Издательство с. Петербургского университета
Скачать 3.07 Mb.
|
ПРОКЛЯТЫЕ И ОБМЕНЕННЫЕ Значительный комплекс быличек связан с темой проклятия и похищения вследствие этого нечистой и невидимой силой людей или скотины. В этом сюжетном комплексе переплетается* ряд мотивов, что указывает, с одной стороны, на древность сюжета, с другой — на многочисленные наслоения различных сюжетных пластов. Ведущий мотив этой темы—представление о параллельном: существовании двух миров — обыденного мира людей и трансцендентного мира неведомой, нечистой силы, мира предков — и о взаимной проницаемости этих миров, о контактах между ними. В этом смысле былички о проклятых и обмененных находятся в тесной связи с быличками об умерших «родителях»-предках. Завязка сюжета в быличках рассматриваемого цикла обычно связана с проклятием. Кто-то, чаще мать, проклинает, посылает к лешему или черту или просто ругает ребенка, реже — взрослого, и того уносит некая сила. Сбывшееся, реализованное в событии слово — древнейшее представление о тождестве предмета или явления и его имени или чувственно воспринимаемого образа (например, изображения в зеркале, отражения в воде, портрета и т. д.). Произнесение имени предмета или явления, а также воздействие на изображение предмета считалось равносильным воздействию на сам предмет. Это одна из универсалий мифологического мышления, значительно более древняя, чем библейское «вначале было слово». Эта универсалия является мифологической основой заговоров, на ней основаны: многие приемы магии, ее используют современные экстрасенсы. Многие современные бранные выражения — к черту, черт побери, леший (или черт) тебя понеси, чтоб провалиться тебе (мне, ему...) сквозь землю, лопни твои (мои, его...) глаза и т. п. — старые клятвы или заклятия. Число заклятий с отрицательным смыслом, направленных на зло, больше, но есть аналогичные выражения и с положительным смыслом: здравствуй!, в добрый час, добрый путь, Бог в помощь и др. В народной традиции подобного рода речений сохранилось больше, они детальнее специализированы по ситуациям: море под коровой — приветствует входящий хозяйку, если она доит корову; лебеди летели или беленько — говорят тому, кто моет пол или стирает; спорынья в квашню — приветствие тому, кто ставит тесто и под. На признании действенности заклятий основывается их запрет. Известны древнерусские поучения, направленные против клятв и божбы. Православие боролось с произнесением клятв-заклятий как с остатками язычества. Результатом явилось почти полное отсутствие сквернословия в русской деревне. К сожалению, в настоящее время этот запрет перестал действовать, и традиция утеряна. В быличках формы проклятий, приводящих к исчезновению людей, достаточно однотипны и содержат упоминание имени черта, сатаны, лешего: «а лешак тебя возьми (№ 56), «понеси тебя леший» (№49), «побери тебя черт» (№ 55) и т. п.; иногда з быличке просто говорится, что ребенка обругали (№ 50), прокляли (№ 55, 57, 71). В некоторых текстах завязка с проклятием опускается и просто повествуется о том, что ребенок ушел в лес; иногда взрослые, родители, видя, что он убегает в лес, зовут его, но он не возвращается (№ 65, 66). В быличках редко бывает «привязка» сбывающегося проклятия к определенному моменту времени (см. например, № 58), но память народная хранит представления о таких особых, положительно или отрицательно маркированных моментах. Есть «несколько моментов в сутках — полночь и полдень, утренняя и вечерняя заря, а также неблагоприятные дни и периоды, в которые недобрые пожелания сбываются. Поверье это имеет глубокие исторические корни, в средние века на Руси среди прочих отреченных книг была и магическая роспись «О часъхъ добрыхъ и злыхъ» (Памятники отреченной русской литературы 1863: 382—384), где перечислялись все благоприятные и опасные часы суток и дни недели. Следы таких представлений сохраняются в языке: мы употребляем выражения: в добрый (недобрый) час, черный день; в говорах говорят: благая (т. е. плохая) минута (Пек.), пухлый час (Арх., Печ.) и т. п. Сейчас мы снова стали говорить о благоприятных и неблагоприятных для деятельности и здоровья человека днях, перечни таких дней даже печатаются в газетах, основой для таких раскладок являются физические и метеорологические условия, космические процессы, биоритмы человека и т. д. «Прокленутые» люди оказываются в лесу. Лес —это царство лешего, но более глубокая мифологическая семантика леса — это запредельный, «тот» мир, поэтому люди, проведшие какое-то время в лесу, это те, кто побывал за гранью реально-то, за чертой, разделяющей миры. По народным представлениям, уведенные, оказавшиеся в лесу или «за лесом» — «такой же народ, как мы, только, говорят, он прокленутый» (№ 50); они существуют где-то рядом с людьми, но как бы в другой плоскости, в другом измерении. Те, кто оказался в лесу, обычно не жалуются на плохое обращение: их кормят, детей балуют лакомствами, дают яблоки, конфеты (№ 51), приносят хлеб и даже суп (№ 53), укрывают в холод (№ 53). Другой вариант утоления голода для тех, кто в лесу, — зайти в любой дом и взять еду, оставленную без благословения (№ 52), иногда даже они пользуются магазином (№ 56), невидимо берут из сундуков то, что им потребно (№ 59). Дети часто стремятся обратно в лес после того, как их вернут к людям. Есть, однако, упоминания и о тяжелой жизни в лесу, даже об угрозе жизни уведенного (№ 57, 59). Параллельно* с повествованиями о похищении людей существуют рассказы о пропаже скота — коров, телят, реже лошадей и овец.3 Причиной исчезновения могут быть, как и в случаях с людьми, проклятия, ругань, а также нарушения запретов, несоблюдение пастухом условий «отпуска». Пропавшая скотина может находиться где-то рядом, но быть невидимой для хозяев (№ 68), появляться и снова исчезать. Те, кто похищает коров, заботятся о них, доят (№ 50). При выполнении определенных магических действий скотина обычно возвращается, но может пропасть и навсегда. 3 Былички о пропаже скота помещены преимущественно в раздел «Магия: колдовство и гадания», поскольку центром повествования в них является, как правило, колдун и его магические действия, а также в раздел «Народная демонология. Леший», так как пропажа скота связывается именно с лешим. Кто же уводит в лес «проклёнутых» и скотину? В некоторых быличках прямо называется леший, вольный (№ 54, 59). Есть и косвенные указания на лешего: мальчик в лесу весь мохом оброс, одежда у уведенного зеленая, как и у лешего (№55,57); при попытке выручить ребенка поднимается сильный ветер и шумит лес, как и при появлении лешего (№ 56); береза хлещет отца, который ищет ребенка (№ 56) и т. п. Иногда как замена лешему похитителями считаются шишки, т. е. черти (№ 51, 57). Скотину уводит чаще всего леший. Однако в текстах быличек просматривается и другой, более глубинный пласт представлений. Неоднократны свидетельства того, что с уведенными детьми в лесу общаются их предки: Нюра Евланова узнала в том, кто водил ее, своего покойного дедушку (№ 56); Сергей Зеленцов, уже вернувшись домой, просится обратно в лес, ибо там его «дожидают дедушка и бабушка», уже давно умершие (№ 55). Очевидно, что в быличках произошло совмещение двух мифологических пластов — культа предков, мотива посещения того света и поверий о локальных и стихийных пенатах (в данном случае о лешем). Этим объясняется возможная двойственность в сюжете, алогизмы в сюжете былички, амбивалентность неведомой силы по отношению к жертве, так как мифологический предок обычно благодетелен к человеку, леший же враждебен. Особенно непосредственное отношение имеет леший к скоту, ибо он является хозяином, распорядителем, мифологическим пастухом как диких зверей, так и домашнего скота. Проклятые и уведенные в лес дичают: разучиваются говорить, обрастают мхом, даже кусаются, как, например, в быличках № 57, 58; они убегают, когда их зовут к себе люди. Оказавшиеся за чертой реальности приобретают черты и свойства ирреального мира: появляются и исчезают, становясь невидимыми, их «как ветром уносит», их не догнать даже на лошади (№55). Неярко, но высвечивается в быличках современных записей еще один древнейший мотив взаимопроницаемости миров — сожительство человека с нечистой силой. В быличке № 54 это-сожительство девушки, уведенной в лес, с вольным, т. е. лешим, в результате чего рождаются черти. Союз человека с существами божественной или демонической природы известен древнейшим мифологиям (например, античной), проник он и в сказки. Еще более глубинный мифологический пласт нашел отражение в быличках, где человек превращается в животное, в частности, в змею. Колдун, к которому обратились за помощью в поисках пропавшего ребенка, велит матери взять то, что лежит под копной. Женщина находит под копной змею, в страхе. убегает и слышит в лесу плач ребенка (№ 65, 66). Мотив превращения, изменения своей природы не чужд различным фольклорным жанрам, в том числе и сказкам (ср., например, сказку о Царевне-лягушке). Появление змеи в подобного рода сюжетах тоже не случайно. Змея — это хтоническое существо, связанное с подземным миром, тем самым с миром предков, и появление ее в быличках —еще одно свидетельство того, что-пропавшие люди оказываются в контакте с потусторонним царством теней. По сюжетам быличек проклятые и уведенные в лес могут вернуться к людям. Иногда они выходят сами, их находят в лесу (№ 52, 53, 56), но чаще для их возвращения нужно вмешательство колдуна. Ворожули велят взять то, что под копной (№ 65, 66), идти не оборачиваясь и молчать (№ 55) — и молчание имеет здесь ритуальный характер, на росстани — перекрестке дорог — «ставить кресты» (№ 51). Крестная сила также помогает вернуться к людям: проклинает обычно мать, а возвращать должен крестный отец или крестная мать (№ 50, 55). Спасает нательный крест: его надо постараться надеть на уведенного, чтобы прекратить действие злых чар; вернувшиеся из леса дичатся людей, пока на них нет креста (№ 55, 57, 58, 60). Крест обычно используется вместе с поясом. Если крест— атрибут христианства, то пояс — элемент дохристианской языческой символики: как круг оберегает от нечисти, так и пояс как бы заключает человека в круг, переступить который нечистая сила не смеет. Пропавших людей спасает колокольный звон (№ 59), завет на икону (№ 59). Любопытное совмещение христианских и языческих мотивов можно видеть в быличке, где священник для возвращения пропавшего ребенка велит матери отстоять с молитвой з церкви три ночи и при этом в очерченном магическом кругу (№ 62). Для уведенных нечистой силой, особенно для обмененных, одним из способов вернуться в мир людей является брак с человеком. Мотив этот, обнаруживается прежде всего в быличках о подмененных в младенчестве девочках, выросших до брачного возраста у нечистой силы (№ 60, 61). Один из вариантов брачного мотива — выбор невесты из целого ряда девушек, среда которых только одна, замарашка, изможденная дурнушка — человек, а остальные — нечистая сила (№60). Именно ее-то по подсказке матери или колдуна должен выбрать себе в невесты мужчина, надеть на нее крест и пояс и тем самым вернуть к людям. Модификаций этого сюжета много, он представлен в былине о Садко, отголоски его, но уже с ослабленной мифологической основой, видим в знаменитом сюжете о Сандрильоне-Золушке. Но не только проклятие или брань матери могут стать причиной того, что ребенок оказывается во власти нечистой силы. В течение сорока дней после рождений и особенно пока ребенок не крещен, он может стать добычей злых сил. Чаще всего он может быть похищен в бане, так как раньше женщины рожали обычно в банях, а баня —это нечистое место, там нет икон (№ 62, 63). В народной традиции существует запрет оставлять младенца одного, а тем более в бане. В качестве оберега против похищения, как и в других случаях, могут служить металлические предметы, которые, кладут возле ребенка (№ 64). Случается, что мать сама отдает свое дитя в руки нечистому, помянув черта и тем самым призвав его (№ 62), или нарушает какой-либо запрет, например, передает ребенка через порог, чего делать нельзя, ибо порог — это один из символов границы двух миров (№63). При похищении ребенка нечистая сила может подкинуть своего, т. е. подменить ребенка. Эти подкинутые, обмененные дети, называемые обмен, обменыш, обменённый и т. п., отличаются от обычных детей большим ростом, силой, но вялостью, иногда слабоумием. Поэтому их называют также «усилок». Но может быть и так, что подкинутое дитя не растет вовсе, и мать лет двадцать качает колыбель (№61). Когда же чары рушатся, оказывается, что в колыбели не ребенок, а полено, голик, чурбан (№61). Трогательна наивность некоторых рассказов. Например, черт, а вернее чертовка, пытается похитить человеческое дитя и подкидывает свое. И она уже утащила под кровать младенца, а своего положила в колыбель. В таком случае достаточно припугнуть ее, сказав, что выбросят ее чертенка, и испуганная заботливая мать-чертовка поменяет ребят обратно, так как «ну кака мать захочет, чтобы ейного ребенка убили...» (№ 64). Вернувшийся в мир людей не должен рассказывать о своей жизни за гранью реальности. Сакральный мир хранит свои тайны. Стоит только заикнуться о том, что было в ирреальном мире, сразу же возникает угроза возвращения в него: человек умирает (№ 57) или некая сила тянет его за ту границу, которая разделяет миры, причем эту границу символизирует угол, стена, край постройки: «она немного сказала, так ее под амбар забило» (№ 56), «.. а как-то проболталась, так ее под анбар запихало» (№ 65). Мотив стены, угла как границы миров достаточно древен. Он присутствует, например, в Житии Феодосия Печерского XII в., составляя почти полную аналогию быличкам: бесы, искушая иноков, также пытаются придавить их стеной. В одной из быличек неприятель, т. е. леший или черт, рассердившись на мальчишек, с которыми он играл, поднимает угол избы и сует туда одного из них (№ 258). В другом тексте говорится, что во время пребывания в лесу, т. е. в ирреальном мире, героиня повествования не могла «через перешагнуть... ноги ни до чего не достают» (№ 59); речь идет о невозможности преодолеть какую-то невидимую границу, рубеж, разделяющий миры. Эта закрытость, непознаваемость для людей сакрального мира, наличие черты, границы, разделяющей миры, говорит о том, что структурной основой быличек о тех, кто побывал за гранью реального, являются представления о загробном мире, мире предков и временном посещении его людьми. Участие в похищении нечистой силы является позднейшим наслоением. В этом смысле былички о проклятых и обменных типологически и генетически связаны с циклом быличек о загробном мире и культе предков. Тема похищения человека неведомой силой и посещения им таинственного фантастического мира устойчиво владеет умами людей. В середине и конце XX в. людей похищают не бесы, шишки или лешие в любом национальном обличии, а инопланетяне; неведомый запредельный мир заменяется внутренним помещением летающих тарелок. Человеку и человечеству в целом по-прежнему неодолимо хочется, хотя и боязно, заглянуть за ту роковую черту, которая пролегла между видимым и осязаемым миром человека и природы и неизмеримым космосом, между бренным человеческим разумом и вечным разумом мирозданья, между узким крутом известного и беспределом непознанного. НАРОДНАЯ ДЕМОНОЛОГИЯ Рассказы о мифологических персонажах достаточно популярны на Севере, хотя и уступают по распространенности былинкам о явлениях покойников или о колдовстве. По традиционным представлениям северянина, весь окружающий его мир — дом, хозяйственные постройки, лес, поле, водоемы и т. д. — населен таинственными существами, распорядителями, пенатами определенных сфер, мест, стихий. Одно из самих распространенных высказываний на Севере, если речь заходит об этих фантастических существах: «везде есть свой „хозяин”» — в доме домовой, в поле — полевой, во дворе — дворовой, в бане—баенник, в воде — водяной и т. д. О происхождении локальных пенатов сохранился ряд легенд. В самой распространенной из них говорится, что согрешившие ангелы были сброшены с неба на землю и кто из ангелов куда упал, хозяином того места и стал: «на дом — дак домовеюшко, в баню — дак баенник, в лес—дак лесовой» (№ 111). Легенда эта имеет очевидную связь с древними апокрифическими сказаниями о падших ангелах. В развитие этой-темы в тексте, записанном на Пинеге в 1985 г., говорится, что ”сорок дней бесы падали на землю. Говорят, если бы они стенок [тень] имели, солнце бы его не пробило и землю бы не увидало» (Арх. Пин. Городец, 1985). Таким образом, тот факт, что, по народным поверьям, представители нечистой силы не имеют тени, оказался весьма полезным для человечества: в противном случае, свет солнца не пробился бы на землю, и это имело бы весьма печальные последствия для людей. Рассказы о мифологических персонажах генетически восходят к дохристианским языческим представлениям о божествах различных сфер. Множественность языческих божеств и их. связь с различными областями жизни хорошо известна по мифологиям различных народов. Изучению языческого пантеона посвящена огромная литература (Срезневский 1855; Аничков 1913; Гальковский 1913; Niederle 1924; Moszynski 1934; Иванов, Топоров 1974; Urbanczyk 1974; Рыбаков 1981; 1987, и мн, др.), и на основании древних, памятников и археологических источников науке удалось составить представление, хотя и неполное, о языческих божествах у славян. Это известные бог-громовержец Перун, «скотий бог» Волос-Велес, бог солнца Хорс, богиня плодородия, судьбы Мокошь, божества рода и судьбы Род и Рожаницы и некоторые другие, а также менее значительные персонажи, такие, как берегини, упыри. Помимо этого, существовало множество-более мелких божеств и божков, распоряжающихся различными сферами жизни, почти каждым природным объектом, каждым хозяйственным действием и событием. По данным, например, мифологии балтийских народов были божества, обеспечивающие хорошее вызревание колосьев, обильный опорос свиней, хороший прирост телят, охрану границ владений, богатый сбор меда и под. (Ковалівський 1926). В науке таких мифологических хозяев-распорядителей иногда называют «актуальными божествами» (Черепанова 1983: 38). Совершенно очевидна связь современных мифологических персонажей с древними языческими божествами. Например, в средней России и на Севере известен персонаж мокоша, мокуша — мифическое существо, появляющееся в домах по ночам, прядущее оставленную без благословения пряжу, остригающее шерсть у овец. С древней Мокошью образ мифического существа объединяет не только имя-наименование, но и устойчивая связь с прядением, которое в свою очередь в мировой традиции связано с идеей судьбы, прядения «нити жизни». Скотий бог Волос имеет ряд общих черт с лешим, например, их объединяет мотив пастьбы скота (см. № 140, 141, 142, 147) и диких животных (№ 138). Специфическую черту божества Рода - вредоносность для детей (ср. характеристику Рода в памятнике ХIII в. «Моление Даниила Заточника»: «дѣти бѣгают рода, а господь пьяного человѣка») — находим у ряда современных персонажей, в том числе у полудницы, удельницы, мамуны, которые тоже опасны для детей и даже для еще не рожденных младенцев. Падение язычества привело к уничтожению верховного языческого пантеона, включавшего главные божества — Перуна, Волоса, Хорса и др., но малый пантеон — локальные пенаты, актуальные божества» — оказался очень устойчивым, хотя и претерпел существенные изменения под воздействием христианства. Произошло переплетение христианских и языческих черт в сущностных и функциональных характеристиках персонажей. С одной стороны, древние языческие божества под влиянием официального христианства превратились в демонические, бесовские силы. В древних памятниках мы неоднократно встречаемся с трактовкой языческих локальных пенатов и божеств как бесов. В «Слове св. Василия о посте» из «Златой цепи» XIV в. домовой называется «бѣсом хороможителемъ», в памятниках упоминаются «водянии бѣси», «бѣсъ полуденный» и др. С другой стороны, многие христианские святые взяли на себя функции древних языческих персонажей. Илья-Пророк в народном сознании совместился с языческим богом-громовержцем став своего рода аналогом Перуна; св. Власий, отчасти по созвучию с именем Волос, стал пониматься как охранитель скота; св. Георгий Победоносец, день которого 23 апреля совпадает со временем первого весеннего выгона скота, также стал покровителем животных, как домашних, так и диких. Многие христианские святые взяли на себя роль «актуальных божеств», став покровителями-распорядителями хозяйственных процессов и сезонных погодных явлений, причем эта функциональная трансформация сказалась и на их именованиях. В народной традиции к имени святого часто прибавляется приложение-определение, указывающее на предмет патронажа и функции персонажа: Агафья-коровятница является покровительницей коров, Анастасия-овечница — соответственно овец и т. д. (ср. Онисимы-овчары, Савватий-пчелятник, Федосья-колосава и др.). Именование Анкудин-разжигай овин указывает,что в день этого святого наступает время сушить хлеб; в день Еремея-запрягальника надо начинать пахоту; около дня Алексея-пролей кувшин, Марьи-запали снеги начинается бурное таянье снегов и т. п. (ср.: Акулина-задери хвосты— время, когда много оводов и скот мечется в беспокойстве; Петр-полукорм — к этому дню должна остаться половина запаса кормов; Палей-паликоп — время гроз во второй половине июля, когда часто от удара молний загораются койны в полях и др.). Наделение христианских святых функциями языческих божеств-покровителей отразилось и в народных духовных стихах, особенно распространенных у раскольников, как, например, в следующем: Мати Божья Богородица, Власий коровок, Скорая помощница, Настасий овечек, Теплая заступница! Василий свинок, Заступи, спаси и помилуй Мамонтий козок, Сего дому господина Терентий курок. От огненной пожоги, Зосим Соловецкий пчелок, От водяной потони, Стаями, роями, Попаси же ему Господь Бог, Густыми медами Хлор, Лавер лошадок, (ЖМНПр. 1863. Т. 117, отд. IV. С. 49). В результате длительного и сложного взаимодействия христианства и остаточных языческих представлений сложился христианско-языческий синкретизм, многие черты которого можно видеть в современном пантеоне мифологических персонажей. Главное его следствие — переведение всех или почти всех персонажей, за исключением домового, в ранг нечистых, демонических сил, а также частое совмещение в народном сознание локальных пенатов с чертом, бесом, что наблюдается в значительном числе быличек. Синкретизацию древнего языческого пантеона с христианским демоническим миром и отражает традиция именовать эту область мифологических представителей народной демонологией. Мифологические персонажи Севера по своим основным характеризующим признакам образуют определенную систему. По своим самым ярким чертам они могут быть подразделены на персонажи локальные, темпоральные и функциональные. Локальные персонажи — это самая многочисленная группа. К ней должны быть отнесены те мифологические образы, для которых главным признаком является связь с определенным локусом, патронаж определенной локальной сферы: леший распоряжается в лесу, полевой — в поле, водяной — в воде и т. д. (ср. также: домовой, дворовой, овинник, рижник, конюшник, банник, болотяник, кустица, подкустовник, боровой, луговик и др.). Основная характеристика темпоральных персонажей — время появления или функционирования: это полудницы, ночницы, святочницы, удельница, которая появляется, когда зреет или «удит», рожь, во время «уденья», т. е. в полдень (Карелия, Медв., 1976). Для ряда образов основной чертой является их функция, характер того действия, которое персонаж оказывает на человека и окружающий мир: обдериха страшна тем, что «задирает», душит человека в бане; змей-носак приносит своему хозяину - колдуну деньги, съестные припасы — молоко, творог, зерно и под. Приведенная классификация мифологических персонажей не является единственно возможной и исчерпывающей, к тому же она отражает позднее состояние мифологических представлений, известное нам по материалам XIX—XX вв. Многочисленные фольклорно-этнографичеекие записи (Ефименко1864 а, б; Иванов 1893; Барсов 1894; Дилакторскнй 1905; Костоловский 1916) и исследования этнографов, фольклористов и языковедов прошлого и нынешнего столетий (Афанасьев 1865—1869; Ефименко 1864 а, б; Сумцов 1890; Георгиевский 1902; Максимов 1903; Зеленин 1916; Токарев 1957; Померанцева 1975; Мифы народов мира 1991—1992, и др.) показывают, что система образов, которую исследователь находит на Севере, является частью общерусской и общеславянской, т. е. общей для всех славянских народов, мифологии. Большое число персонажей, представленных в северных материалах последних двух столетий, может быть, возведено к нескольким древнейшим архетипам, обнаруживающим себя и в новейших записях. Например, русалки, которые появляются из воды (№ 167, 179), шишичиха на ветвях дерева (№ 184), лесные девки (№ 159), росомаха (№ 183), полудница (№ 224, 228— 230) —это все позднейшие видоизменения древнего божества растительности, вегетации, которое в зависимости от сезона обитало в воде или на суше, среди растительности. Именно поэтому славянской мифологии известны русалки водяные и лесные, или полевые (ср. у А. С. Пушкина: «.. русалка на ветвях сидит»). В разных региональных традициях, в разное время может оказаться актуальным какой-либо один признак архетипа, например, связь русалки с водой или, наоборот, с сушей. В результате с течением времени образ-архетип обычно распадается на несколько отдельных образов, генетическая связь которых постепенно перестает осознаваться. Кроме того, каждый мифологический персонаж обычно имеет ряд табуистических имен (например, есть около 100 наименований домового). Эти названия даются по каким-либо признакам персонажа. Так, домового называют гнеток, гнетке, потому что он «гнетет» по ночам; лизун, потому что зализывает волосы у любимой скотины и у милых ему людей; его называют навпа, хотя связь с древнерусским навь 'покойник' давно забыта. Эти многочисленные наименования постепенно могут потерять связь с основным образом, оторваться от него, а затем, наполнившись дополнительным понятийным содержанием, стать наименованием особого персонажа. Этот процесс приводит к парадоксальному явлению — на Севере, как и в некоторых других регионах, несмотря на общее угасание мифологических представлений, происходит некоторое увеличение числа мифологических персонажей. И материалы каждой полевой экспедиции, каждый новый текст, даже самый краткий, могут содержать упоминание о новых персонажах, имеющих большую или меньшую мифологическую глубину, как, например, № 396 или следующий: «Любое дело под воскресенье надо закончить. Если работу оставят, придут семеро, запутают» (Новг., Батецк., Черная, 1988). Изложенные обстоятельства следует иметь в виду при обращении к текстам, повествующим о различных мифологических персонажах. |
Похожие:
 | Учебное пособие учебное издание, дополняющее или частично заменяющее... Издательство принимает к рассмотрению рукописи из утвержденного ректором Университета плана, который формируется на основе анализа... |  | Реферат Цель проекта поддержка мониторинговых исследований миграций... Биологического нии санкт-Петербургского университета. В ходе выполнения проекта использовались оригинальные методики прижизненного... |
| Основы теории менеджмента Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце | | «основы курортологии» Филиал Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета в г. Чебоксары |
| Проекта Северо-Западный институт печати Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна | | Рекомендуемый объем работы не менее 8 страниц печатного текста Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце |
| Учебное пособие издается по решению Редакционно-издательского совета... | | Отчет по проекту «Невероятная туалетная бумага» Дисциплина: «Управление проектами» Санкт-Петербургского государственного политехнического университета в г. Череповце |
| Психология управления ... | | Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного... Список литературы введение 3 |
| СПбгу и закон «Об обращении лекарственных средств» Гребцы петербургского университета поборются с командами Кембриджа и Оксфорда в "Президентской регате-2010" 6 | | Профессиональные требования к представителям профессорско-преподавательского состава Санкт-петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики |
| Курс лекций по социальной работе издается по решению Редакционно-издательского... | | Учебник санкт-петербургского государственного университета «финансовые рынки» Экономическая природа глобальных финансов: дефиниция, количественные характеристики, технологическая и правовая основы (с. 4) |
| Программа преддипломной практики на кафедре надзорной деятельности... Программа преддипломной практики на кафедре надзорной деятельности Сибирской пожарно-спасательной академии – филиала Санкт-Петербургского... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Филиал Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета |
