Литература Автореферат диссертации на соискание ученой степени
Скачать 485.61 Kb.
|
| «А.А. Фет в 1890-е гг.: pro et contra» посвящен исследованию зарождения и формирования культа Фета, который возник в 1890-е гг., фактически сразу после смерти поэта. Кончина Фета в 1892 г. вызвала целую компанию в официальной печати, закреплявшую образ Фета как идеального поэта, противостоящего смутным и темным временам настоящего. Особенно здесь отличилась петербургская газета-журнал со «сложной» репутацией «Гражданин», в которой публиковался ряд поэтических некрологов, посвященных Фету, где поэт представал в образе героя и провидца, «мощного старца», страдающего и жертвующего собой во имя искусства, чародея, магически воздействующего на мир и человека. Пафос большинства стихотворных некрологов Фету был связан с выражением той эмоции восторга и удивления, которые вызвали «Вечерние огни», воспринятые как откровение. Именно образность «Вечерних огней» преломляется в явно несамостоятельной поэтической структуре некрологов Фету. Стремлением к идеализации и героизации, воспеванию автора «Вечерних огней» как Учителя отмечено множество журнальных и газетных публикаций 1890-х гг. Эта гиперболизация весьма характерна и свидетельствует о том, что Фет оказался в ряде случаев в роли кумира, поэтического идола, поэтического божества. На этой волне приятия и признания творческой исключительности Фета делается ряд важных наблюдений и глубоких выводов о художественном новаторстве поэзии Фета. Здесь обращают на себя внимание работы Ю. Елагин (Ю.Н. Говорухи-Отрока), Р.А. Дистерло. Новизна и специфика фетовского взгляда на человека уже в это время связывалась со способностью поэта показывать «действительную жизнь души» и уповать на нее, как на источник силы, позволяющей противостоять косности бытия и его деструктивным началам. Критикой этого периода фетовский пафос душевности осмыслялся и как явление выходящее за пределы индивидуализма и субъективизма. Однако складывающийся культ Фета не замедлил вызвать противостояние «либеральной жандармерии», как позже назовет ее Блок в юношеском дневнике. Распространению антифетовских лозунгов в 1890-е гг. способствовали и итоговые публикации народнических сочинений (напр., второго издания «Истории новейшей русской литературы» А.М. Скабического, 1893; собрания сочинений Н.К. Михайловского, 1897), закреплявших представление о тенденции в литературе и поэзии как норме. Фигура Фета-поэта, пережившая и героизацию, и уничижение, в 1890-е гг. в определенной степени заслонила его поэзию, а начавшееся было глубокое освоение оригинальной фетовской поэтической концепции было прервано, и, как ни парадоксально, не последнюю роль здесь сыграли сами «фетышисты». В третьем параграфе «Первые посмертные издания лирики А.А. Фета» речь идет о тех публикациях лирики Фета, которые непосредственно влияли на восприятие его поэзии в первой трети ХХ века. Первое посмертное собрание поэзии Фета («Лирические стихотворения» в 2 частях, 1894 г.), «авторами» которого являлись К.Р. и Н.Н. Страхов, а также полное собрание сочинений Фета, вышедшее в 1901 г. под редакцией Б.В. Никольского, сыграли двойственную роль в освоении фетовской традиции. Именно «Лирические стихотворения» Фета легли в основу восприятия его поэзии поколением старших символистов. Здесь уместно вспомнить Брюсова, который признавался, что зачитывался двухтомником Фета и знал его чуть ли не наизусть. Однако это издание способствовало появлению и уничижительной характеристики музы Фета, данной «Северным вестником» (1893. № 7). Критикам-современникам было понятно, что признать издание «Лирических стихотворений», воплощающим творческую волю Фета, оказывается категорически невозможно. К.Р. и Н.Н. Страхова обвинили в формальном подходе к структуре собрания Фета и неоправданном произволе распределения стихотворений по разделам. В собрании 1894 г. ранняя лирика Фета и поэзия «Вечерних огней» оказались не дифференцированы. Фет был представлен здесь как мастер стихотворной формы, виртуозный импрессионист и эстет-созерцатель. По преимуществу в «Лирических стихотворениях» внимание читателя концентрировалось на пейзажной лирике поэта. Этот «отредактированный» К.Р. и Н.Н. Страховым образ лирики Фета крепко обосновался не только в художественном, но и в литературоведческом сознании ХХ века. В свою очередь представления о Фете как поэте-философе получили распространение благодаря усилиям «фетышистов» П.П. Перцова и Б.В. Никольского. По-своему решающую роль в деле посредничества между Фетом-поэтом и поэзией первой трети ХХ века сыграло издание, вышедшее по инициативе П.П. Перцова – «Философские течения русской поэзии» (1896). В этом издании Фет впервые был представлен как автор избранных поэтических шедевров, проникнутых философских духом. Более последовательным в формировании представления о Фете-философе оказался Б.В. Никольский, на рубеже XIX – XX вв. выступивший в роли чуть ли не главного популяризатора и распространителя «мысли» о Фете и его лирике. К 10-летней годовщине смерти поэта он издаст первое полное собрание лирики Фета в 3 томах. Главной задачей Б.В. Никольского, так же как для К.Р. и Н.Н. Страхова, было не столько представить художественную концепцию Фета-поэта в ее развитии, сколько показать тематическое многообразие его лирики и «изумить» ее пафосом. Структура издания и распределение стихов по разделам, которое критика назвала «фантастическим», в издании Б.В. Никольского оказались еще более произвольными, чем в «Лирических стихотворениях» 1894 г. Рассматривая поэзию как «прикладную философию», Б.В. Никольский и в лирике Фета находит выражения философского начала, определяя его как эстетический пантеизм. При этом, как и П.П. Перцов, в одном из писем Д.П. Шестакову сравнивший Фета с «евангелистом», Б.В. Никольский склонен утверждать, что Фет привнес в русскую поэзию новое понимание поэта-жреца. Эта мысль подтолкнула «фетышистов» к мифологизации биографии поэта. Биографический миф о Фете как идеальном поэте, созданный «фетышистами», сравнение его с жрецом, евангелистом, волшебником, чародеем, представление о том, что Фет воплотил в лирике принцип «вечного человека», «полного человека», «дочувствывающегося» до истины, своеобразно отозвался на символистском поиске идеала поэта. Весьма небесспорная деятельность «фетышистов» создавала тот контекст и ту благодатную почву, на которой удерживался интерес к Фету и его лирике. В заключительном параграфе Первой главы «А.А. Фет и Вл. Соловьев: о зодчестве “Вечерних огней”» речь идет о творческих отношениях Фета и Вл. Соловьева, результатом которых стал процесс переноса ценностей Фета-поэта на почву другой эпохи. В этом разделе диссертации сделана попытка восстановить основные этапы истории отношений Фета и Вл. Соловьева, обозначить круг их творческих диалогов; здесь же приводится ряд аргументов и свидетельств, убеждающих, что дату знакомства Фета с Вл. Соловьевым следует возводить не к концу 1870-х гг., а к еще более раннему периоду, что интерес их друг к другу был обоюдоострым и весьма продуктивным в творческом плане для обоих. Известно, что в жизни Фета очень остро стояла проблема наследственности, преемства. В реальной жизни поэт решал ее через активное участие в судьбе своих племянников. Отчасти эта ситуация проецируется и на творческий путь Фета, последние десятилетия жизни которого отмечены появлением в его окружении целого ряда «литературных племянников», к которым отчасти может быть отнесен и Вл. Соловьев. Самому Вл. Соловьеву художественное сознание Фета «открылось» как почва для произрастания новых философско-эстетических и религиозных побегов мысли. В истории творческих отношений Фета и Вл. Соловьева обнаруживается множество полемических моментов, «капитальных разногласий», по выражению самого Фета. При этом Фет никогда не протестовал, против излюбленного соловьевского приема иллюстрировать свои религиозно-философские и эстетические рассуждения его стихами. И дело здесь, конечно, не только в том, что стареющему поэту льстило внимание со стороны такого молодого и талантливого мыслителя как Вл. Соловьев. В своих работах Вл. Соловьев подготовил почву для символистской интерпретации поэтической образности Фета и заложил основы восприятия его поэзии как еще не религиозной, но метафизической по существу. Под влиянием лирического опыта Фета, чья поэзия основывалась на изображении множественности и сложности «душевной жизни», в которой все, вплоть до минутного порыва, имеет значение, оформлялась соловьевская идея «прекрасного богочеловеческого мира». «Пристрастие» Вл. Соловьева к Фету-поэту и глубокий интерес последнего к духовным поискам своего молодого друга нашли преломление в «зодческих» принципах «Вечерних огней». По всей видимости, общение с Вл. Соловьевым, помогло Фету определиться в главном «задушевном мотиве» своей поздней лирики, и осознать возможности его «высказывания» в рамках поэтической книги как целостного организма. Думается, не последнюю роль в архитектонике «Вечерних Огней» сыграл соловьевский пафос возвышения и освобождения «внутренней» человеческой личности. В контексте соловьевских идей, с разной степенью глубины, и будет воспринята художественная концепция Фета поэтами рубежа XIX – XX вв. Вторая глава «А.А. Фет и русские символисты» посвящена одному из самых, на первый взгляд, исследованных вопросов: рецепции Фета русскими символистами, и в первую очередь Бальмонтом, Брюсовым, Блоком. В первом параграфе «Фет-мистик и русские символисты» ставится проблема восприятия русскими символистами лирики Фета как поэзии метафизической и мистической по преимуществу. Нельзя не считаться с тем, что русский символизм был групповой художественной идеологией, а в «коллективном творчестве» (А. Пайман «История русского символизма») поэтов-символистов Фет играл одну из ведущих ролей. В литературоведении, с подачи самих символистов, закрепилось представление: «Фет – предтеча русского символизма», «символист до символизма», и исследователи по-разному развивали и доказывали это положение. Здесь выделяются работы К.В. Мочульского, В.М. Жирмунского, А. Пайман, З.Г. Минц, А.П. Авраменко, А. Ханзен-Леве. Неоднократно говорилось о том, что близость Фета к деятелям нового искусства обнаруживается в области философско-эстетических установок, в сфере миропонимания и мироощущения и особенно заметно в области поэтической техники и образного строя. Обращаясь к поэтическому опыту своих предшественников, все движение русской поэзии символисты выстраивали и представляли как процесс постепенного проникновения человеческого духа в бездну, к вечному, к «главным неизвестностям бытия» (И. Коневской «О мистическом чувстве»), как путь постепенного завоевания творцом «более чем земного» мира (Вл. Гиппиус «Золотой век»). Фет в представлении символистов выступал как поэт, максимально приблизившийся к тайной бездне, услышавший «зов задушевный». В символистских манифестах однозначно заявлялось, что Фет воспринимает мир почти как поэт-символист, т. е. как «голубую тюрьму» и запечатлевает в поэзии мгновения интуитивного прозрения в мир запредельный, мир сущностей. В восприятии символистов Фет действительно оказался поэтом, стоящим на грани реального и ирреального. Символисты растиражировали фетовские образы «голубой тюрьмы», «ночных цветов», «цветущего сердца», «шепчущих трав», «огненных роз», «солнца мира» в качестве метафизических и мистических символов. Постепенно сложился мифологизированный образ Фета как поэта-метафизика, а «душевный человек» Фета развился до человека, «в смысле утверждения, как начала мистического» (Г. Чулков «О мистическом анархизме»). Между тем, парадоксальным образом это возвышение Фета, метафизика и мистика, обернулось умалением его литературного значения. Мистицизм – явление, восходящее к многовековой традиции (философской, религиозной, практической, художественной), и символисты, ориентированные на культурное завоевание предшествующих веков, эти традиции весьма активно использовали. В этой же многовековой системе мистических представлений мистика Фета – явление действительно весьма производное, вторичное и даже «провинциальное». Находясь под влиянием поэтической философии и мистики Фета, символисты переживали потрясенность силой его лиризма, тем предельно расширенным диапазоном душевных переживаний и «чутьевого проникновения» в мир, в человеческую душу, которые нашли воплощение в его поэзии. Они прославляли Фета не только как метафизика и мистика, но и может быть, в первую очередь, как поэта-освободителя. Символизм пришел с утверждением, что он открывает совершенно новую художественную эпоху. Главной своей целью поэт-символист видел выражение нового чувственного опыта, рожденного новыми условиями человеческого бытия. Стремление Фета, «отважившегося», «осмелившегося заглянуть в глубь души» (В. Брюсов «Истины (начала и намеки)», 1901) и стало предметом творческого диалога поэтов символистов со своим «близким» предшественником. Фет, пользуясь определением Н.В. Недоброво, оказался не только предметом «соборного» освоения, но и в ряде случаев выступил для символистов в качестве «особенной духовной величины» (Н.В. Недоброво «Времеборец», 1910). Во втором параграфе «А.А. Фет и идея “внутреннего слуха” К.Д. Бальмонта» развивается представление о Бальмонте как прямом продолжателе дела Фета. Сам Бальмонт влияние Фета не только не отрицал, но в трактате «Поэзия как волшебство» (1915) особенным образом выделял и подчеркивал. Уже в ранней лирике («Под северным небом. Элегии, стансы, сонеты», 1894, «В безбрежности», 1895, «Тишина. Лирические поэмы», 1898) рельефно обозначилось внимание Бальмонта к музыкальной стороне стиха. Современные исследователи единодушно говорят, что именно этот аспект сближает поэзию Бальмонта с Фетом. Между тем, обращает на себя внимание, что жизнь природы и человека интересуют Бальмонта с точки зрения их созидательного потенциала, т. е. возможности превращения мира в «пышный сад». По мнению Бальмонта, это обращение требует полного преображения от самого творца: обнажения и воплощения его «души неземной». Наиболее отчетливо преображающая и преображающаяся поэтическая душа Бальмонта проявится в книге стихов «Горящие здания» (1900), где она найдет воплощение в образе воина-часового, во тьме услышавшего приближение врага («Крик часового»), «кочующего скифа», находящего счастье в войне («Скифы»), «зловещего скорпиона» («Скорпион») и т. п. Этот ряд бальмонтовских образов вызвал неоднозначное толкование и, конечно, он представал очень далеким от лирики Фета. В поэзии Бальмонта увидели не только болезненную запутанность современной души, надуманные претензии и «рисовки», но и разрыв с традицией. Однако, как нам представляется, в генезисе лирического героя Бальмонта как «существа фантастического, происхождения небесного» (В.А. Дмитриев «Серебряный гость») немаловажную роль играет и «душевный человек» Фета, которого в свое время Я.П. Полонский также описывал как особое существо, окруженное сиянием, с глазами из лазури и звезд и окрыленное (см. письмо Я.П. Полонского Фету от 25 октября 1890 г.). В особом ракурсе связь Бальмонта с Фетом обнаруживается в книге стихов «Будем как Солнце. Книга символов» (1902). Ключом к пониманию лиризма и образности этой книги Бальмонта может послужить ряд его собственных признаний в письмах и статьях, где он рассуждает о поэзии, которая становится выразительницей душевного переживания, возникшего под воздействием на человека «световых волн» и лучей, идущих от мира. Интересно, что именно этот процесс сам Бальмонт усматривал и в лирике Фета. И Фет, и Бальмонт по-своему приблизились к пониманию мира и человеческой души как энергетической системы. Однако чтобы проникнуться этими энергетическими «волнами», «лучами», ощутить действие «неизвестных сил» природы, душа должна быть не просто напряжена с точки зрения всех чувств, лежащих в основе восприятия мира, она должна обладать чем-то еще более чутким. На первое место в художественном мире Бальмонта выступает то, что И. Коневской называл «внутренним слухом», ставящим человека на рубеже «новой душевной области». Кроме того, чтобы передать момент соприкосновения души с миром, «живой хоровод» бытия и «световую волну» впечатления, требовался особый язык – «осиянные слова», по определению самого Бальмонта. Как точно было замечено уже современниками поэта, Бальмонт повел «упорную борьбу» с мертвым механизмом языка, борьбу, на которую, преодолевая все препятствия в виде жесточайшей критики своих друзей и оппонентов, вывел русскую поэзию во второй половине XIX в. Фет. Третий параграф Второй главы |
Похожие:
 | Е. Б. Особенности гражданско-правового регулирования договора патентной... Абдакимова, Д. А. Источники международного права интеллектуальной собственности : автореферат диссертации на соискание ученой степени... | | Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Саратов, 1974 Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
| Литература как искусство слова. Язык как предмет и средство изображения Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Автореферат диссертации на соискание ученой степени Охватывают все разделы унифицированной программы последип-ломного обучения врачей по специальности «Стоматология ортопедическая» |
| Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата сельскохозяйственных... Ведущая организация – фгоу впо кемеровский государственный сельскохозяйственный институт |  | А. Г. Свинаренко Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
| Тема доклада Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Автореферат Диссертации На соискание ученой степени кандидата психологических наук по теме Оборудование: изображения гербов на листах, кроссворд, выставка литературы, энциклопедия, таблички, учебник по истории Саплина Е.... |
| 14. 01. 17 – Хирургия автореферат диссертации на соискание ученой... «Средняя общеобразовательная школа №19 с углубленным изучением отдельных предметов» | | Клинико-экспериментальное исследование 14. 00. 35 – детская хирургия... «Средняя общеобразовательная школа №19 с углубленным изучением отдельных предметов» |
| Аннотации рабочих программ дисциплин Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Тема урока Кол-во часов Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
| Учебник: Русский язык. 9 класс Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | 14. 01. 17 – хирургия автореферат диссертации на соискание ученой... «Новоубеевская основная общеобразовательная школа» Дрожжановского муниципального района Республики Татарстан |
| К общим закономерностям диффузии стилей вводные замечания Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... | | Иностранный язык (английский, немецкий, французский языки) Котюрова М. П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнительно с художественным) : Автореферат диссертации... |
