Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 364.31 Kb.
|
| (пауза) Я был женат. Недолго... Квартиру оставил сыну и его семье... Не мог смотреть, как они ждут, когда я умру. НАД.СЕРГ. А как же вы? АППОЛ.ПЕТР. Мне купили комнату в коммуналке. Меня это устраивает. Мне ничего не надо. Я абсолютно один. Собственно, и знакомых у меня – только сосед-пенсионер. Иногда по вечерам мы с ним играем в шахматы. НАД.СЕРГ. Откуда вы знаете, что я люблю лилии и лотосы? Я не говорила. АППОЛ.СЕРГ. Правда? Так как-то пришло на ум. Может же быть такое? НАД.СЕРГ. Может. Иногда я вижу ангелов. Иногда слышу их голоса. Дети считают, что я больна. Поэтому последнее время я им ничего не рассказываю. Входят ЛИЗА и КАТЯ с тарелками, ЛИЗА слышит стук молотка. ЛИЗА. Боже, мама, ты все-таки погнала его чинить калитку! КАТЯ. С худой овцы, как говорится... ЛИЗА. Черт, Катька, ты еще... Ему же нельзя, ему пальцы беречь надо! КАТЯ. Скажите, какой Рубинштейн! НАД.СЕРГ. Ничего, Лиза. Когда-то всех поголовно учили музыке. Это не мешало командовать полками и изобретать теории. Он же не в забое уголь добывает. ЛИЗА. Причем тут забой, какие теории!? НАД.СЕРГ. Ну, не знаю... относительности, к примеру... ЛИЗА. Эйнштейн не чинил калитки! КАТЯ. Почему? Мне очень хорошо известно, что Эйнштейн прекрасно чинил калитки. Молотком и этими... как их... пассатижами. ЛИЗА. Вот змея! Ты тоже мама хороша. (в окно) Александр Павлович, бросайте, идите есть! ГОЛОС АЛЕКС.ПАВЛ. Да я уже закончил, тут не сложно. ЛИЗА. Как так можно, мама? Пойти дать ему чистое полотенце... (уходит) МИЛКА вносит самовар, КАТЯ и МИЛКА расставляют тарелки. НАД.СЕРГ. Апполинарий Петрович, а почему вы чай не любите? АППОЛ.ПЕТР. Так, не люблю. НАД.СЕРГ. Может быть вам кофе? АППОЛ.ПЕТР. Нет, я вообще есть не хочу. У меня разгрузочный день. (кашляет) Специальная арабская диета. НАД.СЕРГ. Кашель у вас сухой, вы все-таки простыли. АППОЛ.ПЕТР. Нет, это у меня постоянно. НАД.СЕРГ. Тогда, скорее всего, сердце. АППОЛ.ПЕТР. Это верно. Сердце у меня действительно не очень. МИЛКА. Бабушка у нас врач. НАД.СЕРГ. Скорее не врач, а лекарь. Врач, я думаю, это как когда-то в Индии – голову наголо, обет безбрачия... Дар, отречение и подвижничество. Сахар в моче на вкус определяли. Все, чтобы спасти. АППОЛ.ПЕТР. Ну, подвижников, положим, и у нас хватает. НАД.СЕРГ. Хватает. Только у меня этого дара нет. Я все больше по книжкам да по учебникам. Ну, и опыт, конечно. А вот у Миши дар этот был. Врач от Бога. С лету все схватывал и никогда не ошибался. МИЛКА. Это бабушкин муж. Они вместе в медицинском учились. Он в Афганистане погиб. АППОЛ.ПЕТР. Дамы, хватит о грустном. НАД.СЕРГ. Правильно, Апполинарий Петрович. Берите все в свои руки, командуйте. Может, что расскажете интересное? АППОЛ.ПЕТР. Интересное?.. Хотите, я вам загадку загадаю? МИЛКА. Конечно. Давайте. КАРТИНА 4 АППОЛ.ПЕТР. Тогда так.. Долой все со стола, стелим скатерть на полу. У нас тут покои падишаха. Падишах, естественно, Надежда Сергеевна. НАД.СЕРГ. Падишахиня. АППОЛ.ПЕТР. Ей трон. Остальные на пол. Одалиска - Людмила. Разливает всем чай. МИЛКА разливает чай, входят ЛИЗА и АЛЕКС ПАВЛ. АЛЕКС.ПАВЛ. О, да вы тут целый пир развернули. Что торжествуем? КАТЯ. День камбоджийского справочника, героически сгоревшего в огне шашлычного костра. ЛИЗА. Катька, ты что, серьезно? КАТЯ. Шучу, не бойся. Вон он на шкафу. НАД.СЕРГ. Ой, а что ж мы только чай? У меня настойка есть. Чудная, на березовых почках. АЛЕКС.ПАВЛ.. Я за рулем. И мы вообще-то статью собираемся писать. НАД.СЕРГ. Это лучшее, что могут делать мужчина и женщина ночью. ЛИЗА. Мама! НАД.СЕРГ. Апполинарий Петрович, а вы? АППОЛ.ПЕТР. Простите, не пью и не пил никогда. Врал, что у меня язва желудка. Люблю, чтобы всегда были ясные мозги. НАД.СЕРГ. Я тоже не хочу... сейчас. КАТЯ. А я выпью. И закушу. И снова выпью, и снова закушу. Сейчас принесу. (себе) Где там наши рюмки? (уходит) АППОЛ.ПЕТР. А есть ли у вас какое-нибудь покрывало? МИЛКА. Что-нибудь найдем. АППОЛ.ПЕТР. А музыка? Что-нибудь восточное. МИЛКА. Вот этого у нас завались. АППОЛ.ПЕТР. Тогда минуту терпения. (уходит с МИЛКОЙ) НАД.СЕРГ. Александр Павлович, садитесь на пару минут. Сейчас Апполинарий Петрович загадку загадывать будет. АЛЕКС.ПАВЛ. Ну, если только на пару минут. (садятся) Там к вашему забору машина подъехала. И никто не выходит. Это не к вам? ЛИЗА. Наверное, к Милке. НАД.СЕРГ. Так поздно? Если бы это был Паша, он бы зашел. Нет, это не к нам. Хотите, я вам пока по руке погадаю? АЛЕКС.ПАВЛ. А вы умеете? НАД.СЕРГ. Умею. АЛЕКС.ПАВЛ. Какую надо руку? НАД.СЕРГ. Вы правша или левша? АЛЕКС.ПАВЛ. Правша. НАД.СЕРГ. Тогда правую. (АЛЕКС.ПАВЛ. протягивает руку) Так, ладонь квадратная, пальцы длинные – вы практичны, изобретательны, любите быть в гуще событий... болезней у вас особых не было и пока не предвидится - линия жизни хорошая, глубокая...указательный палец загнут к среднему – вы неуверенны в себе, у вас комплексы, эгоцентризм и низкая самооценка... ЛИЗА. Ну, это дело поправимое. НАД.СЕРГ. Конечно, поправимое... жизненной энергии маловато – холм Венеры мягковат... холм Марса не прощупывается вообще – защитник вы не очень... ЛИЗА. Надо заниматься гимнастикой или йогой. НАД.СЕРГ. Гимнастикой или йогой... очень короткий мизинец – при общении с женщиной вы предпочитаете задушевные разговоры, вместо того, чтобы заняться собственно... делом... ЛИЗА. Мама! Ну, разве это важно? НАД.СЕРГ. Что же тогда важно? Я так думала, что это и есть самое важное... ЛИЗА. Мама! НАД.СЕРГ. Я просто смотрю на руку. У вас нет линии судьбы. Так бывает. Она появляется не сразу, иногда довольно поздно. Но сейчас вы не знаете, зачем живете. Правда, у вас крест между линиями головы и сердца – вас ждет большая удача, когда вам будет так сорок два- сорок три... Линия головы длинная – думаете вы медленно, но углубленно... холм Луны... КАТЯ. (входит с бутылкой коньяка и рюмками) Гадаете? АЛЕКС.ПАВЛ. (отдергивает руку) Нет, это я так... КАТЯ. Понятно. (наливает себе) ЛИЗА. Откуда коньяк, если ты говорила, что никого не ждешь? КАТЯ. Никто больше не будет? Ну, так я сама. За здоровье бурых медведЕй! (пьет) Александр Павлович, а куда эта статья, что такая важная? АДЕКС.ПАВЛ. Для Би-би-си. Если понравится, сделают сценарий и отправят экспедицию на Бали. Изучать местную этническую музыку и снимать фильм. КАТЯ. Здорово. Значит с индонезками я угадала. За мудрость тибетских лам! (пьет) МИЛКА. (выглядывает) Мы готовы. НАД.СЕРГ. Тогда вперед! (музыка) КАРТИНА 5 АППОЛ.ПЕТР. (появляется, с ним МИЛКА) Я, Великий Визирь, при дворе светоча звезд небесных луноликого и солнцеподобного падишаха... НАД.СЕРГ. Падишахини. АППОЛ.ПЕТР. Хини Ибн Убрагамбек Паши Десятой, неизвестного пятого калифа Великого Халифата, объявляю диван открытым! КАТЯ. Ура! (пьет) АЛЕКС.ПАВЛ., ЛИЗА. Ура! НАД.СЕРГ. Катюша, ты не слишком спешишь? КАТЯ. Мама, за диван – святое дело! АППОЛ.ПЕТР. Солнцеподобный падишах хотели бы испытать свой диван. КАТЯ. Хм. АППОЛ.ПЕТР. И загадывают ему древнюю загадку о верблюдах. КАТЯ. О верблюдАх. АППОЛ.ПЕТР. О верблюдАх. ЛИЗА. Это обо мне. КАТЯ. И обо мне. Ты – одногорбый, я – двугорбый. Как там они кричат? Му-у!.. АППОЛ.ПЕТР. Разгадавший эту хитрую загадку получит наивкуснейший тортум рахат ибн лукумун со стола их светлости. КАТЯ. А можно аванс для тупых, на случай неугадания? АППОЛ.ПЕТР. Можно. КАТЯ. Салям алейкум. (берет кусок торта) АПОЛ.ПЕТР. Итак. Один мудрец почувствовал приближение смерти. И хотел, чтобы три ученика его нашли достойного преемника. Он позвал их и сказал: «Ученики мои, я умираю. Все, что я нажил – это семнадцать верблюдов... верблюдОв, которые стоят у моего дома. Они ваши. Но поделить их надо так, чтобы старшему из вас досталась половина, среднему третья часть, а младшему одна девятая». Сказал и умер. Все. Теперь посмотрим, что скажет нам почтенный диван. У нас есть самый мудрый (показывает на АЛЕКС.ПАВЛ.), э-э... тоже мудрый (показывает на ЛИЗУ) и... КАТЯ. И дурак. Ну, ясное дело. Я, между прочим, ее старше. АППОЛ.ПЕТР. ..И еще один тоже мудрый. Александр Павлович, прошу. АЛЕКС.ПАВЛ. Хм... я со счетом не очень... Ну, не знаю. Может, им всем вместе владеть этими верблюдами, а ухаживать по столько дней, сколько у каждого долей. АППОЛ.ПЕТР. Вряд ли, уважаемый Александр Павлович, вы бы смогли стать достойным наставником неопытных юношей, во тьме бредущих к истине. Тогда еще один тоже мудрый. Екатерина Михайловна, прошу. КАТЯ. Да продать надо к чертовой матери этих верблюдОв, а деньги поделить, кому сколько положено! АППОЛ.ПЕТР. И этот ответ мы не можем признать верным. Елизавета Михайловна. ЛИЗА. Я не знаю. Просто не знаю. АППОЛ.ПЕТР. Так-так-так... Большой диван надежд не оправдал. Рахатум-лукумун остается у падишаха, коему изначально, собственно, и был предназначен. (хватается за сердце) НАД.СЕРГ. Апполинарий Петрович, вам нехорошо? АППОЛ.ПЕТР. Нет, ничего. АЛЕКС.ПАВЛ. А какой же ответ? АППОЛ.ПАТР. Долго ломали головы ученики, говоря примерно то же, что и вы. И поняли, что не могут решить этой задачи. И стали искать, кто бы им помог. И тогда им сказали, что далеко-далеко, на окраине земли, живет в ветхой лачуге другой мудрец. Они пошли к нему. Мудрец их выслушал и произнес: «Я не так богат, как ваш учитель. У меня есть только один верблюд. Берите его себе. У вас будет восемнадцать верблюдов. Тот, кому положена половина, получит девять; кому положена третья часть, получит шесть, а кому положена девятая часть, получит двух». «Хвала небесам, - закричали ученики, - мы нашли ответ!» «Это еще не все, - сказал мудрец. – Девять, шесть и два будет семнадцать. Остается один верблюд. Это мой, поэтому я забираю его обратно». Тут ученики поняли, что нашли нового учителя. ЛИЗА. Лихо! АППОЛ.ПЕТР. Да... (хватается за сердце) НАД.СЕРГ. Апполинарий Петрович, у меня есть нитроглицерин. АППОЛ.ПЕТР. Нет. Мне просто надо посидеть немного в другой комнате, я сейчас вернусь. КАТЯ. А я пошла спать. Пойдемте, Апполинарий Петрович, я провожу. (уходят) ЛИЗА. Людмила, помоги убрать. (убирают) НАД.СЕРГ. Гордый. ЛИЗА. Он от станции шесть километров пешком шел. По дождю. НАД.СЕРГ. Гордый. Денег нет, а не признАется. «Поймаю машину»... КАРТИНА 6 Входит МАКС. МАКС. Мила, что за дела, мне что тут, до утра стоять? ЛИЗА. Ой, вы кто, как вы вошли? МАКС.(не глядя) А там открыто все. АЛЕКС.ПАВЛ. Это я когда с калиткой возился, дверь не закрыл, наверное. НАД.СЕРГ. Вы бы хоть «здрасте» сказали. МАКС. (не глядя) Здрасте. Мила, не хочется разгоняться, но мобильник ты не берешь, я тебя жду, там наши все собрались, пиво греется, ну, что за дела? МИЛКА. Макс, я не поеду сегодня. МАКС. Как не поедешь? Я стол заказал, поляну накрыл. Или ты уже на «Чироки» перекинулась? Ему лет пятнадцать уже и резина лысая совсем. (смотрит на АЛЕКС.ПАВЛ.) Этот что ли? МИЛКА. Макс, пожалуйста, уйди. НАД.СЕРГ. Вы кто такой? МАКС. Буржуазия. Шутка такая есть. Бежит директор школы по коридору. Весь такой в книжках, глобусах. А на подоконнике ученик – в одной руке пиво, в другой «Плейбой», в зубах сигарета дымится. Директор как заорет: «Как!? Что!? Какой класс!?» А тот ему: «Буржуазия». НАД.СЕРГ. Вы в моем доме. МАКС. Вот эта халупа дом что ли? Ну, что вы... Это, как сказал классик, вас кто-то обманул. Да я, собственно, не собираюсь ссориться. Просто общаться с вами не хочу, простите уж. Мила, ну хватит уже, поехали. ЛИЗА. Мы сейчас милицию вызовем. МАКС. Бедная пролетарская интеллигенция. Угадал? Был тут у меня один на днях. Два часа задницу вылизывал - подводил к мысли денег дать. Толи выставку открыть, толи кино снимать, не помню... Факсов каждый день кипы... А милицию я и сам могу вызвать. Хотите? АЛЕКС.ПАВЛ. Ах, ты!.. (бросается на МАКСА, тот его отшвыривает, ЛИЗА бежит на помощь) МАКС. (держит ЛИЗУ, отпускает, она отходит) Мила, ну зачем этот скандал? Я ведь по нормальному зашел. НАД.СЕРГ. Пошел вон. МАКС. Чего? НАД.СЕРГ. Вон пошел. МАКС. Пойду, когда сам захочу. НАД.СЕРГ. бьет МАКСА по лицу. МАКС. (оторопело) Ничего себе! Вот тварь!.. НАД.СЕРГ. бьет еще раз. МАКС. Тварь... МИЛКА. (бросается к НАД.СЕРГ.) Бабушка! МАКС. (приходит в себя) Ну, тварь, я не хотел... (бросается на НАД.СЕРГ.) АППОЛ.ПЕТР. (появляется, глухим непривычным голосом, от которого все, кроме МАКСА, отходят в сторону) А ну стоять. (пауза) Стоять. (пауза, садится за стол) Сядь. (МАКС садится за стол) Смотри мне в глаза. В глаза! Не отворачиваться. Смотреть в глаза! Руки на стол, чтобы я видел. На стол, я сказал. На стол! (несколько секунд смотрит на МАКСА, тому делается дурно) Иди отсюда... мальчик... и никогда больше... не приходи. (МАКС, шатаясь, уходит) ЛИЗА. Что это было? АППОЛ.ПЕТР. Так, ничего, суфийская практика. НАД.СЕРГ. Как хорошо, что вы здесь оказались... Я даже не знаю... Как ты могла во все это влезть, Людмила? МИЛКА. Ой, бабушка! (плачет, убегает) АЛЕКС.ПАВЛ. Надежда Сергеевна. Я человек… как это раньше говорили… несуразный. И мямля, это вы все правильно сказали. И все остальное, я понимаю... И не защитник. Но я постараюсь, попробую... что я говорю?.. в общем, как там, в старых книгах?.. я хочу просить у вас руки вашей дочери. Вот. НАД.СЕРГ. Это вы удачный момент выбрали... Что я? У Лизы просить надо. Лиза-то согласна? КАТЯ. (входит) Ха!.. Еще бы! Что-то здесь шум какой-то, крики... НАД.СЕРГ. Так, ничего, суфийская практика. КАТЯ. А-а... Это что-то персидское. Низами, Саади... Тогда я снова пошла спать. (уходит, бормочет) Ты сказала, что Саади целовал лишь только в грудь, обожди ты бога ради, обучусь когда-нибудь... АЛЕКС.ПАВЛ. Лиза! ЛИЗА. Да. Я согласна. Мы пойдем писать статью, мама. (уходят) КАРТИНА 7 В саду. НАД.СЕРГ. Свежесть какая, звезды... Может, хоть у Лизы все будет хорошо? Спасибо, что вы приехали. АППОЛ.ПЕТР. Не благодарите меня. НАД.СЕРГ. Ладно. Будем чай пить. (наливает чай) У меня вкусный, с мятой. И пластинки есть старые. И патефон. Хотите послушаем? АППОЛ.ПЕТР. Я птиц люблю слушать. НАД.СЕРГ. Ах, да! Вы... АППОЛ,ПЕТР. Нет, я очень люблю чай. Просто... НАД.СЕРГ. Я знаю. Болезнь Паркинсона. Так еще не очень заметно, а когда вы берете в руки чашку... У вас дрожат руки, и вы не хотели расплескать чай и выглядеть... ну, в общем... АППОЛ.ПЕТР. Да. НАД.СЕРГ. А давайте я вас сама напою. Как в детстве. (берет ложечку, поит) За папу, за маму, за... АППОЛ.ПЕТР. Не надо. НАД.СЕРГ. Почему? АППОЛ.ПЕТР. Так. Знаете, я говорил про капли дождя. Я все чаще чувствую себя такой же каплей, падающей с высоты. Вначале видишь только огромный прекрасный мир. И летишь в него, как в океан. Потом начинаешь различать все подробнее, и жизнь уже не кажется такой чудесной. Оглядываешься по сторонам – там тысячи таких же, как ты, безудержно несутся навстречу гибели. И вот уже у самой земли, когда, кажется, понимаешь каждую травинку, как будто в насмешку... все... конец. Вы верующая? НАД.СЕРГ. Да. АППОЛ.ПЕТР. А я нет. Я знаю, что |
