Сущность национального эпоса (с особым вниманием к "калевале")

ШЕСТОЙ ДОКЛАД Дорнах, 22 ноября 1914 г. Из вчерашних сообщений вы можете сделать вывод, что сами наши телесные формы образовались как результат совместной деятельности люциферических и ариманических сил. Именно в наше время весьма важно знать об этом взаимодействии люцефирических и ариманических сил, ибо только таким образом может у человечества постепенно возникнуть понимание тех сил, которые действуют за внешней фантасмагорией бытия. Мы знаем, что не следует ненавидеть Аримана и опасаться Люцифера, поскольку эти силы являются враждебными в мире лишь до тех пор, пока они действуют в тех областях, которые им несвойственны. Об этом в прошлом году много говорилось в Мюнхене. Здесь мы тоже указывали на это. Вчера рассматривалось, как физическое, пространственное тело человека образует свои формы вследствие противоборства люциферических и ариманических сил. Это было указанием на наиболее внешнее в человеческой жизни, где Люцифер и Ариман играют свою роль. Вы знаете, что мы в гораздо большей степени имеем дело с внутренним миром в жизни человека, если от физического тела обращаемся к эфирному телу. Эфирное тело является в некоторой степени скульптором физического тела. Оно срастается со всеобщим эфирным миром, оно как подвижный, как всегда подвижный в себе эфирный организм лежит в основе нашего физического организма. Так вот, по отношению к этому эфирному телу следует сказать, что в нём, точно так же, как мы это видели в случае физического тела, действуют люциферические и ариманические силы, так что человек и как эфирное существо – это следует подчеркнуть – также поставлен в сферу противоборства люциферических и ариманических сил. Для того чтобы объяснить, как это происходит, нам следует обратить внимание на три основных вида деятельности человеческого существа, которые производятся человеком уже не в качестве физического существа: на волю, чувство и мышление. Этих воли, чувства и мышления мы, конечно, не видим, если рассматриваем человека только в отношении его физического тела. Лишь опосредованно, поскольку физическое тело приобретает то или иное физиогномическое выражение, благодаря жестам и тому подобному можем мы по показаниям этого физического тела заключить, каков внутренний мир человека. Но вот эфирное тело, как обладающий внутренней подвижностью организм, является уже постоянным непосредственным выражением мышления, чувства и воли человека. В отношении мышления, чувства и воли чисто внешняя наука испытывает затруднения, и, взглянув на философские системы, мы заметим, что одни философы берут за основу волю, другие мышление. Есть и такие, которые рассматривают как самую главную силу чувство. Но поскольку мышление, чувство и воля составляют в человеке единство, эти философские системы не могут образовать об этом никаких истинных понятий. Эта несостоятельность построить сколько-нибудь верные понятия об отношениях мышления, чувства и воли в человеческой душевной жизни подобна той, которую ощущают, не будучи в состоянии образовать понятие о человеке вообще. Я не знаю в точности, – говорит философ, – имеет ли человеческая душа в большей степени волевую, чувствующую или мыслящую природу, является ли она в большей степени той или иной? – Это точно так же, как если бы кто-нибудь сказал: я действительно не знаю точно, что такое человек; один мне предлагает показать человека и показывает маленькое существо, пятилетнего ребёнка, говоря при этом: вот человек. – Другой тоже хочет показать мне человека и показывает существо, которое гораздо больше, чем ребёнок, человека средних лет. Третий тоже заявляет, что хочет показать мне человека, и приводит мне, в свою очередь, совсем иное существо со сморщенным лицом, седыми волосами и т. д. И теперь я поистине не знаю, что же такое человек. Мне показали три разных существа! – Но ведь все эти трое, не правда ли, это люди. Только один из них юн, другой постарше, и третий совсем старый. По своему виду они очень отличаются. И только сопоставив вместе эти три возраста, можно узнать, что же такое человек. Но также обстоит дело и с волей, чувством и мышлением. Разница между ними состоит в том, что воля является той же самой душевной деятельностью, что и мышление, но ещё совсем юной, детской. Если же воля становится старше, она превращается в чувство, а совсем старая воля представляет из себя мышление. И только разница в возрасте между волей, чувством и мышлением, только то, что они совместно изживаются в нашей душе, то есть возраст жизни этих душевных проявлений делает этот вопрос таким затруднительным. Но мы уже говорили о том, – это вы можете прочесть в моей книге "Порог духовного мира", – что как только мы выходим из физического мира, начинает действовать закон преображения, а не статичности. Здесь всё преображается. Старое вдруг становится юным, юное старым и т. д. Так что в действительности три душевные деятельности могут выступать в нас одновременно: воля, которая обнаруживает себя то как молодая воля, то как повзрослевшая воля, то есть как чувство, и, наконец, как старая воля, как совсем старая воля, то есть как мышление. Здесь один возраст жизни совмещается с другим, всё это текучее. Это происходит в эфирном теле человека. Однако это преображение само по себе осуществиться не может. То, что было бы единой душевной деятельностью, в обычной жизни вообще не вступает в наше сознание, это мы не можем ввести в сознание. Если мы, рассматривая эфирное тело в целом как нечто подвижное, текучее, изобразили бы его символически как некий непрерывный поток, поток душевной деятельности, вообще не вступающий в сознание в обычной жизни, то в этот поток, в это непрерывное, протекающее во времени движение эфирного тела вторгалась бы попеременно люцифереческая и ариманическая деятельность. Люциферическая деятельность делает волю молодой. Наша душевная деятельность, проникнутая люциферическим, является волей. Если в нашей душевной деятельности преобладает люциферическое, если в нашей душе только Люцифер прилагает свои силы, то это проявляется как воля. Люцифер действует на общий поток нашей душевной деятельности омолаживающе. Если же на нашу душевную деятельность оказывает своё влияние Ариман, то он очерствляет нашу душевную деятельность, она стареет; это и есть мышление. Это мышление, это обладание мыслями было бы в обычной душевной жизни совсем невозможным без того, чтобы в эфирном теле распространял свои силы Ариман. В душевной жизни, насколько она изживается в эфирном теле, нельзя обойтись без Люцифера и Аримана. Если бы Люцифер был полностью оттеснён из нашего эфирного тела, то мы не имели бы люциферического огня, необходимого для воления. Если бы из нашей душевной жизни был совершенно изгнан Ариман, мы никогда не смогли бы развить холода мышления. В середине между ними есть регион, где они борются друг с другом. Здесь Люцифер и Ариман пронизывают друг друга, здесь их деятельность разыгрывается друг в друге. Это и есть регион чувства. На деле же человеческое эфирное тело проявляется так, что в нём можно воспринять люциферический свет и ариманическую жёсткость. Если созерцают человеческое эфирное тело, то оно не является таким упорядоченным, как здесь (на рисунке), где оно изображено символически. В нём господствует неупорядоченность. Там есть включения, где эфирное тело непрозрачно, они подобны, я бы сказал, частицам льда. В эфирном теле проступают фигуры, похожие на ледяные узоры на стекле. Это затвердения в эфирном теле. В таких местах оно непрозрачно. Но таким образом осуществляется в эфирном теле жизнь мыслей. Эти замороженные части эфирного тела в некоторых местах подвергаются воздействию Аримана, который посредством мышления посылает туда свои силы. В других местах эфирное тело таково, что в нём имеются подобные вакуолям совсем светлые места, они прозрачны, блестят и светятся. Туда посылает свои лучи и силы Люцифер, это волевые центры эфирного тела. А между ними, там, где осуществляется непрерывная деятельность, в эфирном теле можно увидеть, как затвердевшие места тут же захватываются и растворяются такими светлыми местами. Идёт непрерывное затвердение и, в свою очередь, растворение. И это является выражением чувственной деятельности в эфирном теле. Итак, мы можем сказать: не только формы физического тела обусловлены взаимной, нарушающей или создающей равновесие деятельностью люциферических и ариманических сил, но и во всём эфирном теле также действуют эти люциферические и ариманические силы. Если преобладают ариманические силы, то это проявляется как мышление; если преобладают люциферические силы, то это проявляется как воля; если же они противоборствуют на равных – это проявление чувства. Вот таким образом и совершается взаимодействие люциферических и ариманических сил в эфирном теле. Мы являемся в некотором смысле результатом действия этих сил, и по отношению к ним занимаем промежуточное положение. Нам также следует знать, что во всём разыгрывающемся здесь наше "Я" в своей полноте задействовано не всегда. Наше земное "Я", которое мы приобрели только в ходе земной эволюции, может развивать полноценную деятельность и полное сознание только в физическом теле. В эфирном теле оно сможет полностью реализоваться только в эпоху Юпитера, так что во всём протекающем в эфирном теле собственное "Я" человека не проявляет непосредственной деятельности. Если бы в поступательной эволюции мира не принимали участия ариманические и люциферические силы, человек был бы совсем иным существом; тогда он мог бы в своём физическом теле иметь восприятия, но иметь собственные мысли он бы не мог. Мысли он имеет потому, что на его эфирное тело может влиять Ариман. А волевые импульсы он имеет потому, что на его эфирное тело могут влиять люциферические силы. Эти силы и должны действовать здесь. Нам должно быть ясно и то, что во всей полноте нашего земного сознания мы не можем спуститься в эфирное тело. Наше полное "Я"-сознание мы можем реализовывать только в физическом теле. Полностью опуститься в эфирное тело мы не можем. С этим эфирным телом мы погружены в мир, где мы сами во всей полноте не присутствуем. И при посредстве Аримана, который способствует образованию мыслей в нашем эфирном теле, не только наши мысли вступают в наше эфирное тело. При посредстве Люцифера, способствующего формированию воли в нашем эфирном теле, не только наши волевые импульсы вступают в наше эфирное тело. Также обстоит дело и с чувством, той областью, где противоборствуют они оба. В той степени, в какой живёт в нашем эфирном теле Ариман, мы с нашим эфирным телом погружены вниз, в сферу стихийных духов, элементарных духов природы, духов земли, воды, воздуха и огня. Мы не знаем об этом, поскольку мы со своим "Я" не можем погрузиться в наше эфирное тело. Но дело всегда обстоит так, что в этом эфирном теле как сила мысли живёт не только то, что мыслим мы сами, но туда проникает и влияние стихийных духов. И всякий раз, когда человек встречается с этими природными духами, он может рассказать о том, что пережил нечто такое, что в обычном "Я"-сознании ему не доводилось переживать. Он встречается с этими стихийными духами, находясь в отличающемся от обычного состоянии, когда его эфирное тело несколько высвобождается из физического тела. Каким образом это может произойти? Видите ли, эфирное тело человека связано со всем окружающим эфирным миром, а также и со всей сферой стихийных духов, находящейся вокруг нас. Предположим, например, что человек идёт днём по улице. Когда он, находясь в своём обычном сознании, идёт по улице, его эфирное тело правильным образом находится внутри его физического тела, и он своим "Я"-сознанием воспринимает то, что именно в этом "Я"-сознании и можно воспринять. А теперь допустим, что он идёт по дороге ночью. Если человек идёт по дороге ночью, когда совсем темно, то у некоторых людей возникает жуткое состояние, ужас. И вот, вследствие такого состояния ужаса, жуткого ощущения, вследствие этого своеобразного состояния, при котором человека особенным образом захватывает Люцифер, эфирное тело человека высвобождается из физического тела, и благодаря этому освобождённое эфирное тело, выделившееся из физического, может вступать теперь в отношения с окружающим эфирным миром. Допустим, что человек проходит вблизи кладбища, где на могилах недавно умерших ещё есть эфирные тела. Тут, находясь в состоянии, когда его эфирное тело высвобождено, он может воспринять кое-что из тех мыслей, которые ещё присутствуют в эфирных телах умерших. Допустим, что совсем недавно умер тот, кто не заплатил долги и умирал с мыслью о сделанных им долгах. Эта мысль ещё может сохранять присутствие в эфирном теле умершего. Человек, разумеется, не может воспринимать такую мысль в эфирном теле другого, если его собственное эфирное тело не высвобождено, однако, находясь в описанном мною состоянии, он может это воспринять. Он может вступить в связь с эфирным телом другого, и поэтому может воспринять мысль: "Я наделал долгов". И теперь, поскольку люциферическая сила в нём из-за всего этого окрепла, у него появляется чувство: я должен заплатить долг. Так переживает человек в своём эфирном теле нечто такое, что он никогда не пережил бы в физическом теле в нормальной жизни. Такое переживание в обычной жизни человека не является повседневным, поэтому в сознание человека привносится нечто весьма значительное, если он это переживает. В сознание привносится то, что человек знает: сейчас ты переживаешь нечто такое, чего тебе не приходилось переживать в обычной жизни, чего ты не мог переживать в обычной жизни. Человек чувствует, что он находится где-то ещё, помимо своего тела, он это ощущает как необычное положение. Он находится где-то ещё, не в своём теле, и он чувствует стремление вернуться обратно в своё тело, он страстно желает, чтобы ему помогли вернуться в своё тело. Такое чувство, которое он имеет здесь, чувство страстного стремления вернуться обратно в своё тело, призывает некоторых элементарных духов, стихийных духов, для которых это чувство человека является пищей, питанием. Они приходят, будучи привлечёнными этим чувством: я хотел бы вернуться в моё физическое тело. – Они при этом помогают найти дорогу назад в физическое тело. Если человек спит обычным сном, то он легко находит дорогу назад: но если он переживает нечто вышеописанное, то ему трудно найти путь назад. Но человек не воспринимает это так, как это воспринималось бы в эфирном теле; он воспринимает это имагинативно, в образах. Появляется кто-то, – это и есть стихийный дух, – он может быть в образе пасущего овец пастуха, и он даёт совет: "Иди к такому-то замку. Я довезу тебя на телеге," – или что-нибудь в этом роде. С такими представлениями можно связать и нечто иное. Может оказаться, что оставленное тело, тело, вне которого и имеет человек переживания, представляется замком, из которого надо кого-то спасти, войдя туда. Так выглядит имагинативно это страстное стремление к физическому телу и помощь стихийного духа. Тогда человек возвращается обратно в физическое тело, иными словами, просыпается. Люди, реально пережившие это, рассказывают потом о таких переживаниях потому, что они чувствуют, как они вступили в отношения с мыслями умершего. Они говорят себе: это было ощущение чего-то, находящегося не только во мне; это было не только какой-то грёзой во мне, нет, было такое ощущение, что я вступил в общение с каким-то процессом, протекающим вовне в мире. – Это, конечно, выражается в образах, но за этим стоит некий процесс. Я хотел бы прочитать вам описание такой картины. Один человек рассказывает о том, что он пережил, и это похоже на то, что я описал вам. Он же описывает это примерно так: "Я был солдатом и получил отставку. Однажды на дороге я встретил трёх человек. Они хотели вырыть покойника из могилы, так как он остался им должен три марки. Мне стало его жалко, и я заплатил за него долг, чтобы покойника оставили в покое и больше не тревожили в его могиле. Я побрёл дальше. Тут встретился мне незнакомый человек с бледным лицом. Он предложил мне сесть в свинцовую повозку и упросил поехать вместе с ним в замок. В замке жила одна принцесса. Она говорила, что выйдет замуж только за того, кто приедет к ней на свинцовой повозке. Человек подошёл к кучеру и сказал: гони что есть мочи на восток. Подошёл также какой-то пастух, что пас овец и говорит: я – граф Равенсбургский! И приказал он кучеру ехать ещё быстрее. Мы подъехали к воротам, послышался шум, ворота открылись. Принцесса стала спрашивать человека, откуда он, как смог он приехать со стариком, и тут я заметил, что тот, кто меня привёз, был духом. Потом мне удалось пройти в ворота, и я стал хозяином этого замка." Иными словами, он вернулся в своё тело. Здесь перед вами описание такого переживания, о котором я говорил. Так что же это такое, когда с кем-то происходит нечто подобное, и он потом рассказывает об этом? Это сказка. Сказки возникают только так и никак иначе. Всё другое, что говорят о возникновении сказок – пустые фантазии. Все настоящие сказки доказывают то, что имеет место переживание вне физического тела человека, причём эфирное тело каким-то образом высвобождается и человек вступает в отношения с внешним эфирным миром. В такой форме происходит общение человека с внешним эфирным миром посредством его эфирного тела. Однако человек вступает в отношения с внешним эфирным миром ещё и иным способом. Он вступает в отношения с ним там, где, можно сказать, имеет место деятельность полусознательная, наполовину пронизанная "Я". Так происходит при речи. Мы говорим не так осознанно, как думаем. Это неправда, что речь находится в нашей власти, принадлежит нам. В речи изживаются эфирные силы, в речи имеется изрядная доля бессознательного. "Я" не полностью опускается в речь. Когда мы говорим, мы с нашим эфирным телом вступаем в отношения с окружающим эфирным миром. Как индивидуумы, мы учимся мыслить, но не говорить. Мы учимся говорить благодаря карме, которая ставит нас в известные обстоятельства жизни. Находясь в анормальном состоянии, когда эфирное тело высвобождено, мы вступаем в отношения со стихийными духами. Если же мы не просто думаем молча, если мы говорим, то тогда мы вступаем в отношения с Духами народов. И, не вступая в наше сознание, Духи народов вживаются в наше эфирное тело. То, что в такой форме живёт в человеке, так же мало принадлежит к сознательной деятельности "Я", как и то, что человек пересказывает как сказки. Мы описали роль, которую играют Люцифер и Ариман в эфирном теле человека. Но люциферические и ариманические силы действуют также в астральном теле. Изучая астральное тело человека, мы должны указать на самое выдающееся из того, что характерно для астрального человека на Земле. Это сознание. В физическом теле наиболее существенным являются форма и сила; в эфирном – подвижность, жизнь; в астральном теле – сознание. Но в человеческом теле мы имеем не только одно состояние сознания, мы имеем два состояния сознания: обычное бодрствующее состояние и состояние сна. Однако следовало бы обратить внимание на то, что оба эти состояния не являются, в сущности, вполне естественными. Естественным было бы для нас промежуточное между ними состояние, в котором мы никогда не живём сознательно. Если бы мы постоянно бодрствовали, то нам едва ли удавалось бы как людям в надлежащем порядке проходить смену возрастов жизни. Только благодаря тому, что в нас всегда как бы постоянно присутствует нечто менее бодрствующее по сравнению с нашим дневным бодрствованием, мы вообще в состоянии развиваться. Спросите себя, насколько вы думаете развиться, получая и усваивая повседневный опыт жизни? Этим мы удовлетворяем по большей мере наше любопытство, жажду сенсаций. Но как мало из того, что мы испытываем в бодрственной жизни, может быть поставлено на службу развитию. Мы развиваемся только оттого, что когда мы бодрствуем, в нас всегда остаётся что-то спящее. Я не имею в виду засыпание; даже если человек бодрствует днём, нечто в нём остаётся спящим. И это спящее в нём действует так, что он не остаётся ребёнком, а развивается дальше. То, что осознаётся нами с помощью нашего астрального тела – это и составляет наше обычное состояние бодрствования. Но это обычное состояние бодрствования таково, что в нём мы бодрствуем слишком сильно. В обычном состоянии бодрствования мы слишком сильно отдаёмся внешнему миру, целиком уходим во внешний мир. Почему это происходит? Это происходит потому, что бодрствующее сознание живёт под сильным влиянием, под преобладанием Аримана. Бодрствующее сознание = Ариман. Иначе обстоит дело с сознанием во сне. В сонном сознании мы слишком мало бодрствуем. Здесь мы делаем всё исключительно для нашего развития, для нас самих. Здесь мы находимся в себе, настолько сильно в себе, что всё сознание гаснет. В сонном сознании преимуществом обладает Люцифер. Сознание во время сна = Люцифер. Итак, в отношении нашего астрального тела наше положение таково, что когда мы пробуждены, Ариман преобладает над Люцифером; когда же мы спим, Люцифер преобладает над Ариманом. В равновесии они удерживаются только тогда, когда мы грезим: здесь они, противоборствуя друг другу, удерживаются в равновесии. Здесь те представления, которые вызываются Ариманом в дневном сознании, представления, которые он очерствляет и кристаллизует, растворяются и снова приобретают подвижность благодаря Люциферу. Всё предстаёт в образах, причём он не позволяет им застыть до стадии жёстких представлений, они снова раскрепощаются, становятся подвижными в себе. Так же как у весов равновесие имеет место в одной опорной точке или линии, когда весы по обе стороны одинаково нагружены, так что речь идёт не просто о покое, но о равновесии, так и в человеческой жизни мы имеем дело не с покоем, а с равновесием. И две силы, действующие здесь на весы, из которых то одна, то другая перевешивает – это Люцифер и Ариман. В бодрствующем сознании перевешивает чаша Аримана, в сонном сознании чаша Люцифера. Лишь в промежуточном состоянии, в котором мы грезим, весы покачиваются вверх и вниз; они не находятся в покое, но покачиваются вверх и вниз. Но даже если мы поднимемся в более высокие сферы человеческой жизни, окажется, что и там Люцифер и Ариман пронизывают мир. Два понятия играют в жизни огромную роль. Первое из них – это понятие долга, или, если подходить с религиозной точки зрения, понятие заповеди. Мы в этом смысле говорим также и об обязанностях. Другое понятие, которое мы тут хотим рассмотреть – это понятие права. Если вы обдумаете, какую роль в человеческой жизни играют понятие долга и понятие права, права, которое человек имеет на то или иное, то вы скоро убедитесь, что долг и право являются полярными понятиями, противоположностями, и наклонности человека таковы, что он действует попеременно то больше в соответствии с долгом, то больше в соответствии с правом. Мы, во всяком случае, живём в ту эпоху, когда человек охотнее говорит о своих правах, чем о своих обязанностях. В различных областях отстаивают свои права. У нас есть права рабочих, права женщин и т. д. Долг является по отношению к праву противоположным понятием. Наше время отличается от того будущего времени, когда под влиянием антропософского спиритуального мировоззрения к обязанностям будут относиться более серьёзно. И только в будущем, скорее всего в далёком будущем будут существовать движения, где всё меньше будут акцентироваться правовые требования, и всё больше веления долга. И тогда вопрос будут ставить таким образом: что является долгом для женщины или для мужчины на том или ином месте? Так эпоха чувства долга придёт на смену эпохе борьбы за права. Как полярные противоположности, полярности действуют в нашей жизни права и обязанности. Можно сказать: если человек в своей душе предрасположен к долгу, то его внимание направлено от себя, вовне. – Кант выразил это грандиозным образом, уподобляя долг великой богине, на которую взирает человек: "Долг! Ты – возвышенное, великое имя, в котором нет излюбленного, вкрадчивого заискивания, ты требуешь покорности....." Человек взирает на долг как на нечто сияющее из областей духовного мира. При религиозном подходе он ощущает долг как импульс, возлагаемый высшими Иерархиями. Подчиняясь долгу, человек следует чувству долга, он выходит из себя вовне. И это "выхождение-из-себя-вслед-за-чувством-долга" уже является чем-то таким, что выводит человека из его обычной самости. Но такого рода выхождение из обычной самости, такое стремление к одухотворению может завести человека в положение, где он мог бы потерять почву под ногами, следуя лишь одной этой тенденции, стремиться вовне от себя. Человек стал бы терять вес, если бы он всегда стремился вовне от себя. Поэтому, подчиняясь долгу, человек должен пытаться в самом себе найти ту помощь, которая придавала бы ему вес, если он подчинён долгу. Шиллер отыскал для этого прекрасное выражение, сказав, что для человека прекраснейшим отношением к долгу было бы полюбить этот долг. Этой мыслью сказано многое. Если человек говорит о том, что он учится любить долг, то тем самым он возвышается над собой вместе с той любовью, которой он в ином случае любил бы только себя самого. Любовь, которая жила в его теле и была эгоизмом, он переносит наружу, он любит долг. Насколько любовь самостна, настолько является она люциферической силой. Но если человек выводит эту самостную любовь за пределы самого себя и любит долг так, как в ином случае он любил бы лишь себя самого, то он спасает Люцифера, берёт его вовне в область долга и делает Люцифера правомерным существом в деяниях и импульсах долга. Напротив, если человек не может этого, если он не может вывести любовь за пределы самого себя и направить её на долг, то он обречён любить только самого себя. Если он не в состоянии полюбить долг, тогда ему приходится подчиняться долгу, тогда он становится рабом долга, тогда он как человек долга делается сухим, чёрствым, холодным и трезвым, несмотря на свою преданность долгу. Он ариманически черствеет, хотя и следует долгу. Вы видите, что долг как бы стоит посередине. Если мы подчиняем себя ему, то он уничтожает нашу свободу. Мы становимся рабами долга, так как с одной стороны к долгу со своими импульсами приближается Ариман. Но если мы приносим в жертву долгу нас самих, приносим в жертву силу эгоистической любви, то тем самым мы выносим навстречу долгу тепло любви, и вследствие этого мы, благодаря равновесию между Люцифером и Ариманом, находим подобающее отношение к долгу. Так состояние равновесия между Люцифером и Ариманом мы устанавливаем в моральной области. Ариман, находясь вовне, в духовном иссушает нас долгом, которому мы обязаны подчиняться, так что долг лишает нас свободы. Но навстречу ему из нашего собственного организма мы направляем любовь, приносим навстречу ему нас самих. В результате борьбы Люцифера и Аримана мы достигаем правильного отношения к долгу. При этом мы также в некотором смысле становимся спасителями Люцифера. Если мы начинаем любить наши обязанности, то, значит, наступил момент, в который мы способствуем спасению люциферической власти. В этот момент мы выводим из нас самих на борьбу с Ариманом те люциферические силы, которые в ином случае были бы как заколдованные обречены на эгоистическую любовь, пребывая в нас. Благодаря этому мы спасаем зачарованного в эгоистической любви Люцифера, мы освобождаем его, если научились любить свой долг. В своих письмах "Об эстетическом воспитании человека" Шиллер ставит тот же вопрос: как человек из рабского подчинения долгу возвышается до любви к нему? Он только не употребляет при этом таких выражений, как Люцифер и Ариман, поскольку эти вещи он не осмысливал с космической точки зрения. Однако это замечательное письмо Шиллера об эстетическом воспитании человека могло бы быть вполне переведено и на язык духовной науки. В случае права дело обстоит так, что когда особенно акцентируется право, оно оказывается тотчас же связано с Люцифером. Человеку не надо учиться любить своё право; он и так его любит, и это вполне естественно, что он любит своё право. Естественная связь между Люцифером и правом проявляется в этом чувстве, чувстве права. И повсюду, где речь идёт о правах, говорит и Люцифер. Иногда даже внешне становится очевидно, как пропаганда того или иного права происходит по подсказке люциферической власти. Здесь речь идёт о том, чтобы мы нашли противовес по отношению к праву, чтобы мы привлекли сюда Аримана, для того чтобы создать противополюс для связанного с правом Люцифера. И это мы можем сделать с помощью того, что является противополюсом любви. Любовь есть внутренний огонь; её противополюс – это холодная невозмутимость, примирение с тем, что несёт нам мировая карма, понимание того, что происходит в мире, рассудительное спокойствие. Как только мы применяем это разумное спокойствие по отношению к нашим правам, мы извлекаем наружу Аримана. Только здесь узнать его труднее. Мы спасаем его от его чисто внешнего бытия, призываем его внутрь самих себя, согреваем его любовью, которая связана с правом. В рассудительности присутствует холод Аримана. Понимая то, что происходит в мире, мы связываем тепло нашей понимающей любви с тем, что как холод предстаёт вовне, в мире. Мы спасаем Аримана тогда, когда мы с пониманием противостоим тому, что происходит, когда мы не только требуем для себя права, исходя из эгоистической любви к себе, но и понимаем, что происходит в мире. Такова вечная борьба Люцифера и Аримана в мире. Здесь человек может, с одной стороны, проявляя консервативность, учиться понимать обстоятельства так, как они проистекают из космической, кармической необходимости. Это одна сторона. С другой стороны, человек может чувствовать в своей груди порыв к непрерывному обновлению, поток революционности. В революционном течении живёт Люцифер. В консервативном течении живёт Ариман. И человек при осуществлении своей правовой жизни живёт внутри этих противоположностей. Таким образом, мы видим, что права и обязанности тоже составляют противоположность между Люцифером и Ариманом. И мы только тогда научимся понимать эти вещи, понимать, какое положение в жизни занимает человеческое физическое тело, эфирное тело, астральное тело, какое положение в мире занимает право и долг в правовой жизни, если мы познакомимся с обоюдным действием духовных сил, и, прежде всего, тех духовных сил, которые нуждаются в положении равновесия. Точно так же как мы рассматривали вышеописанное, то, что находится под влиянием нуждающихся в равновесии духовных сил, можно рассматривать и то, что изживается в мире в виде полярных противоположностей в нашей моральной жизни. Вся мораль в целом, этика, нравственная жизнь, поляризованная по принципу долга или по принципу права, будут понятны только тогда, когда мы будем учитывать проникающее воздействие Аримана и Люцифера. Также и в исторической жизни людей, в истории, на смену консервативно-мирным, так сказать, ариманическим движениям, приходят военно-революционные, люциферические движения. Это тоже проявление стремления к установлению равновесия между люциферическим и ариманическим. Мы не поймём мир, если не будем рассматривать его, познавая противоположности. То, что выступает во внешнем мире, предстаёт перед нами в противоположностях, предстаёт поистине дуалистически. И в этом отношении вполне обоснованным является манихейство, правильно понятое манихейство, которое является дуалистическим. Как это манихейство может быть обосновано в сфере спиритуального монизма, об этом мы будем говорить в будущем в самых различных аспектах. В этих докладах я планировал показать вам, как мир является результатом уравновешенного воздействия. Подобный результат уравновешенного воздействия заявляет о себе и в жизни искусства. С этой точки зрения мы ещё будем рассматривать искусство и его развитие в мире, а также то участие, которое принимают в эволюции человеческого искусства различные духовные силы.

Похожие:

	Приказ от 26 июля 2013 г. N 312 об одобрении решения межведомственной... Одобрить решение межведомственной рабочей группы по развитию территорий с особым статусом в части актуализации перечня моногородов,...		«Героическое сказание великая поэзия народов мира. Рожденные во благо... Тема урока: «Героическое сказание – великая поэзия народов мира. Рожденные во благо народа. (на основе алтайского героического эпоса...
	Система национального счетоводства Цель изучения дисциплины – отразить основные теоретические концепции и актуальные прикладные вопросы национального счетоводства		1. Сущность и характерные черты современного менеджмента Тема Внешняя... Студент должен знать: эволюцию менеджмента, сущность современных подходов в менеджменте
	К экзамену и зачету по курсу Общая характеристика литературного процесса раннего средневековья: роль латинской литературы, героического эпоса		Герои эпоса ...
	Тема Происхождение денег, их сущность и функции ...		Сценарий Последнего звонка Классным мамам, дирижерам, окружавшим вниманием и заботой выпускников, посвящается эта песня
	Концепция национального самоопределения в России в контексте философии права Охватывают национальные отношения в целом в плане институционализации прав и свобод, а значит, гарантируют общие правовые условия...		Конкурс международных инициативных научно-исследовательских проектов... Программы развития деятельности студенческих объединений Национального исследовательского Томского государственного университета...
	Задания по мхк для учащихся заочного отделения и экстерната в 9 классе История возникновения героического эпоса. Шумерский эпос, индийский, стран Европы, народов Севера и Востока		1. Сущность и функции денег. Дискуссионные вопросы по сущности и... Тема Сущность и функции денег. Дискуссионные вопросы по сущности и функциям денег на современном этапе
	Геополитика Представление о том, какую цель ставила перед собой данное направление мысли, как эволюционировал предмет геополитики, и какими методами...		Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель углубление представлений о содержательной и формальной специфике литературных родов (лирики, эпоса и драмы). Задачи
	Правила национального чемпионата профессионального мастерства Worldskills Russia 2013 Термины и определения, используемые в настоящих Правилах проведения Национального чемпионата WorldSkills Russia, приведены в Приложении...		Пояснительная записка к 1-й редакции стандарта национального объединения... Основание для разработки стандарта: Программа стандартизации Национального объединения строителей на 2010-2011 годы, пункт 40