Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2.32 Mb.
|
Когда он открыл глаза, было светло. Все еще лежа, он осмотрелся. Более ста женщин и около двадцати солдат были убиты, больше дюжины – тяжело ранены, часть лагеря сгорела. Корсон встал, повернулся, взглянул в направлении леса и увидел то, что осталось от Верана. Он сыграл своей последней картой – и проиграл. Ему повезло быть убитым двумя разными способами. Термический луч, возможно направленный в Корсона, настиг его, когда он был уже рядом с гипроном, а тот, осознав опасность, на долю секунды раньше переместился во времени, не обращая внимания на окружающее. Он забрал с собой половину Верана и глушитель света. «Где-то во Вселенной, – подумал Корсон, – бедняга гипрон мечется в непроницаемом мраке, в глубине колодца, куда не может проникнуть никакая энергия, и будет метаться, пока не кончится энергия в батареях глушителя или пока он не потеряет аппарат в одном из панических прыжков. Однако почему Веран выбрал именно этого гипрона? В лагере их полно». Потом он понял: его толкнуло к этому любопытство. Он умел проникать в память гипрона и хотел знать, кем и как он был приручен. Корсон наступил на что-то, наклонился и поднял маленький плоский кусочек потемневшего металла, на одном конце которого был вырезан квадратный желобок. Он поднес его к шее и приложил желобок к обручу. Никакого результата. Тогда он начал медленно вращать обруч. Руки у него тряслись, пот заливал глаза, поглотители скафандра не успевали осушать пот, стекавший по его спине. Когда обруч сделал полный оборот, он вдруг распался на две части. Корсон схватил их, осмотрел – края были гладкие, как будто все время были только приложены друг к другу, – а потом отбросил подальше. Он не мог понять смысла поступка Верана. Может, он надеялся бежать так далеко, что Корсон никогда уже не смог бы ему угрожать? А может, он испытывал к нему симпатию? Одна мысль не давала ему покоя: Веран хотел добраться до гипрона, чтобы вернуться на Эргистал. Что ж, если Эргистал был адом, ему это удалось. Корсон направился в лагерь, надеясь найти хоть какого-нибудь гипрона. Сражение прекратилось. Максимум через несколько часов граждане Урии возьмут дело в свои руки, не встретив никакого сопротивления. Умирающие были добиты, легко раненные перевязаны. Тут и там валялось оружие. Однако то, чего больше всего боялся Корсон, не произошло: солдаты не глумились над женщинами. Одни несмело ходили по лагерю, провожаемые эскортом из трех-четырех красавиц, другие, сидя на траве, пытались завести с ними разговор. Они казались удивленными и даже испуганными таким слабым сопротивлением. Через сорок восемь часов, подумал Корсон, они удивятся еще больше. На лафете орудия он заметил солдата, уткнувшего голову в ладони. Корсон коснулся его плеча. – Ключ, – сказал Корсон, тронув его за плечо. – Ключ от ошейника. Мужчина поднял голову. В его глазах Корсон увидел непонимание и беспокойство. – Это ключ от ошейника, – повторил он. Наклонившись, он расстегнул обруч и подал две его половинки солдату. Тот устало улыбнулся. – Возьми ключ, – сказал Корсон. – Помоги другим снять обручи. Солдат коротко кивнул, но выражение его лица не изменилось. Никакой ключ не мог избавить его от воспоминаний о Веране, о призраке погибшего вождя. Никто не протестовал, когда Корсон выбрал себе гипрона и оседлал его. Он выполнил свою задачу – замкнул кольцо. Оставалось только прыгнуть на пляж, где, он надеялся, его ждала Антонелла. А также Совет Урии. Сид, Сельма и Ана. Его друзья. На пляже лежала на животе нагая женщина, блондинка. Она то ли спала, то ли была в контакте. На песке рядом с ней не было никаких следов. Корсон сел рядом и стал ждать, когда она проснется. Время у него было. Наконец-то он добрался до конца дороги и мог теперь наслаждаться морем и пересыпать песок с ладони на ладонь. Потом он тоже научится владеть временем, уже сейчас у него есть некоторый опыт. Женщина шевельнулась, потянулась, перевернулась на спину и села, протирая глаза. Корсон узнал ее. – Флория Ван Нелл, – сказал он. Она кивнула и улыбнулась, но улыбка была печальной. – Где они? – спросил Корсон, а поскольку женщина, казалось, не поняла, добавил: – Сид, Сельма и Ана. Я должен доложить обо всем Совету Урии этого тысячелетия. – Произошло расхождение, – тихо сказала Флория. – Благодаря тебе оно не распространилось на большое расстояние, но на этой линии вероятности их не существует. – Умерли? – спросил Корсон. – Просто никогда не существовали. – Я ошибся, – сказал он. – Перепутал место, время, а может, и Вселенную. – Ты их стер. Твое вмешательство вычеркнуло их. Корсон почувствовал, что бледнеет, и конвульсивно сжал кулаки. – Это были мои друзья, а я их убил. Флория покачала головой. – Нет, – сказала она. – Они принадлежали к другой возможной современности, а ты сделал так, чтобы появилась эта, лучшая. Они знали, что с ними произойдет, если тебе повезет, и искренне надеялись, что тебе повезет. Корсон вздохнул. У него были друзья, и они исчезли, стали тенями, не оставив после себя ни следа, ни царапины на камне, ни даже имени в этой Вселенной, которая была закрыта для них. Они просто не родились. «Все, чего я ни коснусь, – подумал Корсон, – исчезает». Он вспомнил Туре, хорошего товарища, попавшего на Эргистал из-за бессмысленных войн. Вспомнил Нгала Р'нда, последнего Князя Урии, уничтоженного собственными соратниками, и Верана, ловкого наемника, убитого своими товарищами. Со страхом вспомнил он Антонеллу, хотел задать вопрос, но не нашел слов. – Я должна была принять тебя на Урии. Думаешь, я оказалась там случайно? – спросила Флория. – Значит, – с горечью сказал Корсон, – живые существа – только морщины на поверхности событий, дуновение ветра изменяет или распрямляет их согласно воле богов. Для тех, с Эргистала, я был игрушкой. Боги-марионетки, исправляющие историю. – Они не боги, хотя и много сильнее нас. Они не могут делать только то, что им нравится. – Знаю, – грубо оборвал ее Корсон. – Они хотят делать добро. Исключают войны и так формируют историю, чтобы она привела к ним. Все это я слышал на Эргистале. Искоренить войну, познать войну, спасти войну. Засели, как крысы, на дне времени и боятся всего, что снаружи. – Это только половина истории, – терпеливо объяснила Флория. – Они – это мы. – Они – наши потомки и презирают нас с высоты своего миллиарда лет. – Они – это мы, – повторила Флория. – А мы – это те, с Эргистала. Мы должны это открыть и понять. Они – это все возможности нашей расы и всех других рас, даже таких, которых ты не можешь себе представить, как и они тебя. Они – все частицы Вселенной и все ее аспекты. Ни мы не являемся их предками, ни они – нашими потомками, но мы их часть, отрезанная от целого. Каждый из нас – это одна из их возможностей, деталь, которая неуверенно стремится к объединению и борется за то, чтобы существовать отдельно. Когда-то и где-то произошло нечто такое, чего я сама не понимаю. Но не в начале и не в конце времени. Нет ни до, ни после; для них и в какой-то степени для нас время стало расстоянием, на котором события сосуществуют как объекты, обладающие непрерывностью. Мы всего лишь мгновенье долгого марша, который ведет к Эргисталу, к объединению и осознанию всех возможных событий, а те, с Эргистала, управляют этим маршем. – Боги-шизофреники, – сказал Корсон. – Да, если хочешь. Иногда я думаю, что они отправились на поиски всех возможностей, потерялись и стали нами, и это явилось причиной войны, той трещины, того разлома и сминания истории, которую они теперь выравнивают. И трещина эта сделала невозможным немедленное исправление. Война – это частица их самих, а мы должны на ощупь найти длинную, очень длинную дорогу, которая ведет к ним, то есть к нам самим. Они родились из войны, Корсон, из этой ужасной неразберихи, сотрясающей нас, и будут существовать, только уничтожив ее. Тут и там они заделывают бреши и таким образом соединяют цепь. Иногда и мы делаем это с их помощью. Ты тоже это делал, Корсон. Ты жалеешь об этом? – Нет, – ответил Корсон. – Чтобы стереть войну, они пользуются теми, кто воевал, – продолжала Флория. – У них есть военный опыт, и со временем они начинают ненавидеть войну достаточно сильно, чтобы страшиться уничтожить ее любой ценой. Те, кто доходят до этого не сразу, на некоторое время остаются на Эргистале и в конце концов тоже начинают понимать. И в конце концов поймут все, до единого. – Даже Веран? – скептически спросил Корсон. – Даже Веран. В данный момент он гасит пожар в созвездии Лиры. – Он мертв, – сказал Корсон. – Никто не умирает, – ответила Флория. – Жизнь похожа на страницу книги – рядом с ней всегда находится другая. Корсон поднялся, сделал несколько шагов к морю и остановился на границе земли и воды. – Это длинная история. Кто мне докажет, что это правда? – Никто. Постепенно ты сам придешь к этому. Может, история, которую ты откроешь, будет несколько другой, потому что никому не дано познать абсолютную правду. Не поворачиваясь, Корсон резко сказал: – Я вернулся, чтобы научиться владеть временем и связаться с Эргисталом. И… – Ты научишься. Нам нужны люди вроде тебя. В мире еще много пожаров. – Я надеялся найти здесь покой, – сказал Корсон. – И Антонеллу. Флория подошла и положила руки на плечи Корсону. – Прошу тебя… – сказала она. – Я люблю ее… или любил. Она тоже исчезла, правда? – Она не существовала… уже давно была мертва. Мы забрали ее с планеты-мавзолея, из коллекции богов войны, и снабдили синтетической личностью так же, как ты сделал это с «рекрутами» Верана. Без нее ты не совершил бы того, что требовалось, а настоящий человек не смог бы проникнуть на Эргистал. – Разве что будучи военным преступником, – сказал Корсон. – Она была только машиной. – Приманкой, – заметил Корсон. – Мне очень жаль, и я сделаю все, что ты захочешь. Буду тебя любить, Корсон, если это тебе угодно. – Это не так просто. Он вспомнил слова Сида: «Не нужно обижаться на нас за это». Сид знал, что будет стерт, и сочувствовал Корсону. – Никто не умирает, – сказал Корсон. – Может, я найду ее в другом существовании. – Возможно, – прошептала Флория. Корсон шагнул к морю. – У меня ничего не осталось – ни друзей, ни любви. Моя Вселенная исчезла шесть тысяч лет назад, а сам я был обманут. – Ты еще можешь выбрать. Можешь все зачеркнуть и вернуться к нулю. Вспомни, ты должен был погибнуть на «Архимеде». – Могу выбрать… – недоверчиво повторил Корсон. Он услышал, что она уходит, повернулся и увидел, как она разгребает песок там, где остался след ее тела. Потом она вернулась, держа в руке опалесцирующую ампулу размером с голубиное яйцо. – Чтобы остаться с нами навсегда, тебе нужно выполнить еще одно задание. Дикие гипроны не умеют путешествовать во времени, как первобытный человек не умеет оперировать матрицей. В лучшем случае гипрону удается переместиться на несколько секунд. Ампула содержит акселератор, в миллиарды раз усиливающий эти зачаточные способности. В нужный момент, Корсон, ты должен дать это ему. Доза рассчитана с большой точностью. С твоей точки зрения, введение ее в прошлое не вызовет больших изменений. Гипрон в момент прыжка переносит с собой ближайшее окружение. Теперь ты знаешь все, что нужно, Жорж Корсон, и решение зависит от тебя. Корсон понял. – Спасибо, – сказал он. – Пока я ничего не решил. Он взял ампулу и направился к гипрону. Корсон совершил шеститысячелетний прыжок назад, осмотрелся и ввел пространственные поправки. Гипрон синхронизировался. Какое-то время планета кружилась вокруг него, потом ему удалось стабилизироваться, и он занял место на сильно вытянутой орбите, такой же, какую выбрал бы военный корабль, желающий только коснуться атмосферы планеты и выгрузить какой-то предмет в наиболее благоприятных условиях, имея при этом солнце за спиною. Корсон ждал и думал. Перед ним раскинулась Вселенная, которой он почти не видел. Вселенная была колодцем, и каждый взгляд пробивал в ней новый колодец, и все эти трубы переплетались, устремляясь к оболочке Вселенной, к ее последней точке, где наконец-то соединялись. Эргистал… Каждая точка Вселенной, говорил Сид, имеет собственную экологическую Вселенную. Для данного наблюдателя или актера. Каждый пробует прочесть свое предназначение на стене колодца и, если возможно, старается улучшить его. Как крот, не знающий о том, что разрушает жилище соседа. Но только не на Эргистале, не на поверхности Вселенной. Для богов Эргистала экологическая Вселенная объединилась с космосом. Они не могли ничего и никого проглядеть. Внизу детекторы уриан прочесывали небо, выдавая страны этого фрагмента запутанной истории. Однако на таком расстоянии общая масса гипрона и всадника была слишком мала, чтобы вызвать огонь батарей. |
