Н. И. Сазонова у истоков раскола русской церкви в XVII веке: исправление богослужебных книг при патриархе никоне (1654-1666 гг.)
Скачать 5.94 Mb.
|
Хронологические рамки исследования представляется необходимым ограничить периодом со 2 половины 30-х гг. XVII в. (начала активного книжного исправления при Патриархе Иосифе и деятельности кружка “ревнителей благочестия” – именно эти богослужебные книги старообрядцы воспринимали как «правильные» и стремились сохранить) и 1667 г., когда церковный Собор, подтвердив правомерность реформирования, окончательно утвердил новоисправленные богослужебные книги и обрядовые изменения. В связи с целями и задачами работы, основу ее источниковой базы составляют богослужебные тексты дониконовского и никоновского издания. Стоит отметить, что изменения коснулись всех богослужебных книг (Служебника, Требника, Часослова, Октоиха, Триодей и других). Естественно, что большой объем всех этих источников не позволяет проанализировать их в рамках одного исследования. Поэтому темой для него избраны Требник и Часослов. Требник является одной из важнейших богослужебных книг. Он содержит в себе последования совершения основных таинств Церкви (кроме таинств евхаристии и священства), основные чины и молитвы, совершаемые священником по просьбе прихожан («по требованию», отсюда и название Требник, или Потребник). Таким образом, среди богослужебных книг Требник имеет большое значение, будучи тесно связан с повседневной жизнью верующих. Весь суточный круг богослужения, кроме литургии, содержится в Часослове, что также объясняет его широкое распространение. Учитывая этот факт, можно предполагать, что изменения в текстах Требника и Часослова могли восприниматься массой верующих достаточно остро, что и делает эти источники интересным объектом исследования. В то же время сказанное не отменяет необходимости выявления и изучения изменений в других богослужебных книгах – Служебнике, Октоихе, Прологе и др., поскольку только таким образом может быть восстановлена полная текстовая картина церковной реформы. Для более точного выяснения точек зрения сторон возникшего конфликта на реформирование богослужебных книг, приоритет отдается изданиям Московского Печатного Двора, где сначала издавались богослужебные книги т. н. "кружком ревнителей благочестия", а затем – реформированные патриархом книги. Требник до начала церковной реформы в XVII в. издавался в 1636, 1639, 1647 и 1651 гг. В работе использованы: Требник 1636 г. (2 экземпляра Требника 1636 г. хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), г. Москва, экземпляр, хранящийся в Государственном историческом музее (ГИМ)), г. Москва, экземпляр издания, хранящийся в Российской национальной библиотеке, г. С.-Петербург (РНБ)), Потребник иноческий 1636 г. (хранение - Библиотека Академии Наук, г. С.-Петербург (БАН)), Требник 1639 г. (использованы экземпляры этого издания, хранящиеся в РГАДА и БАН), Требник 1647 г. (экземпляры издания, хранящиеся в РГАДА, ГИМ, РНБ), и Требник 1651 г. (экземпляры, хранящиеся в РНБ, РГАДА и Томском областном краеведческом музее (ТОКМ)). Научное описание этих изданий сделано в работах А.С.Зерновой, Е.В.Лукьяновой, О.Н.Бахтиной135. В работе использован также рукописный Требник 2 пол. XVII в., хранящийся в Научной библиотеке Томского госуниверситета (НБ ТГУ). Использованы также 9 Часословов и Псалтирей с восследованием изданных с 40-х годов XVII в. до 1653 г. включительно: это Часовник 1640 г., издания Московского Печатного двора (хранение – фонд редких книг ТОКМ), 2 экземпляра Часовников той же типографии 1646, 1649 гг. (хранение – отдел редких книг НБ ТГУ), экземпляр Часослова 1652 г. (хранение – Музей книги Российской государственной библиотеки (РГБ)), а также Псалтири с восследованием: издание московской типографии Ф. Бурцова 1638 г. (хранение – отдел редких книг НБ ТГУ), издания Московского Печатного Двора 1640 и 1642 гг. (хранение – фонд редких книг ТОКМ), 2 экземпляра 1651 и 1653 гг. (хранение – Отдел редких книг НБ ТГУ) Научное описание источников сделано в работах В.В. Лобанова и О.Н. Бахтиной136. В период никоновской реформы (до ухода от дел патриарха Никона) Требник был издан единожды, в 1658 г. Затем, уже без участия патриарха, он был переиздан в 1662 г., став, таким образом, одной из последних реформированных богослужебных книг и последней книгой, «исправленной» с участием Никона. Экземпляры никоновского Требника 1658 и 1662 гг. в основном сохранились в фондах музеев и библиотек г. Москвы и С.-Петербурга. В работе использованы 6 экземпляров Требника 1658 г. и 4 экземпляра Требника 1662 г., хранящихся в фондах ГИМ, БАН, РНБ. Все экземпляры имеют полную или удовлетворительную сохранность. Нумерация страниц (в никоновском Требнике 1658 г. она заменяет прежнюю нумерацию по листам) и листов (в Требнике 1662 г.) является идентичной во всех экземплярах. В то же время между экземплярами наличествуют отдельные текстовые расхождения (отмеченные в данной работе ниже), что может быть последствием высокого темпа исправления текста и возникающих при этом неточностей. Более сложной является ситуация с сохранностью никоновских Часословов. Часослов явился одной из первых новоисправленных книг: первое издание нового Часослова вышло уже в 1656 г. (через год после первого никоновского Служебника). Часослов издавался при патриархе Никоне - до 1666 г. - еще несколько раз, как отдельно, так и в составе следованных Псалтирей. Однако большая часть этих изданий до наших дней не сохранилась, вследствие, прежде всего, активного использования Часослова в богослужебной практике. Напротив, Часословы, изданные до реформы, сохранялись, а позже и неоднократно переиздавались старообрядцами. Все эти факторы привели к тому, что к настоящему времени сохранилось значительное количество экземпляров Часослова, изданных до 1654 г., и лишь три экземпляра никоновских изданий - 1656, 1658 и 1666 гг. Один из них – экземпляр Часослова издания 1656 г., хранящийся в фонде редких книг Государственного исторического музея (г. Москва). Этот единственный сохранившийся экземпляр описан А.С. Зерновой137. Текст служб сохранился практически полностью. Не исключено, что данный Часослов был рабочим экземпляром справщиков, так как в нескольких местах текст, ошибочно напечатанный в соответствии с дореформенным, подтерт и исправлен от руки. Другой сохранившийся никоновский Часослов - также единственный экземпляр издания типографии Иверского монастыря 1658 г., находится в фондах Музея книги Российской государственной библиотеки (г. Москва). Несмотря на то, что в предисловии к нему говорится о том, что данная книга выходит "по благословению Святейшего патриарха Никона", сам текст полностью соответствует дореформенному, и, таким образом, данный Часослов не может рассматриваться как результат реформирования. В целом, Часослов 1658 г. нуждается в дополнительном исследовании. Наконец, третье никоновское издание Часослова - 1666 г. (хранение - фонд редких книг Российской национальной библиотеки, г. Санкт-Петербург), также существующее в единственном экземпляре, причем в неудовлетворительном состоянии. Для экземпляра характерны многочисленные утраты текста, нарушение крепления тетрадей, что сильно осложняет работу исследователя. Таким образом, очевидно, что восстановление текстовой картины никоновской реформы невозможно без привлечения сохранившихся следованных Псалтирей. В работе использованы Псалтири с восследованием 1658 и 1660 гг., хранящиеся в фондах Музея книги РГБ. Научное описание их осуществлено А.С.Зерновой138. Кроме собственно богослужебных книг, для более точного понимания точки зрения современников как на богослужение, используются толкования этого текста в современной изучаемому периоду святоотеческой литературе, имевшей распространение среди верующих. Применительно к Часослову это толкования псалмов Афанасия Александрийского, Феодорита Кирского, Максима Грека, Димитрия Толмача. Толковая Псалтирь Афанасия Александрийского используется в списке XI в., известного под названием “Болонская Псалтирь” (по месту хранения). Эта рукопись издавалась в прошлом веке частично, в 1968 г. в Болгарии переиздана полностью в виде фотокопии. Псалтирь Феодорита Кирского используется как в изданиях XIX в., так и в оригинале (список этой Толковой Псалтири хранится в фондах Государственного Исторического Музея). Общий взгляд на таинства, содержащиеся в Требнике, и их духовное содержание, изложен в современных изучаемому периоду «Большом Катехизисе», «Книге о вере», «Кирилловой книге», «Собрании кратком науки об артикулах веры», а также в «Скрижали», изданной патриархом Никоном, экземпляры которых хранятся в фондах РГБ. Научное описание экземпляров изданий сделано А.С. Зерновой139. Важным источником являются полемические сочинения старообрядцев и их противников. Круг их достаточно обширен. Эта группа источников представлена опубликованными письмами, челобитными, полемическими сочинениями прежде всего протопопа Аввакума, священников Лазаря, Никиты Добрынина, диакона Федора, инока Авраамия140 и других деятелей раскола, полемическими сочинениями архимандрита Иверского Дионисия, епископа Тобольского Игнатия, Юрия Крижанича141. Все эти сочинения посвящены формулированию восприятия реформы оппонентами и затрагивают ее конкретные моменты, в частности, ряд изменений в богослужебных книгах. Наиболее серьезным сочинением такого рода является челобитная старообрядческого священника Никиты Добрынина, посвященная в основном текстологическому анализу старопечатных и новоисправленных книг. Рассмотрение полемических сочинений прежде всего необходимо для реконструкции восприятия реформы, а также понимания противниками реформы богослужебного текста. Особое значение имеет здесь сочинение протопопа Аввакума “Книга толкований и нравоучений”. Она содержит и толкования некоторых псалмов, входящих в состав Часослова. Кроме восстановления картины восприятия реформы старообрядцами, анализ полемических сочинений позволяет в значительной мере представить и событийную сторону реформы, отношения бывших членов “кружка ревнителей благочестия” с Патриархом, и в целом общую культурную ситуацию в России в предреформенный и современный реформе период. Той же цели служит и другая группа источников: это свидетельства современников о духовной жизни в России во время никоновской реформы и в предреформенный период. Картину церковной жизни России периода реформы дает, в частности, «Поучение священному чину и причетникам» патриарха Никона142. Обстановка в России изучаемого периода затрагивается также и в сочинениях противников реформы («Жития» протопопа Аввакума, Григория Неронова и др.)143. Многочисленны также сочинения иностранцев о России, описывающие нравы, быт, религиозную жизнь в России XVI-XVII вв. Это сочинения диакона Павла Алеппского, побывавшего в России вместе с Антиохийским патриархом Макарием, записки о путешествии в Россию А. Майерберга, А. Олеария, «Записка» о миссии в Москву Ю. Крижанича, трактат И. Фабри, специально посвященный духовной жизни России в XVI в.144 Другой группой источников, позволяющих воссоздать события церковной реформы и обстановку в обществе, являются документальные источники. Так, развернутую картину духовной жизни России в период, предшествовавший никоновской реформе, дают материалы Стоглавого собора (1551 г.). Ту же картину в период реформы отражают Деяния Соборов 1666-1667 гг., на которых подверглись осуждению старообрядцы. Н. Н. Субботиным во 2 томе «Материалов для истории раскола» опубликованы как Деяния Соборов, так и Соборные акты и протоколы допросов противников реформы. Методология исследования Каковы же должны быть методы и подходы к изучению никоновской реформы богослужебного текста? Очевидно, что первым этапом работы должен быть текстологический анализ никоновского «исправления». Как говорилось выше, этот анализ осуществлялся и осуществляется многими исследователями в плане изучения хода никоновской «справы» и ее источников, истории издания текстов и характеристики кавычных экземпляров справщиков. Однако, очевидно, что в случае, если целью исследователя является определение места исправлений текста в ряду причин церковного раскола, речь должна идти не столько о реконструкции процесса «справы», сколько о выяснении ее результатов, а именно, того, каким образом был изменен текст, какие и сколько изменений были внесены в него. Решить эту проблему может сопоставление текстов богослужебных книг дониконовской и никоновской редакции. Методы такого сопоставления многие годы разрабатывались в рамках текстологии. Существенное методологическое значение в этом плане имеют труды Л. П. Жуковской, разработавшей методы лингвотекстологического анализа разных редакций одного письменного памятника145. Методы и приемы лингвотекстологического анализа далее были развиты в работах А.А.Алексеева, Е.М.Верещагина, А.М.Камчатнова, Л. Г. Панина, и других исследователей146, посвященных, прежде всего разработке методики лингвотекстологического анализа письменных источников, предполагающей “восстановление картины истории языка, получившей свое преломление в развитии языка памятника”147. Ориентация на исследование развития языка путем текстологического анализа памятников позволила исследователям провести сравнительный анализ различных редакций ряда источников, в том числе богослужебного характера (Минейного Торжественника, Пролога и др.148). При этом, на основе проведенных исследований, был сделан ряд выводов, касающихся, в частности, южнославянского влияния на русский язык149. Исследователями разработаны и методики классификации выявленных разночтений разных редакций текстов. Так, предлагается классифицировать разночтения по степени регулярности, степени содержательности расхождения между двумя лексическими единицами, по типам лексических различий, по вариантам (синонимия), а также выделяются причины лексических различий, такие как текстовые (связанные с переписыванием текста), языковые (исторические изменения в языке), изменения, вызванные новым переводом (напр., на греческий), ассоциативно-семантические связи слов. Целью лингвотекстологического анализа, таким образом, может быть как восстановление истории памятника и его протографа, так и исследование истории языка. При этом методы лингвотекстологического анализа применяются прежде всего, к изучению рукописных текстов, которым текстологи уделяют основное внимание. В случае печатного текста Д.С.Лихачев предлагает рассматривать его также в качестве одного из списков анализируемого произведения, с учетом особенностей набора и издания печатного текста и возникающих при этом возможных ошибок150. В нашем случае речь, однако, не идет ни о восстановлении истории богослужебного текста, ни об изучении истории языка, прежде всего потому, что целью нашего исследования является выяснение места текстовых изменений в ряду причин, приведших к церковному расколу. Очевидно, что, не смотря на безусловную необходимость сопоставления дониконовской и никоновской редакций богослужебных текстов, само по себе такое сопоставление еще не даст ответа на вопрос о причинах негативного восприятия никоновской реформы. Речь должна идти и об интерпретации выявленных текстовых изменений. При этом интерпретация с точки зрения истории языка и его развития, или с точки зрения восстановления хода книжной справы также не позволит выявить причины негативного восприятия никоновской редакции богослужебного текста современниками событий. В данном случае речь должна идти о том, что обычно определяется как герменевтика текста, его истолкование. Методологические принципы герменевтики разрабатывались наукой достаточно давно. Возникновение герменевтики как методологии понимания текста, в частности, Г.Г. Шпет, как и многие другие исследователи, прослеживает, начиная с времен античности151. Дальнейшее развитие герменевтика получает в качесте науки истолкования сакральных текстов (прежде всего – Св. Писания в рамках европейской христианской традиции). В XVIII в. начинает обращаться внимание и на методологию понимания других текстов, а также на разработку ряда вопросов философии языка. В частности, основополагающее значение для развития теории истолкования текстов имела философия языка В. Гумбольдта. По его мнению, разные языки представляют и разное видение мира: «В каждом языке заложено самобытное миросозерцание… каждый язык описывает народ, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка»152. Именно на такой основе происходила разработка методов и подходов к истолкованию текстов прошлого. Основополагающее значение в этой области имели и работы Ф. Шлейермахера, разработавшего методологию понимания и истолкования текста, основанную на единстве грамматической и психологической интерпретаций153. В случае грамматической интерепретации необходим учет языковой среды данного текста и его автора, во втором – особенностей личности и мировоззрения, духовного мира автора. Его метод понимания является как компаративным (для него необходимо сравнение с общим), так и дивинационным (предположение, догадка, озарение при воспроизведении акта чужого творчества). Это подразумевает последовательный цикл интерпретаций при переходе от части к целому и наоборот, пока не будет достигнуто понимание154. Основные идеи Ф. Шлейермахера были развиты В. Дильтеем, который распространил герменевтическую методологию на понимание внутреннего мира человека, а также культур прошлого155. Человеческая деятельность у В.Дильтея выступает как «объективизация духа». Дальнейшая разработка различных аспектов герменевтики в западной науке связана с именами Х.Г.Гадамера, П.Рикёра, представителей «лингвистической герменевтики» или герменевтики текста, М.Хайдеггера, акцентирующего внимание на соотношении языка и бытия, и представляющего постижение бытия, как раскрытие его манифестации в языке, других исследователей156. В России герменевтика получила развитие в трудах как философов, так и лингвистов. Идеи, сходные с идеями В. Гумбольдта, высказывали, в частности, Ф.И.Буслаев и А.А.Потебня: «Человек, говорящий на двух языках, переходя от одного к другому, изменяет вместе с тем и характер и направление своей мысли…»157. Это методологическое положение об отражении в языке картины мира во многом легло в основу дальнейшего развития методов и подходов к истолкованию текстов. Один из основателей отечественной герменевтики, Г.Г.Шпет, подчеркивает, что герменевтический анализ представляет собой своего рода диалог между текстом прошлого, «сообщением», и исследователем. Понятие сообщения, таким образом, указывает на «двусторонность самого акта понимания, требующего для своего осуществления наличности говорящего и компонирующего, с одной стороны, и слушающего и понимающего, с другой стороны»158. Именно отношения двух видов интерпретаций делают понимание полноценным. Все это позволяет поставить вопрос о точке зрения автора источника или участника событий, которая, согласно герменевтической методологии, должна быть учтена исследователем. При этом Г. Шпет предостерегал от проявлений психологизма в самом методе: интерпретировать не значит «поставить себя на место другого». Интерпретация предполагает строгую логическую работу, направленную на поиск смысла159. Таким образом, герменевтика Г.Г.Шпета имеет фундаментальное значение для методологии исторической науки, выводя ее на новый уровень, позволяющий по-новому интерпретировать уже известные источники, извлекая из них новую информацию. Именно в русле этой методологии находятся и труды ученых тартусско-московской семиотической школы - Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, А. Я. Гуревича, Ф. М. Гершковича, Ю. К. Лекомцева и других. В частности, исследователи тартусско-московской семиотической школы выделяют ряд социально-коммуникативных функций, присущих любому тексту. Ю. М. Лотман отмечает, что “в общей системе культуры тексты выполняют по крайней мере две основные функции – адекватной передачи знаний и порождения новых смыслов”160. Текст предполагает общение между адресантом (автором текста) и адресатом, без которого невозможно восприятие текста. Из этого вытекает функция текста как коллективной культурной памяти, когда происходит “общение между аудиторией и культурной традицией”, представленной в тексте. Неизбежным является для восприятия всякого текста и “общение читателя с самим собою”, когда “текст выступает в роли медиатора, помогая перестройке личности читателя, изменению ее структурной самоориентации и степени ее связи с метакультурными конструкциями”. Однако читатель не может воспринимать текст иначе, как в соответствии с представлениями своей культурной среды, то есть при восприятии происходит общение текста и культурного контекста: “перемещаясь в другой культурный контекст, они (тексты – Н.С.), ведут себя как информант, перемещенный в новую коммуникативную ситуацию”, актуализируя “скрытые аспекты своей кодирующей системы”161. Вот почему при восприятии любого высокоорганизованного текста неизбежно возникает несколько “пластов” восприятия, сочетание в одном тексте многих “голосов”. Названные положения применяются учеными семиотической школы к текстам различного характера, прежде всего – художественным произведениям162, а также к произведениям музыкального и изобразительного искусства163. Таким образом, текст понимается как в лингвистическом, так и в семиотическом, более широком контексте. При этом как вербальные, так и невербальные тексты различной природы и назначения оказывают влияние на формирование человека, взаимодействуют с культурной средой, изучение которой также обязательно для понимания текста. Герменевтическим аспектам исследования текста уделяют внимание и современные философы, рассматривая деятельность человека через призму его языковой деятельности164. Немало внимания уделяется исследователями последних лет и герменевтике сакрального текста, который рассматривается прежде всего в процессе «сакральной коммуникации»165. При этом особый интерес отечественных исследователей вызывают именно сакральные тексты, принадлежащие к православной культуре166. Развитию герменевтической методологии немало способствовали и достижения лингвистики в плане накопления материала о языке прошлого. С XIX в. лингвистами проделана огромная работа, связанная с изучением, в частности, древнерусского и церковнославянского языков, как с точки зрения их словарного состава, так и с точки зрения грамматики. Благодаря анализу огромного массива источников XI-XVII вв. ученым удалось реконструировать смысл большинства слов древнерусского и церковнославянского языка, фактически, восстановить ассоциативный ряд, связанный с тем или иным словом, который мог возникать у читателя прошлого. Результатом этой поистине титанической работы стали ряд словарей древнерусского языка, составителями которых были в XIX-нач. XX вв. А.Х. Востоков, И.И. Срезневский, другие ученые. С 70-х гг. XX в. выходит до настоящего времени не завершенное издание – «Словарь русского языка XI-XVII вв.». Другое важнейшее достижение лингвистики, без которого реконструкция понимания текста прошлого также была бы невозможна – создание грамматики древнерусского и церковнославянского языков, которая позволяет реконструировать понимание грамматических форм и их смысла, значение, например, порядка слов с точки зрения читателя прошлого167. В этой связи не случайно и то, что, в особенности в последние годы, активно развивается лингвокультурология, связанная со стремлением не только рассмотреть историю языка, но и реконструировать картину мира, представленную в языке. К числу наиболее фундаментальных работ по этому вопросу принадлежит, в частности, монография Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова «Язык и культура»168. Особый интерес российских лингвистов вызывает старославянский язык и древнерусская книжность. Учеными рассматривается семантическое наполнение основополагающих понятий древнерусского человека и эволюция этих понятий. Так, Е. М. Верещагин и В.Г. Костомаров исследуют эволюцию богослужебных последований в связи с историческими событиями и бытованием источника, отражение картины нравов Древней Руси в вопросах в чине Исповеди169. Ряд работ Е.М.Верещагина также посвящены богословскому и этическому содержанию таких фундаментальных древнерусских понятий, как «слава», «жизнь», «житие»170. Эти же вопросы рассматривают А.М.Камчатнов171 и Т.И. Вендина172. Систематизированная картина мировоззрения древнерусского человека через призму старославянского языка представлена в монографии Т.И.Вендиной173. Как видим, герменевтический подход к тексту позволяет лингвистической науке выйти на междисциплинарный уровень и взглянуть на факты языка как на факты культуры. Герменевтическая методология имеет важнейшее значение и для исторической науки, в особенности в случаях, когда картина прошлого воссоздается историком через словесный текст. По словам И.Н. Данилевского, «возрождение герменевтики на отечественной почве — в сочетании с новейшими достижениями текстологии — способно придать новый импульс развитию исторического источниковедения»174, помогая извлекать из источника новую информацию и способствуя большему пониманию исследователем точки зрения участников событий. Сама работа И.Н. Данилевского «Повесть временных лет: герменевтические основы источниковедения летописных текстов» (2005) является примером разработки таких подходов к изучению летописей, методик понимания летописного текста исследователем, одновременно будучи и примером того, что ученые-историки, разрабатывая методологию понимания текста прошлого, учитывают характер и особенности изучаемого источника, поскольку в каждом случае методология исследования будет иметь свои особенности. Существуют эти особенности и изучения текстовой картины церковной реформы патриарха Никона. Прежде всего, здесь речь идет не об истолковании текста с пониманием точки зрения его автора, а об истолковании изменений, внесенных в текст. Следует иметь ввиду и цель такого истолкования – определение не авторской позиции, а причин негативной реакции на реформу текста со стороны современников событий XVII в. Таким образом, истолкование того или иного изменения должно быть дано с точки зрения среды бытования данного текста (культурная среда России XVII в.). Тем самым речь идет, в сущности, о попытке реконструкции особенностей восприятия никоновской реформы верующими XVII в. В связи с этим встает вопрос о самой возможности и пределах такой реконструкции. Первая проблема, встающая здесь – особенности исследования текста прошлого, о которых говорит, в частности, Ю.М.Лотман: «Поскольку… отбор подлежащих запоминанию фактов каждый раз реализуется на основании тех или иных семиотических норм данной культуры, следует предостеречь от отождествления событий жизненного ряда и любого текста, каким бы «искренним», «безыскусным» или непосредственным он ни казался. Текст — не действительность, а материал для ее реконструкции»175. Иными словами, применительно к никоновской реформе, исследователь должен отдавать себе отчет в том, что реконструкция «образа идеальной аудитории»176 богослужебного текста является реконструкцией некоторого идеального образа верующего, которого «хотел бы» сформировать текст (но далеко не всегда – формировал на практике). Такая реконструкция может говорить об определяющих чертах духовной жизни верующих XVII в., однако не может являться в точном смысле реконструкцией самой духовной жизни. Другая важная проблема – проблема хронологических рамок реконструкции. Как известно, православный богослужебный текст является текстом каноническим, что означает неизменяемость этого текста в основных его чертах на протяжении длительного периода времени. В частности, богослужебный текст в том виде, какой он имел до никоновской реформы, в основном сформировался на протяжении нескольких столетий (А.М. Пентковский отмечает в истории Русской Церкви три богослужебных реформы – реформу Феодосия Печерского (XI в.), митрополитов Алексия и Киприана (конец XIV – начало XV вв.), и патриархов Никона и Иоакима (XVII в.))177. Понятно, что текст, формировавшийся на протяжении столь длительного времени, вряд ли может рассматриваться как источник для изучения духовной жизни именно человека XVII в. Более правильно, как представляется, говорить об основных чертах вообще «дониконовского» благочестия, как его «видел» дониконовский богослужебный текст, и о чертах «идеального» верующего, как это понимали реформаторы периода патриаршества Никона. Еще один вопрос, встающий при реконструкции восприятия текста – вопрос особенностей культурной среды, в которой происходила в рассматриваемый период «жизнь» текста. Факторами, определяющими ее особенности, являются прежде всего, факторы религии и языка. В связи с необходимостью учета религиозного контекста большую актуальность приобретают имеющиеся уже научные достижения в области как богословия, так и философии религии. Именно философами и богословами формулируются основы православного мировоззрения, характеристики религиозного опыта, отношения к тексту в рамках православия. Правомерен вопрос о возможности применения этих научных достижений для понимания православного сознания и мировоззрения XVII в. По мнению И.Н.Данилевского, в силу такой презумпции тождества мышления исследователя и автора текста прошлого «многие исследователи продолжают пытаться заставить автора источника говорить на незнакомом ему, — но зато понятном самому ученому — языке»178. Опасность такого подхода достаточно очевидна. В то же время следует сказать и об особенностях самого православия как религии. Православию в целом и его религиозному сознанию в частности свойственно сохранять свои основные черты на протяжении длительного времени. Проявлением этой особенности является, как известно, крайне осторожный подход Православной Церкви к реформированию богослужебного текста, который является внешним выражением религиозного сознания и мировоззрения (практически, реформа патриарха Никона является единственной реформой столь серьезного масштаба за всю историю Русской Церкви). Вот почему при рассмотрении богослужебного текста можно с некоторой долей уверенности говорить об основных, фундаментальных чертах религиозного сознания, характерных для православия на всем протяжении его истории и вполне возможно учитывать выводы по особенностям этого сознания позднейших богословов и философов. В то же время, эти выводы должны всякий раз находить подтверждение в других источниках, относящихся к изучаемому периоду. Именно поэтому при реконструкции восприятия текста совершенно необходимо использование современной тексту (а не исследователю) богословской литературы, на основе которой происходила интерпретация текста читателем. Еще одной проблемой в области реконструкции восприятия текста является характер языковой среды. При этом важен вопрос о соотношении русского и церковнославянского языков и о степени остроты восприятия последнего. По мнению Б.А. Успенского, языковая ситуация в Древней Руси может быть определена термином «диглоссия» – речь идет о том, что церковнославянский язык применялся как сакральный, а разговорный – в повседневной жизни179. В XVII в. “русский язык начинает фиксироваться в языковом сознании как особая языковая система, противостоящая церковнославянскому языку”180, в связи с чем может возникать представление о церковнославянском языке как «непонятном», и, соответственно, может снижаться и острота восприятия сакрального текста и изменений в нем. В связи с этим правомерно обратить внимание на специфику аудитории богослужебного текста: для большей части богослужебных текстов такой аудиторией были миряне, как, в основном, слушатели текста и священники, как читающие и слушающие. Очевидно, что во втором случае контакт с текстом был более прямым и эмоциональным, и, следовательно, влияние текста было более активным и непосредственным. Более того, именно для священства отмеченный исследователями переход к двуязычию был крайне сложен в силу того, что священник постоянно находился в состоянии именно диглоссии. В самом деле, священник совершает службы и требы на церковнославянском языке, но общается с прихожанами, в том числе и во время совершения таинств (например, таинства Исповеди) на разговорном языке. Вот почему церковнославянский текст должен был восприниматься священством достаточно эмоционально. Достойно внимания, что все первые противники церковной реформы имели священный или монашеский сан, то есть именно эта категория верующих наиболее остро отреагировала на текстовые изменения. Таким образом, реконструкция восприятия текстовых изменений будет являться по преимуществу реконструкцией точки зрения на реформу именно священства. Говорить же о восприятии изменений мирянами по результатам такого анализа можно лишь с некоторой долей осторожности. Представляется также, что на этапе реконструкции восприятия богослужебного текста аудиторией XVII в. вполне правомерно и использование имеющихся достижений лингвистики в плане изучения церковнославянского языка, а также истории русского языка. Таким образом, понимание сакрального текста и характера изменений в нем может быть достигнуто в рамках герменевтической методологии, на стыке исторической науки, представляющей культурную среду данного текста и его историю, философии религии, определяющей характер и особенности понимания сакрального текста в рамках данной религии, и лингвистики, позволяющей понять не только языковые особенности текста, но и увидеть, как мог восприниматься текст и его изменения в рамках языковой среды изучаемого периода. В связи с вышесказанным находится и структура настоящей работы: первая ее глава будет посвящена историческому контексту церковной реформы патриарха Никона и общему обзору событий, приведших к церковному расколу. При этом особое внимание мы уделим месту реформирования богослужебного текста в рамках церковной реформы в целом и текстологической картине исправления Требника и Часослова. Целью второй главы является показать роль богослужения в религиозной жизни России XVII в., а также роль и место богослужебного текста в религиозном сознании в рассматриваемый период и особенности его восприятия. Здесь же мы постараемся выделить, какие именно религиозные представления формирует богослужебный текст. Наконец, третья и четвертая главы рассматривают вопросы о том, каким именно образом в результате реформирования богослужебных книг могли измениться религиозные представления и какие последствия могли повлечь эти изменения для восприятия реформы. |
Похожие:
 | Урок по истории России в 7 классе "Самодержавие и церковь. Церковный раскол" Образовательная – формирование исторических знаний о причинах раскола в Русской православной церкви и в обществе | | Урок с использованием интерактивной доски по теме: "Сибирь в XVII веке" Цель: формировать представление о развитии Сибири в XVII веке, значении ее присоединения к России |
 | Урок по истории России в 7 классе «Народы Сибири в XVII веке» Сибири в XVII веке; рассказать о проникновении русских в Сибирь и присоединении новых территорий; углубить знания, полученные на... | | Программа учебная дисциплины «история русской православной церкви» Православная религиозная организация-учреждение высшего профессионального религиозного образования казанская духовная семинария г.... |
| Фтд. 5 «История Русской Православной Церкви» Обучение в рамках дисциплины «История Русской Православной Церкви» предполагает изучение основных аспектов церковной истории, приобретение... | | Реферат "Золотой век" русской культуры в XIX веке Золотым веком Русской культуры становиться XIX век. От Петровских реформ, по сути, подготовили силы для того, что бы Россия в XIX... |
| Рабочая программа мировая художественная культура 10 -11 класс учебник:... Учебник: Г. И. Данилова «Мировая художественная культура. От истоков до XVII века» 10 класс, Дрофа, М., 2012 | | Учебно-методический комплекс дисциплины по выбору сд. В1 «Российское... Цель дисциплины по выбору – познакомить студентов с историей Русской православной церкви в контексте ее взаимоотношений с государственной... |
| Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви (2-5 февраля... Данный учебник предназначается для студентов вузов, изучающий современную экологическую ситуацию в рамках дисциплин «экология», «Социальная... | | Данилова Г. И. Мировая художественная культура. От истоков до XVII... «Средняя общеобразовательная школа №20 с углубленным изучением отдельных предметов» |
| Церкви Порховского района в годы Великой Отечественной войны Русской церкви. Особенно благоприятная, по сравнению с другими территориями, ситуация существовала на Северо-Западе России, где успешно... | | Социальная обусловленность системы жанров и жанровой компетенции... Защита состоится 24 декабря 2009 г в 14. 00 часов на заседании диссертационного совета Д212. 189. 11 в Пермском государственном университете... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Пространный христианский катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви» является на данный момент главным вероисповедание... | | Программа дисциплины Компаративные аспекты истории русской культуры... Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления подготовки 032700.... |
| Государство и церковь в XIV начале XVII в Таким образом, изучая этапы становления и развития православной церкви, мы непосредственно соприкасаемся со всей историей | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Сборник «Серебряный век русской литературы» выходит в серии книг «Три века русской литературы». Называние веков русской литературы... |
