Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 439.38 Kb.
|
На правах рукописиШляхов Владимир Иванович CЦЕНАРИИ РУССКОГО РЕЧЕВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯВ ТЕОРИИ И ПРАКТИКЕ ПРЕПОДАВАНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКАИНОСТРАНЦАМСпециальность 13.00.02 – теория и методика обучения и воспитания (русский язык как иностранный) АВТОРЕФЕРАТдиссертации на соискание ученой степени доктора педагогических наук Москва – 2009Работа выполнена на кафедре теории и практики преподавания русского языка как иностранного Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина Официальные оппоненты: доктор педагогических наук, профессорЩукин Анатолий Николаевичдоктор педагогических наук, профессор Тростенцова Лидия Александровна доктор педагогических наук, доцент Васильева Татьяна Викторовна Ведущая организация: Российский университет дружбы народовЗащита состоится «18» _февраля_ г. в «10.00» ч. в зале Ученого совета на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина. Автореферат разослан «___» _____________ 2008 г. Ученый секретарь диссертационного совета доктор педагогических наук, профессор В.В. Молчановский Общая характеристика работыРеферируемая работа посвящена исследованию теоретических и практических аспектов сценарного подхода. О сценариях русского речевого взаимодействия следует говорить, поместив их в контекст когнитивно-коммуникативной парадигмы языкознания и методики преподавания русского языка как иностранного. Как известно, парадигма современной лингвистики представляет собой синтез смежных наук. В русле этой парадигмы лингвисты, психолингвисты, философы, литературоведы изучают человеческое мышление и общение, роль языка в интеллектуальных процессах созидания, переработки и сохранения знаний о мире, о человеке и общественных отношениях. Сценарная организация общения рассматривалась в теории фреймов, в учении о рекуррентности, то есть воспроизводимости речевых единиц в коммуникации. Для нас важна мысль о том, что если бы некоторые феномены речи не повторялись, например, идиомы, метафоры, логоэпистемы, этикетное поведение, то тогда общение лишалось бы привычного автоматизма, вызывало бы излишнее интеллектуальное напряжение у собеседников (Н.Д. Бурвикова, В.Г. Костомаров, Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, А. Вежбицкая, В.В. Красных, М.Л. Минский, Дж. Лакофф , М. Джонсон, Ч. Филмор). Феномен воспроизводимости нетрудно увидеть в макроединицах дискурса, то есть в сценариях речевого взаимодействия собеседников. Сценарии речевого взаимодействия постоянно повторяются и воспроизводятся в повседневном общении, в текстах художественной литературы. Речевые произведения, в которых, например, вербализуются намерения собеседников уговорить друг друга что-либо сделать, убедить в чем-то, объяснить и объясниться, выстроены согласно сценарным принципам организации общения. С неизбежным упрощением можно дать следующее определение сценария речевого взаимодействия. Сценарий – это, с одной стороны, свернутая когнитивная модель (схема) речевого поведения, хранящаяся в долговременной памяти, с другой стороны, это словесная реализация этой модели собеседниками. Основная трудность при изучении сценариев состоит в том, что преобразование схемы в полнокровное словесное произведение и его понимание собеседниками, как правило, происходит автоматически, без участия сознания. Инструментом, синхронно или асинхронно извлекающим языковую и металингвистическую информацию из произнесенных слов, является всем известная рефлексия, то есть способность человека думать и говорить о языке и о том, что было сказано, как было сказано и зачем. В целях построения теории сценарного подхода в русле методики преподавания русского языка как иностранного в диссертации обобщены данные, полученные в исследованиях лингвокогнитивного, лингвопрагматического направлений языкознания и психологии усвоения языка. Прикладной целью данной работы является разработка технологии обучения, в основу которой положены результаты исследований в перечисленных выше областях науки. Система упражнений и заданий создана для того, чтобы обучить иностранцев обнаруживать сценарии в континууме дискурса, интерпретировать речевые события в прямой и косвенной коммуникации, добиваться взаимопонимания в сценарных обстоятельствах общения. По мнению многих исследователей, в памяти человека находятся некие схемы (фреймы, сценарии), появившиеся в результате накопленного опыта общения и жизни в обществе. Еще четверть века назад такие ученые-лингвисты, как ван Дейк, Фэрч, Каспер, Кинч говорили, что термины «фрейм», «структура», «схема» являются метафорами, которые используются для обозначения иерархической организации знаний в человеческой памяти. Фреймы хранят самую необходимую, типичную информацию о языке и возможных способах ее использования в социальном пространстве [Kasper 1980: 4-5]. Эти структуры, как правило, не осознаются на фазе перехода из памяти в вербальное состояние. Единицы речевой деятельности, дискурса и их компоненты – одна из основных тем лингвопрагматических исследований. Общепризнанной минимальной единицей дискурса считается речевой акт. В каждом коммуникативном акте, как и в сценариях, выделяются четыре основных аспекта: «1) экстралингвистический аспект связан с конситуацией; 2) семантический аспект определяется контекстом, последний понимается как имплицитно или эксплицитно выраженные смыслы, являющиеся частью ситуации, отражающиеся в дискурсе и актуальные для данного КА; 3) когнитивный аспект непосредственно связан с пресуппозицией… 4) собственно-лингвистический аспект обусловливается речью, т.е. продуктом непосредственного речепроизводства, тем, что продуцируют коммуниканты» [Красных 2003: 336]. Но поскольку речевые акты находятся во взаимодействии, между ними обнаруживаются связи, они соединяются в некие группы, кластеры, то закономерно возникает вопрос о больших составных частях, или макроэлементах, дискурса. Этот вопрос остается открытым, его обсуждению посвящена значительная часть нашего исследования. Заметим, что компонентный состав сценария богаче состава речевого акта. В сценарий, помимо цепочки речевых актов, также входят речевые стратегии и тактики говорящих, их когнитивные действия ориентации в пространстве дискурса и выбора альтернативных схем реализации коммуникативных намерений, приемы и способы интерпретации прямых и косвенных речевых произведений собеседников в дискурсе. Дискурс, по нашему мнению, это речевые события, происходящие в момент речи в конкретном коммуникативном пространстве. Дискурс обречен на короткую жизнь, моментально превращаясь в историческую и материальную субстанцию, то есть в текст. Текст – это «запротоколированные», документированные речевые события, они регистрируются с помощью технических средств или записываются языковедом или писателем. Если посмотреть с этой точки зрения на литературный труд, то совокупность произведений русских писателей можно рассматривать как летопись русского общения во всем его многообразии. Лингвисты обнаруживают гигантскую систему сценариев русского речевого взаимодействия, встроенную в произведения мастеров русского слова. Безусловно, в художественном тексте отражается творческая индивидуальность автора, его стиль мышления, восприятие мира. Но, повторимся, творчески мыслящему субъекту свойственно обращаться в своих произведениях к базовым, типичным сценариям русского речевого взаимодействия. Наиболее удовлетворительное решение проблемы макроэлементов дискурса обнаруживается в теории фреймов М.Л. Минского. Как известно, Минский, проводя исследования проблемы создания искусственного интеллекта, предложил этот термин для обозначения когнитивных схем, хранящихся в памяти человека и извлекаемых из памяти для сравнения старых и новых реалий действительности и общения с накопленным опытом [Минский 1977,1978]. Если человек определяет, что в пространстве общения ничего нового не происходит, он ведет себя привычным образом. Например, опытный лектор знает, как начинать лекцию, как взаимодействовать с аудиторией, как представлять информацию в зависимости от подготовленности слушателей и пр. Эти фреймы (схемы, структуры) в основном конвенциональны и экономят интеллектуальные ресурсы человека, ему не нужно «изобретать велосипед» всякий раз, когда он попадает в социальную среду общающихся людей, в которой приходится вести себя определенным образом. Заметим, что Минский ставил перед собой задачу обработать для машины данные о стандартных параметрах речевого события и называл свои фреймы так же, как в учебниках называются ситуации общения: «День рождения», «Покупки», «В комнате» и т.п. В теории фреймов сложные схемы общения, например, словесное противостояние, намеки, ирония, умолчания и т.п. не рассматривались. В данном исследовании они занимают важное место, поэтому для обозначения взаимообусловленных речевых поступков говорящих предпочтительнее использовать не термин «фрейм», а термин «сценарий речевого взаимодействия». Интериоризированные сценарии будут востребованы при вхождении человека говорящего в среду общения. В иных случаях, вне среды общения эти сценарии могут воспроизводиться перед «мысленным взором». Вспомним в этой связи внутренние монологи литературных героев, которыми богата русская литература. Русская литература на протяжении многих десятилетий регистрировала речевые поступки людей, населяющих Россию. В разговорах литературных героев, если отвлечься от индивидуальной манеры мастеров художественного слова, обнаруживаются базовые «протоколы» общения русских людей. Еще Гоголь в «Мертвых душах» представил в уникальной художественной форме две основные формы речевого взаимодействия – унисонный разговор (Чичиков и Манилов) и разговор людей в режиме противостояния (Собакевич и Чичиков) [Гоголь 1959]. Конечно, дискурс, отображенный в художественной прозе, отличается от дискурса, записанного, например, на магнитофонную или видео пленку. В художественной прозе русская речь благодаря писательской рефлексии приобретает высокую степень обобщенности, очищается от многочисленных коммуникативных помех. Это качество прозаического произведения помогает исследователю анализировать закономерности устного общения русскоговорящих людей, в частности, идентифицировать и интерпретировать сценарии речевого взаимодействия. Если в распоряжении языковеда находится запись дискурса, то ее анализ позволяет распознать сценарии речевого поведения, увидеть характер и намерения говорящих, оценить эмоциональный фон общения, идентифицировать словесные тактики и стратегии. Сценарии в дискурсивном пространстве развиваются здесь и сейчас, но как только говорящими были исполнены роли, а цепочка коммуникативных событий привела их к завершению коммуникации, сценарии прекращают существование. Однако их можно воспроизвести в памяти, записать, запротоколировать и исследовать. В нашем исследовании используется схема анализа, исходящая из наличия двойного движения мысли при реализации сценария – от конечного материального результата действительной речи (любой текст) к когнитивным структурам и наоборот. Трудность заключается в том, что процесс интериоризации проследить намного труднее, поскольку на определенном этапе следы действий интериоризации теряются в бессознательном. По этому поводу Г. Гийом пишет: «У нас нет доступа, по крайней мере, прямого, к мыслительным операциям, которые в нас предшествуют началу акта речевой деятельности, и поэтому главная часть этого акта скрыта от нашего взора. Акт речевой деятельности характеризуется тем, что мы можем наблюдать только его самые последние мгновения: первые мгновения, когда устанавливается контакт между мыслью в момент выражения и языком, находящимся в постоянном распоряжении мышления, оказываются мгновениями, недоступными непосредственному наблюдению, и мы можем о них узнать только то, что позволяет аналитическая интерпретация их следования друг за другом…» [Гийом 2004: 81). Не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, что все разбираемые выше проблемы, связанные с проблемой опознания и интерпретации сценариев речевого взаимодействий, не рассматривались в отечественной лингвистике. В классической работе Л.С. Выготского «Мышление и речь» содержатся результаты исследования соотношения между мыслью и словом, полученные за полстолетия до возникновения прагмалингвистики. Например, Выготский задолго до появления теории прямых и косвенных речевых актов предложил инструмент анализа, вскрывающий смысл сказанного, то есть он искал и находил ответы на ключевые вопросы лингвопрагматики: Какой смысл скрывается за словами и с какой целью они были сказаны? Как говорящие понимают смысл высказывания, который меняется в зависимости от обстоятельств общения? Как понимается то, что было не сказано? Как известно, проблематика прямых и косвенных речевых актов – сердцевина лингвопрагматики. Напомним, что для анализа скрытых смыслов используется прием деконструкции, выявляющий намерения говорящих. Этот прием в виде комментариев к тексту широко используется в нашей работе. То, что в современной прагматике называется намерениями, интенциями или иллокутивным воздействием, Выготский, вслед за К.С. Станиславским, обозначает словом «хотения», то есть то, что хочет сказать человек, какие мысли и эмоции он планирует высказать прямо, а какие нет: «Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем действенную, аффективно-волевую подоплеку. Это раскрытие мотивов, приводящих к возникновению мысли и управляющих ее течением, можно проиллюстрировать … на приеме раскрытия подтекста при сценической интерпретации какой-либо роли. За каждой репликой героя драмы стоит хотение, как учит Станиславский, направленное к выполнению определенных волевых задач» [Выготский 2005: 343). Выготский приводит пример текста и подтекста в интерпретации Станиславского [Выготский 2005: 325]:
Если свести воедино названия «хотений» и записать их последовательно, то перед нами возникнет схема речевого взаимодействия героев пьесы. Как будет показано ниже, в этих же целях, то есть для схематичной записи сценария речевых событий, в современной лингвистике используется похожий прием. Для того чтобы запротоколировать сценарий речевого взаимодействия, нужно сначала обозначить, назвать речевые действия партнеров общения. В отечественной науке исследовались проблемы интериоризации, они ставились и находили решение в то время, когда в западной психолингвистике и психологии до середины прошлого столетия доминировали идеи Скиннера, согласно которым объектом исследования должны служить только поверхностные события речевой деятельности и их стимулы. Здесь нет необходимости подробно говорить о теории интериоризации и экстериоризации, долговременной и кратковременной памяти, теории речевой деятельности, они хорошо известны, так же как и имена российских ученых, исследовавших эту проблему (А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев, Л.С. Выготский, В.П. Зинченко, Л.В. Запорожец, П.И. Жинкин, С.Д. Кацнельсон, П.Я. Гальперин, К.К. Платонов, С.Л. Рубинштейн, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов, В.В. Давыдов). Заметим, труды этих ученых подготовили обращение российских языковедов к проблематике современной прагмалингвистики, в которой внимание исследователей сфокусировано как на имплицитных, так и на эксплицитных сторонах речетворчества конкретного человека. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
