Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 0.84 Mb.
|
| Beginnings продавался не очень хорошо, но это неплохой альбом, учитывая наш первый опыт в подобном деле и короткий недельный срок на запись. Его выход помог нам делать выступления более выгодными и зарабатывать побольше денег, так что мы были очень довольны, хотя руководство Фонтаны немного разочаровалось. Они не рассчитывали на убойные хиты, но хотя бы на вхождение песен в чарты. К счастью, тогда альбомный рынок не определял полностью жизнь музыкантов. Вы могли быть популярными артистами и зарабатывать на синглах. Чес слабо отреагировал на недостаток коммерческого успеха альбома. Подобно нам, он был приверженцем выпуска синглов, и знал, что успех лежит в этой плоскости. «Вы должны стать королями коротких песен», - внушал он нам, и мы соглашались. Нужно выложить альтернативу. В конце 60-х большинство гитарных групп были хиппи, и играли получасовые соло. Мы предпочитали трёх-четырёх минутные композиции. Следующим действием Чеса стало привлечение агента прессы. Им оказался парень по имени Кит Алфем, который писал для NME. Кит являлся большой величиной в сфере Паблик Рилейшен – он сделал имена The Rolling Stones, The Who и The Moody Blues. Его дружба с Чесом длилась со времен Animals и со страниц газет становилось ясно, что он много общается и с The Beatles. Однажды Чес и Кит обсуждали наш имидж и каким образом продвигаться на рынке. Проблема состояла в том, что хотя наш стиль хиппи являлся не традиционным в Средней Англии, в Лондоне многие группы одевались подобно нам и носили длинные волосы. Лучший путь позиционироваться в сторону от других команд, по их мнению, оказался в том, чтобы приобрести вид скинхедов. Кит, вероятно, пошутил, но Чес вцепился в эту идею. Как только с губ Кита слетело слово, луч озарения пронзил голову Чеса. Кит не мог поверить, что Чес воспринял идею серьёзно, но Чес уже размышлял, как попробовать склонить к этому нас. «Никогда», - стало нашим ответом. Мы очень эмоционально отреагировали на затею, особенно чувствительным ударом это предложение оказалось для Дейва. Он очень любил свои волосы, и стричь их не позволил бы никому, даже Чесу. К тому же, мы долго завоёвывали симпатии поклонников и за одну ночь должны стать незнакомцами. Также беспокоили и другие аспекты дела. Скинхеды являлись скорее модным течением, чем политическим движением, но с этим образом ассоциировалась жестокость. Это не являлось нашей сущностью. Мы иногда играли для скинхедов, но никогда не являлись частью этого мира. Чес вызвал нас в офис и стал обрабатывать, а по своей сути он был очень напорист. Его основные аргументы подавались твердо и соблазнительно: никто ранее такой образ не принимал и по его профессиональному чутью, которое никогда ещё не подводило, это должно сработать. Мы вошли к нему с твердым убеждением не поддаваться на уговоры, а вышли с настроением, что идея не так уж плоха и стоит попробовать. Чес провел грандиозную компанию с Джимми Хендриксом и мы были просто обязаны доверять ему. Тяжелее всего убеждали Дейва, но в конце пути нас ждали известность и деньги, и Дейв не устоял Мы выглядели плоховато. Мы были просто ужас ходячий. Я и Дон смотрелись жестко, а мы и чувствовать себя начали крутыми парнями. Появились прозвища, подходящие новому облику. Я стал Розовой Головой, потому что ранее был блондин. Дон был темным и курчавым, новый вид – постоянная тень в семь часов и мы стали его называть Голубая Голова. Дейв не получил прозвища, он ненавидел скинхедов и чувствовал себя неуютно. После стрижки купили и новый прикид. Скинхеды носили рубахи Ben Sherman с цепями, подвернутые джинсы и высокие ботинки с утяжеленным носком. И мы приобрели такую же амуницию. Ни одна группа так не одевалась. Мы вышли на сцену совершенно изменившиеся. Чес был очень доволен. Все шло по плану. Днями позже я вернулся в Мидленд, где всё ещё проживал с родителями, хотя дома показывался редко. Я пришел в три часа утра и сразу лег. Ни отец, ни мать меня не видели. Следующим утром матушка зашла в комнату. Она увидела у кровати пару огромных ботинок Док Мартин, а затем мою лысую голову на подушке. Она меня не узнала и очень испугалась. Она заголосила, кто это здесь. Я проснулся и повернулся к ней. Её шок трудно передать. Она возненавидела моё скинхедство. Несколько следующих недель каждый, кто встречался с нами впадал в столбняк. Друзья считали нас сумасшедшими. Наши поклонники также были не в восторге и настаивали на отращивании волос. Когда мы появлялись на сцене, публика не могла поверить глазам, первые ряды оставались с открытыми ртами. Даже те, которые ранее видели фотографии теряли дар речи, увидев нас воочию. Многие из фанов сами прошли через такую моду, но видеть нас такими им не нравилось. Однажды мы играли концерт в Манчестерском университете. В те дни университеты и колледжи часто устраивали праздники на всю ночь. Около дюжины групп одновременно играли в нескольких залах. Один зал для направления фолк, другой для прогрессивного рока, остальные предназначены для поп-рока. В ту ночь выступали Atomic Rooster и Stone The Crow, которые играли там неоднократно. На всех была одна костюмерная комната. Когда мы вошли, в комнате повисла тишина. Как в старом вестерне, когда незнакомец входил в бар, и все умолкали и смотрели. Многие из них знали нас и что мы из себя представляем, но внезапным страшным превращением мы напугали их. И так стало повторяться везде. Люди всегда знали – прибыли Slade. Именно этого и хотел Чес. Мы отыгрывали тот же репертуар в тех же местах, но теперь каждый знал кто мы такие. Нам представлялось, что со временем интерес прессы и публики замрет, но мы ошиблись. Это казалось бредом. Критики не знали, как дальше поступать с нами. Им нравилась музыка, обзоры всегда были хорошими, но они ненавидели наш облик. В конце концов они перенесли свою ненависть на нашу внешность. Они не считали наш облик только данью моде. Многие из лондонских критиков не видели нас ранее во времена 'N Betweens и не представляли нашу сущность, они думали - мы настоящие придурки и отморозки. Однако, мы с Доном чувствовали себя неплохо. Мы были верными представителями рабочего класса и, если о нас думали, как о крутых парнях, значит это правильно. Были и свои преимущества. Нас перестали обдирать на деньги. Промоутеры всегда стремились обмануть музыкантов при расчетах за выступления. Но не нас. Больше такого желания не возникало никогда. Play It Loud вышел в 1970. Хотя это наш второй альбом, как альбом Slade первый. Мы начали отходить от образа скинхедов. На обложке альбома мы всё ещё бритоголовые, но уже не такие страшные. У меня кеппи стиля 30-х и клетчатый жакет, который слишком велик. Всё это явилось следствием стремления сделать внешний облик более мягким и приемлемым широкой публике. Многие площадки предпочитали с нами не связываться. Такая же картина была на ТВ. Нужно было постараться убрать ассоциацию с жестокостью. Play It Loud продавался умеренно хорошо и приобрел хорошую прессу. Мы выпустили с альбома отдельный сингл 'Know Who You Are' – с одной из наших собственных песен. Когда он не вошел в чарты, нами овладело разочарование. Мы не могли понять, почему наша популярность не увеличивается. Мы были Чесом два года и все ещё не выпустили ни одного хита. Это являлось загадкой. У нас была бешенная концертная деятельность и мощная поддержка прессы. К чести Чеса, он был на 100% уверен, что для нас это вопрос времени и это время настанет, только нужно сделать правильную запись. Чес подчеркивал, что верит в нас и нужно просто работать и ждать. Однако, не всё в бизнесе так считали. «Slade никогда не прорвется, отпусти их и не теряй времени», - говорили они Чесу. Это приводило Чеса в ярость. Негативные оценки делали его неконтролируемым. Он был здоровый парень и мог любому открутить голову. Увидев реакцию Чеса, люди редко осмеливались высказываться в наш адрес ещё раз. Чес настаивал, чтобы для новой программы мы записали половину дорожек собственного материала. У него никогда не было сомнений, что мы можем написать хиты. Чес верил в это. Его совет сводился к тому, что нам нужно один раз отработать формулу хита, и дальше всё пойдет по наезженной колее. Я кооперировался с Дейвом, а Джим с Доном. Дейв и я были гитаристами, поэтому казалось, что это верный путь. На самом деле, происходил эксперимент, и это была первая попытка написать собственные песни. Мы не знали с чего начать и какое звучание песни должны искать. Испытывая затруднения, мы обратились к Чесу. Он посоветовал забыть сложные приготовления и проявить свою сущность бесстрашной рок-группы, бесстрашным написанием бесстрашных песен. Это оказалось хорошим советом. Предыдущие попытки были слишком мудреные. Ранее, для кавер-версий мы часто выбирали усложненные композиции, чтобы продемонстрировать своё исполнительское мастерство. Всё это было слишком заумным, претенциозным и не нашим. Неизменный успех наших живых концертных шоу подсказал Чесу следующий верный шаг. «Вы должны постараться перенести оживленность сцены на студийную запись», - очередная свежая идея Чеса. Как только слова были произнесены, мы точно знали, что должны сделать. Нужно было закатать на дорожку сингла наш лучший концертный номер. Это мы и сделали. Пару лет мы заканчивали выступления своей версией 'Get Down and Get With It' Литл Ричарда. Это двенадцатитактная с блюзовой основой вещь, но с каким-то магическим эффектом. Публика её очень любила и была готова разнести зал на части. Это была очень заводная песня, близкая к музыкальной сущности S1ade. В оригинале у Ричарда звучали фортепьяно и саксофон, наша версия была много тяжелее, с акцентом на мощный гитарный звук. Чесу вещица тоже нравилась. Выбор для сингла определен! Перенести дух 'Get Down and Get With It' в студию оказалось непросто. Чес посоветовал не мудрить, а исполнить песню так же, как и на сцене. «Взорвите воздух звуком и представьте, что публика рядом с вами», - сказал Чес. Мы пришли в Олимпик и сделали, как он подсказал. Это очень простая песня - всего три аккорда. Запись прошла удачно с первого раза. Несмотря на студийные ограничения, мы добились необходимой жесткости звучания и добавили интересную партию фортепиано. Но, по мнению Чеса, что-то было упущено. Он, светлая голова, предложил добавить хлопки и притопы. На выходе из студии находилась большая лестница, неоценимый источник эхо-эффекта. Мы установили там микрофон и вчетвером исполнили партию рук и ног. Перезаписывая несколько раз фонограмму, мы добились эффекта звучания в большом зале с живой публикой. Этого Чес и добивался. Первым делом 'Get Down and Get With It' была разослана на радиостанции, но диджеи не торопились запускать её, потому что вещь оказалась довольно жесткой. Некоторые, как John Peel всё-таки начали её крутить. Тогда, довольно медленно началась распродажа пластинок. Всё это взволновало нас. До той поры мы не слышали себя по радио. Мы несколько раз играли вживую для Radio 1. Они придерживались своих правил и, кроме фонограмм, преимущественно давали в эфир либо исполнение из студии, либо с концерта в какой-то части страны. Каждый послеобеденный эфир Radio 1 Club транслировал именно такие выступления, и мы частенько участвовали в этой работе. Прокрутка записанного сингла была совершенно иным делом. Когда один из нас слышал запись по радио, он звонил остальным и говорил - «Мы снова на Radio 1». Это был первый вкус настоящего успеха. Дверь известности приоткрылась! 'Get Down and Get With It' изменил всё вокруг нас. Это старт настоящего успеха. Мы долго работали над нашим сценическим образом и, внезапно, он перестал играть свою решающую роль. Пугала неопределенность последующих шагов. Чес настаивал, чтобы мы закончили с записью каверов и начали сочинять собственные хиты. Нельзя стать серьёзными артистами, если не выпускать собственные вещи. Он внушал нам, что задача выполнима, но мы не были достаточно уверены в себе. В первый раз я и Джимми решили попробовать совместные усилия. Предыдущий опыт не имел успеха, так что терять было нечего. Джимми пришел ко мне домой, и мы взялись за наши гитары. Путь к достижению цели казался неясным. Мы просто хотели написать песню. Мы начали с рифа, такой ритмической фигуры, которую наигрывали сто лет. Мы использовали его перед выступлением для настройки скрипки. Мы знали, что он цепляет. В костюмерной, где обычно его наигрывали, все спрашивали, что это такое. А это просто упражнение, тренировочный мотив. Через двадцать минут мы закончили 'Coz I Luv You'. Мы наложили гармонизацию на ритмическую фигуру, вот и всё. Мы замешали аккорды, и я напел мелодию. Слова сами сложились в моей голове. Сразу пришло чувство, что получилось нечто интересное. Это очень отличалось от всего ранее произведенного. Всё шло хорошо, но название явно портило песню. Сначала было предложено 'Because I Love You' (Потому что люблю тебя). Чес сказал, что это слишком слезливо, совсем не подходило к звучанию и нашему имиджу. После 'Get Down and Get With It' это неподходящее название. Тут подошла идея отразить в названии наш диалект. Мы вспомнили манеру небрежных молодежных надписей на туалетах Средней Англии. После нескольких вариантов остановились на 'Coz I Luv You'. Слезливость исчезла, появился характер. Чес был в восторге. Он гарантировал достижения первых позиции чартов вплоть до №1. Чёрт! Через две недели после выпуска так и случилось. Мы улетели на Луну! Тогда чарты выходили по вторникам. Сделав телефонный звонок, вы могли узнать свою позицию. Я помню, что находился дома, когда Чес позвонил мне и сказал: «Вы сделали это! Я обещал вам №1- получите!». Я испытал неописуемое чувство, ведь это то, для чего мы упорно работали годами. Если некоторые группы говорят, что они не стремятся к №1, не верьте им, особенно если это длится столько, сколько в первой позиции продержались мы. Я и Джим нашли верную комбинацию. Теперь, как команда, мы знали, как писать хиты. С тех пор мы с Джимом писали вместе. Все радиостанции крутили 'Coz I Luv You' без перерыва. Вещь имела характер. Поп-мотив с запоминающейся мелодией. Вокал и скрипка выделяли её в особый ряд. Было продано полмиллиона пластинок за две недели. Пресса атаковала каждый день. Через день после взлета на №1 мы приехали в Лондон на Top Of The Pops. Мы были очень взволнованы и едва обменялись словом друг с другом. Неделей раньше мы уже здесь выступали, но тогда нашей позицией был №2, а теперь всё происходило по-другому. Песня-убийца выбила с первой позиции классический хит Рода Стюарта 'Maggie May', который удерживался целую неделю и, как всем казалось, останется на вершине целую вечность. Я тогда думал: «Мой бог! Выбили Рода Стюарта, невероятно!». На следующей день после выступления в студии Top Of The Pops, записывающая компания прислала несколько ящиков шампанского. Мы праздновали в костюмерной, и я пригласил другие группы присоединиться к нам. Это продолжалось на каждом шоу, которые мы играли. Выступление в Top Of The Pops начало работать, как таран. Продюсеры любили нас, потому что мы наполняли до отказа залы, другие артисты и сотрудники студий любили нас, потому что в нашей костюмерной всегда можно было выпить и вход был открыт для всех. Выступление в Top Of The Pops позволило осознать отличие в поведении от других команд. Мы радовались сами и делились радостью с другими, не задирая нос, какой бы величины хит мы не выпустили. Некоторые артисты вели себя заносчиво, как звезды, даже вне пределов сцены. Они не позволяли заходить к себе в гримерки, ограничивая круг общения. Нам это не нравилось. Мы хотели веселья и шуток и всегда принимали столько людей, сколько возможно. Став известными, мы не изменили характера Slade и всегда были просты и открыты для веселья так долго, как долго существовал Slade. В ранних 70-х существовало два типа групп. Одни продавали синглы. Другие - альбомы. Группы, выпускающие синглы, считались поп-группами. Их аудиторию преимущественно составляли молодые девушки, которые приходили на концерты, чтобы увидеть своих идолов, покричать и поплакать. Даже на концертах The Beatles девушек было больше, чем парней. Когда я слушал концерт The Beatles в Бирмингемском Ипподроме, я не мог толком различить ни одной песни из-за истерического крика. Когда |
