На распутье
Воскресенье. Ясный зимний день. Эдик и Павлик возвращаются после богослужения домой. На перекрестке они остановились. Здесь их дороги расходятся. Они немного поговорили и стали прощаться, потому что мороз пытался уже проникнуть под пальто. Пожав Эдику руку, Павлик сказал:
— Заходи ко мне вечером, вместе пойдем на собрание! Эдик неуверенно кивнул в ответ:
— Не знаю, может, я и не пойду...
— Почему? — удивился Павлик.
— Что-то неохота. Да и уроки надо сделать еще...
— Успеешь уроки сделать! Пойдем на собрание! — взяв Эдика за плечо, сказал Павлик и по-взрослому добавил: — В дом Божий надо идти!
— Ладно! — сказал Эдик и побежал, чтобы согреться.
"И все-таки мне не очень хочется на собрание. Ну что там интересного? Все одно и то же — песни и проповеди. Вот если бы гости приехали! - думал Эдик, уже открывая калитку. — А еще, если Петька рядом сядет, так жди неприятностей. Он покоя не дает — толкается, смешит, а нам замечание делают. Потом дома за это выговор получаешь..."
Эдик зашел на веранду, и его взгляд упал на лыжи. "Может, пробежаться по тем местам, где летом траву для теленка рвали? — подумал он. — Там, наверно, еще боярка не осыпалась — спелая, сладкая... Нет, все будут на собрании, а я поеду развлекаться?.. Лучше пойду на собрание".
После обеда Эдик взял книгу почитать, но мысли о вечернем собрании не выходили из головы. Вспомнилось ему последнее подростковое и как он решил быть послушным голосу Божьему.
"Что же я мучаюсь? — возмутился Эдик. — Идти, не идти! Раз есть собрание, значит, надо идти!"
Но искуситель не отступал: "Там, за деревней, ты увидишь красоту Божьего творения, там и помолишься".
Эдик представил себе заснеженное поле, березовый перелесок. "Поезжай, полюбуйся!" — твердил настойчивый голос. Конечно, это не Бог говорил ему.
"Нет, я должен идти туда, где славят Господа",— решительно тряхнул головой Эдик.
И вот он сидит среди своих друзей. Обычное богослужение. Сначала пел хор, потом была проповедь, молитва, общее пение, участие молодежи. Последним проповедовал пресвитер. Его слова проникали Эдику в самую душу. Он и раньше слышал это и хорошо знал, что Бог зовет к Себе грешников и хочет их спасения. Но сегодня это слово просто берет за сердце. Великий Бог любит несчастного грешника и приглашает его принять участие в славе Иисуса Христа!
Служитель говорил о том, что Бог не бесконечно будет звать к Себе грешников. Скоро время благодати закончится, и тогда никто уже не сможет спастись. Он рассказал, как одна девочка беспечно отмахнулась от Божьего призыва, решив, что ей рано каяться. В тот же вечер, в кругу своей семьи, за ужином она поперхнулась чаем. Смерть наступила мгновенно, чай так и остался недопитым. Очень опасно пренебрегать зовом Божьим. Он желает нам только добра, и потому зовет отвернуться от греха и последовать за Ним путем чистоты и святости.
Разве приглашение Бога не достойно доверия? Эдик сильно волновался. Он чувствовал, что Иисус зовет его, и потому трепетал. Неужели он тоже пропустит свой час и пренебрежет Божьей милостью? Нет!
— Я хочу служить Господу! — решительно поднялся Эдик.
Он упал на колени возле кафедры и слезно попросил у Бога прощения за все свои грехи. Эдик просил Иисуса войти в его сердце и быть там полноправным хозяином.
Иисус услышал эту молитву. Волнение Эдика сменилось необъяснимым покоем. "Это же чудо! — ликовал он. — Теперь я дитя Божье! Он простил меня, и я принадлежу Ему!"
Пожертвование
Вечер. В просторном зале семьи Куликовых стало шумно. После ужина все пришли сюда на домашнее собрание. Саша с Витей сели на диван, Лена — в кресло, поджав под себя ноги, Света — на стул, Маша и Костик забрались к папе на колени. В этот вечер папа был дома. Для детей — это праздник. Они любили слушать отца, рассказывающего интересные истории.
Последней в зал вошла мама, и дети притихли. Все ждали, что расскажет папа. Но он не торопился. Он обвел всех серьезным взглядом, потом, добродушно улыбнувшись, сказал:
— Вчера у нас в церкви было членское собрание. Вы хотите знать, о чем мы там говорили?
Ну и вопрос! Такого еще не было, чтобы папа или мама рассказывали детям, о чем рассуждают на членских собраниях. Дети переглянулись и посмотрели отцу в глаза. И только малыши, перебивая друг друга, зашумели:
— Папа, расскажи! Папа, расскажи!
— Слушайте внимательно, — начал отец. — Наша церковь получила срочное сообщение, что в Грузии люди сильно голодают.
— Папа, а где находится Грузия? Это далеко от нас? — спросила Лена.
Она училась во втором классе и еще не знала, где находится такая страна.
— Да, это далеко. Если от нас ехать туда на поезде, понадобится четыре дня и четыре ночи. Я сейчас покажу вам карту.
Отец взял с полки атлас и, открыв его, показал:
— Вот здесь Каспийское море, вот — Черное море, а вот — Грузия.
— Папа, а почему там голод? — спросила Света.
— В Грузии уже долгое время идет война, — серьезно продолжал отец. — Один народ восстал на другой, люди убивают друг друга. А там, где воюют, всегда несчастье, горе, беды. Дети теряют родителей, родители — детей. Денег нет, в магазинах ничего не продают, пищу негде взять, и потому люди голодают. Некоторые даже умирают от голода. Многие выкапывают корни разных растений, рвут траву и едят. Дома там разбомбили, и люди вынуждены скитаться, где придется.
В Грузии живут наши братья и сестры со своими детками. Они тоже бедствуют. Вот мы вчера на членском собрании и рассуждали о том, как помочь им. Хотя мы живем и не богато, у нас все же есть все необходимое. На собрании все согласились с тем, что каждая семья может принять участие в нуждах наших братьев и сестер. Вы хотите помочь деткам в Грузии?
— Конечно, хотим!
— Хорошо. Давайте подумаем, чем мы можем помочь.
— Я отдам свою куклу, — быстро сообразила Маша.
— А я новую машинку, — не задумываясь, серьезно сказал Костик.
— А я свое самое красивое платье,— добавила Лена.
— Это, конечно, очень хорошо, что вы готовы жертвовать свои вещи и игрушки,— стал объяснять папа. — Но от этого дети сыты не будут. Они не просят у мамы куклу или машинку, они просят хотя бы маленький кусочек хлеба. Я думаю, что мы должны послать туда деньги, чтобы христиане могли купить какую-нибудь пищу. Это самая лучшая помощь. Но у нас нет лишних денег, дети. И поэтому я предлагаю вот что: целый месяц мы не будем покупать для себя ни фрукты, ни печенье, ни конфеты, ни мясо, ни игрушки, а только хлеб. Сэкономленные деньги мы передадим в Грузию. Вы согласны?
— Да! — в один голос закричали дети.
— А вы не будете просить: "Мама, свари нам пельмени! Мама, испеки торт! Папа, хотим яблоки!"
— Нет, нет! Не будем просить! — заверили дети.
— Вот и хорошо! Значит, договорились. Целый месяц мы ничего не будем покупать, кроме хлеба.
Детям это предложение показалось таким заманчивым и интересным, что они готовы были целый год собирать деньги для голодных. Они плохо представляли себе, что значит много дней не есть ни печенья, ни фруктов, ни мяса...
— Я рад, дети, что мы все вместе можем исполнять слово Божье. Библия учит нас, чтобы мы делили с голодным хлеб свой. Поделиться — значит дать свое тому, кто нуждается. Когда мы слышим, что наши братья и сестры голодают, мы должны помогать им, а не просто охать, удивляться или плакать. Бог хочет, чтобы мы проявляли свою любовь и внимание к ближним на деле. Это нелегко, дети. Отдавать свое, да еще лучшее — это жертва. Вы почувствуете это скоро, когда захотите что-нибудь вкусное. Но не забывайте, что мы служим Богу и наши жертвы приятны Ему.
Затем родители и дети помолились за голодающих в Грузии, поблагодарили за свой насущный хлеб, что они не голодают и могут даже оказать помощь нуждающимся.
Через несколько дней папа уехал на благовестие в другой город и пробыл там две недели. Он сильно соскучился за детьми и, когда возвращался домой, решил привезти им какой-нибудь гостинец. Папа зашел в магазин и, увидев красивый, крупный виноград, купил его. Лучшего гостинца и не придумаешь, тем более, что в их местности виноград — величайшая редкость. Предвкушая радость встречи с семьей, папа поехал домой.
Шумно и восторженно встретили дети отца. Когда радостные чувства немного улеглись, он достал из сумки пакет с виноградом. Крупные, желто-зеленые ягоды заманчиво блестели, но дети, на удивление, не кинулись к столу. Они застыли в какой-то нерешительности и с удивлением смотрели то на виноград, то на отца.
Молчание нарушила шестилетняя Маша:
— Папа, мы же договорились целый месяц ничего не покупать. Месяц еще не прошел...
"Не забыли! — обрадовался отец. — Слава Господу!" — Я не забыл наш договор,— улыбнулся отец и обнял Машу. — Я очень рад, что вы так близко восприняли горе незнакомых вам деток и взрослых и захотели принять участие в пожертвовании. Виноград я купил на деньги, которые подарили вам дедушка с бабушкой. Они еще передавали вам сердечный привет. Так что наши деньги остались целыми и мы на следующей неделе отправим их в Грузию.
Нелюбимая
За окном сгущались сумерки. Пасмурный дождливый день близился к концу. С крыши надоедливо-монотонно падали плаксивые капли и быстро растворялись в огромных лужах. Также пасмурно и неприятно было на душе у Юли Исаевой. Она пришла из школы и, не переодеваясь, легла на диван. Глядя, как за окном ветер срывал с абрикоса мокрые желтые листья, Юля думала, что и в ее жизнь ворвался какой-то злой, странный ветер и отрывает от нее все радости. У нее все неудачно складывается, и даже приближающийся день рождения — не радует, потому что ей придется в эти дни дежурить на кухне — мыть посуду и накрывать на стол.
Другое дело — жизнь у Ани Погодиной, одноклассницы. Она в семье одна, делает, что хочет, все для нее. Родители у нее богатые, покупают ей все, что только она попросит. И работать ей столько не надо.
А Юле с завтрашнего дня придется целую неделю мыть посуду. Это Валя с Олей придумали такую систему — дежурить по очереди. Им, видите ли, тяжело это делать самим. "Они даже не думают, что я младше их! — возмущалась про себя Юля. — Почему я должна работать столько же, сколько они?!"
В это время из кухни послышался Олин голос:
— Юля! Юля! Юля не отозвалась.
— Юля! Где ты? — раздался голос совсем рядом, и в комнату вошла девочка лет четырнадцати.
— Что ты молчишь? — как-то устало спросила она. — Не слышишь, что я зову?
— Велика важность,— огрызнулась Юля.
— Помоги мне накрыть на стол, — примирительным тоном попросила Оля. — Скоро уже на собрание надо идти, а я не успеваю.
— Отстань! Помоги, помоги! Надоела. Мое дежурство начинается завтра. Вы никогда мне не помогаете... Оля глубоко вздохнула и вышла.
— Мама, она не хочет! — послышался ее голос из кухни.
"Ябеда! — еще больше разозлилась Юля. — Даже пять минут нельзя в этом доме спокойно полежать. Постоянно дергают. Все мне на зло делают!"
Юля думала, что мама сейчас придет и отправит ее на кухню, но ошиблась. Мама отложила стирку и сама стала помогать Оле.
Через несколько минут в комнату зашел Алеша — младший брат Юли. На руках у него сидела пухленькая годовалая девочка.
— Мама сказала, чтобы ты переодела Олесю,— посадил он сестренку возле Юли и убежал.
Юля встала и, положив Олесю, стала небрежно стаскивать с нее мокрые штанишки. Девочка заплакала. Юля закричала на нее, пытаясь успокоить, но малышка заплакала еще громче.
На шум пришла мама. Она взяла Олесю на руки, поцеловала ее в щечку и строго глянула на Юлю:
— Как ты себя ведешь, дочь? Почему ты до сих пор не переоделась?
— Как я себя веду? — раздраженно переспросила Юля. — Плохо! Я всегда плохая, всегда что-то делаю не так! Только Валя и Оля всегда хорошие,— Юля всхлипнула. — Ты им и посуду помогаешь мыть, и на стол накрывать! А когда я дежурная — я сама должна все делать. Я знаю, вы меня вообще не любите, особенно ты! Я уже давно это заметила!
Прижав к себе малышку, мама удивленно смотрела на Юлю, и ее лицо становилось все печальнее. Она не могла понять, что случилось с дочерью.
Послушная и ласковая, Юля стала вдруг грубить старшим, обижать малышей, стала замкнутая и слишком обидчивая.
— Это неправда, Юля,— печально возразила мама. — Ты не всегда плохо вела себя. Только вот в последнее время я не узнаю тебя. Что случилось? Тебя будто кто-то заставляет делать зло и дерзко разговаривать!
Вечером, когда вся семья собралась на молитву, папа спросил:
— Дети, кто из вас замечал, что мама несправедливо относится к Юле?
Все с недоумением посмотрели на папу, потом на Юлю. Юля сидела опустив голову, красная как рак.
— Она сама несправедлива ко всем! — возмутился Алеша. — Злая какая-то стала.
— Наоборот, мама всегда помогает Юле и защищает, когда ее кто-то обижает, — сказала Валя.
— А может, мама не любит Юлю? — снова спросил папа.
— Любит! — зашумели дети.
— Мне иногда кажется, что ее мама любит больше всех! — улыбнулась Валя. Юля молчала.
— Я всех вас люблю, — сквозь слезы сказала мама, — и хочу, чтобы вы никогда не сомневались в этом.
— Юля, расскажи нам, что заставляет тебя думать, будто мы не любим тебя? — серьезно спросил папа.
Юля упорно молчала. В глубине души она сознавала, что часто поступает несправедливо и грубо, но сказать об этом вслух боялась.
Когда все склонились на колени и стали молиться Богу, Юле тоже хотелось помолиться, но она сдержалась. Нет, она еще посмотрит, на самом ли деле ее любят.
Другое дело — в школе. Только там понимают ее и по-настоящему любят. Юля ничуть не сомневалась в этом.
— О, Исаева! У тебя же послезавтра день рождения! — вспомнила Аня Погодина на перемене. — Ты уже надумала кого приглашать?
— А кого мне приглашать? У нас дома одна детвора. С ними ни один праздник интересно не проведешь и никого не пригласишь.
— Глупенькая ты! — упрекнула ее Аня. — Наоборот, это интересно. Знаешь, как мне хочется братика или сестричку! Так скучно одной...
— Ну тогда приходи ко мне, сможешь?
— Конечно, если ты пригласишь. Я тебе велик подарю свой, он почти новый!
— А я — альбом для фоток,— подошла Света, услышав разговор своих подружек.
За ней стали подходить другие девочки, и каждая обещала Юле что-то подарить.
— Я подарю тебе косметический набор с тенями и тушью для ресниц, — сказала Воробьева — щупленькая девочка, дочь директора школы. — Хоть на свой день рождения накрасишься. Тебе так хорошо будут голубые тени...
Юля смущенно улыбнулась. Вот кто уважает ее и любит! Ей так хотелось пригласить этих девочек на именины, но родители...
Домой Юля пришла с поникшим лицом. Впрочем, это ни для кого уже не было удивительным. В последнее время все привыкли видеть ее недовольной и ворчливой.
После обеда, окинув взглядом гору посуды, Юля налила в таз теплой воды и принялась мыть чашки.
— Юля,— присела возле нее мама,— мы с девочками хотим освободить тебя от дежурства. Ты же у нас именинница. Валя согласна заменить тебя.
Но Юля не обрадовалась. Ее мрачные думы тут же выплеснулись наружу.
— Ну и что толку, что именинница? Вы же все равно торт не будете печь. И пригласить к себе я никого не могу.
— А кто тебе такое сказал? — удивилась мама. — Юля, откуда у тебя эти черные мысли? Подумай хорошо, у тебя же нет основания так говорить!
— Что думать? — сердито сказала Юля. — Вале или Оле ты обязательно испекла бы торт, а мне...
Она загремела ложками, показывая свое недовольство.
Мама немного помолчала, а потом с теплом в голосе сказала:
|
