Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 107.59 Kb.
|
| Урок истории в 10 классе Тема: Первые русские князья Цель урока: Уяснить, что Древнерусское государство – это раннефеодальное государство IX-XI вв; знать различные точки зрения, в том числе и норманнскую теорию, на образование первого восточнославянского государства; давать оценку деятельности первых русских князей. Тип урока: изучение новой темы. План изучения нового материала
1. Образование первого восточнославянского государства – Киевской Руси- проблема не менее дискуссионная, чем происхождение славян. Все споры идут в основном об интерпретации известного летописного сказания Нестора о призвании варягов. Авторами норманнской теории являются западные, прежде всего немецкие историки. Они считают, что славяне не способны были, создать собственное государство и только вмешательство норманнов привело к созданию государства у восточных славян. А как думаете вы? ЗАДАНИЕ учащимся: - Кто первым из русских ученых опроверг норманнскую теорию? - Какие доводы можно использовать, чтобы доказать несостоятельность норманнской теории? 2.Деятельность первых князей была подчинена 2 целям:
Следовательно, князья ставили перед собой з а д а ч и:
Основные направления походов первых киевских князей:
3.Князь Олег (882-912)
Князь Олег  Игорь (912-945)
Игорь (912-945)  Ольга (945-962) Внутренняя политика
Внешняя политика
Ольга (945-962)  Святослав (962-972) Внутренняя политика
Активная внешняя политика
Святослав  Задание:
Вопросы:
Домашнее задание :
Приложение 1. Норманская теория, направление в историографии, сторонники которого считают норманнов (варягов) основателями государства в Древней Руси. Норманская теория была сформулирована немецкими учёными, работавшими в Петербургской АН во 2-й четверти 18 в., — Г. 3. Байером, Г. Ф. Миллером и др. Сторонником Норманская теория стал позднее и приехавший в Россию А. Л. Шлёцер. Основанием для вывода о норманском происхождении Древне-Русского государства послужил рассказ «Повести временных лет» о призвании на Русь князей-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора в 862. Политический смысл Н. г. заключался в том, чтобы представить Древнюю Русь отсталой страной, неспособной к самостоятельному государственному творчеству, а норманнов — силой, которая с самого начала русской истории влияла на развитие России, её экономику и культуру. В середине 18 в. с критикой Норманская теория выступил М. В. Ломоносов, указавший на научную несостоятельность Норманская теория и её враждебный России политический смысл. В дворянско-монархической историографии 18—19 вв. Норманская теория приобрела характер официальной версии происхождения Русского государства (Н. М. Карамзин и др.). В той или иной степени «норманистами» являлось большинство буржуазных историков. С. М. Соловьев, не отрицая призвания варяжских князей на Русь, отказывался видеть в этом свидетельство неразвитости восточных славян и переносить на 9 в. понятия о национальном достоинстве, свойственные новому времени. Борьба между «норманистами» и «антинорманистами» и между славянофилами и «западниками» особенно обострилась в 60-х гг. 19 в. в связи с празднованием в 1862 тысячелетия России, когда вокруг многих вопросов русской истории развернулась полемика, имевшая ярко выраженный политический характер. Противниками Норманская теория выступили некоторые дворянские и буржуазные историки — Д. И. Иловайский, С. А. Гедеонов, В. Г. Васильевский и др. Они подвергли критике отдельные конкретные положения Норманская теория, но не смогли раскрыть её антинаучность. В советской историографии влияние Норманская теория было преодолено в 30—40-х гг. Решаюшую роль в этом сыграли основанные на марксистско-ленинской методологии работы ряда советских историков и археологов: Б. Д. Грекова, Б. А. Рыбакова, М. Н. Тихомирова, С. М. Юшкова, В. В. Мавродина и др., которые установили, что восточно-славянское общество достигло в 9 в. той степени разложения общинного строя, когда созрели внутренние предпосылки возникновения государства. Наличие некоторых древне-русских князей варяжского происхождения (Олег, Игорь) и норманнов-варягов в княжеских дружинах не противоречит тому, что государство в Древней Руси сформировалось на внутренней общественно-экономической основе. Они почти не оставили следов в богатой материальной и духовной культуре Древней Руси. Норманны-варяги, находившиеся на Руси, слились с коренным населением, ославянились. Современные сторонники Норманнской теории также утверждают, что имела место норманская колонизация Руси и что скандинавские колонии послужили основой для установления господства норманнов. Они считают, что Древняя Русь находилась в политической зависимости от Швеции. Норманская теория несостоятельна в научном отношении. Историческая основа летописного рассказа о призвании варягов сводится к следующему эпизоду (и именно не больше, чем эпизоду) в истории северозападной Руси. Грабительские набеги норманнов на северные славянские племена и племена фиино-угорских языков, обложение их данью вызвали объединение местного населения для борьбы с ними и изгнание скандинавов "за море". При таких условиях вполне возможно приглашение одних скандинавских дружин, как наемной военной силы, для борьбы с другими или, при наличии межплеменных распрей, с соседними местными племенами. Такого рода случаи послужили основой летописной легенды XI века, старающейся установить генеалогию "Рюриковичей". Следует отметить, что легенда о трех братьях-основателях поселений, городов, государств - очень распространенный эпический мотив. Поэтому так называемое "призвание" в его классической летописной форме, связанное с пресловутым 862 годом, следует признать конструктивной выдумкой летописца, рукой которого управляли "мирские страсти и политические интересы". В его распоряжении были ходячие эпические мотивы, в частности, знаменитый рассказ об основании Киева тремя братьями. Тем более нам станет понятной политическая направленность "Повести временных лет", если мы вспомним, в каких условиях создавалась та ее редакция, которая дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи. Припомним бурный 1113 год, год грандиозного, самого мощного в истории древней Руси восстания в Киеве, гнев народных масс, расправляющихся с ростовщиками, "совет" киевской знати, настойчиво требовавший от князя Владимира Мономаха вступить в город и вокняжиться в нем; его категорический отказ явиться в первый раз, ибо согласие с его стороны означало бы нарушение постановления съезда князей, которое гласило: "кождо да держит отчину свою". Киев не был его "отчиной". Явиться туда означало нарушить им же, Мономахом, продиктованное решение Любечского съезда князей. Он колеблется. Киевская знать настаивает, угрожая, что восстание примет еще более грозный характер, если он не явится в Киев. И Мономах в Киеве. "Мятеж влеже". Затем следует энаменитый "Устав" Мономаха, смысл которого в свете восстания 1113 года всем хорошо известен. А в Михайловском Выдубицком монастыре Сильвестр начинает редактирование "Повести временных лет", в которой летописный рассказ о призвании варягов принимает ту форму, с которой приходится иметь дело современным исследователям. В этой связи становится понятным настойчивое стремление летописца провести красной нитью через все повествование идею "приглашения" князей на престол, ибо сам Мономах княжит в Киеве с точки зрения княжеского права периода феодальной раздробленности незаконно, и оправдываться он может только тем, что не он "сел на стол", а его призвали в Киев в тот момент, когда город раздирали внутренние противоречия. И вот, чтобы установить "порядок" в Киеве, и призывают княжить Владимира Мономаха, который "уставляет" Киевскую землю. Сегодняшний день Мономаха надо было освятить исторической традицией. И это было уже дело летописца. Разве события времен Мономаха не перекликаются с летописной легендой о призвании варягов? Разве летописная легенда о призвании братьев варягов не призвана освятить традициями далекого прошлого "дела и дии" Мономаха? Разве мы не усматриваем в летописной редакции следа "мирских страстей и политических интересов"? А материала для того, чтобы облечь эту легенду в определенную форму, было более чем достаточно. Повидимому когда-то, в глубокой древности, на севере Руси действовали приглашенные славянской знатью, вроде легендарного, а может быть даже и не легендарного, новгородского старейшины Гостомысла, варяжские дружины. Эти нанятые местными племенными вождями норманны, будучи сами носителями более низкой культуры, нежели русские, и отнюдь не являясь создателями государственности, по выражению Карла Маркса: "весьма быстро смешались со славянами, что видно из их браков и их имен"6, не оказав никакого влияния на славянскую культуру. И вот эта-то деятельность норманских наемников на севере Руси и облеклась позднее, в описаниях летописца, в легенду о призвании. Тем более, что (и это было характерно для феодалов разных стран) в эпоху средневековья имела место, как мы уже отмечали, традиция выводить свой род "из-за моря", "за тридевять земель", лишь бы подчеркнуть особую родовитость и аристократичность своего происхождения. Таким образом критика летописного текста, отличающаяся в советское время особой точностью и остротой исследования, дала возможность проследить пути возникновения и развития легенды о призвании варягов. Сравнительный анализ социальной и политической жизни, культуры и нравов Скандинавии и Руси той далекой поры привели советских историков к выводам, что норманны времен викингов в области культуры и общественного развития стояли не выше, а ниже славян Руси. К тому же, не имея у себя сложившегося государства, они не могли создать его и на Руси. Варяги-норманны не могли насадить на Руси свою культуру, законы и государственность прежде всего потому, что у себя, в далекой Скандинавии, они находились на более низком уровне общественного и культурного развития, чем древняя Русь. Русская культура и государственность той поры являются результатом внутреннего развития славянских племен Восточной Европы и тех иноязычных этнических группировок (чуди, мери, веси и др.), которые вместе со славянами приняли участие в создании Русского государства. В области развития материальной и духовной культуры, в области развития государственности Скандинавия стояла не выше, а ниже Руси, через которую она познакомилась с богатствами и цивилизацией Византии - Миклагард и Востока, "Земли сарацин", произведших на сыновей суровой, бедной и холодной страны ошеломляющее впечатление. Недаром в скандинавских сагах, несомненно верно отразивших представление широких народных масс северных стран о Руси, эта последняя, Гардарик, выступает страной бесчисленных городов, несметных богатств, дорогих товаров, искусно изготовленных вещей, величественных зданий. Служба "конунгам" Гардарик сулит почет, славу и богатство. Общий тон поэзии скальдов, несомненно, правильно отражает взаимные связи Руси и Скандинавии. Руси нечего было заимствовать у скандинавов. Поэтому варяги-норманны не могли быть и создателями Русского государства. Государство и государственная власть отнюдь не были прерогативой выходцев из Скандинавии, а сложились в Восточной Европе в результате общественного развития славянских племен. Труды советских археологов показали, что никакой массовой колонизации норманнами Руси не было. Нет никаких оснований полагать о занятии скандинавами незаселенных мест, об основании ими новых городов и т. д. Ни о какой колонизации норманнами Восточной Европы не может быть и речи, тем более не может быть речи о сельской, "крестьянской колонизации", ибо никаких следов сельских поселений норманнов нигде не обнаружено. Что же касается находок вещей норманского происхождения - скандинавских могил, предметов религиозного культа, вроде знаменитых молотков Тора, подвешенных к шейному обручу, то все эти несомненные следы жительства норманнов в русских городах и около них, обнаруженные лишь кое-где в районе Смоленска (Гнездово) и в районе Старой Ладоги и около нее, говорят только о проживания норманских воинов и купцов кое-где в русских городах и не больше. Нельзя не отметить, что Большой Гнездовский курган, могилы в Киеве, могилы в Чернигове (Черная Могила, Могила княжны Черной, Гульбище), датированные IX-X вв., считавшиеся захоронениями варягов, по обряду погребения и по инвентарю, как и следовало ожидать, оказались славянскими. А так называемые "франкские мечи", приписываемые обычно норманнам, оказались мечами, производившимися в Западной Европе, и являвшимися предметом широкой торговли. Северный "звериный стиль" никак не отразился в древнерусском искусстве. На Руси возник особый стиль. Интересно отметить, что его влияние распространилось и на Скандинавию. Это наблюдается на целом ряде предметов, найденных в Швеции, и свидетельствует о влиянии на Скандинавию тех новых культурных течений, с которыми встречались норманны в нашей стране. МОУ СОШ с. Ленинское  Методическая разработка урока по истории в 10 классе 2009 г. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
