Руководство к чтению в книге сосуществуют, не пересекаясь, три композиционные линии
Скачать 1.33 Mb.
|
Подробности соревнований сейчас уже изгладились из памяти. Помню, как была рада нашему командному "серебру", тому, что и у меня будет олимпийская медаль. Помню, каким мрачным ходил перед переездкой Кизимов, проигравший Неккерману около двадцати баллов, и как дивились его настроению приветливые и общительные мексиканцы. Им трудно было поверить, что это из-за места, которое он занимает, - никакие места их решительно не волновали, и они спрашивали у меня, не обидел ли кто Кизимова. На другой день Иван Михайлович Кизимов стал олимпийским чемпионом, повторив успех Филатова. Оставалось два дня до отлета, у меня на них были самые радужные планы, я столько еще хотела посмотреть... Но утром не смогла встать с постели. Состояние было как после тяжелой болезни. Я не сразу поняла тогда, что апатия, отупение естественны после таких соревнований, которые даются высочайшим напряжением, а когда оно проходит, то оказывается, что организм исчерпал все силы. Позже я узнала, что после Олимпийских игр иные спортсмены по нескольку месяцев не могут прийти в себя. Когда рассказываешь о таком, тебе порой не верят, считают преувеличением. Ведь вот, например, артисты балета тоже испытывают большое физическое напряжение, а у них спектакли гораздо чаще, чем турниры спортсменов. Верно. Но разница вот в чем. Артисты почти никогда не прибегают к предельной нагрузке. А к запредельной - вообще никогда. Артисты должны показать все, на что они способны, спортсмены - для победы - больше чем все. Запредельная нагрузка - это когда организм бросает в бой глубоко спрятанные резервы, неприкосновенный запас сил. Этот НЗ используется в жизни крайне редко - в экстремальных условиях. Например, в миг смертельной опасности. Но жизнь спортивная учит сознательно тратить свой НЗ. Напряжение соревнований усиливается от ответственности, ложащейся на спортсмена: чем серьезнее значение турнира, тем ответственность выше, на олимпиаде она самая высокая. Спортсмен сознает, сколько трудов и усилий потратило множество людей, чтобы подготовить его успех, он понимает важность успеха для страны, для парода. Олимпиада же бывает только раз в четыре года, и в жизни многих спортсменов она - единственная. Это итог твоей четырехлетней работы, и если ты не сумел добиться успеха, значит, и труд, и сознательное самоограничение, отказ от чего-то, может быть, очень личного, дорогого - все оказывается напрасным. Вот чем объясняется и накал страстей, сопутствующих Олимпиаде, и та опустошенность, которая может охватить тебя, когда все осталось позади. ...Олимп ада в Мюнхене далась тяжелее. Мы ехали бороться за первое место в командном зачете, но на команду сыпалось несчастье за несчастьем. В Москве тогда стояла ужасающая жара, в Западной Европе было холодно. По дороге простудился Тариф, конь Калиты, и Иван Александрович был вынужден пересесть на запасного - Торпедиста, лошадь гораздо ниже классом. Потом захромал у Кизимова Ихор. Тариф постепенно превозмогал свою пневмонию, хотя был еще слаб - его только выводили шагать в поводу. Внезапно у Торпедиста обнаружилась хромота на все четыре ноги. И вдруг я заметила, что и Пепел слегка прихрамывает - на крутых поворотах или в углу манежа. Я сказала об этом Терентьичу, он без особой уверенности ответил: "Ничего, ничего, это, наверное, ты не так поводом работаешь". Что оставалось говорить Терентьичу, когда у него на глазах буквально разваливалась великолепная команда? До старта оставалось три дня. Среди ночи я проснулась с ощущением жара. Но здесь, в женской половине Олимпийской деревни, я была единственной конницей и не знала, где живут врачи других наших команд. Пошла наугад по коридору и за одной из дверей услышала русскую речь. Это волейболистки, у которых соревнования кончались поздно, обсуждали игру. Там была женщина-врач, она поставила мне градусник - 38,5... Велела лежать в постели. Но как было сообщить Терентьичу, что утром я не приду на тренировку? На счастье, мне встретилась композитор Александра Пахмутова, она знала Терентьича, и он через нее мне передал, чтобы я не беспокоилась (легко сказать!). Днем пришла профессор Зоя Сергеевна Миронова, наш знаменитый спортивный врач, принесла уйму лекарств, сбила температуру, и я почувствовала себя почти хорошо. Сказывался, конечно, нервный подъем, обостряемый сознанием, что выступать все равно необходимо. Но беда не приходит одна. Когда на следующее утро я пришла на тренировку, Терентьич печально сказал: "Ты, Ляля, была права - Пепел-то на передние ноги едва наступает". В принципе ничего особенно страшного не было - просто камешки, которые попадаются в песке манежа, вызывают так называемую наминку - острое воспаление в толще копыта, очень болезненное. Раньше в таких случаях делали укол новокаина, но в Мюнхене для лошадей впервые ввели допинговый контроль, и делать уколы было нельзя. Ветеринар Толя Доильнев вскрыл гнойники на обоих копытах Пепла, удалил гной, но боль была сильная. Две ночи подряд Терентьич и Толя сидели в деннике, парили передние ноги моей лошади в ведрах с горячей водой и бальзамом. Пепел вынул бы ноги, если бы они ушли, и они по очереди дремали там прямо на сене. Я не знала в спорте человека самоотверженней Анастасьева: он всегда раньше всех вставал, мчался на конюшню, проводил время в бесконечных хлопотах и терял за соревнования семь-восемь килограммов. Костюм висел на нем, как на вешалке. ...Мне повезло с жеребьевкой. Участников Большого приза, поскольку их было много, поделили на две группы, и я попала на второй день. Кизимов и Калита - на первый. Калите пришлось все-таки сесть на Тарифа (Торпедист совсем обезножел), и он проявил большое мужество, став шестым на лошади, только что оправившейся от воспаления легких. Впрочем, как здесь не сказать о мужестве и терпении Тарифа? В общем, после первого дня по сумме результатов двух участников мы отставали от команды ФРГ очень значительно - на 121 балл, и передо мной стояла задача отыграть эту разницу. Но в вечер Большого приза произошли трагические события в Олимпийской деревне Мюнхена: в нее ворвались террористы, захватили заложников... Баллов своих в Большом призе я не помню - помню только ощущение крайней сосредоточенности. Толя Доильнев пошел на одно ухищрение: распрямил жестяной совок, вырезал пластинки по форме копыт и перековал Пепла так, что пластинки оказались под подковами. Это несколько уменьшило боль. На разминке Пепел все-таки прихрамывал, но Толя уверял, что через полчаса он разойдется. Я не могла не верить, но нервы были натянуты как струны, и мысль о том, выдержит ли конь, отвлекала от мысли, выдержу ли я. Наша команда победила. Вопреки всему. В личном зачете выиграла Линзенгофф, я была второй. Что было потом, не помню - абсолютный провал в памяти. Скорее всего, мы готовили в дорогу наших лошадей - бинтовали ноги, хвосты, чтобы они не вытерлись о стенку машины. Скорее всего, этим мы и занимались... РАЗГОВОР ПРОДОЛЖАЕТ СТАНИСЛАВ ТОКАРЕВ Иные книги складываются, как прокладывается шоссе - прямиком от пункта "завязка" к пункту "развязка". Иные - как тропы: тоже от начальной к конечной точке, но с прихотливыми поворотами, возвращениями и отклонениями. Нет нужды спорить, что лучше. Книга - организм живой, она сама порой ломает все - в том числе и композиционные - авторские планы. Наша с Леной совместная работа продолжалась немало лет, и порой, когда финал вроде бы уже брезжил, жизнь говорила: "Нет, рано, многое еще впереди". Скажем, было когда-то задумано закончить тем моментом, когда нынешний конь Петушковой, рыжий тракен Хевсур, впервые будет стартовать в группе взрослых - в Среднем и Большом призах. Эти призы с их усложненной, по сравнению с Малым, программой вкупе именуются "большими ездами". Слово "езда" по правилам русской грамматики множественного числа не имеет, но в конном, как и в иных видах спорта, свой арго. Он звучит не всегда привычно, зато, как говорится, по правде. Однако прошли первые "большие езды", вторые, третьи, конь мужал, становился мастеровитее, а книга все не отпускала нас от себя. И тогда мы решили, что рассказать о самом первом экзамене нашего рыжего друга надо не в финале, а в середине. Пусть, подумали мы, на страницах окажутся рядом события разных лет. Разве не так обстоит дело и вообще с воспоминаниями? Да и потом - не пора ли предоставить читателю возможность увидеть мир конных состязаний не только изнутри - глазами Петушковой, но и извне? Итак, место действия - Москва, олимпийский конный комплекс Битца, время действия - июль 1982 года. Кроме Лены, кроме нашего знакомца Угрюмова и упоминавшегося уже Анатолия Антикяна, берейтора Петушковой - тренера Хевсура (этот высокий черноусый красавец - мастер спорта, сам выступал когда-то в выездке на одном из многочисленных братьев Ихора, но больших побед не добился), действует тут также грум (конюх) Вера Макарова, суровая девушка, добровольно и фанатично посвятившая себя конному спорту, а также многие иные лица. День первый. Средний приз № 2. - О! - сказал Угрюмов. - А где же борода? Он выехал на разминочное поле на своем тракено-текинце Енисее редкой масти - соловой (светло-золотистой с белой гривой и хвостом). Сидел небрежненько, бочком, еще без фрака, выглядя не элегантным кавалеристом, а мужичонкой, возвратившимся из ночного, и смотрел на меня с веселым любопытством. Я не стал бы вводить вас в столь частную и маловажную подробность, как утрата мною бороды, не будь этот факт сопровождаем многозначительной деталью, о чем - ниже. - Интересный у меня возникает вопрос, - сказал Угрюмов, склоняясь с седла. - Лежачего не бьют, так ведь? А выходит, бьют. - Ты о чем, Петрович? - спросил я. - После объясню. Постепенно дальнее поле, где начиналась разминка - ближнее к манежу принадлежало тем, кому вот-вот стартовать, - заполнялось всадниками и всадницами. Всадницы были как одна в паричках "а ля Петушкова", начесанных на уши, в цилиндрах чуть-чуть на лоб. Пассажировали, пиаффировали, крутили вольты, прибавляли и сокращали рысь и галоп, вкось пересекали желтую песчаную площадку, репетируя принимание. Тренеры со скамеечки покрикивали: "Левый повод держи-держи! Четче галоп, четче!" За острым серым козырьком роскошной, каких в мире больше нет, трибуны конного стадиона, там, за огромной бронзовой скульптурной группой "Русская тройка", за расставившими ножищи опорами линии электропередачи и по струнке стоящими жилыми башнями, лениво кралась туча. Флаги трепало на нервном ветру, вчера в программе "Время" обещали дождь. Кто-то из тренеров сказал, что завтра по-старому Самсон-сеногной, бабки говорили, коль в этот день польет, шесть недель будет лить. От этих слов пахнуло сельским, стародавним, атавистически волнующим, как волнует на конюшне запах сена и навоза. Предшествуемая Антикяном и Верой, со стороны конюшен показалась Лена на Хевсуре - в полной амуниции, в грациозно-гордой своей посадке, опустив очи долу. До старта час, а она в полном сборе. В этом и характер, и жизнь вся - в полном сборе, держа себя в руках, не давая расслабиться... - Привет, - сказала она, видя меня и не видя, решительно не замечая никаких изменений в моей внешности. - Не оценила, - сказал, смеясь, Угрюмов. - Ах, какая ветреная женщина! Но я увидел, что Лена вообще не та, какой я привык ее наблюдать. Ее сосредоточенность едва ли не чрезмерна, едва ли не прострация. Тут я заметил еще, что Антикян, сев на скамейку, неотчетливыми, раздерганными движениями ищет по карманам явно забытые спички и тотчас о них забывает, хотя сигарета давно торчит под усами. Заметил, как Вера трет и комкает в ладонях тряпку для обтирки лошади. И вспомнил, что, когда вчера вечером спросил у Лены по телефону, как Хевсур, она грустно ответила: "Неважно". Антикян следил за Леной, шепча в усы: - Так, так, хорошо, хорошо, - точно заговаривал, приманивал удачу. - Ай, плохо, ай... Я спросил: - Он что у вас, давно врать стал? - Недавно врать стал, - сказал Антикян. - А где? - В менке ног стал Лена приблизилась на короткой рыси. - На мундштучок его побольше, - сказал Антикян, - построже на мундштучок. - Он все время задом поддать хочет, - пожаловалась она, - подыграть. Вдоль правого заборчика Хевсур взял в галоп. - Как вон в тот угол заедет, так врет, - сказал Антикян. - Он просто нервничает здесь, - сказал Вера. - Слушай, что ему нервничать, никто не нервничает, один он нервничает, - сказал Антикян и сунул новую сигарету в рот не тем концом. Началась работа над менкой. Казалось, крепко ведомый Леной, конь поймал уже ритм, мерно вздымались его копыта. "Так, так, так", - кивал Антикян, но Хевсур внезапно взбрыкивал лоснящимся на солнце крупом, и берейтор страдальчески морщился. Вскочил, побежал на песок, стал осматривать подпругу, потник. - Может, послабей седловку? - Да седловка тут ни при чем, - сказала Лена. - А почему он прыгает? Что ему мешает? - Ничего ему не мешает, он валяет дурака. Лена, сжав добела губы, снова принялась за менку. По соседству в березовой битцевской роще ударила кукушка. Ее деревянный альт пришелся точно в такт движениям лошади - в один темп. Но Хевсур вновь скозлил, вновь скривился Антикян, а кукушка все куковала, и я подумал, не отмеряет ли она Лене долгие, такие же тяжкие спортивные дни. А Лена куковала другое - бесконечные попытки заставить рыжего упрямца проделать летящие пассы непослушными своими копытищами. - Вот, вот, - кричал Антикян, - сейчас хорошо было! - Да, хорошо... Сидишь как на пороховой бочке, - Лена повела в нашу сторону прекрасными, долгими, тяжеловекими, такими полными отчаяния глазами. - Обе запутались, и лошадь и она, - прошептал Антикян. Бедная "пороховая бочка"! Другие-то рядом с ним и впрямь походят на кургузые бочонки, но строчат себе, как ни в чем не бывало, короткими ножками. А он так скульптурно величествен, так симфонически льются одна в другую его совершенные мышцы под сеточкой вен, похожей на дельту Волги на карте. "Он чем хорош? - скажет потом Угрюмов. - Он заполняет собой манеж". А всадница миниатюрна, вроде бы не по коню, но в этом особый колорит, неповторимость сочетания. Позже я скажу об этом Лене, и она вскинет на меня доверчивый взгляд: "Правда? Это хорошо, если так, а то я въезжаю в манеж и пугаюсь - вокруг одни Петушковы. Хорошо, если мы от всех отличаемся, если ты, конечно, прав". Но бедный Хевсур! (Кто я такой, чтобы звать его Большуней, как Лена, или Хачиком, как Толя?). "Давай, ну, давай", - звучит тихий накаленный Ленин взрыд, и на лице коня - не могу, хоть убейте, назвать мордой это благородно-удлиненное, трепетно чуткое - растерянность, непонимание и горестная жажда понять, чего от него хотят и почему он не может. Скрипнув лакированными голенищами, подошел отъездивший свою езду Угрюмов. - Как ты? - спросил я. - Как сказать? Сейчас мне одна женщина помогает работать с лошадью. Она услышала - баллы мои объявили, прибежала и плачет. А мне пришла в голову такая мысль. Такая, значит, теория. (Виктор Петрович, как сказано выше, любитель потеоретизироватъ). Надо вылежать. Устанут же когда-нибудь бить лежачего. Угрюмов всегда выражается странновато. В данном случае, как я понимаю, он имеет в виду, что они с Петушковой, выдающиеся мастера, севшие на новых лошадей, в глазах иных выглядят уже бесперспективными (это в спорте бывает - вдруг: "Всем пора на смену"), и судьи несколько придерживают оценки, поощряя - порой несправедливо - тех, кто моложе и, по мнению судей, перспективнее. - Я на нее, - сказал Угрюмов, кивая в сторону Лены, - удивляюсь, как она, женщина, все это выдержала. Один конь, другой, одно несчастье, другое... Я за нее волнуюсь, не какое место займет, а сможет ли она встать. Ей, знаешь, хотели предложить передать мне Хевсура. Мне лошадь нравится, честно. Но если бы она мне в этом отношении хоть словечко сказала, я бы перестал ее уважать. - Не сказала? - спросил я. - Спрашиваешь, - сказал Угрюмов. - Слышь, Толя, - обратился он к Антикяну, - очень уж старается она на разминке. Лошадь молодая, что ее греть и греть, не старик же. Хотя, с другой стороны... Я помню, на первенстве Европы - еще с Абаканом - она мучилась, мучилась, не идет менка, хоть ты убей. А поехала и сделала. Она, понимаешь, за свои ошибки сама должна отвечать. А если мы ошибемся в разминке, и ей навредим... Хевсур ты Хевсур, голова у тебя большая, да много сразу в нее вбивают, переварить никак не можешь. |
Похожие:
 | Книга про все нам расскажет Цели: Привить любовь к книге, формировать интерес к чтению, учить бережному отношению к книге | | План работы библиотеки на 2013 – 2014 учебный год Формирование любви к книге, к культурному чтению. Вызвать у школьников устойчивый интерес к книге; научить ориентироваться в библиотечном... |
| Программа предусматривает два-три занятия в год с детьми каждого... Современный этап развития нашего общества, ускорение научно-технического прогресса требуют непрерывного совершенствования образования... |  | Начальная общеобразовательная школа №9 «воспитание интереса к чтению и книге, потребности в общении с миром художественной литературы» |
| Рабочая программа по географии 6-11классы. Значимость географии в... Основная задача и побудительный мотив создания программы линии Дронов Савельева — помочь школе обучить и воспитать географически... | | Задачи: Привитие любви к чтению; Воспитание уважения к книге Оформление: задания распечатываются на листочках и раздаются участникам викторины |
| Руководство по программированию Описание функций содержание функции городских линий 1 Переадресация вызова по городской линии на номер станции, не принадлежащей системе. 4 | | Произведения о семье. В. Осеева "Сыновья" Воспитание интереса к чтению и книге, обогащение нравственного опыта, формирование представлений о добре и зле |
| Итоговый контрольный срез по географии для 5 класса В своей книге «Хождение за три моря» Афанасий Никитин описывал природу и население | | Потери электрической и тепловой энергии при транспортировке Ленца энергия, расходуемая на нагрев проводов линии, определяется формулой:,где r-сопротивление линии. При очень большой длине линии... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Занимающиеся стоят в колонне по одному. По сигналу первый игрок передвигается приставными шагами вправо до линии Б, затем влево до... | | Методические указания по выполнению рефератов по дисциплине "Конструкционные... Методические указания предназначены в помощь студентам при выполнении рефератов по дисциплине " Конструкционные и функциональные... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Самой главной целью библиотеки является привлечение внимания учащихся к книге и чтению | | Урок (3 класс) Тема урока Цели урока: привитие любви к книге, чтению; воспитание эстетического вкуса; развитие креативного и логического мышления |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Личностные (Л): формировать позитивное отношение к чтению, к книге, умение работать в коллективе, отстаивать свою позицию | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель: охватить все категории читателей, привлечь внимание коллектива школы к библиотеке, к книге и чтению |
