Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2.42 Mb.
|
Таинство и обряд. В Церкви, помимо термина «таинство», используется еще одно важное для нас с вами понятие — «обряд». Слово «обряд» в Православной Церкви обыкновенно используют в двух смыслах. Первое понимание термина «обряд»: обряд — это сам порядок совершения и Таинства, и любой другой церковной службы; обряд — это чинопоследование богослужения, его особенности и отдельные частные моменты, те или иные символические действия священника, молитвословия и т. д.. Второе понимание обряда: обряд — это целостное богослужение, которое не входит в число семи церковных Таинств; в этом смысле обрядами, например, являются водосвятные молебны или панихида. Принято различать три типа существующих обрядов. Первый тип обрядов — это обряды богослужебные. Они — составляющая литургической жизни Церкви. Например, помазание верующих на утрене освященным маслом, освящение артоса — такого рода обряды именуются богослужебными. Второй тип обрядов — это обряды, освящающие житейские нужды человека, например, освящение жилища, всякой вещи. Третий тип — обряды символические, выражающие различные религиозные идеи: например, совершение крестного знамения. Оно — символ Креста Господня и сила, ограждающая нас от бесов. Это обряды, которые служат для нас путем к богообщению. Почему же Церковь посчитала необходимым выделить из числа существующих в ней богослужебных чинопоследований именно семь Таинств? И чем же эти Таинства принципиальным образом отличаются от тех священнодействий, чинов, что принято именовать обрядами, — например, от молебнов? В Таинствах, в отличие от обрядов, человек делается новым человеком, он приобретает иные сущностные, онтологические свойства, особые качества, которыми он до этого не обладал. Благодаря Таинствам он приобретает новое духовное состояние, переходит на иной уровень христианского бытия. Если мы выпьем освященной воды, Господь нам даст силы для жизни в Церкви и, быть может, дарует здоровье; в Таинствах же с христианином происходит иная, куда более значимая перемена — он рождается в Крещении, получает Духа Святого в Миропомазании, мистически делается единой плотью со своей женой в Таинстве Брака. Именно благодаря нашему участию в Таинствах и происходит то, к чему мы призываемся Церковью: освящение, обожение. Однако следует помнить, что в Таинствах совершается не только перемена человеческой природы, не одно лишь освящение души и тела. По слову святителя Григория Паламы, в Таинствах «не просто природа, а ипостась каждого верующего крестится, живет по Божественным заповедям и причащается боготворящего Хлеба и Чаши» — Евхаристических Даров. Тем самым каждый участвующий в Таинствах христианин изменяется не только сущностно, природно, «биологически», но и преображается ипостасно, личностно — освящаясь, делаясь «новой тварью во Христе» (ср. 2 Кор. 5, 17) — именно как неповторимая, единственная в своем роде, личность. Каждое Таинство — есть Таинство, осуществляющееся во Христе. Этому нас научает святой Николай Кавасила, который говорит о том, что в каждом Таинстве мы как бы «приобретаем» одну из сторон жизни Самого воплотившегося Сына Божия, Господа Иисуса Христа, приобщаемся к ней; мы начинаем соучаствовать вместе со Христом в какой-то из сторон Его Искупительной Жертвы, Его земного служения. Именно благодаря тому, что, по мысли Кавасилы, «совершаемые Таинства принадлежат Воплощению Господню», принимая участие в Таинствах, мы живем жизнью Христа и «с Ним всегда общи у нас и тело, и кровь, и члены и все подобное». Отныне в наших телах действуют те силы, те Божественные энергии, что были присущи и земному телу ставшего человеком Бога. Силы эти, подобно Божественному солнечному свету, сиянию Солнца Правды — Христа, проникают в нас благодаря Таинствам из горнего мира, вводя в наши тела святые токи своей бессмертной и боготворящей жизни. Как пишет святой Николай Кавасила, «посредством… священных Таинств, как бы посредством оконцев, в мрачный сей мир проникает Солнце Правды и умерщвляет жизнь сообразную с сим миром, и восстанавливает жизнь премирную, и Свет мира (вы помните, так именует Себя Сам Христос — П. М.) побеждает мир, вводя в смертное и изменяющееся тело постоянную и бессмертную жизнь». О совершителях Таинств. В Церкви существует принцип иерархии: это начало и залог существующих в Православии порядка и каноничности. Церковная иерархия имеет три степени —епископскую, священническую и диаконскую. Сама же Церковь существует благодаря непрерывному апостольскому преемству как дарованию нам благодати, которая, будучи изначально преподана Христом и Духом Святым апостолам, издревле непрерывно передается от них и до нашего времени — через рукоположение священства. Высшей степенью церковной иерархии является епископское служение. Вместе с тем следует помнить, что Главой всей полноты церковной иерархии, строго говоря, является даже не епископ, но Сам Христос. Итак, при совершении Таинств у Престола Божия в наших церквах предстоят епископы, священники и диаконы. Диакон не может самостоятельно совершать Таинство, он только сослужит священнику, но и он также является до некоторой степени совершителем Таинства: ведь диакон — не мирянин; он тоже наделен особым даром священнической благодати, реализуемым в его служении. В чем же задача священнического служения? Апостол Павел в Первом Послании к Коринфянам (4, 1) говорит об этом так: «каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих». То есть задача священника — исполнять волю Христову, служа у Престола Божьего, совершать Таинства. В Деяниях Апостольских также приводятся и другие слова апостола Павла, посвященные смыслу священнического служения: «Итак, внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею» (Деян. 20, 28). Как мы с вами видим, еще одна священническая пастырская задача — управлять стадом Церковным, охранять его, вести свое стадо пасомых ко Спасению. Слова «епископ», «пресвитер», «диакон» — греческие (, , ). «Епископ» переводится как блюститель, «пресвитер» — старец, «диакон» — служитель. Епископу принадлежит вся полнота власти в Церкви. Священномученик Игнатий Богоносец в Послании к Смирнянам пишет: «где будет епископ, там должен быть и народ», то есть Церковь без епископа существовать не может. Пресвитер, по даруемому ему епископом праву, может делать все то же, что и епископ, за исключением рукоположения, освящения мира, а также — управления Церковью, потому, что и это прерогатива епископа. Диакон – это помощник епископа и священника, у него в Церкви нет власти действовать по собственному почину, а только по благословению вышестоящих представителей Церковной иерархии. В древней Церкви диаконы также пеклись о бедных, разносили Святые Тайны в дома больных. По сути, лишь Христос является единственным Священником, единственным Пастырем и единственным Учителем Церкви в подлинном смысле этих слов; Он — Глава Церкви. В католичестве считается, что священники в какие-то моменты службы замещают собой Христа, действуют как Христос и исполняют Его служение. Но в Православии совсем иной подход. Священники Православной Церкви отнюдь не действуют вместо Христа, не замещают Его собой. Господь сказал, что Он пребывает с нами до скончания века (Мф. 28, 20). Зачем же нам какие-то «заместители» Господа, когда Сам Христос невидимо присутствует за каждым богослужением и совершает его вместе с нами? Священники отнюдь не подменяют собой Христа, но являют нам Его икону, Его образ, возводящий нас к тому Первообразу, Который и действует в Таинстве. Священники служат у Престола Божия ради того, чтобы через них и в них была явлена Господня благодать, они как бы «актуализируют» для нас с вами присутствие Божие в Церкви. Но Действователем, совершающей Таинство Личностью, здесь является всегда Сам Господь. При этом (как я уже говорил вам прежде) священник, конечно же, не просто является «передаточным звеном» в воздействии на верующих Божественной благодати. Он — сослужитель Христов, осуществляющий вместе с Ним молитвенную синергию. Итак, священники — люди, наделенные особыми дарами благодати. Эту благодать они получают во время Таинства Священства — рукоположения. Такое облагодатствование человека, наделение его особой благодатью, силой священнодействовать, стало возможным в Церкви Христовой в результате двух дарований Духа Святого, которые осуществились еще в Евангельскую эпоху. Первое дарование Святого Духа описано в 20 главе Евангелия от Иоанна, когда Господь дунул на Своих учеников и сказал им: «примите Духа Святаго» (Ин. 20, 22). Здесь даруется не личная, не подаваемая каждой личности отдельно, но общая благодать священнодействия в Церкви. Второе дарование Духа, описанное во 2-ой главе книги Деяний Апостольских, произошло в день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на апостолов и на Богоматерь: это было уже личное дарование Духа Святого. Осуществилось оно в виде схождения огненных языков на каждого из них персонально. День Пятидесятницы именуется днем рождения Церкви; в этот день в мире явилась, устроилась Новозаветная Церковь, исполненная даров благодати Святого Духа. «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1, 8) — обещает Господь апостолам перед Своим Вознесением. Здесь говорится еще об одном даре, который получают и апостолы, и, вместе с ними, все священнослужители на грядущие времена – о силе свидетельства. В греческом языке слово «мученик» (, мартюс) является синонимом слова «свидетель». Христианский мученик — это тот, кто свидетельствует о Христе, и за Христа умирает. В связи с этим святитель Иоанн Златоуст пишет: «свидетельствовать невозможно, если сила Духа Святого не подкрепит духа свидетеля. Без ее содействия невозможно быть свидетелем. Свидетель — это свидетельствующий словом благодати. Всякий вестник истины есть свидетель Божий». Эти слова святителя Иоанна могут быть соотнесены с образом всех умерших за имя Христово мучеников; но точно также имеют они отношение и к православным священнослужителям, которые также являются свидетелями Слова, поскольку он свидетельствует об истине Христовой перед своей паствой. Причем священник является свидетелем именно потому, что он до последней капли крови отдает свою жизнь Христу, что он предстоит у Престола Божия с абсолютной самоотдачей, подобной жертвенности древних христианских мучеников. Цель священника — помочь каждому человеку вступить в немеркнущий свет истины Божьей, в немеркнущее, незаходимое сияние славы и благодати Творца. И все же священник — гораздо больше, чем просто посредник между Богом и Его людьми. Священство — это таинственное призвание для человека. Архимандрит Киприан (Керн) пишет: «Священник Христов – строитель тайн, строитель Тела Христова. Он призван сам, а через него и другие, созидать новое царство благодати». Учат о неизмеримой высоте священнического служения и древние Святые Отцы. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Мы обязаны пастырям несравненно более, чем нашим плотским отцам, потому, что плотские отцы рождают нас для мира, для жизни с миром, а пастыри – для неба и для вечной жизни с Богом». Священническое служение — это постоянное приобщение благодати, это постоянное соприсутствие со Христом в алтаре, это постоянное предстояние у престола Божьего. Правда, не всякому священнику Господь открывает: какой же благодати, какой высоты он сподобился; лишь немногим из них Господь ощутимо показывает, что же на самом деле происходит во время их служения. Например, когда рукополагали преподобного Симеона Нового Богослова, то во время хиротонии, когда архиерей читал молитву над его головой, преподобный Симеон увидел Духа Святаго, который сошел на него «как некий простой и безвидный свет» и осенил его голову. С тех пор преподобный Симеон видел нисхождение этого света всякий раз, когда служил Литургию. По мысли преподобного Силуана Афонского: «если бы люди видели, в какой славе служит священник, то упали бы от этого видения; и если бы сам священник видел себя, в какой небесной славе стоит он и совершает свое служение, то стал бы великим подвижником, чтобы ничем не оскорбить живущую в нем благодать Святого Духа». Увы, священник далеко не всегда стремится стать таким подвижником. Часто у православных христиан возникает вопрос: а совершаются ли Таинства у тех священников, которые запятнали себя теми или иными неблаговидными поступками, грехом? Можно ли, например, причаститься из Евхаристической чаши у батюшки, который злоупотребляет спиртным или ведет в иных отношениях «неупорядоченную» жизнь? Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом так: «Дары Божии не таковы, чтобы они зависели от священнической добродетели». Мы знаем, что в таких прискорбных случаях Господь, по Своей любви, по Своему милосердию, совершает Таинства вопреки личным качествам священника. И действует Он здесь по вере тех, кто с чистым сердцем и с любовью ко Христу приступают к Церковным Таинствам, ради тех, кто, независимо от добродетелей того или иного батюшки, все равно надеется получить от Бога помощь, исцеление и освящение. И вместе с тем Церковь настаивает: всякий священник должен стремиться к духовному совершенству, к святости, зримо являя собой — своей жизнью, своей нравственной чистотой — икону Христа. По слову святителя Иоанна Златоуста, «душа священника должна сиять подобно свету, озаряющему вселенную»… А участвует ли мирянин в совершении Таинств? Имеет ли какую-то силу во время богослужения и его молитва, или задача мирянина — лишь с благочестием и смирением приступить к Таинству и его принять? У католиков здесь ответ вполне однозначный. Существует папская энциклика «Mediator Dei», которая была издана в 1947 году. В ней содержится следующее вероучительное определение: «Бескровная Жертва, посредством которой, после произнесения слов освящения Христос становится присутствующим в алтаре, как Жертва, осуществлена одним священником, как представляющим Христа, а не как представляющим верных». То есть, по словам папы римского, паства — это лишь пассивное сообщество верующих, священник же — вице-Христос, который от имени Христа, и, являясь представителем Христа, а не представителем верных, совершает Таинства. Паства же здесь как бы ни причем, она только эти Таинства принимает (и это понимается католиками именно так, даже не смотря на то, что в современных католических храмах миряне внешним образом участвуют в самом ходе богослужения гораздо активнее, чем миряне в храмах православных). Восточная православная традиция отвечает на вопрос об участии мирян в Таинствах иначе. Апостол Петр пишет, обращаясь к Церкви Христовой: «вы род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда не помилованные, а ныне помилованы» (1 Петр. 2, 9). Обратите внимание на эти слова Апостола, адресованные ко всем христианам, включая и мирян: «царственное священство». Чуть ранее в том же Послании апостол Петр говорит: «и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу, Иисусом Христом» (1 Петр. 2, 5). И здесь слова «священство святое» обращены, как видно из контекста Послания, не к священству иерархическому, но также ко всей полноте Церкви. Что же здесь имеет в виду Апостол? Является ли для него выражение «царственное священство» в отношении мирян лишь возвышенным иносказательным образом или чем-то гораздо более значимым, важным? В Православной Церкви принято говорить именно о царственном священстве мирян. Разумеется, все это не может означать, что мы — миряне — обладаем той же благодатью, которую получает при рукоположении священник. И в то же время мы прекрасно понимаем: во всех своих священнодействиях Православная Церковь едина, все, что совершается в Церкви, совершается полнотой ее Тела — Христом, являющимся ее Главой, а также священством и мирянами. И миряне тоже сослужат Господу, и священнослужители в Церкви, но миряне — не как священники, по рукоположению, а как неотъемлемые члены единого церковного организма. И наша молитва — также вносит определенный вклад в совершение Таинств. Есть иерархическое священство — как избранность некоторых и получение ими особых Даров Святого Духа для предстояния Престолу Божьему. Но есть и царственное священство мирян — как всеобщность нашего участия в молитве при совершении Таинств. |
