HOMO LOQUENS, ИЛИ ЭКЗИСТЕНЦИЯ В ЯЗЫКЕ
Г. В. Дьяченко
Луганский национальный педагогический университет
Украина г. Луганск
В статье анализируется ментально-диалогическая специфика универсальных кодов как промежуточных образований между языком и сознанием. Разрабатывается концепция универсального экзистенциально-смыслового кода как интегратора живой экзистенциальной текучести личностного бытия.
The article deals with the analysis of the mental-dialogic specifics of the universal codes as the intermediate formations between language and consciousness. The conception of universal existential-notional code as an integrator of live existential fluctuation of the personal being is developed.
Представления о промежуточных звеньях между языком и сознанием углубляются многими исследователями и разными науками, в частности психолингвистикой и когнитивной лингвистикой в последние десятилетия ХХ ст. Медиаторная реальность между сознанием и языком сложна и многоаспектна, исследователи высвечивают ее различные грани: внутренняя форма языка (В. фон Гумбольдт), внутренняя речь (Л. С. Выготский), предметно-схемный код (Н. И. Жинкин), ситуационная модель (Т. А. ван Дейк), ментальные пространства (Ж. Фоконье), языковое сознание (В. фон Гумбольдт и др.), фрейм (Ч. Филлмор), коммуникативное сознание (И. А. Стернин), сценарий, экспериенциальный кластер (Дж. Лакофф), ментальная модель (Ф. Джонсон-Лэрд), универсальная грамматика (Н. Хомский), внутренняя форма слова (Гумбольдт, Потебня) правила концептуального вывода (Р. Шенк) и т. д. Разрабатываемая автором данной статьи концепция универсального экзистенциально-смыслового кода (УЭСК) есть еще один шаг на пути к осмыслению связи языка и сознания.
Толчком к размышлению на эту тему послужила концепция отечественного психолога-филолога Н. И. Жинкина об универсальном предметном коде (УПК), являющемся механизмом внутренней речи и межъязыкового общения [См.: 2; 3]. Жинкин на основании проведенных им экспериментов утверждает, что «... универсальный предметный код (УПК) построен так... чтобы партнерам было понятно, что именно говорится, о каком предмете (вещи, явлении, событии), зачем и для кого это нужно и какой вывод может быть сделан из сказанного [3, 54]. По Жинкину, УПК есть однозначное отображение действительности, предметная соотнесенность с вещами, явлениями, событиями внешнего мира. Действительность как предмет знания всего человечества едина, и перед языками стоит общая задача – однозначно отобразить действительность: «цель языка состоит в том, чтобы при помощи речи отображать предметы окружающей действительности и тем самым управлять действиями человека» [3, 145]. Таким образом, семантическим ядром УПК являются конкретные предметы и явления эмпирического мира. Широко обосновывая предметно-схемный код изображений, ученый отмечал, однако, что «эмоциональный диалог не находит предметного развития» (!) [3, 138], словно ощущал природу такого «кода», который передает субъективные представления и чувствования и с надеждой о нем смотрел в сторону языка художественного мышления [2, 38].
Выделим фундаментальные принципы, позволившие Н. И. Жинкину квалифицировать предметный код как универсальный: во-первых, код опосредует общечеловеческую действительность, во-вторых, делает возможным межъязыковой перевод и, в-третьих, опосредует переход от языка мышления к естественному языку. Обозначенные принципы концептуализации универсальности кода позволяют выявить и второй универсальный код, существование которого ученый не «заметил», поскольку в фокусе его исследования находился один пласт действительности – внешний, имманентный мир. Если же в поле зрения исследователя в качестве действительности попало бы не сущее, а присутствующее – духовная природа личности как кардинально иная автономная действительность, он с неизбежностью вынужден был бы говорить не только об универсальном предметном коде, но и об «универсальном экзистенциально-смысловом коде» (УЭСК) – также посреднике между языком и сознанием субъекта, между личностными мирами и различными языками. Здесь общечеловеческой действительностью, с которой происходит соотнесение, выступает субъективная, которая есть сфера присутствия, определяемое Хайдеггером как «всегда мое» и относящееся к экзистенции личности. Суть экзистенциальности присутствия заключена в ориентации на смысл: отказ от поиска смысла жизни, от его наличия в окружающей действительности ведет к «экзистенциальному вакууму» и в конечном итоге к физической смерти. Формирует УЭСК энергия стремления к смыслу. Универсальный экзистенциально-смысловой код – это результат понимающего отношения к себе, к собственному бытию.
Универсальный экзистенциально-смысловой код есть внутренний интегратор человеческого сознания: он ценностно интегрирует, направляет, качественно определяет, регулирует всю структуру личности. Кодирование как подведение к возможности трансляции Другому экзистенциалов – уникальных содержаний внутреннего мира Я – происходит в процессе самопознания через придание им определенных смысловых очертаний. Под кодом понимается означивание символов одной системы символами другой; кодирование подчиняется целям взаимопонимания и осуществляется по определенным правилам. Предметный и экзистенциально-смысловой коды есть особенный вид мыслительно-лингвальной деятельности, встающий как промежуточное звено между познанием и общением. Кодовые структуры уже не чистая реальность индивидуального сознания, но еще и не слова. Основное свойство кодовых структур УЭСК – это их векторность. В соответствии с ней экзистенциал, будучи выделен в деятельности сознания, непременно стремится к самообнаружению. В этой точке содержания сознания обретают коммуникативную природу, поскольку устремлены к осмыслению и, далее, называнию (кодированию) как для внутреннего «пользования», так и для трансляции другому. Коммуникативный вектор самого мышления отметил еще В. фон Гумбольдт: «даже мышление существенным образом сопровождается тягой к общественному бытию, и человек стремится, даже за пределами телесной сферы и сферы восприятия, в области чистой мысли, к «ты», соответствующему его «я»; ему кажется, что понятие обретает определенность и точность, только отразившись от чужой мыслительной способности. ... между двумя мыслительными способностями нет другого посредника, кроме языка» [1, 399]. На кодовом уровне мы можем выразить все мысли, ощущения и даже целые глубокие рассуждения одним лишь названием, «кодовым символом», но они уже соотносимы с внешним языком, иначе оказались бы непереводимыми на него. Однако субъективное содержание внутренних кодов делает их сугубо индивидуальными языками персонального использования. Таким «индивидуальным языком» является содержание предметно-схемных представлений и экзистенциальных символов. Естественный язык же необходим для нейтрализации фундаментальной разобщенности индивидуальных языков.
Без посреднической сути кодовых структур невозможна организация потока реальной речи, разворачивающая кодовую структуру в последовательность языковых знаков. Важно осознать, что кодовый переход к естественному языку – сложная динамическая трансформация одной системы в другую, а не простое оязыковление и вокализация. Суть динамической связи между сознанием и языком заключается в кодовых переходах: через «внутренний» язык-код, оперирующий преимущественно семантикой, к естественному, и наоборот. Применение естественного языка возможно только через кодовый переход во «внутреннем языке», естественный язык служит для «сравнения разных субъективных представлений» и для «сглаживания различия между ними» [2, 36]. Таким образом, можно говорить о том, что именно диалогическая природа является фундаментальной характеристикой кодовых образований. Терминологизируем УПК и УЭСК в качестве «ментальных диалогем», что подчеркивает, во-первых, их промежуточный ментально-коммуникативный характер – они еще мысли, но уже и слова, а во-вторых, векторную направленность к самообнаружению. Двусторонний изоморфизм — сознанию и языку ментальных диалогем универсального экзистенциально-смыслового кода делает возможным размыкание эгоцентрического языка экзистенциалов в перспективу человеческого общения. УЭСК – это залог близости человека человеку, основа понимания ближнего. Без УЭСК человек был бы подобен существу, отгороженному от остальных оболочкой, был бы замкнут, отчужден от мира, не мог бы слиться с переживаниями других, наделить теплотой персонажей книг, слиться с ними, почувствовать себя на их месте. Человек не имел бы привкуса жизни. Человек без УЭСК плохо понимал бы смысл многих слов. Каждый был бы для другого иномирным существом, сотканным из молекул неизвестного вещества. Антиутопия «индивидуальных языков» была бы осуществлена. Отсутствие УЭСК означало бы оторванность от совместной жизни с остальными людьми, обрекающую на одинокое существование и полную изоляцию. Так, например, психические растройства глубоко меняют экзистенциально-смысловой код человека – и он становится непонятен окружающим, внушает страх и представляет опасность. Сообщество отторгает его именно на основании чуждости структур УЭСК.
Помимо прочего, концепция УЭСК, интегрируя основные функции языка – коммуникативную и когнитивную, высвечивает контуры «экзистенциальной функции языка». Язык, с одной стороны, призван раскрыть другим и миру человеческую экзистенцию через посредство УЭСК – содержательный аспект экзистенциальной функции. С другой – язык является одной из форм человеческого существования (К. Ясперс, М. Хайдеггер), организуя и структурируя человеческий опыт – онтологический аспект экзистенциальной функции. В процессе каждого акта общения язык становится способом экзистенции, проявляя и реализуя человеческое присутствие. В-третьих и «в-главных», язык есть репрезентативно-кумулятивный органон человеческой экзистенции, обладающий способностью замещать в культуре реального человека – темпоральный аспект экзистенциальной функции языка. Человеческая экзистенция хранится в культуре и «взрывается» как кумулятивный снаряд внутри диалоговых актуализаций (Ср. с концепцией семантического взрыва Ю. М. Лотмана). Итак, экзистенциальная функция обусловлена тем в языке, что – через него существуют, в нём существуют, им существуют. Экзистенциальная функция языка связывается с фундаментальными характеристиками, во-первых, бытия человека как живой, динамической, открытой, незавершенной смысловой реальности, а во-вторых, языка как непосредственного способа его существования, смыслообразования, самоопределения и самоосуществления в мире.
Литература
1. Гумбольдт В. фон. О двойственном числе // Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры: Пер с нем. – М.: Прогресс, 1985. – 451 с. – С. 382-402.
2. Жинкин Н. И. О кодовых переходах во внутренней речи // Вопросы языкознания. – 1964. – № 6. – С. 26-38.
3. Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. – М.: Наука, 1982. – 160 с.
Галина Викторовна Дьяченко, аспирант
E-mail: vadim-lvv@yandex.ru
|
