Издательство с. Петербургского университета
Скачать 3.07 Mb.
|
Домовой и дворовой Образ домашнего пената — домового или дворового — распространен на Севере повсеместно, рассказы о нем можно слышать почти в каждой деревне. Это привычный, свой, домашний персонаж, с которым не связаны какие-либо особенно страшные происшествия, поэтому былички о нем не имеют обычно сложного развернутого сюжета. Большая часть из них построена на нескольких повторяющихся мотивах, но варьирование деталей описания практически неисчерпаемо. Очень часто домовой и дворовой — это один персонаж. Обычно они просто не различаются, иногда же их тождество специально подчеркивается (№ 72), или, наоборот, они могут быть противопоставлены друг другу по сфере патронажа. Домашний пенат— обобщен ли он в образе домового, или дворового — в северных материалах является в антропоморфном или зооморфном виде. Антропоморфный образ может обнаружиться в любом районе Севера, зооморфный имеет территориальную привязку. На востоке региона обычная ипостась дворового — ласка, зверек из семейства куньих (№ 79, 111— 114, 121, 122 и др.), который действительно появляется в хлевах и курятниках и причиняет неприятности скоту. Мифологизация животных из семейства куньих — самой куницы, ласки, хорька — широко распространена у финно-угорских народов и возможно, от них пришла к русским, что облегчилось реальным присутствием ласки рядом с хозяйством северянина. Чем далее на запад, тем чаще домашний пенат является в облике змеи (№ 120, 123, 124)—хтонического существа, осуществляющего связь с подземным миром теней. Предстает персонаж также в облике жабы (№ 116), крысы (№ 115, 117), кота или кошечки (№ 119), собаки (№ 75, 110). При частом тождестве домового и Дворового имеются все же различия: всё животные, обитающие вне дома—жаба, змея, ласка, — понимаются лишь как дворовой, домашние — кошка, собака — как домовой. Всех этих животных, если они появляются возле дома или в хлеву, убивать нельзя. Это может привести к несчастью. В разделе о быличках, связанных с культом предков, уже шла речь о том, что в своём генезисе домашний пенат — это мифологизированный предок-охранитель, в нем в образной форме воплощается идея рода, преемственности поколений, незыблемости домашнего очага. Именно поэтому антропоморфный домовой-дворовой обычно имеет облик кого-либо из умерших предков по мужской линии (№ 90, 117) или здравствующего члена семьи, старшего по возрасту, хозяина (№ 72, 84, 98, 99). У домового такая же семья, как у хозяина (№ 84, 109), в ней лроисходят те же события, что и в хозяйской семье, например, свадьба, похороны, родины. Интересен в этом отношении контекст, записанный 70-х годах на Печоре: «Поляхи, скажите домахе, что кустица родила». В нем содержится просьба к женщинам, работающим в поле, передать домовой хозяйке весть о прибавлении в семействе у другого мифологического персонажа — кустицы. На Пинеге рассказывают, что если в день свадьбы хозяина или кого-нибудь из членов семьи встать на дворе, наклониться и посмотреть назад промеж ног, то можно увидеть свадьбу домовых, их свадебный поезд. В быличке № 91 женщина ночью видела как бы самое себя, домовую хозяйку в виде своего Двойника. Эта быличка —достаточно редкое для несказочной народной прозы проявление мифологической темы двойничеетва, нашедшей различные формы выражения в литературе и искусстве. Предстает домовой и гномом, маленьким человечком, «немного от пола» (№ 74), и, наоборот, высоким человеком (№ 96), он может быть лохмат, может показаться знакомым человеком (№103) и т. д. В некоторых рассказах облик домового неопределенен, говорится, что его никто не видел (№ 76). Позднейшим наслоением следует считать характеристики домового, свойственные черту: у него может быть хвост; он свищет и т. п. (№80). Но совмещение домового с демоническими силами исключительно редко. Он не принадлежит к нечистой силе, он «свой» (свой—одно из наименований домового), он участвует в жизни семьи, к нему обращаются комплиментарно, он может находиться в помещении, где есть икона. Обитает за печкой (№73), под порогом, на чердаке, в подполье (№ 83) і на повети. Все эти места мифологически маркированы: печь — организующий центр дома, очаг, и к тому же связанный с огнем; порог—мифологическая граница дома; подполье и чердак — аналоги нижней и верхней сфер в мифологической семантике дома как космогонической модели мира. К человеку домовой в целом доброжелателен. Его основные функции обусловлены генезисом образа, тем, что по истокам своим это родовой неиат. Наиболее устойчивыми оказались две функции домового-предка: функция предсказания и оберегания скота. С функцией предсказания связан мотив «гнетения» — едва ли не самый распространенный мотив в быличках о домовом. Если человек испытывает чувство тяжести ночью, стеснение дыхания, как бы чье-то прикосновение — это, считается, наваливается и «гнетет» домовой (№ 75, 90, 92 и др.) При этом домового надо спросить, к добру это или к худу. Пыхтенье «кху, кху» означает приближение несчастья - болезни, смерти, чьего-либо ухода из дома (например, дочери, которая выйдет замуж и покинет семью (№ 90). Предвещать несчастье домовой может плачем (№ 110). Если кто-либо ощущает прикосновение как бы голого тела — это к плохому, а если коснется что-то мяконькое, мохнатенькое, это хорошо (№ 93, 118). Различными шумами в доме, звуками, например, кошачьим мяуканьем, иногда просто словами Домовой может предуведомить о каком-либо важном событии, например, об окончании войны (№ 74). Если на теле человека без видимой причины появляются синяки, считается, что это к несчастью, к смерти и что это «выкусивает» домовой. На Мезени домовой, который «выкусывает» синяки, называется мардос, мардус, мартос (№ 94, 95 и др.). По мифологической семантике синяк — это знак смерти, беды, потустороннего мира, след прикосновения «синего мужика», т. е. покойника. Домовой-дворовой почти постоянно связывается со скотом. Если скотина нравится «хозяину», он ее холит, кормит, лошадям расчесывает гривы и заплетает в косы (№ 72, 96, 98); если же, не нравится — мучает, гоняет по двору до того, что лошадь или корова становятся взмыленными, может даже и вовсе извести скотину (№ 90, 96, 97, 107, 112, 120, 121, 122). Причин, почему домовой-дворовой недоброжелателен к скотине, обычно две: или скотина пришлась «не по шерсти», «не ко двору», или нарушен этикет в отношении человека к домашнему пенату. Маркированность масти скотины в отношении домового к скоту есть выражение остаточных, видоизмененных родовых отношений, ибо цвет волос, шерсти — знак кровной близости, признак принадлежности к одному роду, племени. Так же и в колдовстве чары могут быть действенными только в том случае, если они приходятся «по крови». Иногда есть упоминание, что масть скотины должна соответствовать цвету волос хозяина, и в этом опять проявляется генетическая сущность домового-дворового как предка, хранителя рода, единства крови, преемственности поколений. Такое же избирательное отношение домовой может проявлять и к членам семьи. Он может высказывать недовольство, если вновь вошедшая в семью невестка ему не нравится; у членов семьи, к которым домовой особенно благосклонен, он может тоже заплетать косы (№ 109), зализывать волосы (№$3), «засусливать» их (№ 109), отчего в некоторых местах (например, в Бабаевском р-не Вологодской обл.) одно из наименований домового —лизун. Отъезд любимых домочадцев заставляет домового плакать (№ 104). Функции хранителя домашнего очага выполняет домовой и при переезде в новый или другой дом (№ 102, 110). Его необходимо пригласить вместе с собой, иначе он может обидеться; иногда видят, как он перебегает в новое жилище, а прежние невидимые обитатели дома уходят (№ 102). Еще одна функция домового как предка-покровителя — это охрана и накопление имущества. Эксплицируется она в двух моментах, один из которых связан со скотоводством, второй — преимущественно с земледелием. На Севере, где в крестьянском хозяйстве скотоводство преобладает над хлебопашеством, актуальны быличкн, где домовой выступает как охранитель скота. Когда покупают и приводят в дом новую скотину, обязательно нужно «попроситься» у домового-дворового. Если этого-не сделать, он может не принять скотину (№101, 114, 122). Заклинания, с которыми обращаются к домашнему пенату в этих случаях, весьма разнообразны по форме и часто поэтичны, как, например, следующие. «Дедушко-модовеюшко, привела тебе скотинку двухкопытную, холь, корми гладко, место стели мягко, сам ложись на край него вали в середочку. Сам не обижай и дитям не выдавай» (Арх., Пин., Веркола, 1984). «Дедушко-доможирушко, полюби мою скотинушку, люби своей дорогой ласкоточкой, гладь своей золотой лапочкой» (Арх., Мез., Лампожня, 1986). Чтобы задобрить «хозяина», ему кладут в хлеву угощение (№ 82), произносят специальные заклинания, что следует расценивать как остатки ритуала жертвоприношения: «Милый хозяин и хозяйка, с малыми детушками, с дедушкой и бабушкой, с тетушком и дядюшком, приймите мой дар во имя Отца и Сына и Святаго духа. Аминь» (Лён., Тихв., 1974). Связь домашнего пената— хранителя имущества с земледельческими формами хозяйствования на Севере проявляется слабее и преимущественно в западных районах. Домовой пенат, покровительствуя своему хозяину, может носить ему добро например, зерно овса, как в быличке (№ 117). В северо-западных районах и в Белоруссии обогащению хозяина способствует летучий змей — «змей-носак», который может приносить хлеб, всяческие припасы и даже деньги. В более южных районах упоминаются кололозы (т. е. те, которые находятся, «лазают» возле, около хозяина) — фантастические существа, похожие на зайца, с большим зобом, в котором они и приносят добро. Во многих случаях эти персонажи-накопители потеряли связь со своим генетическим корнем — образом домашнего пената — и стали связываться в народной традиции с колдунами, стали помощниками колдуна. Образ персонажа-накопителя имеет очень глубокие корни и распространен значительно шире славянского ареала. Весьма отчетливо представлен он, например,у балтийских народов — и тоже в облике змея. В публикуемых материалах мотив змея-накопителя отражён в текстах № 123, 124. Упоминания о других функциях домового единичны. Он может проказить — есть оставленную еду, уносить и прятать вещи, передвигать стулья (№ 72), заставлять хозяина плутать в собственном дворе (№ 76) и т. п. Именно такие действия домового находят аналогии в современных рассказах о полтергейсте. Домашний пенат на Севере имеет очень много наименований, значительная часть которых коннотирована положительно: баканушко, большак, болыиачок-доброхот, буканай, буканушко-соседушко, дедушка, дедушка-домовеюшко, доможир, дедушко Романушко (и бабушка Доманушка), домовик, домовейко и модовейко, жихарь, жировой, избной; домовой, доможитель, домовитель и многие другие. Внутренняя форма большей части этих наименований ясна. Например, большак — это старший в семье, хозяин; наименования доможир, жировик имеют корень жир, который на Севере может означать 'жилье, помещение для жилья' (ср.: двужирный дом — это двухэтажный дом, жировать — жить); модовейко образовалось из домовейко в результате перестановки звуков; слово домовитель имеет два корня: дом- и вит(ать) 'жить' (ср. обитать из *obvitati) и т. д. Некоторые названия имеют ярко выраженный табуистический характер: тот, другая половина, сам, свой, запечный и т. п. Довольно много наименований, в основе которых лежит указание на функции, свойства, формы проявления домового: его называют стень, пастень (диал. 'тень'), так как появляется в виде тени на стене; гнетке, гнеток, жма, заженик (так как он гнетет, жмет, наваливается во сне на человека), лизун (так как он зализывается, мусолит волосы) и др. Лишь отдельные именования домового коннотированы отрицательно и связывают его с нечистой силой, бесовским миром: слова шишко, шишок запечный, худенький, иногда применяемые к домовому, служат также наименованием черта. В совокупности всех характеристик складывается образ домашнего пената, некоего мифического существа, невидимо живущего рядом с людьми, с семьей, оберегающего дом, домашний очаг и уют, как бы невидимого члена семьи, для которого не чужды людские заботы, который печется о людях, но требует от них соблюдения определенных норм жизни и поведения. Устойчивость такого взгляда на образ доброго и уютного домашнего пената отражает современная песенка «Домовой», где говорится, что в Доме царит мир и покой, когда дом хранит «в мягкой шляпочке и теплых тапочках» домовой. Он живет на чердаке за трубой, возится там с мышами, а когда кто-нибудь из домашних уезжает, он плачет и сует в карман кусочек пирога (песенка исполнена была, например, в радиопередаче «С добрым утром» 23 сентября 1990). Леший Мифологический хозяин леса, который имеет множество имен, основные из которых леший, лесной, лесовик, лесник, лешавик, лешйк, лес, лес праведный, вольный, лесной дедушка, лесной житель, лесной хозяин и др., является едва ли не самым распространенным и ярким образом народной демонологии на Русском Севере, сплошь лесном крае еще в XIX в. Естественно поэтому, что и рассказы о лешем также занимают большое место в корпусе севернорусских быличек. В фольклорно-этнографической литературе много сведений об этом персонаже как в уже указанных общих работах, так и в специально посвященных лешему (Андроников 1859; Анучин 1859). Публикуемые былички отражают многие устойчивые черты образа и в своей совокупности дают обобщенное представление о хозяине северных лесов. Чаще всего Леший — это существо человеческого облика, но наделенное ирреальными чертами. Он может быть «выше леса» (№ 126, 143), выше домов (№ 125) или, наоборот, иметь небольшой рост (№ 130), является как маленький старичок, который «выходит с-под корней или из земли» (№ 131), иногда равен ростом человеку (№ 132) или меняет свой рост, становясь то выше леса, то ниже травы. Связь с лесом является основным признаком лешего и может обнаруживаться в различных его характеристиках; например, о нем говорят, что он «весь еловый» (№ 136). Именно таким «еловым» чаще всего изображают лешего художники, как, например, В. В. Васнецов (эскиз костюма лешего к опере Н. Римского-Корсакова «Снегурочка»). Такой «древовидный» облик лесного повелителя имеет очень глубокие корни. Так, в старом народном стихе о Егории Храбром этот эпический христианско-мифологическнй герой, устроитель земли «светлорусской», в своих странствиях наезжает на мифических пастухов, очевидно, лесных повелителей: И пастят стада три пастыря, Три пастыря да три дѣвицы ... На них тѣла, яко еловая кора, Влас на них, как ковыль трава... (ЖМНПр. 1963. Т. 117. С. 30). Леший антропоморфен, и одежда у него вполне людская— армяк, кафтан, балахон, сапоги, ботинки, шляпа, кепка, колпак (№ 129, 140, 144). Описание одежды лешего варьируется з быличках, но почти всегда цвет и детали одежды мифологически релевантны. Обычен зеленый цвет одежды, цвет леса (№ 129), могут присутствовать черный и белый цвета (№127,132), а это, как известно, цвета ирреального мира, а также их смесь —серый (№ 140, 144). В одежде лешего могут быть детали красного цвета—красный кушак (№ 127), красные штаны (№ 127, 147). Появление красного цвета не случайно. Символика красного цвета в народной мифологии различна, на глубинная семантика красного это связь с огнем, и с огнем как небесным, так и огнем подземного царства. Отсюда своеобразная энантиосемия красного цвета в мифологической символике: это цвет жизни, солнца, но это и цвет потустороннего мира, демонических сил. Именно поэтому красный цвет часта присутствует в описаниях мифологических персонажей — это «красные шапочки» — чертенята, помощники колдунов (ср. пол. Kxasneta, Krasnoludki), это лешачихи-русалки в красных сарафанах, это «баба в красном казане», появление которой служило предвещением пожара (№ 159, 231) и т. п. Кроме цветовых примет, в одежде лешего есть и другие детали, обнаруживающие его принадлежность к нездешнему миру: полы одежды у лешего заложены не так, как у мужчины, а наоборот, колпак на голове, пуговицы могут быть медными (№ 126), что опять-таки манифестирует причастность к ирреальным сферам. По связи с лесом леший может иметь также зооморфный вид — облик птицы, особенно филина, зайца (№ 139) и др. Лесной хозяин может представать и неким чудищем огромных размеров, одна нога которого находится на одном берегу реки, другая — на другом (№ 147). В ряде быличек внешний облик лешего вообще не описывается (как это часто бывает в отношении почти всех мифологических персонажей), так как эта образ, недоступный восприятию, неуловимый, к тому же опасный, особенно если всуе упоминать его имя и тем более красочно живописать его облик. Как следует из содержания быличек, леших в лесу может быть несколько или даже целая «артель»: «Глянул я в окно, да так и обмер от ужаса. Идет артель лесных, все в шляпах, а ростом выше избы. Разговор идет об том, как бы пойти в кабак выпить» (Олон. АМЭ, Тен., 1887, л. 13—14). Множественность леших в этой быличке и особенно их разговор о кабаке и выпивке указывают на совмещение образа лешего с образом черта. Это же можно сказать и о тех случаях, когда леший в быличке предстает в облике военного, солдата, ибо это также одна из ипостасей черта (№ 152). Сближает лешего с чертом и медный колпак на голове (№ 126). Остроконечные металлические шапки или голова, заостренная вверх, — признак бесовской, дьявольской природы персонажа. Например, на иконах бесы обычно изображаются с головой остроконечной формы, шапки или головы шишом — характерная черта шуликунов (см. раздел «Шуликуны»), связь с чертом у которых достаточно прозрачна. Медный колпак на голове у лешего оказывается не случайно. Желтая по цвету медь, как и золото, имеет мифологическую связь с огнем, под земной стихией. В то же время мифологическая символика связывает медь и с солнцем и его животворной, благодетельной силой, опасной для темных сил. Поэтому в одной из быличек (№ 146) говорится, что лешего нельзя поразить свинцовой пулей, возьмет его только медная дробь. Внешний облик лешего нередко дополняют предметы, подчеркивающие его связь с лесом и функцию патронажа домашнего скота и лесных зверей: корзина, батог, плеть. В описаниях лешего особняком стоит одна вологодская быличка (№ 161). Таинственное существо, испугавшее возвращающегося домой зимой на санях крестьянина, характеризуется двумя признаками: оно «ревит» и издали выглядит «как стог сена», а вблизи, когда крестьянин поровнялся с ним, — «такой дед, что ль», в армяке, и «все в лицо заглядывает». Отсутствие точной квалификации таинственного персонажа — характерная черта быличек, но облик деда в быличке № 161 и громкий рев, издаваемый чудищем, Сближают этот образ именно с лешим. Возможно, в этой быличке нашел своеобразное преломление мифологический мотив, известный по материалам XIX в. в более восточных районах: в Предуралье есть упоминание о лешачихе, называемой тюркским словом албаста, которая появляется перед путниками в виде стога сена со множеством глаз. В быличках появление лешего, как и других демонических сил, сопровождается внезапно налетевшим ветром, шумом деревьев (№ 135, 143, 144), иногда он громко кричит и «гейкает», хохочет (№136), а хохот, как известно, действие бесовское. Основная функция лешего отражена в его названии — лесной, лесной хозяин: это патронаж леса. Он «бережет, сторожит лес» (№ 131), распоряжается лесными зверями, перегоняет их стадами, «пасет зайцев, волков, лисиц», может увести у охотника собак (№144). Может также обеспечить охотнику хорошую добычу, если тот ходит «со статьей», т. е. имеет определенное соглашение с лешим (№ 144). Является патроном не только диких животных, но и скота (отчасти потому, что на Севере скотину часто пасут в лесу). Именно к нему обращаются за помощью пастухи, леший дает им «отпуск» или «статью», магические предметы, помогающие собирать скот, например, дудочку или поясок (№ 141); иногда пасет скот сам вместо пастуха. Вместе с тем леший похищает скотину, и тогда ее приходится «доставать» с помощью колдуна (№ 140, 147 и др.). Об уведенной скотине леший заботится, пасет, доит коров, но может и погубить, о чем узнается также с помощью колдовства. Есть упоминания о том, что у различных участков леса свой хозяин, т. е. у каждого лешего свой «приход», о котором он заботится. В тексте № 150 вольный заступается перед вольным другого «прихода» за «своего» рыбака, который неосмотрительно расположился ночевать прямо на дороге. У лешего может быть семья: жена — лешачиха, дети-лешенята. Впрочем, по своей глубинной мифологической семантике лешачиха принадлежит к другому классу мифологических, существ — вегетативным божествам, трансформировавшимся прежде всего в русалку. По отношению к людям леший амбивалентен, хотя в основном вредоносен. Зло, которое чаще всего леший приносит людям, заключается в том, что он заставляет людей блуждать по лесу. Достаточно чем-нибудь нарушить «этикет» поведения в лесу или наступить на «худой след», «лешеву тропу», «лешачий переход», чтобы сбиться с дороги (№ 134, 136 и др.). Считается, что именно леший уводит проклятых детей (о чем уже говорилось) и вообще опасен для ребят. Мотив вредоносности лешего для детей имеет широкий межэтнический ареал. Достаточно вспомнить широко известную балладу И. Гете в переводе В. А. Жуковского «Лесной царь», в которой младенец был похищен лесным царем прямо из рук, отца. Не только сюжет в целом, но и частный мотив соблазна, призыва ребенка объединяет балладу с северными быличками. Например, в архангельской быличке, как и в произведении И. Гете, лесной дух, оставаясь невидимым для взрослых, является ребенку (№ 133). Встреча с лешим, особенно если он пересечет дорогу, предвещает несчастье, смерть (№ 126). Чревато несчастьем и нанесение какого-либо вреда лешему (№ І46), нарушение запретов. (№ 140), например, леший является женщине, которая черпала воду ночью, т. е. нарушила древнейший запрет трогать воду после захода солнца, так как вода «спит» (в этом обнаруживается мифологическая связь солнца и воды как основных источников жизни); ср. также запрет купаться после захода солнца известный практически повсеместно. Наряду с известным запретом обрабатывать весной землю до определенного дня, когда бывают «земли именины», этот запрет отражает древнейший, языческий культ стихий, в том числе культ земли и воды. В отдельных ситуациях леший оказывается благодетельным по отношению к человеку: помогает женщине рубить дрова (№ 143), помогает пасти скот (№141). Неоднократно встречается сюжет, когда леший нянчит забытого в поле, на опушке младенца. Рассказы о забытых на меже младенцах вполне жизненны, так как раньше, уходя, в поле работать, женщины нередко брали грудных младенцев с собой. Обычно леший отдает ребенка матери, которая в ужасе прибегает, вспомнив о забытом малыше, и видит, как леший качает зыбку. Именно поэтому одно из табуистических имен лешего — зыбочник. Считая младенца, которого он нянчил, своим крестником, леший, может сделать ему подарок — пригоняет к дому скотину (№ 149). Древняя сущность лешего как видоизменившегося языческого божества проявляется и в мотиве принесения жертв: ему выносят ушат пива (№ 148); отыскивая скотину, кладут на перекрестке дорог яйца; яйца же дают колдуну, который, тайно, знаясь с лешим, помогает найти пропажу (№ 292). Но в древний образ языческого божества, как уже отмечалось, вплелись демонические черты христианского беса, которые отдельными штрихами обнаруживаются в быличках: от лешего спасает ребенок— ангельская душа (№ 143), леший подпирает дверь осиновым стволом (№144), его можно заставить выполнять бесовские действия— петь и плясать. Последний сюжет, достаточно редкий, но все же неоднократно повторяющийся, интересен тем» что имеет точки соприкосновения с известной былиной об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Как в былине от посвиста Соловья-разбойника деревья к земле пригибаются, с церквей маковки валятся, так и в быличке от пляски лешего все кругом может повалиться (№ 148). Интересна и до конца не ясна еще одна деталь в мотиве пения лешего и вообще шума, производимого лешим. В Вологодской и Архангельской областях рассказывают, что если сказать лешему: «Как на эти-то на ны надеть красные штаны», он запоет песню или зашумит (№ 127, 147). Напрашивается аналогия с детской игрой у коми, называемой «горд гача» 'красные штаны', в которой дети вызывают из подполья страшное существо в красных штанах. Детали игры, прежде всего упоминание подполья — в мифологической модели дома символа нижнего мира предков —и красный цвет штанов говорят о том, что страшный герой игры является из потусторонних сфер. Пестрая собака, которую в припевке, к игре просят не выходить вместе с «красноштанным», наводит на мысль о связи чудища в красных штанах с лешим, так как последнего нередко сопровождают собаки (ср. также пословицу: «Куда леший сучки не заганивал», т. е. очень далеко). Возможно, именно под влиянием персонажа «красные штаны» в мифологических представлениях коми и появился упомянутый мотив северных быличек. Что такое ны, сказать трудно, возможно, просто рифмовка слова штаны. Но не исключено, что это тоже воздействие языка коми, где формант ны, образующий неопределенную форму глагола, очень частотен (кортавны 'связать', люкавны 'бодать', шуны 'сказать' и т. д.). Таким по совокупным своим характеристикам вырисовывается образ лешего — самого популярного персонажа севернорусской мифологии; эклектичным по своим древнейшим чертам, имеющим аналогии с христианской бесовской силой, нашедшим неожиданные выходы в эпическую фольклорную традицию и даже в романтическую поэзию. По некоторым деталям с народными рассказами о леших соприкасаются современные повествования о встречах со «снежным человеком» в лесах Севера, главным образом в районе Архангельска и Каргополя. В «Известиях» за 20 декабря 1991 г. в заметке «Встреча со «снежным человеком» рассказывается, как огромное гориллообразное существо, все покрытое густой коричневой шерстью, спасло архангельского профессора медицины H. Алеутского от разъяренной медведицы. Более того, ночью это существо подкинуло к месту ночлега людей кузовок, брошенный в панике на месте происшествия, наполнив его отличными боровиками. На мысль о лешем наводит также упоминание об огромном росте лесного существа, о шерсти на его теле, а также тот необъяснимый факт, что люди, так или иначе имевшие отношение к происшествию, через некоторое время тяжело болели. Как говорится в заметке, коренные жители этих мест издавна знают о существовании этого лесного чудовища, а также о том, что каждого, кто его увидит, ждет болезнь или смерть. Этот же мотив звучит и в некоторых быличках о лешем (№ 126, 146). |
Похожие:
 | Учебное пособие учебное издание, дополняющее или частично заменяющее... Издательство принимает к рассмотрению рукописи из утвержденного ректором Университета плана, который формируется на основе анализа... |  | Реферат Цель проекта поддержка мониторинговых исследований миграций... Биологического нии санкт-Петербургского университета. В ходе выполнения проекта использовались оригинальные методики прижизненного... |
| Основы теории менеджмента Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце | | «основы курортологии» Филиал Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета в г. Чебоксары |
| Проекта Северо-Западный институт печати Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна | | Рекомендуемый объем работы не менее 8 страниц печатного текста Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце |
| Учебное пособие издается по решению Редакционно-издательского совета... | | Отчет по проекту «Невероятная туалетная бумага» Дисциплина: «Управление проектами» Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце |
| Психология управления ... | | Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного... Список литературы введение 3 |
| СПбгу и закон «Об обращении лекарственных средств» Гребцы петербургского университета поборются с командами Кембриджа и Оксфорда в "Президентской регате-2010" 6 | | Профессиональные требования к представителям профессорско-преподавательского состава Санкт-петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики |
| Курс лекций по социальной работе издается по решению Редакционно-издательского... | | Учебник санкт-петербургского государственного университета «финансовые рынки» Экономическая природа глобальных финансов: дефиниция, количественные характеристики, технологическая и правовая основы (с. 4) |
| Программа преддипломной практики на кафедре надзорной деятельности... Программа преддипломной практики на кафедре надзорной деятельности Сибирской пожарно-спасательной академии – филиала Санкт-Петербургского... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Филиал Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета |
