ПРАВОРАДИКАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЕВРОПЕ: ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ 1.1 Идейно-культурные основы современного праворадикального движения.
С тех пор как Гаврило Принцип, боснийский серб, совершил покушение на наследника Австро-венгерского престола в Сараево почти 100 лет назад, национализм являлся одной из определяющих черт внутриевропейских отношений. Действительно, город, где Принцип дал повод к началу Первой мировой войны, стал свидетелем ужасающих этнических чисток и массового кровопролития и в конце XX века. Прошедшие сто лет показали, что национализм может быть предложен в качестве выхода из самых различных ситуаций – будь то загнивание империи, гиперинфляция, национальное унижение или бедность – и самые различные страны Европы, от Ирландии до бывшей Югославии иногда попадали под его влияние.
Осмысление современного праворадикального националистического движение предполагает обращение к его историческим предшественникам, и в первую очередь, на ум приходит фашизм, как самое страшное его проявление. Безусловно, нельзя сопоставлять ситуации в фашистских Италии или Германии и в странах, где сегодня позиции крайне правых достаточно устойчивы, однако, при желании, можно проследить немало общих моментов в стратегии борьбы, методах привлечения электората и, отчасти, идеологии. Несмотря на то, что партийные лидеры и последователи современных праворадикальных партий, а также большинство исследователей подчеркивают различия и самих партий, и ситуации в мире, уверяя, что повторения подобного невозможно, стоит привести отрывок из статьи в журнале Foreign Affairs: «Я использую слово «партия» просто потому, что оно первым приходит на ум. Тем не менее, это не значит, что … просто добавил ещё одну парламентскую машину в ряд других, участвующих в политической жизни страны — пожалуй, даже слишком длинный ряд. В данном случае мы имеем движение, питаемое разношёрстными социальными, моральными и экономическими силами, едва достигшее в своём развитии уровня политического влияния. И именно по этой причине партия … нетерпима, как и любое молодое движение. У неё всё ещё нет определённой программы, как нет и какой-либо стабильной поддержки, которую она могла бы использовать в соглашениях с другими партиями и соразмерять свои притязания с тем, чего может реально добиться. Словом, движение … ещё не приобрело окончательной формы. Чувства, которые оно выражает, имеют глубокие корни в жизни страны. Им ещё предстоит найти своё практическое отражение.»10 Вместо пропуска можно легко подставить имя любого яркого лидера правых радикалов, например, Герта Вилдерса, а страной можно выбрать Францию, Австрию или те же Нидерланды. Однако эта статья Пола Шеффера, вышедшая в 1932 году, посвящена Гитлеру и Национал-социалистической партии Германии. Напечатанная в авторитетнейшем американском издании, она интересна в первую очередь тем, что написана задолго до ужасов Второй мировой войны и автор непредвзято анализирует партию Гитлера исключительно как новую силу, которая в будущем может повлиять на политическую систему в Германии. Далее будут приведены еще несколько цитат из этой статьи, которая невероятным образом перекликается с сегодняшней ситуацией.
Становление фашизма и революционный подъем в Италии 1918-22 гг. и в Германии в первой половине 30-х гг., по мнению большинства исследователей, явились результатом масштабного общественно-политического кризиса, а также кризиса самой системы власти, порожденных изменениями в структуре производства.11 Политическая система в странах Европы начала утрачивать дееспособность и поддержку избирателей, став единым целым с крупными монополиями, приобретающими огромное влияние путем сращивания с государственным аппаратом. Важным фактором, позволившим фашистской идеологии укорениться в массовом сознании стал кризис традиционных моральных ценностей – после Первой мировой войны были сломаны социальные и психологические барьеры, массовым разочарованием не преминули воспользоваться правые радикалы.
Еще один, и наверное, самый важный фактор – социально-экономические проблемы. После разрушительной войны обнищание и разруха вскрыли старые противоречия, добавив к протесту отверженных целые классы – мелкую буржуазию, крестьян, служащих. Все это, конечно в меньших масштабах мы можем видеть и сегодня. В связи с информационной революцией целые группы населения оказываются не у дел, а средний класс – основа демократического строя уже давно перестал ощущать на себе экономическое развитие, и наоборот, наблюдается постепенное снижение уровня жизни.
Нельзя не отметить параллели между ситуациями, в которых зарождались праворадикальные партии. «Появились большие состояния, хотя они скорее видимые, чем настоящие. Тем временем, статистика показывает, что уровень жизни среднего класса, бывшей опоры Германии, упал намного ниже предвоенного уровня… В той же мере люди ощущают себя чуждыми «силам богатства». У них нет ничего — так же, как и у рабочего класса. Отсюда и происходит удивительный коктейль концепций, отражённый в вычурном определении, «национал-социализм»12 Ровно то же самое мы наблюдаем и в современном мире, когда огромные финансовые корпорации и их владельцы накапливают все больше и больше средств, в то в время как остальное население за исключением этих нескольких процентов никак не ощущает на себе экономического роста. При чем нельзя сказать, что большинство электората современных праворадикалов – это слои с наименьшими доходами. Фашизм стал ответом на стремления и запросы самых разных групп населения, но почти всех объединяло чувство некоего унижения, и чувство потери контроля над ситуацией: «Гитлер может смело положиться на самые затаённые их обиды, когда громко требует единства, обещает «уважение» мира, как плод этого единства, и говорит им, что у Германии не может быть внешней политики, пока она сама ее не создаст. Совсем немного аккуратной помощи тут и там, и репарации стали восприниматься как «выплата дани», и вот уже бедственное экономическое положение в массовом сознании чётко и убедительно объясняется репарациями.»13 Этот мотив удивительно перекликается с сегодняшним отношением крайне правых к европейскому проекту, по большей части негативному.
Еще одной схожей чертой в данных ситуациях видится разочарованность в традиционных силах и в политическом истеблишменте, которые не могут предложить адекватного решения сложившихся проблем, и зачастую игнорируют интересы целых групп населения. В 30-х годах критика Гитлера была направленна на коммунистов и интеллектуалов: «Гитлер ругает «марксизм», осуждает и поносит его. В этом заключается весьма показательная часть его пропаганды и его фанатизма… Гитлер обрушивается на «интеллектуалов». Он всегда поднимает тревогу, выступая против их взглядов на мир… Они не думают «по-немецки».»14 Сегодняшние крайне правые фактически ругают те же самые явления: социалистические правительства и либеральную концепцию мультикультурализма, представляя их ответственными за все беды – экономический кризис, засилье иммигрантов и так далее. Важно отметить, что крайне правые как тогда, так и сегодня, предлагают альтернативную модель развития, привлекательную для многих, однако далеко не единственную. Тем не менее, в XX веке общество выбрало именно самый страшный путь развития.
Социально-политическая ситуация в конце XX-начале XXI веков выглядит весьма похожей на ту, что привела к власти нацистов - экономический спад, кризис производственной сферы, неуверенность в будущем, социальное расслоение и произвол крупнейших компаний, внешнеполитическая капитуляция (сегодня утрата суверенитета в пользу ЕС многими воспринимается также). Для подобных движение характерен популизм, доступный массовому избирателю, отрывочность идеологии и крайне прагматичная смена лозунгов. Но в начале третьего тысячелетия добавились и другие проблемы. Так, Патрик Бьюкенен указывает на четыре основных опасности для Запада: демографический кризис, массовую иммиграцию представителей чуждых западу культур, утрата суверенитета национальных государств из-за все большего количества наднациональных институтов и культурную революцию, иными словами отход от классических гуманистических идеалов.15 В этих условиях, крайне правые, критикуя существующий режим и предлагая реальную альтернативу, набирают все больший вес. Выступая как в роли революционной, так и реставрационной силы, они могут предложить избирателям то, что не могут предложить как левые, так и традиционные правые – национальное самоуважение и справедливую социально-экономическую политику.
Нельзя не отметить одно из самых главных убеждений крайне правых – расизм. В бедах Германии были виноваты евреи, в Италии - марксисты и представители национальных меньшинств, а в сегодняшней Европе – мусульмане. Холокост не требует объяснений, а анти-исламская риторика лидеров современных ультраправых будет проанализирована во второй главе, однако параллели напрашиваются сами собой.
Таким образом, мы можем увидеть большое количество схожих моментов между 1920-30-ми гг. и сегодняшним днем, как в ситуативных особенностях, так и в характеристиках партий. Однако, не стоит забывать одну очень важную вещь – если на момент прихода Гитлера и Муссолини к власти общество не знало, чем это может обернуться, то над сегодняшними крайне правыми неотрывной тенью следует признак кровавых предшественников. Простой ярлык «фашизм» или «нацизм» повешенный оппонентами, может лишить партию шансов на массовую поддержку, а иногда и закрыть дорогу в реальную политику. Также хочется надеяться, что общество сумело выработать механизмы, предотвращающие приход к власти экстремистских сил, и повторение ситуации не возможно.
В связи с этим, вся послевоенная история – это попытка крайне правых отмыться от тяжелого прошлого и предстать обновленной, серьезной и ответственной силой, и, как мы можем заметить, это удалось сделать лишь сравнительно недавно. Клаус фон Бейме, немецкий политолог, отмечает, что европейские крайне правые прошли три стадии: неонацизм в послевоенное время, борьба с налогами и за интересы малого бизнеса и, наконец, ксенофобия, набирающая обороты с середины 80-х годов по настоящий момент.16
После второй мировой войны ультраправое движение оказалось фактически под запретом, да и вряд ли нашлось хотя бы несколько сотен человек, за исключением нераскаявшейся группы нацистов, готовых снова пережить ужасы войны. Даже при том, что партии «первой волны» старались скрыться за более приемлемыми лозунгами, какой либо поддержки они не имели и иметь не могли. Так, например, основанная в 1956 году шведская национал-социалистическая «Северная имперская партия» хоть и была допущена до участия в выборах, набрирала меньше 1%.17
Однако безраздельное доминирование левых рано или поздно не могло не вызвать противодействия. Так, в начале 70-х заявила о себе группа западноевропейских писателей, историков и философов, получившая впоследствии название «новые правые». Так, в этот период А. де Бенуа, Ш. Бресоль, П. Виаль, М. Мармен, А. Гобар критиковали состояние «европейских дел», поставив вопросы о кризисе европейской идентичности, «стирании лица» национальных государств, снижении эффективности национальных экономик и общем ослаблении Европы перед лицом «глобальных вызовов».18 Организационным выражением этого движения стала «Группа по изучению европейской цивилизации» (ГРЕСЕ), объединившая в конце 60-х годов XX в. около пятисот интеллектуалов, среди которых были видные политики, ученые и представители творческой интеллигенции. Главной целью «новые правые» ставили «возрождение европейской культуры, пораженной болезнями левизны нигилизма и «утраты корней»».19
Некоторые ключевые пункты их доктрины можно найти весьма созвучными требованиям сегодняшних крайне правых, c поправкой на то, что теперь речь идет не о европейской культуре, а о национальной. Одно из самых известных высказываний лидера «новых правых» А.Бенуа: «Я называю правой позицию, с которой разнообразие мира и относительное неравенство как его неизбежное следствие, рассматриваются как благо, а тенденция к увеличению однородности мира, являющееся результатом двухтысячелетнего господства эгалитарной идеологии, — как зло…».20 Мотив, отражающийся в сегодняшних программных заявлениях крайне правых, например, Шведских демократов, или Партии за лучшую Венгрию.
Еще одно убеждение роднит идеологов нового правого движения и современные праворадикальные партии – жесткая критика как левых, так и традиционных консервативных сил, на которые возлагается ответственность за «упадок». По их мнению, «причины этого кризиса следует искать в деятельности не столько "новых левых", сколько "старых правых" (то есть "правых либералов"), которые оказались неспособными создать новые культурные ценности и объединить на их основе общество.»21
Несмотря на то, что «новые правые» вызвали серьезный резонанс в интеллектуальных кругах, воплотить идеи в реальные политические движения они не сумели, группу начали раздирать скандалы и склоки. Так, например, в 1977-78 годах из ГРЕСЕ в Национальный фронт Франции ушли видные деятели Иван Бло и Жан-Ив Ле Галлу, а Бенуа и его соратники со временем отказались от ярлыка «правые», поясняя, что они стоят над идеологическими различиями и черпают вдохновение у социалистических авторов наравне с консервативными, что отвернуло от них многих последователей.
Если отвлечься от конкретных исторических групп, и провести анализ идеологической составляющей платформы крайне правых националистов в европе, можно выделить следующие теоретические особенности:
Неорасизм, или пропаганда исключительности или превосходства одной части населения над другой. И хотя в современном мире не может быть столь явной расовой ненависти, как во времена фашизма, ПРП постоянно эксплуатируют образ иммигрантов (преимущественно с исламскими корнями) как черных овец в белой стае или как мусор, заполоняющий страну.
Этноцентризм или защита национальной самоидентичности. Сюда же можно отнести культ традиционных ценностей, вроде брака между мужчиной и женщиной. Так, например Национальный фронт говорит о том, что для сохранения «французской идентичности» необходимо защитить культуру и национальные институты.22
Приверженность либеральным принципам. Подавляющее большинство ПРП требуют уменьшить влияние государства в экономике.
Органицизм и солидаризм. Нация представляется праворадикалам как некий организм, где капитал и рабочие несут взаимную ответственность перед друг другом и социальная помощь существует, но в рамках разумного.
Критическое отношение к современной модели европейской интеграции. ПРП в подавляющем большинстве являются критиками европейского проекта (что не мешает им участвовать в выборах в Европейский парламент), однако различаются по степени негатива в адрес наднационального проекта.
Это основные теоретические особенности построения платформ крайне правых националистических партий. Безусловно, наличие того или иного принципа и расстановка приоритетов зависит от конкретной ситуации в стране, экономической обстановке и т.д. Практические особенности программ различных партий, вытекающие из теоретических установок будут рассмотрены во второй главе, а сейчас следует перейти к историческому анализу такого явления, как правый радикализм.
|
