Творчество саши соколова (проблемы жанра)
Скачать 352.18 Kb.
|
| Глава первая «Раннее творчество Саши Соколова: газетно-публицистические жанры» посвящена «ученическому» периоду творчества писателя. Глава включает следующие разделы: 1.1. Журналист Соколов; 1.2. Материалы из альманаха «Баллада о третьем семестре»; 1.3. Материалы из газеты «Новороссийский рабочий»; 1.4. «Книга о моркинцах» (Материалы из газеты «Колхозная правда»); 1.5. Материалы из газеты «Литературная Россия»; 1.6. Очерк «Все цвета радуги»; 1.7. «Лучший рассказ о слепых» («Старый штурман»); 1.8. Сказочная миниатюра «Как у верблюда горб вырос». Основные задачи главы – дать характеристику раннего творчества Саши Соколова; выявить наиболее часто употребляемые им жанры журналистского творчества; показать, как те или иные особенности этих жанров вписываются в писательскую манеру; определить влияние «ученического периода» на дальнейшее творчество писателя. В первом параграфе приводится перечень изданий, в которых публиковались произведения Саши Соколова. В остальных параграфах произведён подробный анализ ранних произведений писателя, выявляются наиболее важные особенности творческой манеры Саши Соколова, проявившиеся в этот период. Подчёркивается, что в раннем творчестве писатель использовал в основном художественно-публицистические жанры (в частности, очерк), потому что они лучше всего отвечали его главной задаче во время работы журналистом – отточить мастерство в плане жанровой (композиционно-стилистической и содержательной) организации текста. В большинстве случаев писатель отказывается от линейного построения повествования. Пользуясь жанровыми особенностями очерка, он субъективирует реальность, внедряет в повествование разговорную речь как основное средство передачи описываемых событий. Большое внимание в раннем творчестве Саши Соколова уделено его взглядам на природу искусства, на творческий процесс. Эти размышления писателя готовили содержательную основу его будущей эссеистики. Многие из жанровых форм, опробованных Сашей Соколовым в раннем творчестве, в частности, собственно литературно-художественные жанры, найдут своё отражение в качестве встроенных жанров в романной прозе писателя, а ряд освоенных Соколовым повествовательных приёмов, таких, например, как простое перечисление или заочный диалог, приобретут в его позднейшем творчестве жанрообразующий характер. Во второй главе «Малые прозаические и поэтические формы: эссеистика и стихотворения Саши Соколова» даётся жанровая характеристика эссе из сборника «Тревожная куколка», выявляются композиционные особенности этого сборника, а также анализируются стихотворения Саши Соколова из журналов «Ковчег» и «Зеркало». Глава включает в себя разделы и подразделы: 2.1. Эссе из сборника «Тревожная куколка»; 2.2. Стихотворения Саши Соколова: 2.2.1. Истоки поэтического творчества Саши Соколова; 2.2.2. Стихотворения из журнала «Ковчег»; 2.2.3. Стихотворение «Дуэнде» – особый жанр визуальной поэзии. Основные задачи главы – определить место эссеистики и стихотворений Саши Соколова в жанровой системе писателя; дать жанровую характеристику эссеистики и стихотворений Саши Соколова. В главе выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что эссе из сборника «Тревожная куколка» представляют собой цикл. В частности, говорится о том, что при расстановке текстов нарушена хронология их написания, и в этом просматривается авторская воля. Сборник открывается и завершается эссе, написанными в память о друзьях и литературных соратниках Саши Соколова – Карле Проффере и Александре Гольдштейне, что придаёт ему кольцевую композицию. Кроме того, все произведения, вошедшие в сборник «Тревожная куколка», разрабатывают близкие темы, подхватывают и продолжают мысли, начатые в предшествующих текстах сборника. Сборник эссе «Тревожная куколка» сравнивается с «интеллектуальным романом» Александра Гольдштейна «Аспекты духовного брака». В параграфах, посвящённых характеристике поэтического творчества Саши Соколова, сначала рассмотрен период участия писателя в творческом объединении «СМОГ» (наиболее распространённая расшифровка – «Самое молодое общество гениев»). В этот период Саша Соколов писал в основном пейзажную лирику с вкраплением философских мотивов, публиковал свои произведения под псевдонимом Велигош в самиздатовских сборниках, журналах и альманахах объединения «СМОГ». Зрелое поэтическое творчество Саши Соколова представлено подборкой его стихотворений в русскоязычном эмигрантском журнале «Ковчег», а также стихотворением «Дуэнде». Внимание акцентируется на том, что стихотворения из журнала «Ковчег» написаны в духе традиций авангардизма: все слова начинаются со строчной буквы, отсутствуют знаки препинания, встречаются окказиональные слова и синтаксические конструкции. Это соответствует стилю, в котором пишут друзья Саши Соколова – поэты Эдуард Лимонов и Алексей Цветков. Подчёркивается также, что содержательно стихи Саши Соколова проникнуты глубоким чувством абсурда и стремлением растворить это чувство в лингвистической и семантической игре. Из жанров представлены любовная лирика, элегия, вольнолюбивая лирика. Мотивы поэтического творчества Саши Соколова перекликаются с его прозой. Стихотворение «Дуэнде» отнесено к жанру визуальной поэзии, так как основная нагрузка в нём сделана на восприятие его графического исполнения. Буква «А», окружённая вопросительными знаками, один из которых направлен вниз, а другой вверх, напоминает танцовщицу фламенко (на что намекает посвящение), опустившую одну и вскинувшую вверх другую руку. В третьей главе «Жанровые особенности романной прозы Саши Соколова» романы писателя рассмотрены как мультижанровые произведения, даны характеристики отдельных жанровых единиц, включённых в романное повествование. Глава состоит из следующих разделов и подразделов: 1. «Школа для дураков»: Мультижанровая структура романа: 1.1. «Школа для дураков» как роман воспитания: 1.1.1. Классические традиции и их переосмысление; 1.1.2. Проблема жанровой цельности; 1.2. Система встроенных жанров в романе: 1.2.1. Жанрообразующая роль диалога в романе; 1.2.2. Жанр короткого рассказа; 1.2.3. Библейская притча, житие; 1.2.4. Сочинение на заданную тему, петиция, объяснительная записка; 1.2.5. Сказки, присказки, пустоговорки; 1.2.6. Жанр завещания; 1.3. Перечисление как способ описания; 2. Жанровая многослойность романа «Между собакой и волком»: 2.1. Эпистолярный роман; 2.2. Роман в стихах: 2.2.1. Сюжетное единство; 2.2.2. Классические поэтические жанры; 2.2.3. «Записки» как особый жанр; 2.3. Жизнеописание в картинках; 2.4. Древнерусские жанровые традиции в романе; 2.5. Встроенные жанры в романе; 2.6. Сказовая форма как основа жанрового единства; 3. «Развлекательные литературные жанры» в романе «Палисандрия»: 3.1. Мемуары, дневник; 3.2. Антиутопия: исторический роман vs. фантастический роман; 3.3. Эротический роман; 3.4. Встроенные жанры в романе; 3.5. Книга книг: библейская структура повествования. Основные задачи главы – раскрыть художественное своеобразие романов Саши Соколова как мультижанровой формы; проанализировать основные «сюжетообразующие» жанры и встроенные «служебные» жанры, формирующие их мультижанровую структуру. В главе утверждается, что наиболее продуктивным применительно к романному творчеству Саши Соколова является подход, связанный с теорией стилистических уровней, предполагающей, что каждой стилистически самостоятельной единице текста должно соответствовать её адекватное жанровое выражение. Подчёркивается, что у Саши Соколова стиль (зависящий от того, кто из героев того или иного его романа в данный момент выступает в роли повествователя) часто является своего рода «инициатором» жанра, требует определённого жанрового оформления. Поэтому стилистически насыщенные романы Саши Соколова тяготеют не к единому жанру, а к мультижанровой структуре. При рассмотрении «Школы для дураков» выделен не только объединяющий всё повествование поджанр романа воспитания (а не пародия на этот поджанр, как считает, например, О.А. Сысоева), но и целая система «встроенных» жанров. Название произведения позволяет отнести «Школу для дураков» к типу романа воспитания с циклическим становлением личности героя. В таком романе рассматривается «типически повторяющийся путь становления человека от юношеского идеализма и мечтательности к зрелой трезвости и практицизму. Этот путь может осложняться в конце разными степенями скепсиса и резиньяции. Для этого типа романа становления характерно изображение мира и жизни как опыта, как школы, через которую должен пройти всякий человек и вынести из неё один и тот же результат – протрезвение с той или иной степенью резиньяции»2. При этом внимание акцентируется на том, что в романе Саши Соколова речь идёт не просто о школе, а о школе для дураков. «Протрезвение» как результат прохождения «школы» – для героя Соколова является отрицательным результатом. Важным для него является сохранение собственного, не сломленного школой для дураков, сознания, сохранение «детского», лирического восприятия мира. На протяжении всей книги – в спорах со своим alter ego, в противостоянии скучному, скованному условностями миру взрослых, в борьбе против выхолащивающей сознание школы для дураков – герой проходит процесс «становления человека». Выход за рамки классического канона открывает новые ходы для реализации модели романа воспитания. Романтическое двоемирие сильнее подчёркивает антитезу школы для дураков и того прекрасного, не стеснённого ничем восприятия мира, к которому стремится главный герой книги – «ученик такой-то». Он не приспосабливается к «наличным законам жизни», он, наоборот, противостоит им, высвобождает своё сознание из их рамок. Отдельный параграф посвящён системе «встроенных» жанров в романе «Школа для дураков». Их подчинённость общей композиционной и содержательной задаче романа воспитания позволяет говорить о цельности художественного пространства произведения. Среди важнейших особенностей первого романа Саши Соколова отмечается представление текста в виде постоянного диалога между двумя ипостасями повествователя, страдающего раздвоением личности. Писатель прибегает к диалогу, стремясь показать столкновение двух мировоззрений, двух систем ценностей. Полемическая основа диалога формирует модель построения текста и является сюжетообразующей формой, так как таит в себе главную коллизию – противостояние повествователя своему alter ego. Диалог как жанрообразующий элемент повествования не следует путать с обычным художественным приёмом. В качестве художественного приёма диалог чаще всего используется для создания индивидуальной речевой характеристики персонажа, в то время как жанрообразующая структура диалога способствует раскрытию идей произведения, является формой представления этих идей на суд читателя. У «ученика такого-то» в романе есть и другие собеседники. Это в первую очередь его школьный наставник Павел (Савл) Петрович Норвегов, фигура которого отсылает к образам библейских апостолов Петра и Павла. Отмечается, что Норвегов выступает в романе как персонаж потустороннего мира: он появляется лишь для того, чтобы поговорить с «учеником таким-то». Таким образом, в повествовании моделируется диалог человека со своим небесным заступником. Также в романе выделен диалог автора (который сам при этом становится персонажем книги) с героем. Между автором и героем присутствуют доверительные, дружеские отношения. В диалоге автора и героя раскрывается не только, и даже не столько, «воспитание» героя, сколько «воспитание» автора, его творческая работа и творческое взросление. «Школа для дураков» посвящена «слабоумному мальчику Вите Пляскину, моему приятелю и соседу» (под этим посвящением стоит подпись «Автор»). Такое посвящение расценено в диссертации как диалог автора с конкретным читателем, на которого непосредственно направлено произведение. Однако адресат этого посвящения не реален. По признанию самого Саши Соколова, Витя Пляскин – это зашифрованное название психического заболевания (пляски Cвятого Витта). Вторая глава «Школы для дураков» написана уже не от лица повествователя, слабоумного мальчика, страдающего раздвоением личности, а от автора, который в свою очередь тоже является героем книги. Эта глава называется «Теперь рассказы, написанные на веранде». Название главы можно интерпретировать не только как единую фразу. В переводах «Школы для дураков» слово «Теперь» приводят в качестве заголовка, а словосочетание «рассказы, написанные на веранде» – в качестве подзаголовка, обозначающего жанр. В таком случае данная глава выступает в виде сборника рассказов, озаглавленного по одному из вошедших в него произведений – рассказу «Теперь». Указание на конкретное место написания рассказов можно понимать не только буквально, но и метафорически. Это место уединения художника, своеобразная «башня из слоновой кости». Все рассказы связаны между собой сквозными образами и темами, что позволяет говорить о композиционном единстве главы. Первый и последний рассказы образуют кольцевую композицию – характерный для Саши Соколова приём при работе с малой прозой (например, композиция сборника эссе «Тревожная куколка»). Каждый из рассказов повествует в несколько абсурдистской манере о случае из жизни описываемого в нём персонажа. Местом действия многих рассказов является дачный посёлок, в котором происходит и большинство описанных в «Школе для дураков» событий. Эта глава нужна для того, чтобы дать изображение отдельных персонажей не только глазами «ученика такого-то», но и глазами «автора книги». Однако среди рассказов, составляющих данную главу, есть ряд произведений, не имеющих непосредственного отношения к общему повествованию. Их предлагается рассматривать как описание личного опыта «автора», служащее для его (само)раскрытия как персонажа книги. В третьей главе романа, «Савл», ключевая роль отведена своеобразному агиографическому описанию судьбы и дел Павла (Савла) Петровича Норвегова. Именно Норвегов рассказывает ученикам школы для дураков притчу под названием «Плотник в пустыне», которая отсылает к искушению Христа в пустыне. Кроме того, в романе можно найти аллюзию на образ Бога. Почтальон Михеев (Медведев), с развевающейся седой бородой и славой «насылающего ветер», которого все возвеличивают и все боятся, соотнесён с образом Бога-творца. В качестве встроенных жанров в романе используются также сочинение на заданную тему, петиция, объяснительная записка. Все они связаны с процессом обучения «ученика такого-то» в школе для дураков. Эти жанры подвергаются в романе трансформации: школьное сочинение становится художественной зарисовкой, а петиция превращается в объяснительную записку. Немалую роль в повествовании играют различные фольклорные жанры. Подчёркивается сходство сказочного смыслового посыла и сюжетообразующего посыла романа воспитания: оба жанра предполагают, что герой проходит ряд испытаний (преодолевает собственные страхи и внешние препятствия) в процессе достижения цели или становления личности. В четвёртой главе «Школы для дураков», «Скирлы», выявляются связи с одной из старейших русских сказок, имеющей такое же название. Аналогом наводящего на всех окружающих страх медведя из сказки является Шейла Соломоновна Трахтенберг (Тинберген) – завуч школы для дураков, ведьма и соседка «ученика такого-то». Кроме того, в текст «Школы для дураков» встроены различные присказки и пустоговорки. Они призваны придать повествованию разговорный характер и абсурдность (что необходимо, так как речь ведёт повествователь, страдающий психическими отклонениями). Сам процесс воспроизведения таких фольклорных единиц в речи рассматривается также как способ получения эстетического удовольствия. Последняя глава «Школы для дураков», «Завещание», формально не соответствует заявленному жанру. Однако она тесно связана с традициями жанра завещания – идейно и стилистически. Именно в этой главе содержится притча о плотнике в пустыне, рассказанная Норвеговым на своём последнем уроке в школе для дураков. Эта притча является его духовным завещанием ученикам. Внутри главы отмечены и другие виды прощания: воображаемое прощание «ученика такого-то» со своей возлюбленной Ветой Акатовой, а также мотив расставания с детством и юностью. Жанр завещания осмысливается писателем в основном как прощальная речь (монолог) в различных своих видах. Одной из важнейших черт «Школы для дураков» является использование простого перечисления как способа описания реальности. При этом отмечается, что Саша Соколов использует в своём произведении «нулевое» настоящее время и выводит номинативные предложения в разряд «экзистенциальных предложений». Второй роман Саши Соколова «Между собакой и волком» (калька с латинской идиомы, обозначающей сумерки) состоит из нескольких пластов: писем одноногого точильщика Ильи Петрикеича Зынзырэлы следователю Пожилых, потока сознания Якова Ильича Паламахтерова и его же стихотворений. Читатель смотрит на события романа сквозь меняющийся взгляд меняющихся персонажей. Именно в письмах Ильи Петрикеича излагается основная коллизия романа. Это связано с изобразительными возможностями данного жанра. Жанр эпистолярного романа имеет богатую литературную традицию. Кроме того, существует устойчивая бытовая традиция написания писем. При рассмотрении этой части повествования можно говорить о самостоятельном эпистолярном романе, включающем в себя все главы, написанные от имени Ильи Петрикеича. При этом отмечается двойственная природа этих глав: с одной стороны – это сюжетно и стилистически самостоятельное произведение, а с другой – неотъемлемая часть общего романного повествования. Саша Соколов использует в романе «Между собакой и волком» ещё одну характерную жанровую особенность письма, связанную с тем, что общение между автором и адресатом не совпадает по времени и в пространстве. Мы не знаем, где именно находится Сидор Фомич Пожилых и отвечает ли он на письма точильщика Ильи, тем более что того уже утопили мстительные егеря. В отличие от классического построения эпистолярного романа, представленные в виде писем главы «Между собакой и волком» имеют важную особенность – нарушение коммуникации. Нашему вниманию доступны только письма точильщика Ильи, мы не знаем, что ему отвечает, и отвечает ли вообще, следователь Пожилых. Перед нами излюбленный Соколовым виртуальный диалог, больше похожий на монолог. Выдвигается предположение о том, что Илья Петрикеич в письмах не просто пересказывает свою жизнь, но и даёт оценку собственной личности, то есть здесь задействована модель оправдательной речи человека на страшном суде. Кроме того, упоминается об особом смысловом значении письма. Оно может быть рассмотрено не только как обычное послание, но и как весть. Поэтические главы романа «Между собакой и волком» рассматриваются в диссертации как впечатления горожанина о жизни в деревенской глуши. Проводится аналогия со второй главой романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Высказывается гипотеза о том, что вторая глава пушкинского романа послужила моделью построения стихотворных глав «Между собакой и волком». Стихотворения связаны между собой не только единым повествователем, личность и «романная судьба» которого отражается на их содержании (за исключением отдельных стихотворений, в названиях которых напрямую обозначается иной рассказчик), но и прямым течением повествовательного времени. Чёткая хронология развития событий проявляется в последовательном чередовании времён года. Поэтические главы – это не просто сборник стихотворных зарисовок, а единое повествование, развёрнутое во времени. Цикличность смены времён года, взятая за основу построения повествовательного времени в стихотворных главах романа, придаёт повествованию с одной стороны – кольцевую композицию, а с другой – ввиду бесконечной сменяемости времён года, выводит повествование в план вечности, где приметы лета, осени, зимы или весны – неизменны. Кроме того, все стихотворные главы объединены общим заглавием (правда, в различных вариациях), отсылающим нас к «Запискам охотника» И.С. Тургенева, что подчёркивает их сюжетное единство. Все стихотворения в романе «Между собакой и волком» имеют предполагаемого адресата. Они пишутся запойным охотником не для того, чтобы просто отразить свои «впечатления» о жизни в глуши, а для того, чтобы этими впечатлениями поделиться с неким читателем. Здесь мы снова сталкиваемся с формой письма. Недаром последняя записка названа «Post Scriptum». Реализуя идею своеобразного романа в стихах, Саша Соколов не мог обойти стороной классические поэтические жанры. Ряд из них напрямую обозначен в заголовках или подзаголовках стихотворений. Другие могут быть выявлены благодаря соотнесению стихотворений из романа «Между собакой и волком» с классическими образцами русской лирики (эти связи проявляются в использовании аллюзий и скрытых цитат). Среди классических поэтических жанров, непосредственно обозначенных в заголовках стихотворений, у Саши Соколова встречаются баллада, заговор, венок сонетов (названный венком записок), эпитафия и эклога. Среди жанровых форм, не имеющих прямого обозначения, выделяются лиро-эпическая поэма и любовная лирика. Обращение к тому или иному классическому стихотворному жанру часто проявляется в использовании формальных приёмов организации текста и лишь во вторую очередь затрагивает его содержательную сторону. Исключением являются эклога и эпитафия, которые получают свою жанровую атрибуцию исходя из особенностей содержания. Все стихотворения названы записками, что подчёркивает, с одной стороны, их «случайный характер», а с другой – их близость эпистолярному жанру. Записку принято относить к проявлению «естественной речи». Однако у жанра записок есть также устойчивая литературная традиция. Промежуточное положение между «естественной» и «литературной» речью является определяющей чертой «записок» Якова Ильича Паламахтерова. Жанровые истоки тех частей романа, которые объединены под общим заглавием «Ловчая повесть, или Картинки с выставки», могут быть найдены не только в литературе, но и в живописи, а также в музыке. К этому отсылает двойное название, содержащее сразу три указания на жанр. Во-первых, это слово «повесть» в первом из названий, затем – слово «картинки» во втором названии и, наконец, само название «Картинки с выставки», отсылающее к музыкальному контексту, так как оно повторяет название цикла пьес для фортепиано, созданного М.П. Мусоргским в 1874 году. Как и две другие части романа, «Ловчая повесть» является достаточно самостоятельным повествованием с собственными законами развития. Она содержит сюжетный пласт, которого хватило бы на роман, однако материал этот сосредоточен в основном вокруг одного персонажа – Якова Ильича Паламахтерова, от чьего лица он написан. Большое внимание к деталям, установка на субъективизм и доминирующий «устный характер» подачи материала определяют близость этой части романа к жанру повести, в том её виде, который сложился в русской литературной традиции. «Ловчая повесть» рассматривается как повесть автобиографическая, ведь её создатель Яков Ильич Паламахтеров является и основным действующим лицом. При этом сохраняется диалогичность, которая вводится за счёт использования глагольных конструкций в повелительном наклонении, что предполагает обращение к некоему постороннему лицу или же к самому себе. В качестве живописного источника построения этой части повествования можно выделить серию работ нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. В духе картин Питера Брейгеля Старшего (и, в частности, его знаменитого полотна «Охотники на снегу») решено не только художественное пространство романа, но и метод подачи материала: из канвы жизни простого человека выхватывается конкретная ситуация, конкретное действие. Персонаж такой картины или такого описания оказывается как бы застигнутым за работой или в иной ситуации, характерной для его повседневной жизни. Текст «Ловчей повести» разбит на отдельные фрагменты с помощью системы заголовков, каждый из которых является названием картины и вводит соответствующее описание. Эти названия зачастую появляются в совершенно другом, не относящемся к дальнейшему описанию, контексте, но обязательно графически выделены курсивным начертанием и написанием с заглавной буквы. Влияние одного из программных сочинений М.П. Мусоргского на жанровую организацию «Ловчей повести» усматривается в использовании интермедии (сквозной темы) прогулки по картинной галерее. В «Ловчей повести» повествователь, а вслед за ним и читатель, как бы переходит от картины к картине. В связи с особым построением художественного мира «Между собакой и волком» интерес представляют проявления древнерусских жанровых традиций в романе, в частности, жанровых традиций притчи и житийной литературы. Эти жанры древнерусской литературы позволяют Саше Соколову создать столь любимый им эффект размытости, сумеречности. Художественная условность притч и взаимопроникновение потустороннего и посюстороннего, характерное для житийной литературы, обеспечивают тот содержательный инструментарий, который в сочетании с формальными техническими приёмами обеспечивает необходимое художественное воздействие. Многие персонажи романа «Между собакой и волком» носят библейские имена. С помощью подобного номинативного сопоставления обыгрывается характерное для древнерусских текстов использование библейских параллелей, постоянная подспудная отсылка читателя к Книге книг. Кроме того, в романе использованы жанры, относящиеся к деловой сфере – различного рода документы и т.п., а также к сфере быта – образцы разговорных жанров и фольклора. При этом жанры, относящиеся к деловому стилю общения, у Саши Соколова чаще всего стилистически искажены введением живой разговорной речи с сохранением, однако, правильной структуры и ряда официальных языковых штампов, характерных для того или иного жанра делового общения. Фольклорные жанры могут даваться как в чистом, неискажённом виде, так и с добавлением интерпретации рассказчика, зачастую изменяющей смысл сказанного. Эти встроенные жанры необходимы для введения в повествование «реального контекста». Кроме того, фольклорные жанры служат социальной характеристике персонажей. Все части романа повествуют об одних и тех же событиях. Однако, кроме такого тематического (сюжетного) единства в «Между собакой и волком» заметно также жанрово-стилистическое единство. Жанрово-стилистической формой, включающей в себя (стилистически поглощающей) все прочие жанровые единицы, здесь выступает сказ. Сам Саша Соколов говорил о том, что его третий роман «Палисандрия» – это пародия на развлекательные жанры современной литературы. В этом ключе данное произведение и рассматривается в диссертации. Одним из главных объектов пародии в романе становятся мемуары и дневниковые записи, предназначенные для последующей публикации. Из-за установки на пародию представленные в тексте «Палисандрии» фрагменты автобиографического повествования можно отнести не к собственно мемуарной традиции, а к такому явлению художественной прозы, как альтернативно-биографическая литература. Третья часть романа – «Книга отмщения» – представляет собой дневник. Иногда содержание этой части романа составляют по-телеграфному короткие записи, соответствующие жанру дневника. Иногда перед нами – развёрнутое повествование с диалогами, представленными в виде прямой речи, что для дневниковых заметок не характерно, так как они обычно делаются по памяти. Аналогом этой части повествования могла стать книга Василия Розанова «Опавшие листья». Часть текста «Палисандрии», и без того являющейся автобиографией главного героя, представляет собой пересказ другого мемуарного произведения, также принадлежащего перу главного героя произведения –Палисандра Дальберга. Это автобиографический роман «Свеча на ветру», другое название которого – «Воспоминания о старости». Речь в данном случае идёт не о собственно мемуарах, а об их беллетризованном варианте. Усматриваются параллели с прустовским романным циклом «В поисках утраченного времени», а также с «Человеческой комедией» Оноре де Бальзака. Ещё один жанр, лежащий в основе повествования «Палисандрии», – антиутопия с её смешением исторического и фантастического. Использование данного жанра было нужно писателю для того, чтобы добиться эффекта одновременной детальности (реальности) художественного мира романа и искажённости его черт с целью достижения фантасмагорического эффекта. Саша Соколов заменяет «историчность» своего повествования «альтернативной историчностью», удваивает историю, наделяя художественный текст убедительностью, хотя здравый смысл подсказывает, что перед нами не собственно исторический роман, а фантастическое повествование. Балансируя на этой грани, писатель добивается эффекта пограничности реального и нереального, их неразличимости. Что касается жанрового соотнесения «Палисандрии» с историческим романом, то, вслед за профессором И.П. Смирновым, отмечается, что данное произведение Саши Соколова можно рассматривать в качестве госромана, вобравшего в себя (через интертекст) основные примеры этого жанра. Среди заявленных самим Сашей Соколовым жанровых форм, пародируемых в романе «Палисандрия», – эротический роман. При этом необходимо различать собственно эротический роман, самоцель которого – представить данную сферу жизни человека со всеми подробностями, и роман, апеллирующий к эротической сфере лишь для того, чтобы раскрыть иные аспекты художественного мира произведения. В романе Саши Соколова мы сталкиваемся именно с приёмом «эротизации» действительности. Гипертрофированное желание главного героя «Палисандрии» подчёркивает то внимание к сексуальной сфере, которое пропагандирует западная культура и восприимчивая к её влиянию культура русской эмиграции. Саша Соколов стал пародировать эротический роман, стремясь побороть саму жанровую форму романа как удобное вместилище для выражения массовой культуры (ведь именно в рамках романной формы, по его мнению, появились поджанры, отвечающие рыночному спросу больше, чем эстетической планке настоящего искусства). Писатель одновременно ставил перед собой и другую задачу – создать, пусть и через пародийный эффект полной противоположности изначальному образцу, некий достойный текст, посвящённый эротическому чувству и его воплощению. В качестве изначального образца такого достойного текста Саша Соколов выбрал «Лолиту» Владимира Набокова. Как и в предыдущих своих романах, Саша Соколов в «Палисандрии» большое внимание уделяет встроенным жанрам, наполняя повествование различными формами организации текста. В отличие от «Школы для дураков» и «Между собакой и волком», где встроенные жанры зачастую плотно вплетены в основной текст повествования и визуально слиты с ним, в «Палисандрии» встроенные жанры чаще всего чётко вычленены. В основном это жанры художественной литературы или стилизованные под них фольклорные жанры, использование которых связано с темой «графомании» главного героя романа. Кроме установки на пародию, «Палисандрия» решает и другую важную художественную задачу – создание своеобразной Книги книг. Решение этой задачи (наряду с единым центральным персонажем) и обеспечивает жанровое единство столь пёстрому произведению. Крупноформатное повествование имеет тенденцию к расширяемости и поглощению других жанровых единиц. Эпическое повествование «Палисандрии», слагающееся из книг, претендует на роль некоего результирующего текста (сверхзадача Саши Соколова – написать роман, который бы покончил с романным жанром как таковым), объединяющего в себе прочие тексты – существующие и вымышленные. |
Похожие:
 | Пояснительная записка Программа дополнительного образования «Оригами» «Оригами» является программой художественно-эстетической направленности, созданной на основе методических пособий Афонькин С. Ю.,... | | Программа рассмотрена и одобрена на заседании педагогического совета С. Ю., Афонькина Е. Ю. Весёлые уроки оригами в школе и дома. Соколова С. Сказка оригами; Соколова С. Школа оригами: аппликация и... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... С. Ю., Афонькина Е. Ю. Весёлые уроки оригами в школе и дома. Соколова С. Сказка оригами; Соколова С. Школа оригами: аппликация и... |  | Е. М. Дьяконова Поэзия японского жанра трехстиший Х1Х в хайку искусственного характера и представляет собой исключение из правил. Трехстишия хайку всего в 17 слогов произошли из японских... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Е. Ю. Весёлые уроки оригами в школе и дома. Соколова С. Сказка оригами; Соколова С. Школа оригами: аппликация и мозаика. Бич Р. Оригами.... | | Рефератов и презентаций Жизнь и творчество русских писателей А. С. Пушкин «Повести Белкина» Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова Жизнь и творчество И. А. Крылова Басни И. А. Крылова Басни Жана... |
| Рассказ о своей семье Русский язык Литературное чтение — стр. 46-47, прочитать стихотворение Саши Черного, сделать иллюстрацию | | Религиоведение Направление подготовки 071500 н ародное художественное творчество Нового времени; наука в ХХ веке; структура, формы, функции и динамика науки в истории; исторические типы научной рациональности;... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В детективе важен "мышечный тонус", или, как говорил основоположник жанра Эдгар Аллан По, "тотальный эффект". Суть его действия в... | | Пояснительная записка к рабочей программе по курсу: «Основы маркетинга»... Программа разработана на основе авторской программы Р. Б. Ноздрева, Г. Д. Крылова, М. И. Соколова |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Семинар «Творчество педагога: неординарность, проблемы,эрудиция» | | Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова. – М.: Издательство “Весь Мир”,... |
| Международный конкурс юных вокалистов академического жанра на приз... Конкурс юных вокалистов академического жанра на приз города Екатеринбурга как социально-художественное и музыкально-педагогическое... | | Конспект книги Саши Карепиной «101 совет по деловому письму» Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей./ Пер с нем. Е. Герцык и др. М.: Культурная революция, 2005. – 880с |
| Образовательная программа «Ручное творчество работа с бумагой» (для детей 12-13 лет) Программа занятий внеурочной деятельности «Ручное творчество. Работа с бумагой» составлена на основе авторской программы Т. Н. Просняковой... | | Урок №16. Тема: Творчество в жизни человека и общества Углубить понятие "творчество", Перевод понятия с исторического уровня в философский, лингвистический, нравственный аспекты |
