Глобализация, государство, демократия: образ новой политической науки
Скачать 263.92 Kb.
|
| Глобализация, государство, демократия: образ новой политической науки Т. Лоуи ЛОУИ Теодор, Корнеллский университет (США). Национальный демократический институт международных отношений (НДИ), штаб-квартира которого находится в Вашингтоне, является одной из ведущих организаций, занимающихся проблемами развития демократического процесса в странах, находящихся на переходном этапе от тоталитаризма к демократии. Основанный в 1983 г., НДИ проводит свои программы более чем в 70 странах, включая Россию, Украину, Казахстан, Грузию и др. Программы НДИ, проводимые в России с августа 1989 г., разделены на несколько главных направлений: методическая помощь представителям политических партий; содействие депутатам парламента РФ и консультации с ними; сотрудничество с представителями гражданских общественных организаций; сотрудничество с представителями органов местного самоуправления. В июне 1992 г. НДИ открыл постоянное представительство в России. Вы можете связаться с НДИ в Москве по телефону (095) 956-63-37, факс (095) 241-23-66; адрес: Москва, 1-й Колобовский пер., д.17. Данная статья продолжает цикл публикаций НДИ в журнале “Полис” (см.: “Полис”, 1993, №№ 2-6; 1994, №№ 1-6; 1995, №№ 1-6; 1996, №№ 1-6; 1997, №№ 1-6); 1998, №№ 1-6; 1999, №№ 1-4. Холодная война окончилась свыше десятилетия назад, и многие режимы, враждебные по отношению к индивидуальной свободе, были демонтированы. Но “государство” сохранилось. Оно не исчезло за 70 лет марксистского эксперимента и не проявляет никаких признаков угасания в постмарксистскую эру. Это обстоятельство имеет важное значение для демократии и для политической науки по крайней мере по трем причинам: (а) отсутствие защиты со стороны государства ставит под угрозу личную свободу; (б) политическая наука может существовать только там, где имеется личная свобода; и (в) raison d’etre политической науки заключается в изучении государства во всех его проявлениях. Глобализация экономической жизни повсеместно ведет к ослаблению институтов государства и размыванию его границ. Но слабеющее государство не равнозначно исчезающему. Мало того, оно еще настоятельнее требует тщательного изучения (и воссоздания), поскольку слабое и нестабильное государство несет в себе большую угрозу свободе, чем сильное и устойчивое. Политическая наука — возможно, самая уязвимая из всех академических дисциплин, так как объектом ее исследования является именно государство. Режим, допускающий существование настоящей политической науки, уже обладает многими качествами, необходимыми для демократии. В свою очередь, политическая наука, которая не выказывает и не отстаивает независимого и критического взгляда на режим, дискредитирует последний. Взаимоотношения между государством и политической наукой, даже когда они неприязненны, должны строиться на принципах симбиоза. Сложность, однако, заключается в том, что, нуждаясь в демократизации, мы не имеем ни малейшего представления об основаниях и условиях существования этого благоприятного для политической науки типа государства. Политологическая литература изобилует исследованиями и даже несомненными открытиями относительно “предпосылок демократии”, но предпосылки не гарантируют нужного результата. Вообще, когда речь заходит об основаниях и условиях, я всегда вспоминаю о наличии одной закономерности, точно схваченной в давнем высказывании Б.Мура: “Неизбежное редко соответствует тому, что кто бы то ни было ожидал”. Поиск оснований и условий демократии, безусловно, может дать нам дополнительные знания. Но я твердо убежден (и руководствуюсь этим в своей работе), что демократия есть набор институтов, которые требуется создавать. Вопреки представлениям многих строителей государства XVIII в., нет единой, универсальной конституции. Конституция должна быть сконструирована сообразно культуре нации, и потому вариации в конституциях неизбежны даже там, где сложились одинаковые условия. Оксфордский словарь английского языка определяет слово “constitution” как состав, структуру или сущность чего-то. Конституция режима — это, конечно, не более чем пергамент, на котором начертаны слова относительно строения государства. Словам необходимо дать жизнь. И именно в этом смысле политическую науку следует рассматривать в качестве важнейшего попечителя демократии. Мы должны быть хранителями конституции, профессиональным сообществом людей, уделяющих исключительное внимание структуре того, что называется государством. Политологии следует быть научной: факты не могут фабриковаться, методы должны быть прозрачными, а результаты — доступными для всех и поддающимися проверке со стороны каждого, кто позволит себе с ними не согласиться. Но она не вправе ограничиваться рамками научной беспристрастности: она должна быть также оппонирующей и критикующей, постоянно сопоставляющей реальность с идеалами, о приверженности которым публично заявляет режим. Я не собираюсь заниматься здесь ни построением или реформированием государства, ни написанием его конституции. Мои задачи заключаются в следующем: во-первых, выявить новые угрозы демократии, порождаемые мировой экономической экспансией капитализма; во-вторых, попытаться на основе политического анализа понять, что скрывается под маской экономических факторов и идеологии; и, в-третьих, с помощью того же политического анализа выяснить некоторые из тех вещей, которые правительства, равно как и политическая наука, могут и должны делать, чтобы защитить демократию от натиска со стороны новых экономических сил. Это — иной тип науки. В определенной мере речь идет о возрождении элементов прежней, дотеоретической, науки. Но в других отношениях она будет совершенно особой: поскольку каждый новый режим создает сочетающуюся с ним политическую среду, политическая наука как часть этой среды также будет новой. Чем же предстоит стать политической науке в современных, глобализирующихся режимах? Глобализация, новые режимы и политическая наука Сейчас, когда холодная война закончилась, многие задаются вопросом: “кто же победил?” На мой взгляд, гораздо важнее понять, чтó победило. А победителем, несомненно, стал капитализм. Об этом свидетельствуют, в частности, крах советской империи и пробные, но вполне осязаемые опыты с капиталистическими формами организации экономики в России, Китае и других странах, где ранее действовали социалистические режимы. Дополнительным свидетельством может служить так наз. азиатское экономическое чудо. Более того, кризисы и спады последних лет столь же неоспоримо доказывают победу капитализма, как и прежнее процветание. Глобализация не равнозначна постоянному росту и процветанию. Не предполагает она и полной интеграции национальных экономик в мировую экономическую систему. Глобализация — процесс экономической экспансии, базирующийся на удешевлении производства по мере его концентрации (а в разных отраслях экономики такая концентрация имеет неодинаковые масштабы) и зависящий от технологий и простоты перемещения. Так, например, уже сейчас существует полностью интегрированный общемировой рынок капиталов, открытый 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Важнейшее место в глобализирующейся экономике, безусловно, принадлежит Соединенным Штатам. Тем не менее в 1963 г. доля экспорта в общей промышленной продукции США составляла лишь 5,5%, и, хотя за последующие 30 лет она увеличилась более чем втрое, к 1993 г. интернационализировано было только 18,9% промышленного производства страны. Для Великобритании соответствующие показатели — 17,8 и 42,9%, для Западной Германии — 21,2 и 41,1% (вторая цифра относится к 1991 г. — последнему полному году до интеграции восточных земель). Очевидно, что глобализации еще предстоит проделать немалый путь. Но процесс становления общемировой торговли зашел уже весьма далеко, и сегодня даже самые большие скептики признают, что речь идет об основной тенденции исторического развития капитализма. Положительным в данной ситуации является то, что у нас есть еще время серьезно обдумать, каковы потенциальные последствия происходящего для политологии. Плохо, однако, что мы, возможно, имеем дело уже с новой политической наукой, вынужденной заниматься скорее экономикой политики, чем вопросом о направлении нашей будущей деятельности, т.е. политикой экономики. В предисловии к XII (французскому 1848 г.) изданию “Демократии в Америке” А. де Токвиль с тревогой спрашивал: “Неужели... уничтожив феодальную систему и победив королей, демократия отступит перед буржуазией и богачами? Остановится ли она теперь, когда она стала столь могучей, а ее противники столь слабы?” (1, с.23). Токвиль не был врагом “буржуазии и богачей”. Он лишь был озабочен тем, что экономическая власть может оказаться причиной гибели демократии — именно из-за материализма самих демократий. Стремлением предотвратить подобное развитие событий и объясняются приводимые ниже соображения, в которых, по сути дела, дано авторское резюме всего его двухтомного труда: “Обучать людей демократии, возрождать, насколько это возможно, демократические идеалы, регулировать демократические движения, постепенно приобщать граждан к делам управления государством, избавляя их от неопытности в этих вопросах и вытесняя их слепые инстинкты осознанием своих подлинных интересов; изменять систему правления сообразно времени и месту, приводя ее в соответствие с обстоятельствами и реальными людьми, — таковые важнейшие из обязанностей, налагаемые в наши дни на тех, кто управляет обществом. Совершенно новому миру необходимы новые политические знания” (курсив мой — Т.Л.) (1, с.30). Книга Токвиля посвящена демократии в Америке, но обращался он к европейцам — с предостережением против того, в чем видел неизбежное следствие прогресса демократии. Мировая экспансия капитализма в XX в. может также рассматриваться в качестве следствия развития демократии в XIX столетии. Главное, что мы должны отчетливо понимать: современная глобализация капитализма, подобно столь же масштабной демократизации во времена Токвиля, требует новой политической науки. К созданию новой политической науки “Экономист”, ведущее прорыночное издание наших дней, выделяет два сценария дальнейшего развития — оптимистический и пессимистический. Оптимисты “рассматривают триумф международного капитализма как нечто преимущественно позитивное. Пусть правительства уже не в состоянии управлять экономикой по собственной воле, но мир в целом выигрывает... от открывшихся перед ним исторически беспрецедентных возможностей по снижению уровня нищеты и от большей свободы миллионов людей на всем земном шаре”. Пессимисты “согласны с тем, что рыночные силы... в последнее время взяли верх, но считают этот факт крайне тревожным. По их мнению, выгоды от глобализации гораздо меньше, а ее недостатки намного значительнее, чем предполагают оптимисты”. Политологам должен быть ближе пессимистический взгляд на проблему, поскольку нам, занимающимся политической наукой, следует быть патологами. Мы неизбежно являемся функционалистами, но нас должны волновать прежде всего дисфункции; нам следует больше интересоваться противоречиями и побочными последствиями системы, чем тем, как она работает. И начать мы должны с того, чтобы стать патологами по отношению к самой политической науке. Это позволит нам увидеть, соответствуют ли используемые нами концепции и инструментарий, выработанные при прежних режимах, политической науке, исследующей новые режимы. Иными словами, мы должны быть более критичными по отношению к тому, что, по нашему разумению, нам известно, равно как и к имеющимся в нашем распоряжении методам, с помощью которых мы можем проверить верность существующих знаний. Поскольку в новом режиме мы все “новички”, здесь может оказаться полезной некая доля скромности. Бóльшая часть переменных в современной социологической науке искусственна и порождает искусственное знание. Я отнюдь не хочу сказать, что оно ложное. Как в искусстве и ремесле, понятию “искусственное” противостоят понятия “естественное” или “экспериментальное”. Если говорить более конкретно, база знаний большинства общественных наук, прежде всего экономики, — это индекс, или индикатор. Индекс же представляет собой косвенное измерение того, что не поддается измерению прямому. Он основан на согласии профессиональных наблюдателей относительно того, что они видят, что хотят увидеть и о чем желают говорить. Нет ничего плохого в том, что индекс составляет основу науки, — до тех пор, пока мы не начинаем рассматривать его в качестве истины. Моя цель — поколебать нашу уверенность в достоверности тех вопросов, которые мы ставим, пробудить сомнения в безусловной адекватности концептуальной основы нашей науки, подорвать существующую приверженность искусственному знанию. Хотя сама по себе глобализация не есть новый режим, в странах, которые включаются в общемировую экономику, быстрыми темпами идет формирование таких режимов. Поскольку же эти режимы парадигмальны и требуют обновления мышления, мы должны черпать свое вдохновение у Т.Куна. Если наука начинает дурманить себя индексами, измерениями и операционализацией, это, скорее всего, означает, что она вступила в стадию упадка и нуждается в той самой “научной революции”, необходимость которой обосновывал Кун. Я думаю, что данное утверждение полностью согласуется с куновской критикой “нормальной науки”. Да, политология не входит в число наук, о которых писал философ, но почему она должна быть исключением? Режимы, определяющие модели демократии, — это, одновременно, и нации, которые оказывают решающее воздействие на политическую науку. Понятно, что за 50 или более лет успешного и стабильного существования в нас вполне могло выработаться сопротивление новым способам мышления. Даже если не выдвинутся очередные Маркс или Кейнс со свежей захватывающей парадигмой, возникновение таких способов мышления неизбежно, так как формирующиеся режимы, повторю, сами по себе парадигмальны и обеспечивают возможность их появления, в т.ч. в политической науке. Нам нужны свежие концепции и переосмысление уже существующих, равно как и модернизированные описания опыта, который такие концепции призваны объяснять. Данное заключение, на первый взгляд довольно простое, имеет весьма серьезные следствия, поскольку предполагает отказ от существующего в науке правила, согласно которому гипотеза предваряет исследование. Речь идет не об отрицании ценности гипотез, а о более точном понимании их логики, или психологии: гипотезы привязывают нас к существующей теории, т.е. к имеющимся моделям мышления, к навыкам исследования и концептуализации, воспринятым (почти на манер детальных инструкций) еще в высшей школе. Это одновременно и старо, и ново: описание и характеристика должны предшествовать гипотезе. Начинать с гипотезы — значит основываться на общепринятом. Если мы хотим достигнуть согласия относительно опыта и концепций, гипотезы должны формулироваться уже после дискуссий и обсуждений такого опыта и путей его осмысления. Означает ли это возврат политической науки к простому исследованию отдельных случаев? К низкопробному эмпиризму? К заурядному изложению фактов? К скромной описательной статистике вместо математических моделей? Да, все это так, но это единственный способ добиться корреляции ставящихся нами вопросов с тем, что мы действительно видим и переживаем. Ключевое слово здесь — характеристика. Необходимо определить, примером чего является каждый исследуемый случай. В следующих разделах статьи я попытаюсь показать на конкретных примерах, затрагивающих четыре важнейшие сферы политологических исследований (государство, корпорации, институты демократии и народ), как и где могут быть заложены основы современной политической науки. Я не предлагаю никакой новой парадигмы. Рассматривая складывающиеся режимы в качестве парадигмальных, я стараюсь выделить в данном контексте исследовательские, а не просто занимательные проблемы. При этом мною движет надежда, что государственные и частные организации, ставящие себе целью поддержку науки, прежде всего Национальный научный фонд США и аналогичные образования по всему миру, откажутся от той узкой и ограниченной ориентации на особые типы науки, которой так долго придерживались их чиновники и экспертные советы. Исследовательские проблемы политической науки эпохи глобализации Государство Как уже говорилось, вопреки надеждам радикальных социалистов, анархистов и сторонников laissez-faire, нет никаких признаков угасания государства. Конечно, государства меняются, но многие их традиционные функции по-прежнему сохраняются, а некоторые, казавшиеся отмирающими, просто замещаются либо модифицируются. Какие же государственные функции остаются обязательными и останутся таковыми в будущих режимах эпохи глобализации? |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Глобализация и государство: анализ социальной онтологии Рассмотрено и утверждено на заседании кафедры философии и методологии науки факультета философии и культурологии юфу от «4» июня... | | Доклад На тему : «Глобализация и человеческая безопасность» «глобализация». Это связано с тем, что глобализация становится важнейшей отличительной чертой развития современной цивилизации. Известно... |
| Реферат по предмету «История Отечества» тема: Советское государство... Поэтому в городах в конце 1920 – начале 1921 г начались забастовки, в которых рабочие выступали за демократизацию политической системы... | | Примерный план История возникновения и развития политической науки.... Ильин М. В., Мервмль А. Ю., Федоров Ю. Е. Основные категории политической науки // Полис. 1996, n 4 |
| Курсовая работа по Глобальным конфликтам Нового и Новейшего времени... Целью работы является раскрыть особенности конституционного устройства и политической культуры Североамериканской демократии | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Иначе говоря, любая политическая теория, как и формы политической деятельности, укоренены в культуре и выражают дух своего времени.... |
 | Исследование по гуманитарному направлению Исследовательская работа «демократия». Судя по всему, термин демократия, носивший оттенок недоброжелательности, употреблялся аристократами как эмоционально... | | Конец науки? – Нет. Начало новой. Вневременной Цель освоения дисциплины «политическая социология» усвоение студентами основных категорий и понятий политической социологии как эмпирической... |
| Конспект лекций тема государство в политической системе США Аммиак. Строение молекулы. Физические и химические свойства. Получение, применение | | Глобализация страховой отрасли: последствия для Украины Глобализация довольно распространенное понятие, особенно у экономистов, хотя политики, футурологи, да и представители мас-медиа тоже... |
| Реферат по дисциплине «Политология» на тему «Политологическая концепция Макса Вебера» «Парламент и правительство в новой Германии», «Протестантская этика и дух капитализма»; позволяют выявить следующие блоки теоретических... | | Свобода науки: права человека и демократия Лекция 3 Физическая работоспособность и функциональная готовность организма спортсмена 2 часа |
| I. Методологические проблемы истории и теории политической науки Цели урока: создать первоначальные представления о политических элитах, теориях возникновения элит В. Парето и Г. Моски, как обязательном... | | Учебно-методическое пособие по дисциплине «Отечественная история» Распад СССР. Беловежские соглашения. Октябрьские события 1993 г. Становление новой российской государственности (1993–1999 гг.).... |
| Самостоятельная работа студента 47 Античная цивилизация оказала большое воздействие на процесс становления европейской и мировой культуры, стала основой всей культуры... | | Самостоятельная работа по курсу «Политология» Тема Объект предмет... Дегтярев А. А. О логике исследования в политической науке // Политология и современный политический процесс / Ред. И. И. Антонович... |
