Скачать 63.79 Kb.
|
Евгения Федорова. На островах ГУЛАГа: воспоминания заключенной Мои друзья и коллеги иногда спрашивают, как я выбираю книги? Ведь сегодня столько деловой литературы! Во-первых, если читая, я проникаюсь идеями автора, то ссылки на источники вызывают у меня доверие. Так формируется список перспективных книг для чтения. Во-вторых, поскольку я сам бывший издатель, для меня важную роль играет и качество изданий. Под качеством я понимаю, и подбор книг, и перевод, и корректуру, и дизайн обложки, и бумагу, и даже способы продвижения. В этом смысле мне импонирует издательство «Альпина Паблишер» – высокий профессиональный уровень! В какой-то степени я доверяю их выбору. Именно поэтому я обратил внимание на книгу Евгении Федоровой. На островах ГУЛАГа: воспоминания заключенной. М.: Альпина Нон-фикшн, 2012 г. – 496 с. И не прогадал. Нужна ли менеджеру гражданская позиция!? Вопрос, скорее, риторический. Поэтому «На островах ГУЛАГа» вполне отвечают пути менеджера. Книга напоминает нам о трагическом периоде истории России (а были ли другие!?). Я увидел в ней предостережение от единогласного принятия «линии партии». Только разнообразие мнений, право на инакомыслие, остановят нашу страну от очередного тоталитаризма… Один умный человек еще несколько столетий назад сказал, что демократия — это право не избирать и не быть избранным. Ни тоталитаризм, ни демократия не дают подлинной свободы; и та, и другая система принуждает человека поступать вопреки его воле, но при демократии его не заставляют это одобрять. Это и есть главное завоевание демократии — право сказать «нет». Это действительно великое право. При тоталитаризме несогласных убивают; при демократии их игнорируют. Демократия — меньшее из двух зол… Юрий Нестеренко Позвольте напомнить вам, что происходило с несогласными в нашей стране в 30-х годах ХХ века… «Водораздел» ...Всякая отправка на этап занимает уйму времени. Проверка формуляров, обыск чемоданов и мешков, причём выбрасываются все «личные» алюминиевые миски, ложки, иголки, ножницы – как будто можно в лагере прожить без этого нехитрого имущества! Лагерное начальство же, видно, убеждено, что ложкой можно перепилить проволочное заграждение, а иголкой уложить наповал «попку» на вышке! Должно быть, им виднее – ложки и миски выбрасывались всегда и везде, а потом неизменно заводились новые, вымененные на пайку хлеба, зачастую, у тех же конвоиров. Потом – бесконечное пересчитывание, потому что то оказывалось, что одного недостаёт, то вдруг появлялось двое лишних! Этап наш был огромный, человек в пятьсот, и погрузили нас на баржи только к вечеру, когда многих ноги уже больше не держали. К счастью, баржи были открытыми, и когда мы кое-как улеглись на полу трюма вповалку – над нами алело северное ночное небо, и дышать можно было полной грудью. Все устали от напряжения бесконечного стояния, и быстро задремали. Разбудил утренний холодок, забравшийся за ворот несмотря на то, что и справа, и слева люди боками грели друг друга. Чья-то теплая ладонь пожала мою руку. Рядом лежал Андрей. Помню, как дивно расцветала пожаром заря над головой, как несмело и сладко замирало сердце; как всё было призрачно в морозном хрустальном воздухе. Было страшно пошевельнуться, или вздохнуть поглубже, чтобы не нарушить, не сломать это колдовство... Но всё имеет конец. Баржа куда-то пристала, и зычные крики конвоиров: – А ну, встать!.. Шевелись!... – сломали сказку и вернули нас на землю. Нас стали «выгружать». ...С утра ещё тонкие льдинки затягивали лужи, и жирная чёрная грязь неохотно расползалась под ногами. Но часам к десяти она превратилась в жидкое месиво и шумно чвакала, замешанная сотнями подошв. Наш лагпункт назывался «Южным», и говорили, что до него недалеко – километров 18–20, не больше. Но огромный этап наш, растянувшийся живой гусеницей на километр в длину, двигался очень медленно. Идти обочиной, где ещё не было жидкой грязи, конвоиры не позволяли. Вещи мы тащили сами, и многие, выбившись из сил, бросали на дороге чемоданы, наспех соорудив из рубахи мешок и заталкивали в него то, что помещалось. Я тоже хотела оставить мой маленький деревянный чемоданчик, но Андрей и ещё двое мужчин из нашего ряда взялись помогать мне и тащили его поочередно. Несколько раз мы присаживались на обочине дороги, что-то жевали. Почти у всех было с собой что-нибудь съестное – ведь даже на пересылке был ларёк, где можно было купить печенье, конфеты, папиросы. Денег на этот раз не отбирали, очевидно считая этап недолгим. К вечеру мы приползли к колючей ограде. Но прежде чем впустить нас в «зону», снова началась проверка по формулярам, пересчитывание и обыск. Опять бесконечное стояние у вахты, и когда изнеможденные люди присаживались прямо в дорожную грязь, даже конвоиры на них не кричали. Но вот, наконец, мы в лагере. Маленькая хатка – хибарка – единственный женский барак. На сплошных нарах здесь живут 34 женщины – всё женское население лагпункта. У каждой не менее двух, а то и по три, и по четыре «креста» – так почему-то в лагерях обозначалась степень заразности. Сифилитички все до единой. На собственном опыте я убедилась, что сифилис далеко не так уж заразен, как это считает медицина. Женщины – уркаганки не считались с тем, что твоё, что чужое; ложка, миска, котелок – что подвернулось под руку, то и ладно. Их не волновало своё это полотенце или чужое; чья это подушка, а то и просто – чья это постель? То ли спьяну бухнулась куда попало, то ли лень встряхнуть свою, но зачастую, придя с работы, заставала я на своей постели спящую бабу, и растолкать её не было никакой возможности. ...В ту самую первую ночь, верней под утро, когда в бараке стало уже совсем светло, я, проснувшись, вдруг увидела, как повешенное мною на столб платье вдруг взмыло в воздух и потихоньку начало подниматься к потолку, пока не исчезло в чёрной дыре. В изумлении я что-то крикнула, и дружный, даже добродушный хохот был мне ответом. Впрочем, тем же утром я выменяла обратно своё платье на пайку хлеба, а так как свою собственную снедь, сбереженную на этапе, сама разделила между моими сожительницами – в бараке их было не так уж много – большинство околачивалось у своих «хахалей» по другим баракам, то тут же стала «своей в доску», и женщины из нашего барака никогда меня больше не обижали. Скоро выяснилось, что вообще в бараке спать невозможно, даже тогда, когда ноги подкашивались от усталости. Пропорционально возрастающей жаре, возрастало и полчище клопов, выгоняя нас из барака, и мы устраивались где-нибудь поодаль, на свежем воздухе. Но всё это пока ещё было впереди. А теперь, несколько слов о том, как прошла эта первая ночь для мужчин нашего этапа. Пока нас проверяли и пересчитывали, настала северная карельская ночь. Когда наше «стадо» наконец оказалось по внутреннюю сторону вахты, мужчин со всеми их пожитками погнали в большой и длинный барак, с виду больше похожий на скотный двор или конюшню – с такими же узкими горизонтальными прорезами окон, какие бывают на скотном. Конечно, света сквозь эти окна, даже и светлой карельской ночью, проникало мало, а освещения в бараке вовсе никакого не было. Ощупью, натыкаясь друг на друга, на вещи и нары, живой поток людей втекал в барак и, наконец, за последним закрылись двери, и загремели засовы и замки. Люди были «размещены» на ночь. Среди ночи в запертом бараке поднялось нечто невообразимое. Дело в том, что длинный барак был перегорожен посредине сплошной дощатой стеной. В одной половине находились вновь прибывшие этапники – 58-ая статья, а в другой жившие здесь уже давно мужчины – уркаганы. Урки – народ энергичный и сообразительный, если ещё не успели стать доходягами. Информация у них поставлена отменно, и они всегда знают всё, что делается в лагере. Они, не мешкая, разобрали перегородку, и в темноте и давке начался невиданный грабёж. Тащили и отнимали не только чемоданы и мешки – раздевали догола и избивали сопротивляющихся. Крики, вопли, призывы начальства и конвоя, грохот, мат сотрясали не только барак, а и весь небольшой клочок земли, который назывался лагпунктом… Но ни один конвоир не приблизился к бараку, ни одного выстрела, хотя бы в небо, для острастки не раздалось с вышек... Это никого не касалось. На нашем лагпункте не было ни одного дерева или даже самого сухого и пыльного куста. Только несколько деревянных бараков, а за ними ямы от выкорчеванных когда-то здесь росших деревьев. По вечерам, в короткое время от ужина, который был для нас и обедом, до отбоя, вокруг каждой ямы собиралась своя компания. И даже урки не занимали «чужой» ямы... Когда мы приплетались с лесоповала, а другой работы здесь вообще не было, уже пережив параксизмы голода, с равнодушно сосущей тупой болью под ложечкой, наша компания занимала свою яму, а я с ведром и пятью-шестью талончиками отправлялась за «обедом». Дело в том, что женщинам все же наливали погуще, а иногда вплескивали в ведро лишний черпак. Меню не было разнообразным – почти всё лето варили «затируху» на «бульоне» из толчёных сухих костей – этот порошок плавал в супе вроде нерастворимого гравия. Это было и «первое» и «второе» – да ещё и без соли. Но привыкнуть, очевидно, можно ко всему. Я приносила ведро и разливала варево по мискам. Ели медленно и молча, потому что, когда начинали есть, притаившийся было голод снова оживал и начинал бушевать в наших желудках. И когда в молчании только клацали о миски наши железные ложки, откуда-то, как из-под земли, появлялись крысы... Они рассаживались полукругом возле ямы и как зачарованные не отрывали от нас своих блестящих и жадных глаз. Через короткое время, как по команде, вдруг они делали короткий бросок вперед, и снова замирали. Ещё шаг – и опять, как статуи... Ещё бросок... Но тут кто-нибудь из нас не выдерживал и принимался звенеть ложкой о край миски: – Брысь вы, окаянные! Крысы неохотно отодвигались задом, потом снова начиналось медленное наступление. Чтобы прогнать их совсем, надо было встать, затопать ногами, или запустить в них чем-нибудь. Удивительно, чем питались эти жирные, мерзкие твари там, где люди умирали с голоду?! В «урочьих» ямах горели маленькие кострики и на них в жестяных манерках булькало варево – варились крысы. Говорили, что они были вкусные и нежные, вроде крольчатины. Когда мы стали «своими» и завели знакомство с некоторыми из урок, мне не раз предлагали отведать белого и аппетитного на вид крысиного мяса – такой кругленький и аккуратный окорочок. Но стоило вспомнить, как эти пестро-рыжие, тяжёлые твари с омерзительными голыми длинными хвостами, одна за другой шныряют в уборной, скатываясь вниз по стенам, нахально снуют по стульчаку, прямо по ногам – и отвратительная спазма перехватывала горло... Не могу! К чертям!.. |
Г. Б. Бокий мои воспоминания «… кроме того, надо иметь в виду, что докладчик является единственным оставшимся на свете человеком, который видел живого Федорова».... | Диплом Федорова Алина, учашаяся 10 класса моу «Яншихово-Челлинская сош» Подведены итоги республиканской акции «Я выбираю спорт как альтернативу пагубным привычкам», проходившей в образовательных учреждениях... | ||
Публичный доклад директора муниципального общеобразовательного учреждения... Уважаемые родители, учащиеся, выпускники, друзья и коллеги нашего учебного заведения! | Конспект занятия в старшей группе «Мои друзья» Классный час начинается с фрагмента «Песенки друзей». Группа детей играет во дворе в разные игры, постепенно к ним присоединяются... | ||
Участие Бориса Крайнова в опознании Зои Космодемьянской в Петрищеве... Участие Бориса Крайнова в опознании Зои Космодемьянской в Петрищеве в феврале 1942 г. (из книги: Памятник Матери: Воспоминания о... | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Университеты Англии и России. Вступительные экзамены я и мои друзья. Как я провел лето | ||
Воспоминания о стране фьордов 2 «даму с собачкой», сфотографировались у памятника королю Вильгельму, на ступеньках какого-то деревянного дома. Узнали, что название... | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В своей книге «Воспоминания» академик А. Д. Сахаров высказал следующее: «Иногда говорят, что человек как синица в полёте нуждается... | ||
Уважаемые коллеги! Дорогие друзья! И. о первого заместителя Главы Куртамышского района Л. Н. Добрыдин | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Мои любимые книги. Читайте не торопясь…Изображение человека как важнейшая задача литературы | ||
Кучерявенко Елена Владимировна Должность: старший вожатый, воспитатель... Отдаю им все свое время, постоянно думаю, как построить работу так, чтобы интерес в глазах детей не пропадал ни на минутку, выбираю... | Дорогие друзья и коллеги! Составители: В. И. Глазунов, директор регионального центра тестирования и профессиональной ориентации учащейся молодежи | ||
Презентация Шестое Ее составили мои коллеги Т. И. Анисимова, О. Н. Леонова, С. В. Никитенко. Тогда я только начинала с ребятами проектную деятельность.... | План мероприятий в рамках декады Конкурс видео и фото сюжетов с классных мероприятий, акций по теме «Я выбираю зож, я выбираю жизнь!» | ||
Как написать реферат В зале каталогов найти интересующую вас литературу по теме (по систематическому каталогу, где книги расположены по темам, или, если... | Мои мечты бесполезны, мои планы всего лишь прах. Мои цели недосягаемы,... |