Методические рекомендации наставнику Материалы семинара для учителей Международное историко-просветительское и правозащитное общество «Мемориал»
Скачать 424.11 Kb.
|
Правдивая картина войны Лазарь Лазарев, главный редактор журнала «Вопросы литературы». Так случилось, что в 18 лет я стал командиром взвода, а потом роты – стрелковой и разведки. Видимо, это определило интерес к литературе о войне, которой я (как литературный критик и литературовед) занимался несколько десятилетий. Давно известно, что, когда начинается война, первой ее жертвой становится правда. Но, по свидетельству наших писателей той поры, переживших так называемый 37-й год, который в действительности и начался раньше и кончился позже своей календарной даты, дышать во время войны стало легче. И не только писателям. Даже на моем, лейтенантском уровне свободы стало больше: без опаски говорили то, что думали, в ходу была залихватская поговорка: «Дальше фронта не пошлют, больше роты не дадут». И все-таки правда на войне становилась жертвой. Лет тридцать назад к какому-то юбилею Победы решили издать полный свод сообщений Совинформбюро. Важный исторический источник – дело стоящее. Но по зрелому размышлению решили отказаться от этого заманчивого проекта: великое множество сводок надо было уточнять, поправлять, комментировать, опровергать. Я уже не говорю о «боевых эпизодах» из этих сводок, к которым мы и тогда относились в самом лучшем случае с юмором. Стоит напомнить, что Совинформбюро даже не сообщило о сдаче Киева. Официозная ложь накапливалась, после войны это уже были «монбланы» казенного вранья. Война отодвигалась в прошлое. Был упразднен День Победы как государственный праздник. Освобожденных из немецких лагерей военнопленных отправляли в наши лагеря. Из Москвы и Питера выселили инвалидов-«колясочников». Посадили ряд генералов и адмиралов, отличившихся в войну. Ликвидировали те небольшие, символические деньги, которые платили за ордена. Все это были мероприятия, призванные покончить с возникшим в войну вольномыслием. В начале перестройки, когда была упразднена цензура, мы надеялись, что теперь-то начнется настоящее историческое исследование войны. Увы, надежды эти не оправдались. Сразу же появились новые мифы, новое вранье – нисколько не лучше старого и по внутренней сути родственное ему. Главным явлением были книги Суворова, утверждавшего, что мы планировали в июле сорок первого напасть на Германию, Гитлер лишь опередил Сталина. Все это чистая фантастика, она имела успех лишь потому, что официальная история войны никогда не пользовалась доверием. Но Суворов опровергает не только ее, но и здравый смысл. А дальше пошло-поехало, у Суворова появились последователи, стремящиеся его переплюнуть. Чудовищные благоглупости сочиняются и тиражируются, хотя в последнее время опубликовано великое множество документов, камня на камне не оставляющих от старых и новомодных мифологических конструкций. Хочу в качестве примера привести вышедший под редакцией академика А.Н.Яковлева двухтомник «1941 год», в котором опубликовано около тысячи новых документов, без которых невозможно сегодня мало-мальски серьезное изучение истории войны. Ошеломляет в этой книге акт передачи наркомата обороны после позорной финской войны от Ворошилова к Тимошенко – армия, в сущности, была развалена, и ни о каком якобы планируемом (по Суворову) нападении на Германию в июле сорок первого не могло быть и речи. Еще на одну работу хочу обратить внимание – это капитальная монография (около пятидесяти листов) О.Ф.Сувенирова «Трагедия РККА. 1937–1938». Она раскрывает глубинные причины наших поражений 1941–1942 годов: армия была обезглавлена и обескровлена массовыми репрессиями, в эти годы погибло больше (в несколько раз) ее командного состава (на генеральском уровне), чем в сражениях Великой Отечественной. Еще одна книжка – «Сталинградская эпопея», составленная из донесений особых отделов (во вторую половину войны переименованных в «СМЕРШ»), показывает, что происходило в этих структурах, чем они занимались, какой порядок и каким образом наводили. Несколько слов о генерале Власове, фигура которого в последнее время породила множество противоречивых толков. Я думаю, что это наша тупая и лживая пропаганда сделала из него серьезного идеологического противника, объявив его предателем, перебежавшим на сторону врага. А он не перебежал, а попал в плен, в плену стал сотрудничать с немцами, посчитав после наших поражений летом сорок второго, что дело идет к концу. Если предательство было бы им задумано, запланировано, то ему сподручнее было бы это сделать в сорок первом, когда выходил на Украине из окружения. Численность власовской армии сильно преувеличена – в 1945 году у него было всего лишь две неполного состава дивизии. И не состояли они сплошь из антисоветски настроенных пленных, все было на самом деле сложнее. По немецким данным, в фашистских лагерях от расправ, болезней, голода, нечеловеческих условий погибало шестеро из десяти наших пленных. И для части из них власовская армия была последним шансом на спасение. Но ведь мы скрывали, сколько наших попало в плен. В свое время в одной дискуссии в журнале «Вопросы литературы», которым военная цензура не интересовалась, я, сославшись на работу немецкого военного историка Кристиана Штрайта «Солдатами их не считать. Вермахт и советские военнопленные в 1941–1945 годах», привел такие данные: из 5 700 000 советских военнопленных погибло в немецком плену 3 300 000 человек (57,8%). Через некоторое время от ученого секретаря вышедшей в 1985 году энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945» я получил письмо, в котором он строго меня спрашивал, откуда у меня эти данные, у них другие цифры (однако не привел их). Я ему ответил: «Если вы по таким вопросам обращаетесь ко мне, литературному критику, это красноречивое свидетельство того, в каком состоянии находится наша военная история». И еще один пример из той же энциклопедии. Там говорилось, что в ленинградскую блокаду погибло около 600 000 человек. А недавно был опубликован доклад начальника управления коммунальных служб города, сделанный на бюро Ленинградского обкома осенью 1942 года, в котором сказано, что с 1 июля 1941 года по 1 июня 1942 года было похоронено 1 093 625 человек. В связи с этим хочу сказать, что давно пора открыть архивы, в которых хранятся документы военного времени, и изъять их из подчинения Министерству обороны. История войны – не ведомственное дело... То, чем вы занимаетесь с учениками, готовя материалы на конкурс, должно быть направлено на установление истины. Заканчивая, хочу дать вам два практических совета. Первый. Ни в коем случае не посылайте школьников беседовать с теми, кого я называю профессиональными ветеранами. Эти люди ничего интересного, серьезного им рассказать не могут. То, что они знали, если знали, давно превратилось в заказную, стертую от частого употребления пластинку, рассчитанную на праздничную официальную аудиторию. Расспрашивать надо людей, которые если рассказывали о войне, о том, что пережили и видели, то только в кругу своей семьи. Тех, кто помнит, какой война была в действительности. Второй. Пусть расспрашивают об обыденной, повседневной войне. И выуживают конкретные детали. Где и как встретил войну. Какие были командиры. Как запомнился первый бой. Как было морозной зимой и в весеннюю распутицу. Какое оружие выдали. Сколько было дисков для автомата и гранат. Во что были одеты. Как было с едой и куревом. Чего боялся. Как преодолевал страх. Был ли ранен, при каких обстоятельствах, какие ранения, где лежал в госпиталях. Кого из фронтовых товарищей помнит. Какая связь была с родными, оставшимися в тылу. И т.д., и т.п. Только из таких подробностей может сложиться правдивая картина войны. Инакомыслие в аспекте повседневности Александр Даниэль, руководитель исследовательской программы «История инакомыслия в СССР (1954–1987)» НИПЦ «Мемориал». Наша исследовательская программа охватывает историю инакомыслия послесталинского периода, т.е. хрущевской, брежневской и следующих эпох. В контексте преподавания истории в средней школе эта тема до сих пор звучит довольно экзотично и воспринимается как маргинальная. Я хотел бы сказать несколько слов о ее роли в нашей исследовательской работе и о ее возможном месте в школьном преподавании истории. Общество «Мемориал» много занимается в основном темой политических репрессий. Когда мы создавали исследовательскую программу «История инакомыслия», мы хотели немножко выйти за пределы этой темы, потому что история диссидентского движения, история независимой общественной активности, история Самиздата – все это несводимо к одним только политическим репрессиям. К вопросу о маргинальности. В учебниках наша тема обычно так и подается: петитом в конце главы, в подстрочных примечаниях или парой абзацев в тексте. При этом перечисляется классическая обойма известных людей: А.Д.Сахаров, П.Г.Григоренко, А.Т.Марченко, А.Д.Синявский, В.К.Буковский, – и этим все ограничивается. Это правильно, если мы хотим учить детей политической истории страны. Это не совсем правильно, когда мы начинаем говорить об истории культуры и об истории ментальности. И это становится совсем неправильным, когда мы заводим разговор об истории повседневности. Инакомыслие в аспекте повседневности. Возможно, такой подход покажется вам парадоксальным. Но я попробую его аргументировать и начну свою аргументацию с нашей архивной коллекции. Программу мы начали десять лет назад и параллельно стали собирать документальную коллекцию Самиздата. На первых порах она рассматривалась нами не как самоцель, а как рабочие материалы исследования. Сегодня в этой коллекции свыше 20 тысяч документов. Это крупнейшее собрание по данной теме на территории России и бывшего Советского Союза и второе по объему в мире. Конечно, у нас хранятся не только документы личного происхождения (преимущественно Самиздат), но и копии официальных документов, которые нам удалось получить в государственных и ведомственных архивах. Однако большая часть – это все-таки Самиздат. Вопрос: можно ли в рамках истории культуры и истории ментальности считать маргинальным сюжет, который порождает такое количество текстов? Документы, порожденные столичным правозащитным движением 1960–1980-х годов, правозащитными ассоциациями общесоюзного значения, нам, конечно, важны. Но гораздо интереснее (если так можно выразиться) будни инакомыслия. Ведь это иллюзия, что диссидентское, независимое поведение – удел единиц. В нашей базе данных около 10 тысяч имен. Это люди, так или иначе проявлявшие в 1950–1980-х годах независимую общественную активность. Собранная нами коллекция Самиздата представляет собой всего лишь одно из проявлений (самое наглядное) независимости людей в тоталитарном обществе. Мы рассматриваем Самиздат как социокультурный механизм, изучаем биографии людей, причастных к распространению неподцензурной литературы. Для нас эти исследования – одно из ключевых направлений в изучении истории советского общества. Речь идет не об официальной истории, какой бы смысл мы ни вкладывали в эти слова, а о глубинных процессах, происходящих в обществе. Теперь вернемся к школьной проблематике. Возможно, самая острая из проблем, стоящих сегодня перед преподавателями истории в школе, – деидеологизация самого преподавания. С одной стороны, необходимо выработать целостную формулу, которая обозначает специфику советского периода, с другой стороны, такая формула должна быть максимально деидеологизированной. Я предложил бы в качестве одной из возможных формул следующую: советский период отечественной истории – это период, характеризующийся практически полным отсутствием в стране гражданского общества. Формула достаточно деидеологизирована, с ней не станут спорить даже самые рьяные защитники коммунистического строя. И с этой точки зрения можно рассматривать практически любые события советского периода. Но единая формула, как и всякий унифицированный взгляд, который не сопровождается существенными коррективами, таит в себе очевидные опасности. Причем корректива должна представлять собой контрформулу, вступающую в очевидное противоречие с базовой формулой. История инакомыслия, история диссидентской активности, история Самиздата – это и есть искомая контрформула. Я не хочу сказать, что диссидентская активность создавала в СССР гражданское общество. Это было бы слишком сильным преувеличением. Так же как перебором было бы утверждение, что Самиздат успешно выполнял здесь функции независимых средств массовой информации. Но и Самиздат, и диссидентская активность выполняли другую важную функцию – они создавали действующие модели гражданского общества и независимых СМИ, утверждали в общественном сознании ценности гражданского общества, которое в стране отсутствовало. Можно взглянуть на этот же сюжет с другой стороны. Что рассматривается сегодня в качестве альтернативы старому советскому подходу к преподаванию истории? Предлагается якобы новый и прогрессивный подход: история начинает рассматриваться как история палачей и жертв. Дальше начинается борьба вокруг того, как эту кровавую историю палачей и жертв разбавить информацией о выдающихся достижениях советского народа в той или иной области. И в зависимости от политической и идеологической конъюнктуры, в соответствии с личным представлением преподавателя состав этой смеси меняется в ту или другую сторону: какой процент был у нас белого, какой черного. Вокруг преподавания возникает идеологическая, политическая борьба. Но ведь неправда содержится в самой этой двухцветной схеме! Меня потрясла замечательная детская работа, присланная на первый конкурс. Ее написала девочка из Кирова, Вера Змеева. Работа состоит из двух интервью с крестьянками, которые сопровождаются комментарием Веры. И на основе этих двух интервью она вступает в дискуссию с Анной Ахматовой, с ее известными словами: «Было две России: Россия, которая сажала, и Россия, которую сажали». Девочка говорит: «На самом деле была еще и третья Россия, самая большая: Россия, которая выживала». Мысль, по-моему, достаточно глубокая для восьмиклассницы. Я же хочу сказать, что была еще и четвертая Россия – Россия, которая сопротивлялась. На самом деле сопротивление – тоже форма выживания человека, форма сохранения человеческой личности. Четвертая Россия – часть третьей (которая выживала) и одновременно часть второй (которую сажали). Сопротивление диктатуре никогда, даже в самые черные годы, не прекращалось. Именно история сопротивления, о которой постоянно забывают в школе, придает истории выживания важный нравственный смысл. Без нее наша история становится абсолютно безнравственной. Диссидентский период – последний, завершающий период этого сопротивления, период независимой общественной активности, которая в просторечии называется диссидентством. Именно этой историей мы занимаемся. И очень важно, чтобы исследования на эту тему, сбор информации, сбор коллекций велись не только в Москве, но и в регионах. Может быть, вам кажется, что все происходило только в Москве, в Питере, в больших городах, а в провинции никакого инакомыслия отродясь не бывало? Это не так. Во-первых, документы правозащитного движения, документы неофициальных ассоциаций, писавшиеся в Москве, довольно широко ходили по стране. У нас есть некоторые данные о распространении таких документов. И нам очень хотелось бы уточнить эти данные, хотелось бы узнать, какие документы собирали в провинции. Во-вторых, неподцензурная поэзия, литература, философия. Было бы интересно выяснить, что писали, чем интересовались местные пишущие люди, кружки, интеллигенция, какой существовал локальный Самиздат. Это важнейшая тема местной истории. Кстати, Самиздатом необязательно называть только ту неподцензурную литературу, которая была на заметке у органов госбезопасности. Она могла и не привлечь их внимания. Да к тому же наши доблестные органы работали вовсе не так хорошо, как это принято считать, и о чем-то могли просто не узнать. В-третьих, почему мы должны ограничиваться интеллигенцией? Мы знаем, сколько за последнее 40-летие было забастовок на заводах. Каждый у себя в регионе слышал об этом разговоры. Ведь это тоже форма независимой общественной активности. Сейчас публикуются интересные архивные материалы об этих забастовках. Есть архивные исследования, но они в основном обобщающие, там много статистики, а конкретные случаи приводятся только как примеры. Интересно попробовать изучать забастовочное движение в регионах с помощью устной истории. В-четвертых, церковный Самиздат. Он был всюду, и не только работы о. Александра Меня или о. Дмитрия Дудко. Это могли быть проповеди местного батюшки, обращенные к прихожанам, записанные и распространявшиеся ими. А у неправославных конфессий Самиздатская культура вообще составляла постоянную часть жизни верующих. Я призываю к тому, чтобы столичные исследования поддерживались встречными региональными. Мы готовы дать подсказки (у нас собрано много информации по регионам) и посоветовать, куда и к кому пойти. Я вас призываю к поиску и учету коллекций, к их сбору и описанию, к исследованию биографий людей, причастных к этой активности в ваших регионах. Я призываю к выявлению личных, семейных коллекций. Я не предлагаю передавать собранное в наш архив; нам надо лишь знать, где что хранится. Это очень важно для изучения социальных механизмов распространения Самиздата. Это сюжет истории повседневности, частной истории, истории личности. Конечно, сбор коллекций совершенно невозможно отделить от устной истории. Здесь есть трудности. Инакомыслящие, особенно те активные инакомыслящие, которых принято называть диссидентами, – народ трудный, иногда занудный, временами подозрительный. Многие из них недоверчивы и амбициозны. С ними часто трудно общаться. Но я призываю не пугаться трудностей. Эти люди, хорошие они или плохие, проявляли независимую общественную активность. Именно это в них важно, а не то, герои они или не герои. И последнее. Если тема сталинских репрессий вызывает настороженное отношение, то тема инакомыслия может вызвать еще большую настороженность начальства. И только вы сами должны решить, возможен ли этот конфликтный сюжет для вас как сотрудников системы народного образования. Но если вы этим займетесь, мы будем рады сотрудничать с вами. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Международный благотворительный фонд... | | Методические рекомендации по организации самостоятельной учебной,... Методические рекомендации для учителей и школьников по работе с современными социальными веб-сервисами для включения информационных... |
 | Методические рекомендации по выполнению и защите курсовых работ Методические рекомендации по освоению учебной дисциплины «Международное частное право» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... На поддержку и углубление содержания основной учебной программы направлены следующие учебно-методические комплексы (учебные программы,... |
| Учебно-методический комплекс педагогика учебная программа, методические... Методические материалы для студентов дневного отделения | | «Проблемы формирования системы выявления одаренных детей: психологические... «Поддержка одаренных детей и их наставников на 2010-2015 годы» на районном уровне создана система методической поддержки и методического... |
| Методические рекомендации Ставрополь, 2012 г. Рецензенты : Кусакина... Международное предпринимательство: методические рекомендации / В. Л. Ерохин, А. Г. Иволга; Ставропольский государственный аграрный... | | Методические рекомендации по разработке заданий для школьного и муниципального... Методические материалы содержат рекомендации по порядку проведения олимпиад по экономике, требования к структуре и содержанию олимпиадных... |
| Методические рекомендации для практической и самостоятельной работы... Данные методические рекомендации содержат справочные материалы, лексический минимум анатомической терминологии, терминоэлементы,... | | Методические рекомендации по ведению тьюторского сопровождения профессионального... Методические рекомендации разработаны в рамках реализации областного проекта «Формирование системы тьюторского сопровождения профессионального... |
| Методические рекомендации по сопровождению государственной итоговой... Методические рекомендации предназначены для учителей географии и ориентированы на подготовку девятиклассников к государственной (итоговой)... | | Учебно-методический комплекс «международное экономическое право» Э. А. Бадмацыренова «Разработке тестов для компьютерного тестирования. Методические рекомендации для преподавателей» Улан-Удэ, 2008.... |
| Методические рекомендации по разработке заданий для школьного и муниципального... Методические материалы содержат рекомендации по порядку проведения школьного и муниципального этапов по химии, советы по содержанию... | | Методические рекомендации по решению предложенных олимпиадных задач Инструктивные и методические материалы для регионального этапа Всероссийской олимпиады школьников по информатике в 2008/2009 учебном... |
| Методические рекомендации по разработке заданий для школьного и муниципального... Методические материалы содержат рекомендации по порядку проведения олимпиады по обществознанию, определения содержания и типов олимпиадных... | | Методические рекомендации предназначены для руководителей, медицинских... При разработке методических рекомендаций использованы следующие нормативные правовые документы и методические материалы |
