Пьесы исхаки на тему интеллигенции аспект «новой драмы» Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Скачать 2.74 Mb.
|
| Глава I НА ПУТИ К ТЕМЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ ПЬЕСА «МУГАЛЛИМ» («УЧИТЕЛЬ») В обширном наследии Исхаки-драматурга пьесы о судьбах интеллигенции занимают особое место. Это драма «Мугаллим», что буквально означает «Учитель», «Наставник» (1907) и дублирующая этот смысл, но уже на примере женской героини – драма «Мугаллима» – «Учительница» (1913). Общность названия, вне всякого сомнения, свидетельствует о глубокой внутренней связи, какая существует между этими двумя произведениями драматурга. В них оказался зафиксированным сам процесс идейных исканий писателя, двигавшегося по пути все более глубокого постижения своего времени и поставленной в его условия отдельной человеческой личности. Созвучность эпохе, получившей под пером Исхаки свое талантливое художественное воплощение, определяет ценность этих произведений, приковавших к себе внимание широкой читательской, а затем и зрительской аудитории. Сопоставление этих пьес, разделенных перерывом в несколько лет, позволяет проследить известную эволюцию, которую прошел писатель, проницательно отмечавший зреющие в обществе внутренние перемены. От постановки вопросов индивидуального самоопределения личности («Мугаллим») до всеобщих проблем духовно-нравственного плана, моральной неколебимости человека в следовании требованиям уже определившегося для него нравственного долга («Мугаллима») – таков путь, по которому идет Исхаки-художник и мыслитель в своих пьесах об интеллигенции. В этом внутренняя связь, целостность этих творений, представляющих звенья единой концептуальной мысли их автора о месте человека в меняющемся мире истории. Есть и некая внутренняя закономерность, которая привела писателя к постановке проблем столь широкого художественно-обобщающего плана. Вначале Исхаки-драматург ставит посильные для себя как дебютанта морально-дидактические задачи. Такова пьеса «Брак с тремя женами» (1900). На примере незадачливого Карим бая автор утверждает незыблемость извечных норм морали и правил человеческого поведения. Это любовь к ближнему, доброта, доведенная до чувства крайнего смирения, непротивление злу, показанные на примере старшей из жён Карима Асмы, её брата – молодого Ризы. Человеческое самоотвержение, которое демонстрирует Асма, оказывает решающее воздействие на характер самодура Карима. Он раскаивается в содеянном и просит прощения у своей супруги. Говорящий, дидактический финал использует писатель и в следующей своей пьесе – «Две любви» (1901). Она завершается счастливым соединением главных её персонажей – морально безупречных Габделькаюма и Хуршид. И напротив – терпят наказание их антиподы, невежественные Галима и Габдельгазиз. Событийная линия этих пьес, выступающие в них характеры, моралистический финал – всё в них в точности соответствует уровню национальной драматургии тех лет, делающей еще только первые шаги в постижении реального многообразия жизни. Но есть и существенные различия. Типично национальную конструкцию «Брака с тремя жёнами» подпитывает собою состав, не столь часто встречающийся в творениях татарских авторов той эпохи. Это психологический реализм, напоминающий в своих контурах реализм Толстого-моралиста и проповедника, естественно, ничуть не перестающего при этом оставаться и художником-психологом (105, с.23-30). Моральные сентенции о любви и всепрощении, которые то и дело изрекает добродетельный Риза, характер многотерпеливой Асмы, духовное возрождение заблудшего Карима – всё здесь в духе, в каком показывал своих героев Толстой-моралист. Правда, в 20-ые годы писатель выступил с резкой отповедью против попыток причислить себя в ряд примерных последователей, учеников Толстого. В особенности непримиримо-критически настроен он против философского учения Толстого – статья, посвященная столетнему юбилею писателя (176, 328 - 330 бит). Но так было далеко не всегда. Десятилетием раньше, устами одного из своих героев он прямо-таки поёт настоящие гимны толстовской философии (2, 3т. 46 бит). Выходит, писательское отношение его к Толстому, на разных этапах его развития, оставалось различным. Но даже в той самой статье, где он отрицательно оценивает философию Толстого, он воздаёт должное его таланту как великого писателя-реалиста (176, 329 бит). Реалистически достоверно мотивирует писатель и картину внутренней эволюции, которую переживает его герой Карим. Она, эта эволюция, оказывается возможной в результате глубоких жизненных потрясений, выпавших на долю больного и разорившегося Карима в конце. Логическое продолжение традиции моральной дидактики средствами сцены, снимаемой отчасти углублением в сторону критики старорежимного национального быта, – пьеса «Брачный договор» (1907). Усиливающийся критический пафос художника, постепенно преодолевающего установку на поучение, всё более отчётливо проявляется в его пьесах десятых годов начавшегося (ХХ) столетия. Безупречно точные в своей подлинности картины быта, психологии, взятые из мира повседневной народной жизни, освещаемой, однако в высоком свете авторского идеала, делают эти, узнаваемые каждым, художественные изображения яркой сатирой. Художественный ракурс драматурга, ориентирующегося все в большей степени на правду жизни, с неизбежностью оказывает свое воздействие и на сам его метод, его жанровые предпочтения. Так, в творчестве Исхаки постепенно складывается жанр комедии, ярко обличительной по мысли и блестяще выразительной по своей форме. Одну за другой выпускает он в свет свои комедии – «Җәмгыят» («Общество»), «Кыямәт» («Светопреставление»). Обе они увидели свет в 1910 году. Коллективный герой этих произведений – класс татарских священнослужителей-мулл. В изображении Исхаки он демонстрирует теперь свою полную моральную несостоятельность. Он, этот класс, стремительно теряет свой авторитет, связанный, оказывается, лишь с внешне-официальным, формальным статусом, какой занимают служители веры в глазах общества. Писатель решительно развенчивает этот мнимый ореол святости. Комический эффект в его пьесах создается через становящийся очевидным контраст между высоким саном и сутью, внешним покровом и таящимся за ним моральным убожеством служителей веры. Свой статус – высокий духовный сан – они сплошь и рядом ставят в услужение лишь собственным эгоистическим интересам. Эти пьесы – в арсенале набирающей силы татарской реалистической драматургии. Откликался драматург и на сугубо политические запросы своего времени. Такова запрещенная цензурой пьеса «Тартышу» – «Противостояние». Она была написана в ссылке, в Архангельской губернии (1908). Сюда вместе с другими участниками борьбы против царизма, в числе которых были получившие потом широкую известность большевик Ворошилов К.Е., член польской социалистической партии Юзеф Пилсудский, был отправлен и социалист-революционер Исхаки. Но, и рисуя столь близкие для него общественно-политические реалии российской действительности начала прошлого столетия, Исхаки-художник сумел в значительной степени избежать нарочитой актуализации революционной темы. Детали бытового окружения, психология героев, втягиваемых в политический протест, конфликт пьесы решены в планах привычного для писателя добротного реалистического письма. И еще один существенный мотив, определяющий значимость авторского подхода к освещению революционной коллизии, ставшей, если исходить с высоты нашего времени, самой катастрофичной в российской истории ХХ столетия. Он связан с проникшей в самые недра татарского сознания темой протеста против национального гнета, под властью которого находились народы царской России. Политический протест против самодержавия получает здесь мощную поддержку в протесте национальном, в борьбе против политики подавления национального, этнического сознания масс, все более сознающих свое право на независимость и свободу. Детали подобного локально-национального наполнения темы политической борьбы, которое осуществляет наш драматург, делают внутренне достоверными сугубо политические мотивы, которыми руководствуются в своих действиях его герои. Такова, в частности, центральная сцена пьесы, решающая в процессе идейного становления её героя как революционера-борца. Юный Закир и его друзья по-настоящему захвачены идеей всеобщего обновления – они заняты пропагандистской работой, пишут статьи, разучивают роли для народного спектакля. И вот эти высокие порывы молодых людей перекрывает мрачная тень фанатизма и религиозной нетерпимости. Отец Закира, закосневший в старине Шамсутдин, обвиняет юного поборника свободы во всех смертных грехах: «Мало тебе этого сборища, так ты ещё и девок стал приводить!» Его пытаются урезвонить – «ведь ты ещё не знаешь, кто эта девушка». «Как кто? Наверняка какая-нибудь сучка» (4, 458 бит). Эти слова клокочущего от ненависти фанатика старины переполнили чашу терпения молодого Закира – он уходит из дома. Не знающий удержу в своём гневе, Шамсутдин срывает с Закира пальто, который тот уже успел накинуть на свои плечи. Так убедительно мотивируется вызов, который молодое поколение бросает против своих противников – воинственно-агрессивных защитников старины, попирающих всякое человеческое достоинство. Хотя известная схематичность авторской мысли в ее движении от одной полярной точки (юные герои революции) к другой (репрессивная политика самодержавия) все еще сохраняется. И все же защитники царизма почувствовали здесь немалую угрозу для своего благополучия. Поэтому пьеса смогла быть опубликована и получила доступ на сцену лишь в апреле 1917 года, уже после свержения самодержавия. Однако же и эти произведения, ставшие значительным явлением национальной драматургии периода 1900-х годов, – всего лишь один из этапов процесса художественной эволюции Исхаки-драматурга. Лишь проделав отмеченный здесь путь, отдав дань традиции национальной дидактики, нарисовав сатирические картины старотатарского быта, испробовав свои силы в жанре революционной драмы, – лишь после этого он делает новый шаг в своем развитии. От неостановимых в своем движении внешних, социальных, политических запросов времени он обращается к постоянной в своей неизведанности сфере – тайне человеческой души, ставшей основным предметом его внимания в пьесах на тему интеллигенции. Так, в процессе естественной для него внутренней эволюции, писатель вплотную подошел к традиции европейской драмы. Национальную тематику в этом жанре он раздвинул до масштабов, представляющих широкий общечеловеческий интерес. Эти пьесы – и хронологически, и по своей тематике – перекликаются с произведениями русских писателей-драматургов рубежа двух столетий. Это цикл пьес, написанных Горьким в первый период его деятельности как драматурга («Мещане», «Дети солнца», «Дачники», «Варвары» (1902-1908). И естественно создававшиеся чуть ранее пьесы Чехова о судьбах русской интеллигенции («Дядя Ваня», «Три сестры» (1895-1898). Выделим некоторые аспекты этой проблемы, еще не рассмотренной в литературе об Исхаки. А между тем она представляет несомненный интерес. Осмысление ее может дать нам в руки немаловажный источник, объясняющий, каким же путем происходило формирование столь значительного для национальной литературы явления, как драматургия Гаяза Исхаки. Заслуживают внимания в этом плане мысли, которые оставил нам автор одной из самых ранних публикаций, посвященных творчеству Исхаки. Это критик Назип Гасри, автор брошюры под названием «Писатель северных тюрок Гаяз Исхаки» (1907-1913). «Они выступили на арену, – говорится здесь о писателях окружения Исхаки, – уверенные в том, что у них достаточно сил, чтобы облечь национальную жизнь в европейские формы литературы, что они в состоянии создать искусство, отвечающее новым художественным потребностям» (157, 29 бит. – Курсив наш – А.К.). «Европейские формы литературы», о которых говорит наш критик, это – формы, которые Исхаки и его единомышленники в искусстве усваивали для себя, окунувшись в мир русской литературы, русской художественной и ещё шире – общественной, политической мысли в период их пребывания в стенах русско-татарской учительской школы. Исхаки переступил порог этой школы, где получали образование крупнейшие деятели культуры нового времени (Гафур Куламетов, Хусаин Ямашев, М. Султан-Галеев и др.), в 1898 году. Именно к этому-то времени и приходится взлет на российскую арену имени, составившего потом целую эпоху в развитии литературы – имени Максима Горького. А 1902 год – рубеж, одинаково знаменательный для обоих писателей. Завершив свое образование, Исхаки приступает к созданию самого громко известного своего творения – фантастической повести «Инкираз …» («Исчезновение через 200 лет»). А для Горького – это новый всплеск его писательской известности, уже как драматурга – появление пьесы «Мещане». Как выпускник школы для учителей, в программе которой значительное место отводилось изучению мировой классики, Исхаки, естественно, был в курсе процессов, происходивших в современной ему русской литературе, в том числе, конечно, и в факте всероссийской известности автора драмы «На дне». Отдельные детали этой напряжённой творческой атмосферы, связанной с пребыванием в стенах учительской школы, найдут потом отражение на страницах собственных произведений писателя. Так, тот же Закир, оказывается, может сказать о Гоголе «значительно больше, чем этого требует от него учитель». А на уроке по Пушкину, в своем ниспровержении великого поэта, он «превзошел даже самого Писарева», чем вызвал справедливое недовольство своего наставника (4, 437 бит). Эти уроки по русской словесности вместе с Исхаки впитывал в себя и его однокашник по учебе – Гафур Кулахметов. Пройдет совсем немного времени и со страниц своей драмы «Молодая жизнь» (1907) Кулахметов прямо заявит о себе как о пи- сателе горьковской школы: «Знаменитому русскому писателю Максиму Горькому, чье творчество отразилось и на этом произведении, посвящаю» (16, 47 бит). У Исхаки, разумеется, нет подобного, открытого следования известному образцу - Горькому. Однако же пафос обновления, которым был одушевлен татарский писатель, свойственная для его драматургии чуткость к злобе дня и одновременно при этом умение видеть еще и глубинные пласты народного бытия, у него – типично горьковские. Добавим к сказанному еще один далеко немаловажный мотив. Он позволяет нам говорить уже о внутренней, лично-человеческой сопричастности нашего Исхаки к идейному миру его старшего современника в русской литературе. Исхаки – единственный татарский писатель, кто из всего поколения своих современников, уже в начале 10-х годов минувшего столетия, вступил в переписку с зачинателем пролетарской литературы, делился с ним своими раздумьями о писательском призвании, о взаимоотношении писателя и народа. Сегодня эта переписка, частично воспроизведённая и на страницах общероссийских изданий, – важнейший человеческий и литературный документ (!84). Он свидетельствует не только об Исхаки как ее инициаторе, но и о Горьком, оказавшемся способным понять и откликнуться на этот шаг своего татарского корреспондента. Горький проявляет неподдельный интерес к личности Исхаки, помогает в публикации его произведений в переводах на русский язык (3, 460 бит). В пьесах Исхаки, ярко самобытных по своему колориту, есть эпизоды, пронизанные явственным ощущением противоречий общероссийского масштаба, развернутую картину которых – и как раз одновременно с Исхаки – дал в своих пьесах Горький. Это политические волнения, демонстрации и протесты, отзвуки которых звучат в сюжете его произведений. Среди них не только те, что традиционно числятся в ряду политических – «Противостояние», но и пьеса на сугубо национальную тему. Такова написанная в те же дни революционных волнений пьеса «Брачный договор» («Алдым-бирдем»-1907), на которую обратит своё внимание Горький. Позднее, в переводе Г. Свердловой, она была опубликована в журнале «Заветы», 1914 - № 6, издававшемся при непосредственном участии Горького. Сообщая об этом издании, современник Гаяза Исхаки, писатель Гали Рахим, говорит о намечавшемся тогда переводе и целого ряда других произведений писателя. Среди них значится и самая первая пьеса драматурга «Брак с тремя жёнами», и драма «Мугаллима», трагедия «Зулейха», получившая даже особое название – «Отпавшая», согласно судьбе её героини (3, 203 бит). Осуществлению проекта помешали события войны 1914 года, в которую вступила Россия. Но работа в этом направлении велась, о ней, в частности, свидетельствует и сам Исхаки в своих письмах Горькому (184, 180 бит), и выход значащегося в перечне Г. Рахима перевода повести «Сөннәтче бабай» – «Ежемесячный журнал» (Санкт-Петербург, 1916 – № 3-4). Но вернёмся к пьесе «Брачный договор», действительно ставшей достоянием читателей на русском языке. Татарское название звучит несколько иначе «Алдым – Бирдем» – «Взял – отдал». И в самом деле – в семье купцов Шакировых смотрят на свою дочь как на товар, которым можно распоряжаться по своему усмотрению, её хотят отдать замуж силой, вопреки её желанию. Но девушка вступает в решительную схватку с этим представлением на свою роль жертвы, покорно ожидающей решения своей участи. Мать её и думать не думает о том, чтобы считаться с желаниями своей дочери. «В наши дела ты не лезь. Галия не твоя дочь, а наша, – заявляет вздорная Гарифа защитнику женской свободы Садыку, – хотим в бушующее полымя бросим, хотим – в полынью» (4, 416 бит). Семейная, «внутренняя» деспотия, как показывает ее Исхаки, и деспотия государственная одинаково попирают интересы личности. Один из персонажей, в связи с этим, говорит о репрессивных акциях, которые наращивает режим самодержавия. Молодых деятелей революции, как распространителей политических прокламаций, ссылают, сажают в тюрьмы. Другой делает резонное заключение: «Раньше говорили только относительно студентов. Сейчас у нас все студенты. Вот и нашего Андрейку становой вызвал на допрос» (4, 378 бит). Борьба за личную свободу, ведущаяся в рамках одной семьи, и борьба общеполитическая, таким образом, соотнесены внутренне. Но ведь их перетекание друг в друга, ведущее к внутреннему росту, возвышению личности, и есть мысль, положенная Горьким в основу истории его Нила, бросающего вызов миру Бессеменовых – пьеса «Мещане». У татарского драматурга Бессеменов, можно сказать, – типологический. И появляется он в пьесе, как раз посвящённой теме освободительной борьбы. Это тот же, замшелый в своей вере, Шамсетдин, в лицо которого-то, в буквальном смысле этого слова, и бросает свой вызов его сын Закир, уходя из отцовского дома – драма «Противостояние». Однако же известно, что Горький далеко не ограничивается постановкой вопроса в одной лишь социальной плоскости. Движение классов, заявившее о себе на арене истории, свидетельствует писатель в последующем цикле своих пьес – «Дети солнца», «Дачники», «Варвары», – лишь обостряет проблемы духа, которыми извечно живет русская интеллигенция. Человек бьется, мучается, страдает не в силах решить главный вопрос – о своей роли в этой жизни, в том числе и в ряду окружающих его со всех сторон разнонаправленных идейных, общественных, политических сил. Эта логика, взятая применительно к первой части названного здесь тезиса, и определяет собою сюжетное развитие пьесы «Мугаллим». В идее поиска, в изображении процесса трудного движения на пути к истине – общность наших авторов, Исхаки и Горького, в их пьесах на тему интеллигенции. Иного рода коллизию, драму напрасно растраченных сил, бессмысленность, бесполезность жизни, отданной на служение ложному кумиру, рисует Чехов. И процесс осознания этой истины также становится открытием, горьким, мучительным человеческим открытием, которое делает для себя Иван Петрович Войницкий – самый беззащитно-трогательный даже среди всех безупречно чистых героев сцены («Дядя Ваня» – 1895). Погружение в остающуюся не изве-данной до конца тайну, которую представляет окружающий нас мир, и тем самым, конечно, и в тайну человеческого бытия – вот путь, которым идет Чехов, первооткрыватель нового жанра психологической драмы. Гаяз Исхаки берет на вооружение эту ориентацию своего старшего современника в литературе. Обозревая свой литературно-творческий путь, позднее он прямо назовёт автора знаменитой “Чайки” в числе тех немногих имён, воздействие таланта которых он испытал в своём развити (176, 329 бит). Говоря в широком плане, татарский писатель показывает в своих драмах тот же всечеловеческий психологический тип, рисует внутренний, душевный разлад, обеспокоенность, тревогу ищущей мысли, только с иным, отличающимся от Чехова, конечным исходом для своих героев. Но рисует прямо-таки по-чеховски, умело выстраивая за видимым планом действия внутренний, психологический ряд. Двуплановость драматического действия, когда внешне-событийный и внутренне-психологический ряд развиваются параллельно, оттеняя и усиливая друг друга, – явление, совершенно новое в национальном искусстве драмы. На создание шедевров такого уровня и оказался способен Гаяз Исхаки в своих пьесах на тему интеллигенции. Татарская драматургия, таким образом, оказывается подключённой в процесс развития европейского искусства сцены в целом. Однако же предложенный нами здесь рисунок был бы далеко незавершённым, если бы мы упустили из виду ещё один, классический источник, на который опирался Исхаки как художник слова и драматург. У того же автора брошюры «Писатель северных тюрок Гаяз Исхаки» имя Островского А.Н. как отца русского национального театра занимает центральное место: «Он (Исхаки) успел впитать в себя многие явления русского театра, ознакомиться с творениями великих драматических писателей России – Гоголя, Островского, Чехова, выработать свой взгляд на задачи театра» ( 157, 31 бит). Известно, что Островский – автор своеобразной трилогии, посвященной судьбам творческой интеллигенции. Это пьесы «Лес», «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые». Истинных героев, привлекающих наше внимание глубинной, народной основой своего характера, и одновременно причастных к сфере высокого искусства, которому они служат, драматург нашёл в близкой народу по своему положению пролетария, актёрской среде. У татарского писателя эту роль полпреда культуры выполняют занятые делом народного просвещения учителя, педагоги как наиболее образованная, демократически настроенная по своим взглядам часть татарского мира. Однако же и зарождающийся новый вид искусства, театр – это мотив, далеко не чуждый интересам его молодых героев, охваченных жаждой всеобщего обновления. Выразительный эпизод с участием актёра бродячей труппы включён прямо в сюжет второй пьесы Исхаки на эту тему – драму «Мугаллима». И это даёт замечательный эффект, мир героини пьесы оказывается включённым в широкий общенациональный мир, выходит, вовсе не чуждый идеалам высокого искусства. Она, героиня Исхаки, и впрямь задумывается над вопросом – не выйти ли ей на сцену, чтобы своей игрой нарисовать «трагический облик татарской женщины». Театральные мотивы встречаются и в других произведениях драматурга. Учитель Салих в драме «Мугаллим» читает для своей супруги пьесу «Брак с тремя жёнами», распределяют роли для театральной постановки будущие деятели революции, друзья Закира и т.д. Но главное, разумеется, не в этих деталях, которые лежат на поверхности. Главное – в самом пафосе создания подлинно национального театра как идее, которой руководствовался в своей деятельности Островский и которая, наряду с другими образцами русской мысли, служила вдохновляющим примером в творчестве его татарских соотечественников. В написанной позднее «Автобиографии» Исхаки прямо скажет о своём старательном изучении всего опыта мировой драматургии, начиная от Шекспира, Мольера и до Островского. «Их пьесы, – говорит он, – вне всякого сомнения, оказали своё воздействие на технику (sic!) моих произведений для сцены». – Курсив наш – А.К.). Нет, вовсе не всуе упоминается имя великого преобразователя русской сцены в этой работе татарского писателя. Островский в ряду тех немногих корифеев искусства, опираясь на которого возрос талант Исхаки-драматурга. И, наконец, последняя фигура, но отнюдь не по своему значению, которая значится в указанном выше перечне того же критика Назипа Гасри. Это великий тайновед Николай Васильевич Гоголь. Ведущая своё начало от знаменитого автора «Ревизора», «Миргорода» и др., тема парадоксальной сущности мира, по словам исследователей, нашла своё талантливое воплощение и в творчестве татарского писателя (105, стр.24-25). Известно, что, начиная ещё с периода учительской школы, он живо интересуется творчеством Гоголя. А перевод «Старосветских помещиков», выполненный им в аудиториях учительской школы, даже спустя многие годы, критика оценивала как важный вклад в национальную литературу. И всё же не только лишь факты творческой, но и человеческой, жизненной биографии писателя загадочным образом связаны с тайной Гоголя. Вначале 1910-х годов, преследуемый охранкой, член партии эсеров Исхаки находится на нелегальном положении, живёт в Петербурге. Однако же, презрев все соображения о собственной безопасности, он решил-таки выйти из своего подполья, чтобы… купить билет на спектакль по Гоголю. И, конечно же, тут же был опознан. Писатель вновь оказался в руках жандармерии (8, 1997 №11). Призрачный и в то же время столь достоверно-глубокий в своем постижении сути человеческого бытия мир гоголевского «Ревизора», манивший его воображение, сменился для него вполне реальными видами снегов Архангельского края, куда он был отправлен, чтобы продолжить свою ссылку. Кажется, теперь ясно, сколь непростое место должен был занимать образ Гоголя в писательском сознании Гаяза Исхаки. МУГАЛЛИМ САЛИХ.- ПЛАНЫ ВЫСОКОГО СЛУЖЕНИЯ Время её появления 1907 год, период, когда писатель успешно пробовал свои силы в пьесах различной тематики. И в то же время в ней ясно обнаруживается тенденция к своеобразной концентрации, насыщению драматургического сюжета мотивами, представленными ранее в рассеянном виде, на страницах различных произведений автора. Внешний, эмпирический план изображения действительности, как и обычно, жизненно-достоверный у писателя, благодаря умело отобранным деталям бытового плана, сочетается здесь с планом внутренним, с процессом духовного становления личности. Таков драматический путь ошибок, заблуждений и нового подъёма, порыва к истине, который проходит её главный герой. Это молодой деятель просвещения Салих. Только что завершивший свою учёбу, он приезжает в село, работать учителем. Здесь он знакомится с девушкой из зажиточной, но весьма далёкой от света мысли, «мужицкой» семьи. Начинается семейная жизнь героя, появляются дети. И незаметно для себя он всё более погружается в круг мелких меркантильных, житейских забот, забывает о долге, о высшей идее, которой он был одержим вначале. Но вот в доме Салиха появляется друг его юности Фазыл. Он поражён изменениями, которые произошли в Салихе, обвиняет его в мещанстве, в забвении им своих планов о служении народу. Салих пристыжен. После мучительных раздумий он оставляет свой дом, уходит в ночь, искать утраченный им идеал. Таков сюжет пьесы, достоверной психологически, в изображении сложной картины развития личности, озабоченной поисками высшего смысла своего человеческого назначения. |
Похожие:
 | Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Саратов, 1974 Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |  | Обучение рефлексии в «offline» и «online» коммуникации на курсе «Организационный... Ание ученой степени кандидата филологических наук (Иванова И. Г., Васильева Н. И., Балышева К. А., Митрофанова Т. А., Романова Е.... |
| Гомеостатическая функция почек и состояние гемодинамики после водно-солевых... Ание ученой степени кандидата филологических наук (Иванова И. Г., Васильева Н. И., Балышева К. А., Митрофанова Т. А., Романова Е.... | | Список членов совета д 212. 232. 23 по защите диссертаций на соискание... Утвердить прилагаемую Стратегию развития медицинской науки в Российской Федерации на период до 2025 года |
| Памятка соискателю ученой степени кандидата наук Памятка предназначена для аспирантов и соискателей, готовящих диссертацию к защите на соискание ученой степени кандидата наук, а... | | Высшего профессионального образования «владимирский институт бизнеса»... Памятка предназначена для аспирантов и соискателей, готовящих диссертацию к защите на соискание ученой степени кандидата наук |
| Е. Б. Особенности гражданско-правового регулирования договора патентной... Абдакимова, Д. А. Источники международного права интеллектуальной собственности : автореферат диссертации на соискание ученой степени... | | Список членов совета д 212. 232. 10 по защите диссертаций на соискание... Целью преподавания дисциплины «Физиология человека» является овладение студентами системой знаний об основах анатомии и физиологии... |
| Исследовательская работа На факультете уделяется большое внимание... Ание ученой степени кандидата филологических наук (Иванова И. Г., Васильева Н. И., Балышева К. А., Митрофанова Т. А., Романова Е.... | | Шизофрения и расстройства шизофренического спектра, коморбидные сердечно-сосудистой... Автор: Жигунова Г. В., кандидат философских наук, доцент кафедры «социальных наук» |
| А. Г. Свинаренко Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Бессонов правовая государственность в условиях глобализации: социально-философский... Работа выполнена на кафедре общегуманитарных наук Калужского филиала Московского гуманитарно-экономического института |
| Тема доклада Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Тема урока Кол-во часов Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
| Учебник: Русский язык. 9 класс Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Аннотации рабочих программ дисциплин Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
