Василия Шуйского сложилась критическая: его продолжали поддерживать только несколько городов (Новгород, Казань, Рязань, Смоленск, Нижний Новгород). Ефим Мышецкий в 1608-1610 гг. остался верен, как и многие новгородцы, Василию Шуйскому и сражался против тушинцев в войске М.В. Скопина-Шуйского. Известно, что в 118 г. (1609/1610 г.) Ефиму Федоровичу «был учинен оклад на Москве за службы отца его княж. Федоров 600 четей»3. Катастрофа русской армии под Клушино (24.06.1610 г.) привела к свержению царя Василия Шуйского, избранию москвичами русским царем польского королевича Владислава и к оккупации поляками Москвы. Московское марионеточное правительство Семибоярщины находилось полностью под контролем польского коменданта. Поляки пытались установить контроль над всей территорией страны. В это же время шведы, бывшие союзники царя Василия (и злейшие враги Польши), приступили к захвату Новгородской земли, осадили крепость Корелу и захватили Ладогу. Королевский воевода Иван Михайлович Салтыков осенью 1610 г. убыл из Москвы в Новгород, чтобы заставить новгородцев присягнуть королевичу Владиславу, а также для борьбы со шведами. В это время противниками шведов были многие из князей Мышецких4. Е.Ф. Мышецкий зимой 1610-1611 гг. принимал активное участие в борьбе против шведов в составе войск И.М. Салтыкова, осаждавших Ладогу. Французские наемники на шведской службе Пьера Делавилля, запертые в Ладожской крепости, так и не смогли получить от шведского военачальника Якова Делагарди обещанного подкрепления. Юхан Видекинд писал о постоянных нападениях новгородцев на шведские отряды, посланные на помощь Делавиллю. В этом деле отличился и Е.Ф. Мышецкий, который «побил неприятеля, языки многие поимал»1. После освобождения Ладоги от французов, Е.Ф. Мышецкий вместе с троюродным братом Федором Семеновичем в 1611-1612 гг. «сидел в осаде два года в Орешке», и после этого «попал в плен, бежал». Эти сведения приводят Г.А. Власьев и М.Ю. Лебединский, но они нуждаются в проверке2, поскольку имеются данные, что Е.Ф. Мышецкий уже в декабре 1611 г. подписался под приговором новгородцев о признании шведского королевича своим государем3. Объяснить этот парадокс можно следующим образом: Е.Ф. Мышецкий в начале 1611 г. действительно сидел в осаде в крепости Орешек, оборону которого возглавили его отец, Федор Федорович и Михаил Тимофеевич Мышецкий. В крепости в это время также находились «княз Еуфим да княз Ондрей кн. Федоровы д. Мышецкого, кн. Иван Мышецкой»4. После захвата шведами Новгорода (16.7.1611 г.) и сформирования правительства Делагарди-Одоевского, Ефим Федорович уже осенью 1611 г. участвовал в переговорах об условиях сдачи Орешка шведам в случае приезда шведского принца. Тогда же он мог подписаться под приговором новгородцев. Здесь следует сделать небольшое отступление. Вплоть до начала XX в. потомки многих новгородских помещиков Смутного времени всячески старались скрыть (или особо не афишировать) службу их предков шведско-новгородскому правительству Делагарди-Одоевского. Ведь новгородцам приходилось сражаться вместе со шведами не только против поляков, Лисовского, Псковского вора Сидорки (Лжедмитрия III), различных казачьих отрядов, но и против «воров Мишки Романова», которого вначале считали казачьим ставленником, очередным Лжедмитрием5. В документации, которую вели новгородские дьяки на шведской службе, тщательно фиксировались все заслуги новгородцев перед своими хозяевами (за эти заслуги служилые люди получали обычно придачи к поместному окладу)1. Остановимся подробнее на пожалованиях, которые получил Е.Ф. Мышецкий от шведов за верную службу в первый год шведской оккупации Новгородской земли. Документы новгородского архива, любезно предоставленные автору этих строк историком Адрианом Александровичем Селиным, позволяют это сделать. Ранее говорилось, что Е.Ф. Мышецкому был установлен оклад 600 четей, однако практически земельных пожалований к концу 1611 г. у него было всего 100 четей2. Общий размер пожалований служилых людей не должен был превышать размеров оклада; часто помещик сам искал себе «свободную землю», принадлежащую ранее умершим родственникам или «изменникам». Судя по Дозорной книге Водской пятины 1611 / 1612 г., у Ефима Федоровича к началу 1612 г. было небольшое поместье в Городенском погосте3. Вскоре после того, как он в декабре 1611 г. подписался под приговором об избрании шведского королевича, Е.Ф. Мышецкий получил новые пожалования, теперь уже в Деревской пятине. Эти земли (100 четей в Еглинском погосте в «новоприписной волости Валдайского приселья») ранее принадлежали его старшему брату Богдану Федоровичу4. Судьба Богдана Мышецкого после 1611 г. неизвестна, скорее всего, он умер. В марте 1612 г. Ефим Федорович получил новые пожалования уже в Водской пятине, в Городенском погосте. Это была раньше церковная вотчина «корелского города Воскресенья Христова поповской деревни Кивгоды»5. В сентябре 1612 г. Е.Ф. Мышецкий получил дополнительные пожалования в Водской пятине. Эти земли ранее принадлежали Михаилу Тимофеевичу Мышецкому (двоюродному дяде Е.Ф. Мышецкого, воеводе Орешка), а после его смерти были разделены между вдовой с дочерью, И.В. Кропоткиным и Е.Ф. Мышецким1. Судя по всему, Ефим Федорович получил здесь самый значительный по площади участок земли – 266 четей2. Последние известные пожалования Ефим Федорович получил уже в ноябре 1612 г. Эти земли в Лопском погосте Водской пятины принадлежали раньше его двоюродному дяде Андрею Мурзину Мышецкому. После его смерти часть земли получила вдова с тремя детьми, а часть - другие родственники. Е.Ф. Мышецкий получил 63 чети, которые ранее принадлежали его троюродному брату Егупу Андреевичу, а затем были переданы старшему брату Ефима Федоровича, Богдану3. В итоге уже к концу 1612 г. Е.Ф. Мышецкий имел поместья, размер которых соответствовал его окладу в 600 четей. Эти пожалования свидетельствовали о том, что Ефим Федорович вначале верно служил шведам. В январе 1612 г. он с братом Мурзой занимался сбором хлеба для немецких людей, которые осаждали Орешек. Интересно, что Ефим и Мурза Мышецкие собирали хлеб не со своих крестьян, и не с крестьян их отца, который в это время оборонял Орешек от шведов (хлеб из их поместий уже был обмолочен и отправлен защитникам Орешка), а с других поместий Теребужского погоста1. Из челобитной Игната Яковлева сына Мокеева мы узнаем, что Е.Ф. Мышецкий в начале 1612 г. был послан из Новгорода «встречать казну королевича», и ореховские сидельцы взяли его «под Орешок», где он находился 10 недель до сдачи Орешка2. В дальнейшем, мы видим Е.Ф. Мышецкого вместе с другими «орешковскими сидельцами» среди новгородских дворян, находящихся на службе шведов вплоть до начала 1614 г. После избрания в Москве царём Михаила Романова многие бывшие соратники Ефима Федоровича присягнули новому царю. Вскоре начались восстания в Новгородской земле против шведов (Тихвин, Гдов, Порхов). Летом 1613 г. в Выборг прибыл, наконец, шведский королевич Карл-Филипп. Новгородцы отправили к нему очередное посольство во главе с архимандритом Киприаном. Под новым приговором вновь стояли подписи представителей «всей земли». Однако, состав тех, кто подписался под этим документом, заметно отличался от состава новгородцев, в свое время приложивших руку к приговору в декабре 1611 года. Нет подписи князя Е. Ф. Мышецкого3. Многие новгородцы с этого времени стали уклоняться от участия в боевых действиях на стороне шведов. Не желая служить шведскому королевичу, многие из них бежали к москвичам. Чтобы предотвратить это бегство, шведы заставляли новгородцев составлять поручные записи за других жителей. Поручитель в случае бегства человека, за которого он ручался, рисковал своим имуществом. В январе 1614 г. за Ефима Федоровича Мышецкого вместе с другими дворянами подписался Ф.Т. Черново-Оболенский, имя которого стоит на первом месте в этом списке поручителей4. Через шесть лет судьба неожиданно сведет этих двух героев Смуты в левобережном Саратове. Шведы требовали за Е.Ф. Мышецкого большое количество подписей поручителей, причем среди них были не только дворяне, но и посадские люди, имевшие свои дворы в Новгороде. В итоге за Е.Ф. Мышецкого поручились 52 человека, среди которых портной мастер, красильщик и другие состоятельные ремесленники1. Однако это не помогало. Бегство из Новгорода продолжалось. Причём теперь стали бежать и поручители. Е.Ф. Мышецкий осенью 1613 г. служил на Бронницах, тогда же, 20 ноября 1613 г., сам поручился (дал подписку) за некоторых детей боярских на верность шведскому королю. Сохранилась его поручная запись, сделанная в марте 1614 года2. Вскоре после этого, скорее всего, к началу лета 1614 г., он перешёл на сторону Москвы. Его поручитель Ф.Т. Черново-Оболенский также летом 1614 г. последовал его примеру. Е.Ф. Мышецкий отличился в 1615 г. в боях под Смоленском в составе войска И.А. Хованского, за что получил дополнительную прибавку к окладу 50 четвертей3. Таким образом, наш герой уже с 1614-1615 гг. находился на службе царя Михаила Федоровича. Сведений о том, как проходила его дальнейшая служба в завершающий период Смуты, пока не найдено. Е.Ф. Мышецкий, скорее всего, находился среди тех 74 новгородцев, «дворян и детей боярских разных пятин», отправленных весной 1617 г. из Москвы в Новгород с новым новгородским воеводой И.А. Хованским4. Во время этого похода отряд И.А. Хованского подвергся нападению «литовских людей». Вскоре после этого новому нападению «черкас» подверглись русские послы во главе с Ф.П. Борятинским и Осипом Прончищевым5. Скорее всего, именно здесь, в стычке с литовскими людьми Ефим Федорович спас Осипа Прончищева. Об этом сюжете упоминает М.Ю. Лебединский1. Е.Ф. Мышецкий, как «дворянин Водской пятины по дворовому списку с окладом 650 четвертей», мог также участвовать в межевании земель Водской пятины в 1617-1618 гг. В 1619 г., когда новгородские воеводы И.А. Хованский, М.А. Вельяминов и дьяк Третьяк Копнин составляли сыскную десятню Водской пятины, Е.Ф. Мышецкий был в числе 4-х окладчиков (свидетелей). Это говорит о том уважении, которым пользовался наш герой среди других дворян и детей боярских2. Дальнейшая его судьба связана с городом Саратовом. Сведения о назначении Е.Ф. Мышецкого в Саратов сохранились в Книгах разрядных. В июле 1620 г. Ефим Федорович Мышецкий сменил на посту Саратовского воеводы Федора Тимофеевича Черново-Оболенского3. Е.Ф. Мышецкий в 1622 году, будучи воеводой в Саратове, воспрепятствовал Иштерек-Мурзе, хану Большой Ногайской орды, переправиться через Волгу при попытке уйти в Казыев улус (кочевья Малой Ногайской орды). Главным помощником Е.Ф. Мышецкого в Саратове был стрелецкий голова Семен Иванович Болтин4. Трудно сказать, применил ли воевода силу (которой у него практически не было) против многотысячной орды, или сумел уговорить ногайского мурзу от перехода в Северное Причерноморье, на Дон и Северный Кавказ. Саратовский воевода проявил качества опытного дипломата. Союз Больших Ногаев Иштерек-Мурзы с Малыми Ногаями и крымскими татарами не был желателен для России. Первые сведения о левобережном Саратове относятся именно ко времени воеводства Е.Ф. Мышецкого или его преемника Константина Шушерина. Эта информация содержится в отчете купца Федота Котова, который в 1623 г. был послан с товарами из государевой казны в Персию1. В 1625-1627 гг. Е.Ф. Мышецкий был первым воеводой в Мангазее, богатейшем торговом центре в Сибири, недаром Мангазею называли «Златокипящей»2. После возвращения в Москву Е.Ф. Мышецкий пожалован в дворяне московские, что для провинциального дворянина Водской пятины было большой честью3. Он был включён в списки дворян и дьяков, «которым Государь повелел видеть свои государевы очи в праздник Светлаго Христова Воскресения» «апреля в 10 день, 139 (1631) году»4. До этого, в феврале 1631 г. Е.Ф. Мышецкий вместе с Ф.Т. Черново-Оболенским встречал и провожал шведского посла Антония Мониера5. В 1632-1633 гг., с самого начала русско-польской войны, Е.Ф. Мышецкий назначен полковым воеводой в Мещовске. В его подчинении находился небольшой отряд «всяких людей 222 ч.»6. В сентябре 1633 г. он послан к главному воеводе М.Б. Шеину воеводой под Смоленск. По-видимому, у дьяков Разрядного приказа не было претензий к Смоленской службе Ефима Федоровича. В апреле 1634 г. Е.Ф. Мышецкий записан в Разрядах среди дворян и дьяков, которых государь пожаловал, «велел видеть свои государевы очи на Светлое Воскресенье, апреля в 21 день»7. Главный воевода М.Б. Шеин через неделю после Пасхи будет казнен, а других воевод отправят в ссылку. Вскоре Е.Ф. Мышецкому поручают более ответственную должность В 1635 г. мы видим его воеводой в Свияжске, где он сменил Б.П. Шереметева. По сравнению с небольшим Мещовском, Свияжск был крупным городом: здесь находился гарнизон из 500 стрельцов, имелось свыше 150 дворян и детей боярских, «да посадских людей 305 ч.»8. Кроме того, под контролем воеводы находились «служилые новокрещены, мурзы и татары», а также «с земли Чюваши и Черемисы 3955 дворов». В 1636 г. Е.Ф. Мышецкий продолжал находиться в Свияжске1. Ему приходилось решать разные поместные дела, земельные тяжбы между свияжскими служилыми татарами2 С пребыванием Е.Ф. Мышецкого в Свияжске связано одно судное дело, документы о котором сохранились в РГАДА. Несколько лет после этого Е.Ф. Мышецкий находился в Москве, при царском дворе. В 1638 г., 23 мая, среди других «голов с сотнями» во главе с боярином А.А. Голицыным он встречал крымских гонцов под Москвой на Калужской дороге3. В 1641-43 гг. Е.Ф. Мышецкий возглавил посольство Грузию к кахетинскому царю Теймуразу, который «целовал крест» на верность русскому царю. После возвращения на родину Ефим Федорович оставил записку о своей поездке в Кахетию, в которой, в частности, отметил разорение персами всех укреплений в Грузии - остались только села4. В этой поездке Мышецкого сопровождали два его сына, Данила и Борис. Позднее, в начале 1649 г. в своей челобитной царю Алексею Михайловичу он писал: «…детишки мои оба Данилка и Бориско, были со мной в Грузях три года»5. В 1646-47 гг. Е.Ф. Мышецкий – второй судья Московского Судного приказа, одного из главнейших приказов страны6. В эти годы он неоднократно дневал и ночевал на Государевом дворе. 16 января 1648 г. Е.Ф. Мышецкий упоминается в чине свадьбы царя Алексея Михайловича и Марии Ильинишны Милославской: как и Ф.Т. Черново-Оболенский, он «шел за санями государыни»7. Сам Ефим Федорович был женат на дальней родственнице государыни из рода Милославских. Его жена Мария Михайловна была дочерью дьяка Михаила Ивановича Милославского, одного из руководителей обороны Пскова, четвероюродного брата царского тестя, Ильи Даниловича. В мае 1649 г., когда в Москву прибыл Иерусалимский патриарх Паисий, Е.Ф. Мышецкий был назначен к нему приставом1. Уже в преклонном возрасте Е.Ф. Мышецкий получил назначение воеводой в Великий Устюг, где служил в 1652-55 годах2. Сохранилась отписка Ефима Федоровича в Разрядный приказ от декабря 1654 г. из Великого Устюга, в которой он извещает о прибытии к нему под конвоем знатного польского пленника, захваченного в ходе русско-польской войны3. Е.Ф. Мышецкий оставил после себя трех сыновей: Даниила, Бориса и Якова, которые сделали неплохую карьеру при царском дворе: были стольниками, отличились в посольских делах и на поле брани. Наиболее известен Даниил Ефимович, «доблестный комендант Виленской крепости», казнённый по приказу польского короля 30 ноября 1661 года4. Его младший брат, Борис Ефимович, также отличился во время русско-польской войны 1654-1667 гг., прожил долгую жизнь, умер при Петре I. И.Н. ПЛЕШАКОВ |
Добавить документ в свой блог или на сайт
