Этнический статус
Скачать 2.71 Mb.
|
| ГЛАВА 8. СТАТУС И КОНТАКТ НА СТЫКЕ КУЛЬТУР Этноконтактная зона как социальный феномен является одним из самых актуальных объектов исследования в сфере современных межнациональных отношений. Этноконтактную зону можно определить как территорию расселения этноса, контактную с соседними этническими группами. Ее возникновение может быть обусловлено природно-географическими факторами, направленностью хозяйственных связей и культурных воздействий, причинами исторического характера, социально-политической обстановкой. Любая этноконтактная зона уникальна, как и любая ситуация этнического контакта. Особый интерес в связи с проблемой этнического конфликта представляют зоны контакта этносов, значительно отделенных друг от друга на шкале социокультурной близости. Контакт культур имеет сравнительный характер - в ходе контакта представители различных культур сравниваются друг с другом и выстраивают некоторую шкалу соответствия. Культурологический анализ показывает, что знаки различий между культурами (этнические, конфессиональные) принципиально не отличаются от знаков других важных функций - половой, возрастной, ритуально-мифологической и т.д. Поэтому они тоже вовлекаются в область действия мифологической оценочности. Контактирующие друг с другом культуры отличаются прежде всего тем, что каждая из них, по сравнению с соседними, рассматривает себя как более или, наоборот, менее «ущербную». В зависимости от такой самооценки могут по-разному решаться многие узловые проблемы культуры, например, баланс соотношения знаков «ущербности» между покойником и живым в похоронных ритуалах, женихом и невестой на свадьбе, матерью и отцом в ритуалах детского цикла. Все это отражается и на комплексе одежды (знаки «мужественности» в костюмном комплексе женщины, «женственности» в костюмном комплексе мужчины и т.д.). По мнению И.В. Кузнецова, это свидетельствует о том, что различные символы имеют универсальное значение для всех культур (Кузнецов И.В. С. 213). Таким образом, в ходе межэтнического контакта статусные различия проявляются, прямо или опосредованно, во всех сферах жизни этноса. Как подчеркивает Ю.Д.Анчабадзе, взаимодействие этносов, обладающих разными этнокультурными традициями, уже само по себе несет некий заряд, который в случае возникновения межнационального конфликта безусловно выступает к качестве отягчающего обстоятельства. В известных условиях соседство и сотрудничество могут сменяться резким противостоянием, и тогда любое различие в этнокультурном облике будет восприниматься как раздражитель, по которому проходит одна из линий взаимного размежевания (Анчабадзе Ю.Д. С. 92). Типологическая близость социокультурных систем контактирующих этносов значительно влияет на формирование этностатусных представлений. Сам механизм формирования этнического статуса социокультурно предопределен: сравнение в системе "мы - они" осуществляется по-разному представителями различных общностей. Особенно ярко это проявляется во взаимодействии двух основных социокультурных типов, существующих на евразийском пространстве. В зависимости от подхода к исследованию этих типов их определяют как "западный" и "восточный", "культура вины" и "культура стыда". Приняв за основу разграничения базу формирования референтной группы, их же можно обозначить как типы условной и реальной социальных групп. Учитывая, что во всех случаях речь идет об одном феномене, в дальнейшем мы будем употреблять только термины "культура вины" и "культура стыда". Эти обозначения более традиционны и употребляются как в отечественной, так и в зарубежной социальной науке. При разграничении "культуры вины" и "культуры стыда" во внимание принимаются основные регуляторы индивидуального и группового поведения. Противопоставляется стыд как ориентация на внешнюю оценку - что скажут или подумают окружающие - и вина как ориентация на самооценку, когда невыполнение какой-то внутренней нормы вызывает у индивида угрызения совести, самообвинение. Психологически стыд и вина - разные формы тревожности, связанные с самооценкой. Стыд означает тревогу за репутацию. Он возникает, когда индивид чувствует, что не отвечает ожиданиям окружающих, что он в чем-то слабее других. Вина выражает озабоченность по поводу личных качеств, за которые индивид чувствует себя полностью ответственным. Стыд вызывает желание избежать видимости неудачи, слабости, зависимости. Вина же вызывает желание чувствовать себя правым. Таким образом, уровень стыда определяется по оси "сильный - слабый", а уровень вины - по оси "хороший - плохой" (Кон И.С., 1979. С. 86 - 87). Культуры, в которых главным механизмом социального контроля является стыд (люди ориентируются на оценку со стороны конкретных "других" - членов своей общности, чаще всего - этнической), называют обычно "культурами стыда". Те же культуры, в которых решающее значение придается индивидуальной совести, определяются как "культуры вины". Эта типология неоднократно использовалась при анализе европейской культуры, обычно определяемой как "культура вины", и восточной, характеризуемой как "культура стыда". И.С.Кон обращает внимание на стадиальный характер данной типологии: "культура стыда" уже уходит за рамки инстинктов, однако остается партикуляристской, ориентируя сознание индивида исключительно на его собственную общину. Индивидуальные свойства на этой стадии развития еще не отличаются от социальных, честь мыслится как нечто вещественное, что может быть дано и отобрано независимо от воли и поступков самого индивида. Лишь на очень высокой ступени исторического развития возникает личность, способная ориентировать свое поведение изнутри, равняясь на усвоенные ею принципы и нормы (Кон И.С., 1979. С. 88). Рассматривая типологию культур с позиций референтации и системы референтных фигур, И.М.Кузнецов указывает, что типы этнокультурных систем располагаются на шкале, ограниченной двумя полярными типами. Один из них предполагает в качестве образца для референтной группы реальную социальную группу, например, семейно-родственную общину. При другом типе базой и моделью для формирования референтной группы выступает условная социальная группа, выделяемая на основе общности характера или целей деятельности, например, общественный слой, сословие, конфессиональная группа. Отсюда вытекают и основные различия в восприятии и конструировании социального пространства людьми, принадлежащими к первому или второму типам. Самоопределению первого типа свойственна повышенная чувствительность к иерархическому строению социального пространства и определению своего места во взаимодополнительной иерархии. Условно такой тип можно назвать самоопределением через иерархию. Самоопределение через иерархию является древнейшим способом освоения мира. Изначально внутреннее пространство наделяется признаками «своего», «безопасного», а внешнее, соответственно, как «чужое», «опасное». Внешний мир мыслился опасным и враждебным. Обитателям этого мира приписывались черты демонизма и атрибуты поведения, недопустимые в мире настоящих людей. Второму типу присуще относительное безразличие к социальной иерархии, но большая чувствительность к личностному, индивидуальному вкладу в тот или иной вид деятельности. В конечном счете этот тип ориентирует на индивидуальную самореализацию независимо от принадлежности к группе или позиции в ней. Поэтому второй тип самоопределения можно назвать самоопределением через деятельность (Кузнецов И.М. С. 18 - 19). Культуры, для которых характерно самоопределение через иерархию, можно отождествить, в частности, с культурой северо-кавказского супер-этноса. Г.У. Солдатова выделила следующие его психологические универсалии, которые определяют особенности восприятия и взаимодействия северокавказских народов как между собой, так и с представителями других этнических групп:
Перечень выделенных характеристик присущ в той или иной степени всем «культурам стыда», вне зависимости от их географической привязки и религиозной принадлежности носителей этой культуры. Пример Северного Кавказа наиболее актуален, так как обострение межнациональных отношений последних лет послужило естественным экспериментом и ярко высветило эти характеристики. Социокультурные типы самоопределения через иерархию и через деятельность (по И.М. Кузнецову) имеют ярко выраженный стадиальный характер. Первому типу соответствует с определенной долей условности "культура стыда", второму - "культура вины". На стадиальный характер двойной морали в отношении к «своим» и «чужим» указывал еще Макс Вебер на примере еврейской деловой этики: «Евреи в качестве народа- пария сохраняли двойную роль, изначально действующую в отношениях любого сообщества. То, что решительно осуждается по отношению к «брату», допускается по отношению к чужому. В кругу собратьев иудейская этика, без сомнения, носит традиционалистский характер... Что же касается поведения в делах с чужими, то оно считалось этически индифферентным. Такова вообще первоначальная деловая этика всех народов мира, а то, что у евреев она сохранилась длительно, вполне естественно, поскольку уже в древности чужой почти всегда был для них врагом. Все хорошо известные призывы раввинов блюсти принципы верности и веры именно в отношениях с чужими ничего не могли изменить в прочно воспринятом предписании закона, запрещающего взимать проценты с иудеев и разрешающего это по отношению к чужим, и в том, что предписанная степень законности (при использовании ошибок другой стороны) по отношению к чужому, то есть врагу, была ниже» ( Вебер М., 1994. С.263 - 264). Стадиальность социокультурного типа самоопределения через иерархию ярко проявляется при изучении поведения представителей этносов, для которых характерна жесткая иерархичность отношений. Так, был зафиксирован, но не объяснен факт непопулярности драматических постановок в Грозненском театре среди чеченских зрителей. С интересом и эмоциональным подъемом воспринимались трагедии, комедии. Драма оставляла немногочисленную публику равнодушной. Это может быть объяснено гиперсензитивностью этнической психологии. Исследования в области исторической психологии показывают, что такой была ситуация и в средневековой Европе. Средневековый европеец, как он предстает в исторических источниках, был чрезвычайно чувствительным, он искал яркие эмоции, его притягивали кровавые зрелища. По мнению Й. Хейзинга, нам трудно представить чрезвычайную душевную возбудимость человека средневековья, его безудержность и необузданность. Все жизненные происшествия облекались в формы, очерченные куда более резко, чем в наше время. «Из-за постоянных контрастов, пестроты форм всего, что затрагивало ум и чувства, каждодневная жизнь возбуждала и разжигала страсти, проявлявшиеся то в неожиданных взрывах грубой необузданности и зверской жестокости, то в порывах душевной отзывчивости, в переменчивой атмосфере которых протекала жизнь средневекового города» (Хейзинга Й. С. 7 - 8). Можно отметить, что в настоящее время различия «культуры вины» и «культуры стыда» хорошо описываются с помощью различий традиционного и модернизированного обществ. Так, Э. Блек, специалист в области теории модернизации, считает наиболее существенным дифференцирующим фактором традиционного и модернизированного обществ принцип распределения социальных ролей. Для традиционного общества характерна жесткая регламентированность статуса центральных и периферийных этнических, расовых, конфессиональных групп или их представителей в зависимости от ранга их клана в общей иерархической структуре, возраста, пола и т. д. В модернизированном же обществе предполагается замена этой сложной системы на открытый соревновательный выбор в условиях равноправия всех перед единым законом (Black C., 1966). Утверждение о стадиальности двух выделенных социокультурных типов может быть принято с одной оговоркой. Фактами культуры становятся социально-психологические особенности именно той стадии развития общности, на которой произошла ее этническая консолидация. Многие традиционные элементы культуры, общественные отношения сохранили свою функциональность в современном обществе, стали осознаваться как этнические. Поэтому выделенные социокультурные типы сосуществуют друг с другом в течение длительного времени и воспринимаются обыденным сознанием как вечно существующие национальные различия. Эти различия достаточно велики, чтобы стать фактором политической нестабильности. Как пишет Г.Триандис: «взаимодействие, в котором участвуют представители различных культур, часто приносит больше издержек, чем пользы, так как индивид бывает неспособен оказываться полезным для другого, а поведение партнера зачастую непредсказуемо. Значение, приобретаемое поведением, зависит от того, какие причины партнеры приписывают поступкам друг друга. Для того, чтобы произвести точную атрибуцию, необходимо знание пути, которым люди познают свое социальное окружение, то есть знание их культуры» (Triandis H.C. P. 46). Мысль Г. Триандиса хорошо иллюстрирует история взаимоотношений африканского племени коса с европейцами. Ведя между собой обмен, коса, с одной стороны, и португальцы или голландцы, с другой, придерживались разных обычаев. Европейцы обвиняли, например, коса в воровстве, когда те, будучи приглашены в гости, уходя, забирали что-нибудь; «разве те не пользуются пищей, когда приходят к нам пировать?» Европейцы не знали, что корову нельзя использовать для обмена на неодушевленный предмет, будь то даже большое количество металла или табака. Существовал обычай при обмене забирать обратно часть потомства самки. Таким образом, белый радовался, что так хорошо провел коса, оставившего ему свою корову, тогда как в действительности она являлась своего рода залогом следующей сделки, которая обязательно происходила спустя несколько месяцев и по которой стоимость самки возмещалась другим животным или даже двумя. Белые поселенцы, не понимавшие подобных отношений обмена, приходили в полное изумление, когда сотни животных исчезали после того, как они заключали касающуюся этих животных сделку и, как полагали, выменяли их себе в собственность. Разный взгляд на традиции обмена привел к формированию у европейских поселенцев представления о коса как о закоренелых ворах и к росту напряженности между двумя группами. Различия между этносами «культуры стыда» и «культуры вины» проявляются (и это соответствует мысли Г.Триандиса) в определении границы между «своими» и «чужими». Так, например, русские могут включать в число «своих» или «почти своих» представителей кавказских народов на основании причастности к единой российской государственности. В свою очередь, представители кавказских этносов могут не относить русских к «своим», что определяет взаимное непонимание в ходе социокультурного взаимодействия. Именно этим разным подходом к демаркационной линии между «своими» и «чужими» объясняется разное отношение к дезертирству, участию в повстанческих отрядах и боевых действиях на стороне немцев в годы Великой Отечественной войны. Если для русских сотрудничество с немецкой армией кого бы то ни было являлось очевидным проявлением предательства, то для некоторых представителей народов «культуры стыда» оно было оправдано - повстанцы воевали на стороне одних «чужаков» - немцев против других - русских. Таким образом, с этих позиций речь шла не о предательстве, а о защите национальных интересов с использованием противоречий между «чужими». В результате в Чечне в ходе трех мобилизаций на фронт Великой Отечественной войны из 45- тысячного контингента, подлежавшего призыву, в Красную Армию было направлено менее 18 тысяч человек (Бугай Н.Ф., Кудюкина М.М., Хлынина Т.П., С. 15). Проблема, однако, состоит не только в непонимании партнерами социокультурного контекста поступков и в трудностях совместной деятельности. Как было сказано выше, сам механизм этнического статуса социокультурно предопределен. Можно выделить несколько факторов, влияющих на этностатусные представления: - локальная ориентация представителей "культуры стыда" только на свою общность. Это способствует поддержанию высокого уровня внутриэтнической сплоченности в подобных общностях: свои всегда представляют "свою" этническую группу; - стадиальный характер "культуры вины" и "культуры стыда". Целый ряд традиционных, древних социокультурных черт более полно сохранился у этносов "культуры стыда". К таким чертам относятся, например, безусловная внутриэтническая солидарность, устойчивость родственных связей, многодетность, нерасторжимость брака по инициативе женщины, традиционный этикет. В то же время эти и другие подобные черты оцениваются как позитивные многими представителями "культуры вины", особенно в связи с характерным для нынешней эпохи "этнического романтизма" принципом "прошлое - идеал будущего". Таким образом, черты традиционной этнической культуры рассматриваются как положительные обоими субъектами этнического контакта, что создает предпосылки для осознания неравных этнических статусов (условно говоря, "мы - лучше, потому что сохранили честь, верность, сплоченность, и даже "они" это признают"); - у целого ряда этносов социокультурные нормы "культуры стыда" были жестко закреплены канонами мусульманской религии, сформировавшейся на этой социокультурной базе. По замечанию Г. фон Грюнебаума, когда исламские правоведы провозгласили безошибочность единого мнения общины, то это было всего лишь адаптированной формулировкой унаследованного принципа самооценки, когда благородство или низость, сила или слабость группы переносились на отдельного человека как его личные качества (Грюнебаум фон Г.Э.1981, С. 41). Взаимосвязь индивида и общины (родственной группы) в традиционном обществе очень сильна, а их обязательства взаимны. Современный кабардинский писатель выразил степень причастности человека и группы словами египетского мамлюка начала 16 в., кабардинца и мусульманина: «Каждый из нас просто следует своему долгу... А этот долг определяется нашим происхождением, а также интересами рода и племени, к которому мы принадлежим...» (Эльберд М. С. 29). Ислам служит чрезвычайно эффективным консервантом стадиальных характеристик - в мусульманской общине не существует деления на религиозные и светские обязанности и функции, ведь божественное руководство было повсюду равно близко, независимо от того, какую сторону жизни регламентировало. Мусульманское духовенство, по мнению З.И. Левина, хранит форму религиозного отчуждения и религиозную мистификацию, в сферу которых, приобретая исламскую видимость, попадают национальные культурные ценности. Известный марокканский социолог и историк Абдалла Ларуи в связи с этим справедливо замечает, что подобная идентификация чистой религии с нацией представляет собой освящение архаики общественных отношений (Левин З.И. С. 43). При этом любое соединение ислама и национализма происходит в пользу национализма как неоспоримого центра силы: он указывает конкретную политическую цель - образование или упрочение национальной государственности и предлагает конкретную стратегию ее достижения. Ислам же не может предложить ни конкретной цели, ни стратегии. Зато в синтезе с национализмом он приобретает значение моральной силы, способной облегчить достижение национальных целей. Подобным же образом - на первом месте этнос и его традиционные ценности, а на втором - религия, выстраивали приоритеты многие харизматические лидеры национальных движений в мусульманских регионах. Так, мюриды чеченского суфия Кунта - Хаджи Кишиева приписывают ему проповедь, произнесенную на исходе Кавказской войны: « Дальнейшее тотальное сопротивление властям не угодно богу! И если скажут, чтобы вы шли в церковь, идите, ибо они только строения, а мы в душе - мусульмане. Если вас заставляют носить кресты, носите их, так как это только железки, оставаясь в душе магометанами. Но! Если ваших женщин будут использовать и насиловать, заставлять забыть язык, культуру и обычаи, поднимайтесь и бейтесь до смерти, до последнего оставшегося» (Акаев В. С. 3). Муаммар Каддафи в «Зеленой книге», содержащей официальную идеологию Ливийской Джамахирии, в современных условиях высказывает ту же мысль о приоритете национального перед религиозным: «По степени влияния на единство данной общности с общественным фактором (под общественным фактором М. Каддафи понимает национальное самосознание. - |
Похожие:
 | Дискурсы самоидентификации мажоритарного этноса Республики Молдова Кризис идентичности, в том числе этнический кризис самоидентификации, является следствием изменения соотношения этих двух составляющих.... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Факторы исторического развития: природно-климатический, этнический, экономический, культурно-политический и др |
| Средства обучения и воспитания Куклы в русской (национальной) одежде и другие предметы окружающего мира ребенка, передающие этнический облик русских и других представителей... | | Пояснительная записка Статус документа Статус документа. Настоящая программа по русскому языку для 6 класса создана на основе следующих нормативных актов и документов методического... |
| Характеристика окружающей среды и социальный статус семьи Моу сош №1открыта в 1931 году. В 1999 году на основании Постановления Главы мо «г. Красноуральск» от 27. 04. 99 №267 получила статус:... | | Пояснительная записка Статус маоу «Ушаровская сош» Статус маоу «Ушаровская сош» как образовательного учреждения предусматривает преемственность программ, методов и форм организации... |
| Словарь урока социальный статус Социальный статус – относительно устойчивое положение человека или группы в социальной структуре общества, совокупность некоторых... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Национально-этнический состав – это не только вызов, но и полезный элемент, помогающий найти некоторые решения, потому что различия... |
| А. П. Секачев Публичный доклад Бийске Томской губернии. В 1921 году Учительская семинария реорганизована в педагогический техникум, в 1937 году – в педагогическое... | | Моего реферата была выбрана в период изучения темы о достопримечательностях... Административное деление Лондона Этнический состав Лондона |
| Этнический фактор и местное самоуправление в таджикистане Согдийскую (бывшую Ленинабадскую) область, состоящую из 13 районов с центром в г. Ходженте и Хатлонскую область, состоящую из 21... | | Уроки английского языка в начальной школе Средняя общеобразовательная школа №22 была открыта в 1938 году. В 1962 году нашей школе был присвоен статус школы с углубленным изучением... |
| С углубленным изучением английского языка Здание школы было построено в 1936 году, капитально отремонтировано в 1995 году и рассчитано на 740 учащихся. До 1995 года школа... | | Учебное пособие по истории и культуре народов Северного Кавказа Для... Учебное пособие предназначено для студентов скгми всех направлений, изучающих курс «История и культура народов Северного Кавказа».... |
| Учебное пособие по истории и культуре народов Северного Кавказа Для... Учебное пособие предназначено для студентов скгми всех направлений, изучающих курс «История и культура народов Северного Кавказа».... | | Темирбулатов А. М. Правовой статус Каспийского моря: позиции прикаспийских... Темирбулатов А. М. Правовой статус Каспийского моря: позиции прикаспийских государств |
