Н. М. Теребихин метафизика севера
Скачать 5.4 Mb.
|
42 продвижения на Север русский народ (этнос) начинает освобождаться от своей телесности, от своей культурной приземленности и, достигнув искомого предела, сбрасывает с себя «кожаные ризы» грехопадения и предстает Богу и миру одной своей чистой душой. Поэтому Поморье — это душа России, то запредельное северное пространство, где решаются все последние вопросы русской идеи, где обнажаются все глубинные, потаенные задания русской истории, где Промысл Божий о России явлен в чистейшем, беспримесном цвете и свете. «Зов Севера» для русского народа — это зов его собственной души, нашедшей пристанище в Ultima Thule русского мира. Сакральная география и культурный ландшафт В русском умозрении, сохранившем изначальную чистоту и полноту архаического мировидения, Север распознается как запредельное инобытийное островное пространство, постижение которого возможно лишь на путях аскезы, опрощения, кенозиса, отречения от пут здешнего, посюстороннего мира. Северный путь пролегает через горизонты мифа о вечном возвращении мира и человека к своим родовым корням и истокам, к своей покинутой прародине. Этот путь запечатлен на дорожных картах, изображенных в текстах русских заговоров, которые выводят человека за ворота привычного домашнего микрокосма и ведут его через широкую улицу и беспредельный простор чистого поля к берегам бушующего хоаса вод мирового океана, постепенно усмиряющегося в гармонии и ритмике моря, посреди которого утверждена земля острова Буяна с воздвигнутым на нем камнем Алатырем. Очарованный Севером, заговоренный его молчаливой тайной, странник покидает твердую почву земного дома и устремляется в зыблемое пространство становящегося, рождающегося мира, который, подобно острову, всплывает из недр мирового океана-моря. «Одним из символических образов создания является остров, который "возникает" внезапно среди волн»". Остров Буян как «первая земля», всплывшая среди волн первобытного океана, — это запредельная северная страна Лукоморья, потаенные пути в которую запечатлены в заговорной картографии, ведущей паломников в страну Севера «с широкой улицы в чистое поле, с чистого поля в широкое лукоморье». Глубинная, мифологическая семантика лукоморского острова Буяна, предстающего в антропоморфорном образе женщины-праматери, соотносится с мотивами источника вечной жизни, бессмертия, рождающего женского чрева: «В системе антропоморфного образа мира остров (камень) символизировал не что иное, как "золотник", т. е. матку Вселенной...»12. Полярные архетипы острова — камня, женщины, центра мира, первой райской земли воплощены в сакральной ономастике и географии арктического архипелага Новая Земля, которую поморы именовали Маткой. Примечательно, что северные мореходы называли «маткой» деревянный компас, который метафорически являл собой подобие некоего неподвижного центра, точки, своеобразной мировой оси, ориентирующей мореплавателя в пространстве Вселенной. Метафизика Матки (Новой Земли) как «сакрального пространственного и временного центра», как первой, «новой», земли, восставшей из глубин Студеного океана, породила и особый жанр новоземельских видений райской земли, где своего судного часа ожидают души поморов, сгинувших в относе морском: «Посреди 43 Матки... город есть, не нашим земным городам чета. Церкви в эфтом городу ледяные, дома тоже. А живут там на просторе, в таком захолустье, куда живой душе не добраться, все охотнички, да ловцы, что на Матке (исчезли)... Видел я, братцы, великое чудо. Быд-то висит посреди Матки гора ледяная, а на эфтой горе все церкви да церкви, и сколько эфтих церквей, поди не сосчитать, одна другой выше, одна другой краше. Колоколенки — словно стеклянные, тонкие да прозрачные такие. И только я стою, вдруг со всех эфтих колоколен звон поднялся. Я обмер, да скорей назад»13. Новоземельские «обмирания» и видения райского города Леденца необходимо рассматривать в одном жанровом ряду с многочисленными визионерскими рассказами новгородских мореходов, которым в полуночных странах Севера, на просторах Дышущего моря открывались адские бездны и райские острова блаженных. Амбивалентность северного острова — «материка» («матерой» — первой земли), в сакральном ландшафте которого пугающе соседствуют области рая и ада, порождена изначальной недифференцированностью потустороннего (северного) мира, который «воспринимался как нечто единое и одинаково противоположное миру обычному, профаническому. Переход от профанического к сакральному во всех случаях предполагал столкновение с периферией сакрального, с его "темной", "негативной" стороной. И лишь по мере духовного пути к центру, к полюсу потустороннего, мрак "стражей порога" рассеивался и обнажался пресветлый мир сада, рая. Северная гора, ось мира рассматривались в сакральной географии как раз как та точка, в которой происходит таинство перехода от посюстороннего к потустороннему. Поэтому эта точка внушала благоговение и ужас одновременно. Традиционные цивилизации древности выработали довольно сходную, в общих чертах, картину, где северные земли, прилегающие к Полярной Горе, наделялись сугубо двойственным значением — это были регионы ада и рая одновременно, так как контакт с потусторонним, локализованным на Севере, означал вхождение в совершенно новую по сравнению с обыденным миром сферу, пугающую, опасную, но одновременно спасительную и духовную»14. Изнаночная, «темная» периферия северной сакральности порождала в русском этническом сознании демонические образы народов, населяющих циркумполярные пределы, в которых сконцентрированы потусторонние силы «северного зла», излучающие мощную негативную колдовскую энергию. На Севере открываются не только темные демонические бездны ада, но и сияющие белизной просторы и лики светлой, святой, райской островной земли-матери, хранительницы тех изначальных сакральных архетипов, праформ и ценностей, той «суммы» сокровенного знания, на поиски которых устремлена душа русского человека, покинувшего, но алчущего обрести вновь свою духовную северную прародину. Этническая идея каждого народа нуждается для своего свершения (воплощения) в собственной особой географии, в исключительно ей одной присущем и про-мыслительно предначертанном природно-ландшафтном локусе. При этом душа народа, его этничность «должна иметь определенную архетипическую структуру, соответствующую совершенно объективным историческим процессам и географическим территориям — причем не в качестве пассивного отражения внешнего, но как парадигма, формирующая и структурирующая окружающий временной и пространственный космос. В этом отношении знаменитый историк религий Мирча 44 Элиаде проницательно заметил: «Природа представляет собой нечто обусловленное культурой... некоторые "законы природы" варьируются в зависимости от того, что понимают под "природой" народы той или иной культуры»15. Религиозно-национальная идея русского народа — Святая Русь, святость, достигаемая уже здесь, на грешной земле. В силу своих максималистских устремлений «здесь и сейчас», народ выбирает самое «сильное» пространство (Море) и самый кратчайший путь, ведущий в святые земли, к Богу (Восток). Религиозно-этническая драма-идея русского народа развертывается в пространстве хаоса и гармонии морской стихии как единственно приемлемой и конгениальной субстанции, соответствующей умиротворенному и смутному состоянию ландшафта русской души, взыскующей Града Небесного на путях, ведущих в страну Востока, которая располагается (обретается) в циркумполярных областях. Исход русского народа к Морю и Востоку завершается на берегах Студеного моря-океана, на самом северном пределе русской ойкумены — в Лукоморье, в мифологической географии которого отчетливо проступает образ центра мироздания, воплощенного в вертикали мировой горы («лукоморские горы»), окруженной водами океана (реки). Поэтому путь русского народа к Морю и Северу — это тернистая и опасная дорога восхождения к высотам мироздания, к тем полюсным пределам, где воды земного океана сливаются с водами океана небесного. Поморская культура, созидаемая на пределе, на границе с миром полярного инобытия, — это кенотическая культура аскезы, отказа, отсечения и предельного упрощения, доведения идеала простоты до своего абсолютного этического, эстетического, религиозного и социального императива. Простота «текстов» (произведений, творений) северно-русской культуры заключена не в их примитивности, неумелости или незатейливости, а в максимальном приближении и соответствии простому божественному «глаголу» сакральных канонов, архетипов, прообразов и логосов, тому «праязыку» символов, который укоренен в метафизической реальности «центра мира», «полюса». «Несмотря на то, что всякая вещь может служить символом запредельной по отношению к ней реальности, как правило, наиболее употребительными бывают те вещи, которые являются самыми простыми и связанными с идеей центра, полюса данного уровня. В принципе, предельно простые символы и символы полюса совпадают, так как наиболее простой является центральная фигура конкретного метафизического плана, и, наоборот, наиболее центральной — наиболее простая. <...> Исходя из этой логики, можно утверждать, что каждый конкретный план реальности есть развернутый символ его центра, его полюса. Чем проще качество элементов этого плана, тем ближе они располагаются к полюсу. Это можно увидеть даже в самих природных условиях земных полюсов, где, в отличие от средних широт, царят законы простоты и ясности — белые льды, синее небо и красное солнце, где крайне редки сложные комбинированные формы и существа, пейзажи и предметы»16. Точечной простоте пространства центра мира соответствует простота полюса времени, который «тождественен точке вечности или тому сакральному "месту", где "боги" вселенной пьют сок сомы, амриту, напиток бессмертия... Это сущностно мир вне пространства и вне времени (или других типов длительности)»17. Центростремительная, ориентированная на северный полюс мира поморская культура — это культура кристально чистых и простых пространственных форм, 45 пребывающих во вневременном состоянии вечного покоя. В этом отношении поморская культура выступает в качестве эталонного хронотопа всей русской культуры, в которой пространство довлеет над временем, измеряемом не категорией длительности, но модусами пребывания, точечности, вечности, покоя. Из всех трех координат линейного времени для русской сакральной хронологии единственно сущим и стоящим представлялось только настоящее время, в котором претворялось будущее, вечное. В русском хронотопе, сконцентрированном на точечном времени остановленного настоящего, раскаленного энергетикой века грядущего, нет места прошлому, воспоминание о котором замещено воспоминанием о будущем. Подобное понимание времени оказало мощное воздействие на формирование особого алгоритма русского исторического процесса, на выработку уникальных свойств характера русского народа, его историософии. «Природная» простота пространственных форм поморской культуры порождала у некоторых ее исследователей превратное представление о том, что северные зодчие «учились у природы», подражали ее формам, «будто эти произведения — сама природа» (И.Э. Грабарь). Однако гармония природы и произведений северного деревянного зодчества, которую являли собой удивительные по соразмерности архитектурно-природные ансамбли, покоилась не на подражательных законах бионики, а на единстве восприятия и природы и создаваемых форм как разных проявлений единого образа Божия — того сакрального животворящего архетипа, той истинной Меры и Красоты, у которой учились и которой подражали северные зодчие. Поморский мир, строившийся по метафизической заповеди «как мера и красота скажут», по законам Божественного Домостроительства, поражает удивительной простотой, лаконичностью и в то же время симфоничностью, соборностью форм своего религиозного, социального и хозяйственно-экономического уклада, сакральная геометрия которого воспроизводит архетипы и символы центра (точки) и периферии (круга), квадрата, креста, треугольника, триады, линии (пути). Образы центра и периферии лежат в основаниях пространственной организации северного мира, в центре которого возводилась священная триада храмового ансамбля, трехчастная композиция которого (две церкви и колокольня), воспроизводила геометрическую фигуру треугольника, вписанного в круг «мирской» периферии (ограда вокруг храмового «тройника» со встроенными в нее торговыми лавками и рядами; расходящиеся из центра круги жилищных и хозяйственных построек). Модульные объемы срубов («четверика»-квадрата и «восьмерика»-круга) составляли базовую, «монтажную» (конструкторскую), эстетическую и метафизическую (парадигматическую) основу северного деревянного зодчества как особого рода умозрения, «богословия в дереве», отразившего краеугольные ценности поморского «мира», воплотившего в своей организационной структуре архаическую трехфунк-циональную схему, которая определяла весь строй самоуправления на Русском Севере. Поморский мир как микрокосм, воспроизводивший парадигму макрокосмичес-кого устроения, осмыслял себя в категориях и терминах центра с его установкой на инобытийность, трансцедентность, самодостаточность, «самость». Самостийность северного земства воплощены не только в традициях религиозного, социального и экономического само-управления, но и в интенции к само-сакрализации, породившей такой феномен как «народное православие», в основаниях которого лежит мистическая по своей природе идея встречи человеческой личности с Божественной 46  Личностью, которая открывается человеку в ипостаси «личного» Бога, являющего знамения своего незримого присутствия в нерукотворных (дерево, вода, камень) и рукотворных формах (икона, крест, часовня, храм) земного тварного мира. В этом отношении поморская культура актуализировала и регенерировала архетипы древнерусской традиции, для которой, по мнению В.Н. Топорова, были характерны установки на сакральность и даже гиперсакральность всех аспектов мирского устроения. Культура Русского Севера инобытийна посюстороннему пространству культурной традиции России. Она являет себя в качестве полюса, предела, границы, архетипа и символа, в кристальной чистоте и простоте которого отражена вся полнота Промысла Божия о России, представлена развертка всех заданий и смыслов русской истории и культуры. Северно-русская культура есть живое самосознание и исповедное зеркало страстной и страждущей русской души.В своем северном «Зазеркалье» Россия распознается как такое обетованное Богом русскому народу пространство, которое вовсе не предназначено для сытой, самодовольной, «экономической» жизни стяжания и собственнических интересов. Это пространство испытания крепости веры, самостояния человека, его духовных осново-полаганий. Россия — это локус страстей и страданий, самопожертвования и смирения, отказа от самости и печалования о всем человечестве. Культура Русского Севера выявляет морское (водолейское) и северное (гиперборейское) избранничество и предназначение России, которые наиболее очевидным образом прослеживаются в те периоды русской истории, которые пронизаны идео-логемами и мифологемами строительства новой российской государственности как воплощения «имперской» (вселенской) концепции «Москва — третий Рим». Здесь уместно вспомнить значимость морских и северных ориентации в геополитике Ивана Грозного и Петра Великого, в сознании которых, североморский Архангельск представлялся идеальным прообразом столицы новой молодой России, изнаночная логика строителей которой, гениально прозревала незримые метафизические очертания российского материка-континента, окруженного водами мирового океана. Теософский образ России как материка-острова, утвержденного среди вод моря житейского, особое островное самосознание русского народа обрели глубину своего воплощения на Русском Севере, преображенном в святое царство Северной Фиваиды, истинным духовным центром которой стали островные монастыри. В их архитектурно-природных ансамблях претворены центральные для русского религиозного сознания архетипы «Преображения», «корабля», «камня веры и правды», «якоря спасения», земли «обетованной» и «пристанища». Культура представляет собой многослойное образование, составленное из разных планов телесности, различающихся по степени своей утонченности, просветленности идеей: от самой тонкой материи духовной телесности до грубой плотности, непроницаемости форм культуры, расположенных на границе с миром физических тел. «Духовная телесность не связана пространственностью, как границей, а потому внешняя форма должна уступить здесь форме внутренней, однако же ощутимой и осуществляемой образно и телесно»18. Гетерогенное и иерархически устроенное пространство культуры заключено в рамки, границы, верхняя из которых образует метафизический план бытия, а нижняя совпадает с пределами физического мира. Внутреннее устройство культуры как «телесного низа» народа-личности дублирует его целостную троичную организацию (дух, душа, тело), и потому в |
Похожие:
 | Тарасенко В. В. Метафизика фрактала Метафизика задания категории Разработка проекта закона яо «О внесении изменений в Закон Ярославской области “О выборах в органы государственной власти Ярославской... | | Программа дисциплины Метафизика и теология для направлений 033000. 62 «Культурология» Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направлений 033000. 62 «Культурология»... |
 | 1 «Ключевые проблемы истории Европейского Севера России» Фгос впо и ооп вуза посредством развития кругозора будущего магистра в сфере регионального компонента исторического образования,... | | «Вологда культурная столица Русского севера» «Вологда – культурная столица Русского севера» обзорная экскурсия по городу с осмотром основных достопримечательностей города |
| «Что такое метафизика? От Аристотеля до Хайдеггера» Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Планы семинарских занятий для первого цикла обучения Утверждены на... Аристотель. Метафизика. – Кн. I // Аристотель. Соч в 4 т. – Т. – М.: Мысль, 1975 (Философское наследие). – С. 65-93 |
| Тема: ? Этап 1 «Расшифруй» Протяжённость равнины с севера на юг | | Р. А. Нуруллин метафизика виртуальности Э. в программе широко освещаются основы теории государственных и муниципальных финансов: их место в экономики России, структура финансовой... |
| Александр Дугин Метафизика Благой Вести «Дмитровский опытный завод алюминиевой и комбинированной ленты» (далее именуемое – Общество) и разработано в соответствии с Гражданским... | | Объектом исследования являются коренные малочисленные народы Севера... Объектом исследования являются коренные малочисленные народы Севера – ненцы Тазовского района Ямало-Ненецкого автономного округа... |
| Роман Доля Заповеди исцеления. Метафизика перемен Романа Доли. Автор предлагает читателю ключи к пониманию и дешифровке древних эзотерических текстов, духовных направлений и различных... | | Метафизика креативности Работа может быть полезной для исследователей креативной проблематики, для интересующихся проблемами творчества, для студентов и... |
| Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа.... Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа. Протяжённость с севера на юг составляет около 400 км, с запада... | | Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа.... Краснодарский край расположен в пределах Северо-Западного Кавказа. Протяжённость с севера на юг составляет около 400 км, с запада... |
| I. Общие положения «Содействие в организации самозанятости безработных граждан из числа коренных малочисленных народов Севера автономного округа» | | Лекарственные растения крайнего севера и их влияние на организм человека Разработка методов государственного регулирования процессов рождаемости, смертности, брачности и разводимости |
