Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 0.74 Mb.
|
Роль СМИ в формировании образа России и Украины в общественном мнении двух стран Средства массовой информации вносят свой вклад в формирование образа России и Украины, нередко обостряя или искажая проблемы, возникающие в двусторонних отношениях. В последние годы все более заметную роль в этом процессе играет телевидение. И.А. Снежкова, Н.П. Москаленко и Е.Ю. Чебанюк, касаясь роли телевидения в формировании образа России и Украины, отмечают, что «43% русских респондентов ответили, что российское телевидение создает отрицательный образ России; только 34% видят в телевизионной информации положительный образ страны. Опросы российских студентов показали, что для 54% из них «Украина подается в российских СМИ в негативном ключе, и только 18% согласились с ее положительным образом» (76, с. 88). В то же время 38% украинских студентов «согласились с преподнесением положительного образа Украины на собственном телевидении и 48% считают, что преобладает негативный образ страны на родном ТВ». По мнению 37% украинских респондентов Россия рассматривается в положительном ключе, а 30% воспринимают ее негативно (там же). Доктор психологических наук Л.В. Матвеева отмечает, что «объективный анализ содержания национальных информационных потоков позволяет сделать вывод о кризисе самоидентичности на уровне национального самосознания». По ее мнению в индивидуальном сознании россиян и жителей бывших советских республик «Россия представлена как распавшаяся империя, больно ударившая каждого связанного с ней теми или иными узами – кровными, деловыми, культурными или военными» (48, с. 126). К важным особенностям образа России она относит прежде всего «его многоликость и изменчивость: «Россия на перепутье», и все чаще актуализируется в информационном пространстве один из символов России – птица феникс, возрождающаяся из пепла» (там же, с. 128). Применяя метод структурированного интервью, Л.В. Матвеева исследует образ России в картине мира в представлении элиты – руководителей СМИ, членов Совета Федерации и дипломатических работников. «Оценивая образ России в телевизионной коммуникации, представители элит описали, - указывает она, - три сценария: - Россия остается «великой державой» и равноправным партнером «Большой восьмерки» крупнейших индустриальных держав (работники ТВ – 70%, представители власти – 35%, дипломаты – 35%); - Россия стала «аутсайдером» в международных делах (работники ТВ – 0%, представители власти – 25%, дипломаты – 5%); - Россия становится все более «влиятельным игроком на международной арене» (работники ТВ – 30%, представители власти – 40%, дипломаты – 60 %)» (там же, с. 132-133). Однако собственные оценки респондентов роли России в мире заметно отличаются от ее экранного образа. Так, 70% опрошенных телевизионных работников полагают, что Россия становится все более «влиятельным игроком на международной арене». В то же время 10% считают, что она сохранила статус «великой державы», а 20% видят ее «аутсайдером» в международных делах. При этом 50% представителей власти считают Россию «великой державой», 20% - «аутсайдером» и 30% - достаточно «влиятельным игроком на международной арене» (там же, с. 133). Особое место занимает образ России в представлении дипломатов. Так, «80% из них считают, что Россия стала «аутсайдером» в международных делах, и 20% - что Россия становится «влиятельным игроком на международной арене» (там же). В целом Л.В. Матвеева отмечает, что «экранный» образ России не соответствует представлениям о России тележурналистов, которые и создают этот образ, а также представителей власти и дипломатов (там же). По мнению студентов, Россия представлена в современных СМИ как «страна противоречивая, страна контрастов» (там же, с. 134). Данные о России и Украине, получаемые из СМИ на 80% являются, как считает О. Горбунов, пропагандой, на 10% - просто ложью, и лишь 10% материалов содержат правдивую информацию (18). Он, в частности, подчеркивает, что за последние пять лет Россия и Украина «так усердно старались высмеять и оболгать друг друга, что большинство россиян и украинцев мыслят друг о друге исключительно стереотипами, причем часто - негативными» (там же). Российское телевидение, фильтруя новости из Украины и целенаправленно высмеивая украинцев и их политическую систему, способствует, отмечает он, формированию такого мнения: «все украинцы ненавидят в душе Россию, а их государство – фикция, насмешка» (там же). Украинские СМИ во многом напоминают, считает он, российские. Хотя отсутствие на Украине единого представления о России накладывает свой отпечаток. Так, например, российское предложение об объединении «Газпрома» и «Нафтогаза» интерпретируется в различных регионах страны по-разному. На Западе Украины большинство населения «воспримут, - указывает О. Горбунов, - это как нападение на украинскую независимость, в Центре – будут подозревать Россию в попытке поглощения украинского «газового гиганта», на Востоке и Юге отнесутся к этому одобрительно, «в Крыму и на Донбассе будут еще недовольны тем, что Россия неактивно «входит» на Украину» (там же). Трудно не согласиться с утверждением О. Горбунова о том, что «большинство украинцев – это колеблющиеся, - они не являются «бандеровцами» и в то же время далеки от огульного русофильства» (там же). В значительной мере имеют провокационный характер и некоторые вопросы представителей СМИ, задаваемые отдельным политическим деятелям Украины. Так, например, депутату Верховной рады Крыма и руководителю фракции «Курултай-Рух» Р. Ильясову был задан вопрос: «...Предположим, что Крым станет отделяться от Украины и попытается реинтегрироваться в Россию, на чьей стороне будет крымско-татарский народ?» (36, с. 5). На что крымский депутат ответил: «Имперский настрой России, особенно после недавних событий на Кавказе, пугает малые народы» (там же). Сигналы о поддержке русофобов и фашистских пособников, инициаторами чего часто становятся руководители отдельных областей Украины, поступают регулярно от представителей русских общин. Однако не все средства массовой информации адекватно реагируют на них. И даже посольство РФ в Украине не всегда оказывало необходимую помощь русским общинам, которые не в состоянии самостоятельно противостоять «оранжевым» национал-патриотам. Так, например, 22 августа 2008 г. городской Совет Полтавы принял решение установить на Соборной площади города памятник гетману Мазепе, являющимся для многих украинцев и россиян предателем, приурочив его к 300-летнему юбилею Полтавской битвы. Инициатором данной акции стал Оргкомитет по отмечанию юбилея Полтавской битвы, с которым «российские дипломатические структуры поддерживали и продолжают поддерживать, - пишет заместитель председателя Русской общины Полтавской области Н. Яременко, - тесные связи, подписывают с ними меморандумы о сотрудничестве, при этом абсолютно игнорируя русские организации Полтавы, общественный комитет «Полтава-300», наши предупреждения и мнения» (47). Возмущение вызвало и то, что на встречу посла РФ В.С. Черномырдина с руководством Полтавской области, посвященную вопросам финансирования со стороны России 300-летия Полтавской битвы и 200-летия Н.В. Гоголя, не были приглашены представители организаций российских соотечественников. «И когда российская сторона игнорирует русские организации или «стыдится» встречаться с ними, это наносит ущерб престижу России», – справедливо отмечает Н. Яременко (там же). Осенью 2008 г. на Украине нагнеталась обстановка в связи с очередным политическим кризисом и возможными досрочными парламентскими выборами. Без попыток использования негативного образа России и здесь не обошлось. Так, в Заявлении пропрезидентской партии «Наша Украина» несколько раз упоминались в негативном плане термины “Кремль” и “Москва”. Причем это было представлено как предупреждение, что «именно Россия может выступить в роли мобилизующего избирателей “внешнего врага” для украинских пропрезидентских партий» (93). И не последнюю роль играют в этом процессе средства массовой информации. Касаясь политики украинского руководства в отношении русскоязычного населения, главный редактор газеты «Крымская правда» К. Бахарев указывает, что этнические русские составляют сейчас 60 % населения Крыма и «власти пытаются русское население маргинализировать и люмпенизировать, чтобы исключить из политического процесса» (35, с. 7). Материалы часто острого, а иногда и провокационного характера регулярно размещаются на отдельных сайтах Интернета, транслируются на каналах телевидения и радио, публикуются в периодической печати. В России также имеются политические силы, заинтересованные в нагнетании напряжения на Украине. Примером этого является выступление в сентябре 2008 г. на телеканале «Украина» лидера ЛДПР В. Жириновского, который заявил о том, что «если украинские власти начнут физическое уничтожение русского населения или репрессии против него, Россия имеет право осуществить вооруженное вторжение на территорию соседнего государства» (17). В комментарии российской прессы справедливо указано, что «заявление лидера ЛДПР выглядит провокационно, в нем явно прослеживается попытка расколоть украинское общество» (там же). Очевидно, прав заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа С. Маркедонов, указывая, что определенные политические силы на Украине приглашают выступать В. Жириновского «на телевидение, потому что им нужна истерика как жанр, чтобы говорить: вот, смотрите, это Россия» (там же). Таким образом, разнообразные средства массовой информации (радио и телевидение, газеты, отдельные сайты и электронные издания Интернета) как в России, так и на Украине оказывают существенное влияние на формирование образа двух стран особенно в периоды обострения двусторонних отношений и предвыборных кампаний. К сожалению, некоторые выступления и публикации являются заказными и носят политический характер. В них откровенно допускается фальсификация, искажение фактов и событий, что наносит существенный вред взаимовыгодному двустороннему сотрудничеству. Российские и украинские исследователи о проблемах формирования образа России и Украины Современные российские и украинские исследователи неоднозначно относятся к сложившейся ситуации в постсоветской Украине и в зависимости от их политических пристрастий вносят свой вклад в создание положительного или негативного образа России. Проблемам формирования образа России в Украине посвящены работы Н. Амельченко, О. Горбунова, В. Дергачева, С.С. Жильцова, Д.Н. Замятина, С.В. Кульчицкого, А.И. Миллера, В. Мироненко, Б.О. Парахонского, А. Портнова, Ю.И. Суровцева, А. Чубарьяна, С. Ширина и др. Они нашли также отражение в многочисленных исследованиях общего характера, среди которых особое место занимают работы, подготовленные известными российскими и украинскими учеными. Директор и председатель научного совета Московского Центра Карнеги Д. Тренин отмечает, что «перестав быть империей и сверхдержавой, Москва сумела утвердиться в глобализованном мире в качестве важного игрока второго эшелона». По его мнению, изменился и смысл великой державы. Поэтому лидеры России «меньше делают акцент на контроль над другими странами, сосредоточиваясь на том, чтобы самим не оказаться в подчинении у какого-либо гегемона, и прежде всего у двух ведущих держав XXI в. – Соединенных Штатов Америки и Китайской Народной Республики» (82, с. 11). В последние годы заметно изменился имидж России даже в представлениях ее недавних друзей. «Постсоветская Россия в глазах многих китайцев выглядит, - подчеркивает он, - откровенно непривлекательной: они считают ее дезорганизованной, отсталой и нецивилизованной страной» (там же, с. 37). Российский политолог Ю.И. Суровцев еще в 2000 г. справедливо заметил, что образ России на Украине в начале XXI в. «будет зависеть, по крайней мере, от того, насколько гармоничный баланс связей с Западом и Россией найдет внешняя политика Украины; от того, насколько успешно будут разрешаться внутриэкономические и внутриполитические проблемы, острота которых ныне дестабилизирует ситуацию; от того, конечно, какую политику выработает и будет проводить “путинская” Россия, не поступаясь своими интересами, но понимая и уважая интересы Украины» (79, с. 166). Анализируя последствия «оранжевой революции» для Украины, доктор политических наук С.С. Жильцов касается и проблем ее взаимоотношений с Россией, а также влияния на них и на украинское общественное мнение внешних факторов. «Кампания Запада против России и лично Владимира Путина началась не сегодня и закончится, - пишет он, - не завтра» (24, с. 237). Особую роль в этом играют США, стратегия которых состоит в том, чтобы «превратить Украину в буфер между Россией и Европой», а также изменить систему трубопроводов, отгородив «Россию от наиболее перспективных нефтегазовых ресурсов» (там же, с. 239). Основываясь на известном высказывании З. Бжезинского («Россия без Украины – просто страна, с Украиной – империя»), автор считает, что главной задачей для США является «не допустить соединения усилий России и Украины», а для значительной части американской политической элиты желательно «было бы использовать Украину против России» (там же, с. 242-243). Касаясь антироссийских высказываний некоторых политических деятелей Украины, автор полагает, что они не столько отражают «их прозападный настрой», а лишь свидетельствуют о том, что «Россия по-прежнему слабо использует механизмы отстаивания собственных внешнеполитических интересов» (там же, с. 244). В то же время он отмечает существенные изменения, произошедшие в антироссийской риторике в областях Западной Украины. Они заключаются в том, что вместо надписей на заборах («убей москаля», «хороший москаль – мертвый москаль» и др.) аналогичные «призывы переместились на более высокий уровень – в прессу» там же, с. 245). Статья «Образ России и Украины в контексте геополитических изменений», подготовленная российско-украинским коллективом авторов, основана на материалах опроса студентов двух стран в возрасте 17-21 года. В Москве опрашивались русские студенты пяти вузов: Российского государственного гуманитарного университета, Государственного института управления, Института финансового менеджмента, Государственного университета гуманитарных наук, Московского государственного университета дизайна и технологий. На Украине опрос осуществлялся в вузах четырех городов: в Киеве (Киево-Могилянская академия, Государственный университет театра, кино и телевидения, Национальный медицинский университет); в Севастополе (Черноморский филиал МГУ); в Феодосии (Феодосийская финансовая академия); во Львове (Львовский университет) (76, с. 76). Касаясь представлений русской и украинской молодежи о наиболее целесообразной для России и Украины форме государственности, авторы отмечают, что по результатам опросов большинство русских выступает за единое государство в содружестве России, Белоруссии и республик бывшего СССР (48%). По мнению украинских студентов, Украина должна быть независимым государством (52%) или находиться в составе Евросоюза (30%). Исключение составляют студенты Крыма, 55% которых считают, что Украина должна присоединиться к России (там же, с. 82-83). Большой интерес представляет и вопрос об оценке молодежью двух стран двусторонних отношений. Авторы указывают, что русские студенты относятся к Украине в целом положительно (56%). «Большинство студентов-украинцев, живущих в Западной и Центральной Украине, относится к России в основном плохо» (49%). В то же время 64% крымских студентов продемонстрировали хорошее отношение к России (там же, с. 83). Что касается влияния политики Евросоюза и США на Россию и Украину, то русские студенты считают, что «Запад и Соединенные Штаты стремятся «убрать» Россию как основного игрока с постсоветского пространства, ограничить ее влияние на бывшие республики СССР» (там же). Украинские же студенты полагают, что отход Украины «от России выгоден европейцам, поскольку это ослабит Россию и укрепит Евросоюз» (там же). «Результаты опроса показывают, что русские студенты «ощущают» в большей мере, чем украинцы, недружественную политику со стороны Соединенных Штатов Америки и Европейского Союза» (там же). Российский исследователь О. Горбунов предлагает избавиться от некоторых негативных стереотипов, от так называемых «прямолинейных» защитников, которые лишь ухудшают имидж России, выставляя россиян пещерными и тупыми «империалистами». «Для того чтобы украинцы и россияне чувствовали себя реально братскими народами, нужно ориентироваться, - пишет он, - на принципиально новые методы работы, на смену переговорщиков и представителей сторон» (18). В связи с этим О. Горбунов предлагает решить следующие задачи: 1) Открыть границу России и Украины по аналогии с российско-белорусской и ввести возможность свободного ее пересечения. Это позволит украинской молодежи «не толпиться перед посольствами западных стран часто с безнадежным желанием получить визу, а поехать в ведущие вузы России». 2) Осуществить «обновление политиков, политологов и журналистов, создающих информ-контент об Украине в России и о России в Украине». При этом необходимо заменить поколение, воспитанное в годы противостояния, на «поколение примирения», которое пока безрезультатно ищет «выхода на российские и украинские площадки, ныне оккупированные «старыми политологами»». 3) Необходимо также расширить межвузовское сотрудничество для реального сближения молодежи, так как многие российские студенты из областей, граничащих с Украиной, «часто не знают о перспективе обучения на Украине». Недостаточной информацией о российских вузах обладает и украинская молодежь (там же). Насколько прав О. Горбунов, говоря об ограниченных информационных возможностях молодежи двух стран в условиях повсеместного развития новейших информационных технологий и Интернета, трудно судить. Может быть, его предложения и будут актуальны для отдаленных уголков двух стран, куда по каким-то причинам еще не дошла глобальная информационная сеть. Украинский исследователь С.В. Кульчицкий считает, что именно Россия оказала определяющее влияние на то, что в мае 2002 г. приоритетом во внешней политике Украины стала Европа. Он это связывает с подписанием в Москве президентами США и РФ Договора о взаимном сокращении наступательных ядерных вооружений и Декларации о новых стратегических отношениях, а также с тем, что на встрече министров иностранных дел НАТО и России в Рейкьявике (Исландия) было провозглашено намерение о создании совета двадцати (19 стран-членов НАТО и Россия). Не являясь членом НАТО, «Россия де-факто стала, - по его мнению, - одним из влиятельнейших членов системы коллективной безопасности, которую сформировал Североатлантический альянс» (37, с. 129). На самом деле С.В. Кульчицкий сильно лукавит, подчеркивая, что такая политика России способствовала тому, что 23 мая 2002 г. состоялось «историческое заседание Совета национальной безопасности и обороны с участием Президента Украины», на котором было принято решение о начале процесса, «конечной целью которого является присоединение к НАТО» (там же). Следует отметить, что подобные тенденции во внешней политике Украины под давлением националистических сил начали формироваться еще в 90-е годы прошлого столетия. Украинское общественное мнение ориентировано в основном, как полагает С.В. Кульчицкий, на интеграцию в Европу, так как «пример европейских социальных держав, которые в советское время назывались капиталистическими, в равной степени привлекателен для граждан Украины и России» (38, с. 269). Однако он предупреждает, что политические силы современной России стремятся возродить сверхдержаву. Поэтому они не нуждаются ни в НАТО, ни в ЕС. «И в имперское, и в советское время Россия осуществляла вестернизацию только для того, чтобы оставаться мировой империей», - подчеркивает автор. В постсоветский период Россия преследует, считает он, ту же цель (там же, с. 270). С.В. Кульчицкий отмечает также, что интеграционное давление России на Украину после возникновения идеи ЕЭП «стало просто неудержимым». Учитывая, что главной целью Единого экономического пространства является установление экономического союза России, Украины, Беларуси и Казахстана с использованием единой валюты, условия такого союза автоматически уничтожают «евроатлантическую перспективу для Украины» (там же). Такие не всегда аргументированные утверждения С.В. Кульчицкого способствуют не только приданию внешнеполитическому курсу РФ экспансионистского характера, обвинению соседнего государства в сохранении «имперских устремлений», но и формированию враждебного образа России на Украине. Б.О.Парахонский (Национальный институт проблем международной безопасности, г. Киев) пытается учитывать в своих рассуждениях и последствия не всегда продуманной политики украинских властей. Он полагает, что «Украина еще не имеет реальных и надежных партнеров», так как стратегическое партнерство предусматривает «высокую степень взаимозаинтересованности как в геоэкономическом, так и в геостратегическом ракурсах» (66, с. 138). Поэтому для Украины «возможны такие линии поведения государства, как политика интеграции в европейские структуры, усиление стратегического сотрудничества с США, развитие равноправного партнерства с РФ». Однако, понимая, что совместить несовместимое невозможно, он предупреждает об опасности бесконтрольной интеграции Украины в Европу. В таком случае, по его мнению, «можно ожидать неприятной для развития украинской нации экономической и психологической экспансии со стороны Запада», что может привести к угрозе «превращения Украины в сырьевой придаток Европы». Из чего следует, что процесс «вхождения Украины в Европу и мировую цивилизацию должен быть контролируемым и опираться на обоснованную и последовательную концепцию» (там же, с. 139). Рассматривая вопросы развития отношений с Россией, Б.О. Парахонский вынужден признать, что «Украина, не имея четкой стратегии поведения в отношениях с РФ, много теряет вследствие того, что является непредсказуемой страной, которая действует без учета своих стратегических приоритетов и на которую в связи с этим можно оказывать внешнее давление несмотря на ее интересы» (там же, с. 141). Кроме того, он подвергает критике руководство своей страны, которое вместо заботы об экономической привлекательности Украины «ставит державу в позицию просителя или дешевого газа и нефти, или иностранных инвестиций и других форм помощи». Большой ущерб международному авторитету Украины наносит, по его мнению, и «ложь в международных отношениях, поскольку это является признаком слабости и неуверенности в своих силах» (там же). Исходя из этого «Украине в дальнейшем трудно рассчитывать лишь на «дружеские контакты» с РФ, а явное ослабление давления со стороны России будет происходить, указывает он, лишь при условии достаточно искренних действий со стороны Украины в области геополитики, в частности: в военно-политической сфере и в экономических отношениях» (там же). Интеграция Украины с бывшими союзными республиками СССР может стать, как отмечает Б.О. Парахонский, для нее «третьим Переяславом». Этот термин он относит к разным моделям включения Украины в российское геополитическое пространство. «Первым Переяславом» Б.О. Парахонский называет присоединение Украины к России в 1654 г., «вторым Переяславом» – вхождение украинского государства в состав СССР в 1922 г., «третьим Переяславом» – «новую модель включения Украины в состав евразийского образования под неоспоримым доминированием Москвы» (там же, с. 144). Указывая, что Украина может связывать свое будущее только с Европейским сообществом, Б.О. Парахонский тем не менее вынужден признать, что её «пока что не воспринимают как часть европейского мира» и так будет до тех пор, пока она «не будет включена европейцами в систему стратегического прогнозирования собственного будущего» (67, с. 254). Отмечая укрепление отношений России с западноевропейскими государствами и странами СНГ, автор подчеркивает, что «Украина должна уберечь себя от потенциального возрастания “российского влияния”, а также от конъюнктурных изменений в системе отношений США – НАТО – Россия». Учитывая это, он рекомендует ускорить «продвижение Украины в европейском направлении», используя путь «через НАТО в ЕС», который поможет ей «быстро подготовиться и к вступлению в Евросоюз». Так как расширение НАТО, в отличие от расширения ЕС, является, по словам автора, процессом политическим, шансы Украины «уже в ближайшие годы присоединиться к Альянсу являются достаточно реальными» (там же, с. 255). Однако, как показали прошедшие после его предсказаний восемь лет, Украина в этом направлении не продвинулась ни на шаг. Г.В. Касьянов (Институт истории Украины НАН Украины) отмечает, что после победы «оранжевой революции» во внешней политике страны обозначились две тенденции: 1) «стремительное “похолодание” в отношениях с Россией»; 2) «новая волна интеграционного давления на Европейский Союз со стороны властной элиты Украины» (33, с. 386). Реализация этих тенденций в международной политике Украины завершилась, по мнению автора, неудачно: «Сближение с Западом было чисто символичным, в то же время ухудшение отношений с Россией – абсолютно реальным» (там же, с. 394). Г.В. Касьянов считает, что для «оранжевого» руководства Украины Запад выступает в образе «Доброго», а Россия – «Злого» (там же). Касаясь проблемы европейской культурной традиции, в соответствии с которой Европа является особым цивилизованным обществом «для восточноевропейских интеллектуалов», украинский исследователь А. Гриценко отмечает, что «для них антитезой Европы стал не отечественный консервативный элитизм или “старомодный” национализм, а то, что, по их мнению, разделило их с Европой, к которой они испокон века принадлежали, то есть полуазиатская, варварская, большевистская и постбольшевистская Россия» (19, с. 78). Таким образом А. Гриценко обобщает не только отдельные историко-географические аспекты негативного образа России, но и обвиняет ее в том, что она препятствует Украине осуществить свой европейский выбор. О. Пахлёвска считает, что Россия по-прежнему продолжает «существовать как империя», а ближайшим «соседом России, который ощущает на себе тяжесть этих гангренозных имперских амбиций, является Украина» (68, с. 89). В связи с этим она предлагает «оторвать “украинскую идею” от “российской”, прекратить эту патологическую зависимость первой от второй» с тем, чтобы “украинская идея” в общественном сознании населения была сформирована «как своеобразный, но комплектующий сегмент “идеи европейской”, а не исключительно антипод “российской идеи”» (там же). Касаясь попыток отдельных политических сил на Украине использовать Россию как врага, В. Мироненко отмечает, что «активная эксплуатация негативного образа России, выборочная политическая актуализация некоторых исторических событий могли быть пусть не оправданы, но хотя бы поняты на начальной стадии государственного строительства в Украине», однако «в среднесрочной и долгосрочной перспективе такая тактика представлялась мне совершенно контрпродуктивной» (56, с. 303). Примером оголтелой русофобии является книга академика Высшей школы Украины В. Лызанчука «Всегда помни: ты – украинец!» (44). Следует обратить внимание на названия разделов данной книги: «Стоголосо звени, родной язык!»; «Меньше украинского языка – меньше Украины»; «Нам всем пора для Украины жить!»; «Опомнитесь, матери российских солдат!»; «Работаем не для чужестранца...»; «Вырываемся из духовного рабства московской мысли!» и т.п. Они носят крайне националистический и русофобский характер. Автор считает, что многие «украинцы стали жертвой деформированного общественного развития, направленного сталинской командно-административной ордой на полное нивелирование самобытности народов» (там же, с. 28). И в настоящее время они «еще находятся, - пишет он, - под влиянием красно-коричневых лиходеев, промосковских интеграторов, зажравшихся бездарей-чиновников, которые, прикрываясь красноречивыми пропагандистскими мифологемами о социальной защите трудящихся, интернациональном единстве, вечной дружбе и исторической общности восточнославянских народов, защите прав человека, целенаправленно тормозят развитие национального просвещения, культуры, экономики, расширение функционирования украинского языка, т.е. построение Украинской державы» (там же, с. 238-239). Среди работ, посвященных анализу языковой политики, встречаются исследования в значительной мере лишенные идеологической и политической составляющих. К таким необходимо отнести сборник статей «Языковая политика и языковая ситуация в Украине: Анализ и рекомендации» (57), подготовленный в рамках программы INTAS учеными Украины, Австрии и Великобритании. В нем на основе анализа нормативно-правовых актов Украины и международных организаций, опросов и других материалов рассматриваются основные аспекты современной языковой политики, выявляются проблемы и даются рекомендации по ее совершенствованию. Особого внимания заслуживает следующая рекомендация: «Каждый регион, где доля лиц с русским (или другим негосударственным) языком как родным составляет не ниже 50 %, самостоятельно устанавливает процент программ на русском (или ином негосударственном) языке на региональном теле- и радиовещании» (там же, с. 337). При этом должно быть четко установлено, что «квота не может превышать процент этого языка как родного, зафиксированный в последней переписи населения» (там же). Кроме того, рекомендуется практиковать в учебных заведениях Украины «отдельное и сопоставимое преподавание украинского и русского языков, которое должно основываться на соответствующих методиках» (там же). Необходимо отметить, что в законе «Об основах государственной языковой политики», подписанном президентом Украины 8 августа 2012 г., нашли отражение многие рекомендации авторитетных ученых. Тем не менее не удалось избежать многотысячных демонстраций в отдельных регионах страны, в результате чего В. Янукович поручил Кабинету министров образовать рабочую группу с привлечением общественности, известных деятелей образования, науки и искусства, ведущих специалистов по языковым вопросам для разработки и внесения системных предложений по усовершенствованию законодательства о порядке использования языков в Украине. В преддверии парламентских выборов, которые назначены на 28 октября 2012 г., политический подтекст данного поручения президента Украины очевиден. А. Портнов (Институт европейских исследований НАН Украины) отмечает, что образованное «вследствие дезинтеграционных процессов конца 1980-х – начала 1990-х гг. государство Украина, де-юре и де-факто наследница УССР, сразу же столкнулась с проблемой исторической легитимности». Это привнесло еще большую остроту в обсуждение проблемы политического будущего страны в связи с тем, что «государство не прошло через смену элит» (73, с. 95). Автор считает, что «неопределенность» в обращении политической элиты Украины с большинством «базовых исторических вопросов» определила «принципиальное отличие украинской трансформации от трансформации западных соседей Украины, ныне членов Евросоюза: Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии». К таким вопросам он относит реабилитацию ОУН-УПА, объявление искусственного голода 1932-1933 гг. геноцидом украинского народа, осуждение коммунистической идеологии и политики СССР. «Отсутствие правовой экспертизы и юридического вердикта по поводу прошлого отражают, - подчеркивает он, - описанную выше более или менее осознанную властями линию на сохранение неопределенности как способа избежания общественного конфликта» (там же, с. 137). Угроза возможного распада Украины вызывает особую озабоченность у профессора Одесского университета им. И. Мечникова В. Дергачева. Он считает, что Россия и Украина должны добиться взаимопонимания. Тем не менее он не верит в их воссоединение на федеративной основе в первую очередь «из-за раздвоенности украинского самосознания». Украина, сыгравшая роль «пятой колонны» Запада, стала, пишет он, родиной «мыльных» проектов «дезинтеграции геоэкономического пространства Восточной Европы (ГУАМ, энергетические и другие коридоры)» (21, с. 110). Среди других причин, которые могут препятствовать вступлению Украины в Евросоюз, В. Дергачев выделяет следующие территориальные проблемы с соседними государствами: «украинско-румынская (острова Змеиный и черноморского шельфа), украинско-российская (Азовского моря и Керченского пролива), украинско-молдавская (Днестровская ГЭС и др.)» (там же, с. 109). Кроме того, новое поколение российской политической элиты, «лишенное чувства ностальгии к славянской дружбе», рассматривает, считает он, «Украину как страну, которая подворовывает российские материальные и интеллектуальные ресурсы и одновременно осуществляет недружественную политику в отношении русского языка и культуры» (там же). Касаясь появившихся в российских и западных средствах массовой информации публикаций о том, что ЕС и НАТО нужна лишь «украинская Украина», а России – «русская Украина», В. Дергачев называет это заблуждением, так как парламентские выборы 2006 г. разделили страну на три части. К ним он относит: Украину «истинных украинцев» (Галичину), занимающую площадь в 50 тыс. кв. км с населением 4,7 млн. человек; «украинскую Украину» – 280 тыс. кв. км и 18 млн. жителей; «русскую Украину» – свыше 260 тыс. кв. км и 23 млн. жителей (там же, с. 111.). В то же время В. Дергачев предостерегает государственных деятелей и политиков от соблазна «впасть в самодовольство, повторяя, что “дюже гарна” Украина – пуп земли, здесь расположен географический центр Европы и “последний оплот честной демократии” на постсоветском пространстве» (там же, с. 113). Он справедливо считает, что «Украина, несомненно, обладает высоким потенциалом созидательной энергии народа, и искусство политиков заключается в том, чтобы от самолюбования перейти к созданию цивилизованной формы гражданского общества» (там же). Президент Киевского международного института социологии В. Хмелько рассматривает проблемы отношения граждан Украины к ее вступлению в Евросоюз и НАТО. Социологические опросы, проведенные накануне парламентских выборов 2006 г. в Центрально-Западной и Юго-Восточной частях Украины, показали, отмечает он, что в этих «двух частях Украины (в каждой из которых, кстати, проживает примерно половина населения: 52 % - в Центрально-Западной, 48 % - в Юго-Восточной), соотношения сторонников и противников вступления в Евросоюз оказались противоположными – в Центрально-Западной части заметно больше сторонников, чем противников (44 % против 23 %), а в Юго-Восточной – противников больше, чем сторонников (56 % против 22 %)» (89, с. 77). Что касается вопроса о вступлении Украины в НАТО, то баланс сторонников и противников в сравнении с отношением к Евросоюзу существенно отличается, пишет В. Хмелько. Так, например, «если в Центрально-Западной части сторонников вступления в НАТО меньше, чем противников, всего на 16 % (23 % против 39 %), то в Юго-Восточной – на 70 % (7 % против 77 %)» (там же, с. 83). В целом же среди населения Украины противников вступления страны и в ЕС, и НАТО, больше чем сторонников. Однако они представлены, как отмечает В. Хмелько, «в существенно разных пропорциях: в Евросоюз – в соотношении 39 % против 33 %, а в НАТО – 57 % против 16 %» (там же, с. 86). Кроме того, социологические опросы показали, что «именно для жителей Юго-Восточной Украины, русскоязычных и этнических русских присоединение Украины к союзу России и Беларуси представляется гораздо более приемлемой альтернативой, чем евроатлантическая интеграция нашей страны» (там же, с. 87). В работе профессора Н. Амельченко (Национальный университет «Киево-Могилянская академия») отмечается, что в период «президентских (2004 г.) и парламентских (2006 г.) выборов для политической мобилизации масс широко использовался образ России как дружественной страны, цивилизационно и культурно родственной Украине, экономическое сотрудничество с которой является гарантом экономической и политической независимости Украины (Партия регионов, коммунисты), как оплота славянского единства и братства, защитницы славянской цивилизации и культуры от агрессивных намерений НАТО и США (прогрессивные социалисты), союзника в борьбе с мировым империализмом, который стремится превратить Украину в колонию США и Европы (коммунисты и прогрессивные социалисты)» (1, с. 207). Хотя в экономике и властных структурах Украины представители Востока и Юга страны занимают, пишет автор, значительные позиции, «позитивный образ России так и не стал господствующим в информационном пространстве» (там же). И главную причину Н. Амельченко видит в том, что в то время пока прагматичные политики занимаются решением хозяйственных вопросов, «масс-медиа и учебники продолжают воспроизводить примордиалистский образ нации и национальной истории, в которой Россия воображается как главный враг украинской независимости» (там же, с. 208). Статья украинских ученых О. Балакиревой, Р. Левина и Д. Дмитрука (Институт экономики и прогнозирования НАН Украины) посвящена изучению общественного мнения по вопросу интеграции Украины в Единое экономическое пространство (ЕЭП) с участием Белоруссии, Казахстана и России. Исследуя нормативно-правовую базу, они пришли к выводу, что «на законодательном уровне определена важная стратегическая составляющая интеграции Украины в мировую экономику – интеграция в ЕЭП при одновременном соблюдении условий, позволяющих ей интегрироваться в ЕС» (2, с. 109). Рассматривая мнения экспертов, они считают, что «в определенных пределах и именно на нынешнем этапе социально-экономической трансформации оптимальную перспективу развития страны задает стратегия объединения обоих интеграционных направлений (ЕЭП и ЕС) при условии соблюдения выгодного для Украины баланса интересов; указанные векторы экономической интеграции – не взаимоисключающие» (там же, с. 111). Однако авторы понимают, что интеграция Украины в ЕЭП ограничивается такими внешнеполитическими факторами, как необходимость достижения «консенсуса интересов России и Украины», а также проведения «политики выстраивания международных отношений по линиям Украина – США, Украина – ЕС, Россия – США и Россия – ЕС» (там же). В связи с этим и возник вопрос о возможном присоединении Украины к «восточнославянскому блоку России и Белоруссии». Социологический опрос, проведенный Институтом социологии НАН Украины в 2005 г. показал, отмечают авторы, что «54 % населения Украины одобрили идею присоединения к союзу России и Белоруссии», в то же время 47 % поддержали «идею вступления Украины в ЕС» (там же, с. 112). Такие результаты опроса приводят, считают авторы, «к предположению, что в коллективном сознании формируется восприятие этих интеграционных векторов как альтернативных» (там же, с. 113). Если же сравнивать результаты данного опроса с опросом, проведенным в феврале 2004 г., то наблюдается значительное увеличение сторонников ЕЭП (с 26 % до 46 %) и некоторое снижение числа сторонников ЕС (с 27 % до 23 %). «Подобное изменение можно расценивать, - пишут авторы, - как аргумент в пользу того, что активизация усилий государства по реализации стратегии «ЕЭП на условиях ЗСТ и ВТО» в данное время будет положительно воспринята значительной частью украинского общества» (там же, с. 117). Однако уже после парламентских выборов, состоявшихся 26 марта 2006 г., вопрос о вступлении Украины в ЕС поддержали 67 % респондентов в западной части страны, 57 % - в ее центральной части, 39 % - в восточных областях и только 29 % - на юге страны. А приоритетными направлениями украинской внешней политики респонденты считают сотрудничество с Россией (46 %), с государствами ЕС (30 %), со странами СНГ (9 %). При этом большинство (61 %) высказалось против вступления Украины в НАТО (там же, с. 122). Тем не менее, из результатов опросов экспертов следует, что «идея экономического сотрудничества на постсоветском пространстве воспринимается как часть российской геополитики, больше декларативной, чем воплощенной в реальные интеграционные процессы, страдающей отсутствием взвешенного анализа и понятного баланса взаимных выгод, недостаточной прозрачностью, организационной слабостью, чрезмерной политизацией вопреки декларированным экономическим целям» (там же, с. 120). Более того, некоторые эксперты предполагают, что «ЕЭП – это тактическое прикрытие стратегии продвижения имперских интересов России» (там же, с. 121). Зарубежные исследователи С. Уайт (Университет Глазго) и И. Макалистер (Национальный ун-т Австралии), опираясь на социологические опросы, указывают: «Согласно нашему опросу в 2006 г., около 80 % населения определили себя как украинцев, но 17 %, что немало, - как русских» (86, с. 15). По вопросу отношения к русскому языку население Украины «разделилось, - отмечают они, - практически пополам: 51 % опрошенных ответили, что считают своим родным языком украинский, 46 % назвали таким языком русский» (там же). Достаточно остро обозначена и проблема национализма в книге «Бандеризация Украины – главная угроза для России». В ней подчеркивается, что в решении своих геополитических задач на Украине «США используют галицийских националистов как наиболее активную, легкоуправляемую и враждебную России политическую силу» (3, с. 5). В том числе для распространения на всю Украину, сложившегося уже в западной ее части, образа России как врага. В книге также указывается, что попытки «бандеризации» Украины во внутренней политике «в основном направлены: на тотальную фальсификацию исторических событий; на реабилитацию эсэсовско-бандеровских формирований; на превращение большинства населения в националистов с эсэсовско-бандеровским способом мышления и поведения; на ликвидацию в ближайшие годы церквей Московского патриархата, в последующем ликвидацию православия вообще и полное окатоличивание всего народа; на искоренение русского языка и культуры» (там же). Особое место среди работ украинских исследователей занимают учебники по истории Украины, в которых авторы пытаются по-новому интерпретировать события и факты совместной с Россией истории с явной целевой установкой существенно снизить влияние российского фактора на общественное мнение украинского населения. Так, например, в учебнике Б.Д. Лановыка и М.В. Лазаровыча подчеркивается, что «Украина, несмотря на свой, по существу колониальный, статус в составе СССР, в значительной мере была причастна к международной политике». Получив независимость, «Украинская держава начала, - считают они, - качественно новый этап во внешнеполитической деятельности, главным смыслом которого было превращение ее из объекта геополитики в равноправный субъект международного сотрудничества» (41, с. 528). И к первым шагам Украины во внешнеполитической сфере они относят стремление «выйти из-под навязчивого влияния России, которая никак не могла преодолеть имперский комплекс “старшего брата”» (там же, с. 529). Отмечая эффективное развитие отношений с НАТО, авторы полагают, что «негативным фактором на пути укрепления связей Украины с Западом является отсутствие четкой определенности ее международной политики». К ней они относят, в частности, так называемую многовекторность, «которая сводится к балансированию между пожеланиями войти в круг западных стран и традиционной лояльностью к России, а также провозглашение украинским руководством заявлений, которые взаимоисключают друг друга» (там же, с. 532). Касаясь проблемы геополитического выбора, авторы указывают, что, находясь «в Европе географически и исторически, Украина обязана стать европейской страной де-факто» (там же, с. 536). Рассматривая характерные особенности украинской ментальности, О.Д. Бойко в своем учебном пособии подчеркивает, что «продолжительное пребывание украинского народа в жестких рамках тоталитарного общества оставило свой след в национальном генетическом коде» и приводит основные черты «советской» ментальности (6, с. 643). Придавая особое значение отношениям Украины с Россией, он считает, что только «обеспечение сотрудничества с западными странами, не менее масштабного, чем с Россией, дает возможность утвердить независимость украинской державы» (там же, с. 646). Противоречивый характер интеграционного процесса в рамках СНГ, по мнению О.Д. Бойко, оправдывает степень участия в нем Украины, так как «в интеграционном потоке все выразительнее прослеживается доминирующая роль России, ее желание превратить СНГ в надгосударственную структуру с мощными координирующими и исполнительными функциями...» (там же, с. 672). Определяя образ России как государства, унаследовавшего от СССР «имперские традиции», П.П. Музыченко подчеркивает, что «самым больным вопросом международной политики для Украины стали отношения с Россией, которая не отказалась от имперских взглядов по отношению к другим государствам». Он отмечает, в частности, игнорируя при этом многие нарушения договоренностей между двумя странами со стороны Украины, что «украинское руководство, не обращая внимания на провокационные шаги ряда политических сил России, проводило в отношениях с этим государством взвешенную политику, стараясь решать спорные вопросы путем переговоров» (59, с. 522). Следует отметить, что на базе подобных учебников молодежь получает соответствующие знания, не задумываясь об их достоверности и политизированности, а затем, в обозримом будущем, будет принимать участие в решении вопроса о геополитическом выборе Украины. Особое значение имеют статьи, посвященные анализу украинских учебников по истории, в которых фальсифицируются исторические факты и события в угоду политическому курсу руководства Украины. К таким следует отнести работы украинских ученых Л. Моисеенковой, П. Марциновского, А. Портнова и др. «Образ России в современных украинских учебниках истории, по существу, никак не связан, - пишут Л. Моисеенкова и П. Марциновский, - с определенной формой российской государственности» (58). Обычно в них говорится о России как «о безжалостной и холодной, чиновничье-бесстрастной державе, несправедливо возникшей на северо-восточных окраинах святой Украины-Руси, определенной, чаще всего, одним словом – “Москва”» (там же). В целом «Россия и всё, что с ней связано, выглядит, - по их мнению, - в украинских школьных учебниках источником исторической трагедии украинского народа, средоточием зла и азиатского коварства» (там же). А. Портнов более лояльно относится к таким фальсификациям, пытаясь понять их и объяснить причины. Он, в частности, считает, что в украинских школьных учебниках образ России представлен «как результат симбиоза телеологической схемы развития украинской государственности и политической корректности в отношении “стратегического” соседа, на который, в свою очередь, накладывается соединение национального нарратива и отдельных очень сильных черт советской традиции» (74). В то же время автор высказывает сожаление о том, что структуры, занимающиеся подготовкой учебников, «игнорируют одну чрезвычайно существенную вещь – опосредованное влияние текста на сам способ мышления человека и его мировоззрение», что такая «модель остается монологичной, неэластичной в отношении разнообразия мнений и самостоятельного поиска собственного взгляда, а также отягощенной множеством комплексов» (там же). В целом историки, политологи, философы и юристы уделяют значительное внимание в своих работах проблемам политического выбора Украины, развития российско-украинских отношений и формирования в связи с этим образа России в Украине. Следует особо отметить, что попытка выработать национальную идею, завершить процесс национальной самоидентификации, а также политика украинского руководства оказывают на их исследования существенное влияние. Тем не менее, кроме работ консервативно-националистического направления имеется значительное число исследований, авторы которых на основе глубокого анализа историко-географических, социально-экономических и политических факторов приходят к выводу о необходимости сохранения в Украине положительного образа России, сложившегося в течение многих веков совместной истории, и подвергают критике антироссийскую политику украинских властей. |
