Героические страницы истории Великой Отечественной войны
Скачать 6.09 Mb.
|
Население с восторженной признательностью встречало приморцев. Моряки, сцепившие было зубы для борьбы почти один на один, теперь увидели своих будущих соратников и радостно приветствовали их, размахивая бескозырками. Мальчишки, это восторженное племя приморских южных городов, как воробьи, усыпали деревья бульваров. Они орали от переполнявшей их сердца радости. Кто-кто, а они-то давно знали пленительную легенду об этих бойцах, шагающих сейчас по пыльным камням, мимо домов, обезображенных грязными красками камуфляжа. И в эти часы надежд забывались неудачи, поражения. Пожалуй, никто не напомнил бы сейчас этим солдатам, что они, отходя от Перекопа, впустили на полуостров врага. [103] Приход приморцев совпал с праздником Октябрьской революции. Это придавало еще большую торжественность встрече приморских батальонов. Впереди шла Чапаевская дивизия при развернутом знамени. Дивизия боролась под этим знаменем еще в гражданскую войну. Это знамя обдували ветры оренбургских степей, Приуралья, к нему прикасались руки легендарного Чапая, Фурманова, его освятил своей полководческой мудростью Михаил Васильевич Фрунзе. Оркестр заиграл марш. Звуки медных труб и удары барабанов как бы дополнили симфонию боя. Сейчас никто не прислушивался к тревожному близкому грому береговой артиллерии, никто не следил за разрывами снарядов противника, сейчас все глядели только на приморцев. Многие плакали. Впереди Чапаевской дивизии свободной походкой шагал командарм. Генерал был одет в обычную командирскую гимнастерку из тонкой шерсти, с биноклем на груди, в пенсне, с маленьким пистолетом на поясе. — Им был предоставлен выбор, — сказал кто-то: — либо идти на Керчь, либо в Севастополь. — Они выбрали Севастополь, — сказал Саша, не сводивший глаз с приморцев. — Да. Они выбрали Севастополь. Дульник, повинуясь вспыхнувшему в нем чувству, сорвал с головы бескозырку. — Ура приморцам! — заорал он пронзительным голосом. Его поддержали. Вначале мальчишки, а потом и толпа. Не помня себя от подступивших к горлу спазм, я кричал вместе со всеми, и мне не было стыдно, что я кричу, как мальчишка. — Куда они? — Занимать оборону. — Прямо с хода? — Прямо с хода. Колонна шла под гром канонады на передние рубежи — на смерть и славу. [104] А. Ленский Что б ни вело к твоим холмам врагов — пути ль морские, потайные тропы ль — ты разбивал их, гордый Севастополь, как натиск волн у этих берегов. Исхлестанный суровыми ветрами, ты с возрастом — все выше и сильней. Как воин, ты несешь морское знамя большой и юной Родины своей! [105] П. Мусьяков Вдохновляющее слово партии Из дневника редактора флотской газеты Вечером 6 ноября 1941 года, накануне 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, из радиорубки, помещавшейся под лестницей в редакционном подвале нашей флотской газеты “Красный Черноморец”, прибежал запыхавшийся младший политрук Ачкасов и торопливо доложил: — Товарищ комиссар! Сейчас из Москвы будут передавать важную радиопередачу. Сообщив скороговоркой волны, на которых будет вестись передача, Ачкасов так же внезапно исчез из комнаты, как и появился. Вместе со Степаном Сергеевичем Зенушкиным мы быстро настроили приемник на нужную волну и сразу же почувствовали необычность обстановки там, где стоял микрофон. Председательствующий долго не мог успокоить взволнованных людей, голос его и звук колокольчика тонули в новых перекатах “ура”, в буре оваций. — Торжественное собрание, — шопотом сказал Зенушкин. — Приветствуют Сталина, вероятно он будет делать доклад. В душе у нас тревога: как бы не заглушили фашистские трещотки радиопередачу. Рука осторожно поворачивает регулятор настройки. [106] А вот и голос Сталина, спокойный, уверенный голос вождя и полководца, возглавившего вооруженные силы страны. Отрезанные от “Большой земли”, прижатые к морю фашистскими полчищами, мы, севастопольцы, мыслями были там, где сейчас говорил Сталин, в родной и далекой Москве, о которой фашистская печать и радио хвастливо заявляли, что она уже почти взята гитлеровской армией. Облокотясь на широкий письменный стол, где стоит приемник, в тревожном и радостном возбуждении слушают работники редакции исторический доклад. В маленьком кабинете редактора стало совсем тесно, а люди все идут, идут... И не только свои, редакционные. Вот появился начальник политотдела соединения, случайно оказавшийся в зоне редакции, протискиваются в дверь наборщики, стереотиперы... Где-то совсем близко от редакции рвались вражеские тяжелые снаряды. Вдалеке глухо ухали наши береговые батареи, и многоголосое эхо перекатами летало от холма к холму, пока не затухало где-то в глубине гор. Сталин кончил. Уже отгремела буря оваций, уже из репродуктора неслись звуки партийного гимна, а мы продолжали стоять молча, хотя говорить хотелось всем. По сияющим глазам, по разгоряченным лицам можно было понять, что творится в душе у каждого человека. И первым заговорил... телефон. Звонил комиссар батареи Роман Черноусов. — Товарищ редактор, будет ли завтра в газете напечатан доклад? Отвечаю, что будет, хотя еще не принято ни одной строчки. — А вы уже записали его? Можно будет подъехать почитать? А то у нас на батарее доклад слушали только связисты, остальной личный состав вел огонь по противнику. Вот, товарищ редактор, дали огоньку фашистам! Транспортеры и грузовики переворачивались, как картонные коробки. Разъясняю Роману, что текста доклада у нас еще нет, но к утру будет непременно, постараемся принять. Сразу зазвонили два телефона. Вопросы все те же — будет доклад завтра или нет, есть ли какая-либо запись и если да, то когда можно почитать... Терпеливо объясняем всем, что доклад будет принят, записей пока не делали, что только после подготовки текста к передаче ТАСС станет передавать его для областных газет. А командиры и комиссары все продолжают звонить, требуя газету с докладом именно к утру. [107] — Вы понимаете, товарищи газетчики, до чего важно получить этот номер утром, встретить великий праздник в окопах с докладом, поговорить о нем с бойцами, — разъясняет мне один из командиров частей морской пехоты. — А ты, бригадный комиссар, так неуверенно отвечаешь, что у меня уж сомнение зародилось. — Приезжай, — говорю ему, — утром в редакцию, и если даже газета не будет готова, то текст доклада получишь обязательно. Перепечатаю для тебя на машинке. — Вот это разговор более правильный, — басит в трубку командир и еще раз уже просительно напоминает: — Не подведи, душа, не подведи, на вас сейчас весь фронт надеется, понял, редактор?.. Первая и самая главная задача, вставшая перед редакционным коллективом, — принять доклад во что бы то ни стало, принять точно, без искажений, преодолев все вражеские помехи. Мы старались все предусмотреть. Авиабомба или шальной снаряд перебьет провод электросети — вот и перерыв в приеме. Стало быть, надо иметь готовыми несколько приемников в разных частях города и не только сетевых, но и аккумуляторных. Нужно сберечь драгоценный текст и после приема, например, рассредоточить машинисток, чтобы даже прямое попадание вражеской бомбы в редакцию не уничтожило текста доклада. На запись были посажены лучшие журналисты, писатели, поэты. Принять следовало так, чтобы каждая запятая стояла на своем месте. Уточнять и проверять негде и не с кем. Между Севастополем и Москвой пролегли две линии фронта. Доклад был принят ночью от замечательного “медленного” диктора ТАСС в трех точках, сверен, считан и набран. Рано утром, когда в Москве диктор радиовещания с большим душевным подъемом начал читать доклад, почти все работники редакции уже сидели у репродукторов с оттисками полос, еще раз проверяя текст. Писатели, проверявшие полосы, видимо, волновались и пришли ко мне с разными поправками, правда, незначительными. Кое-какие расхождения получились и у меня. Только у Ачкасова не было поправок. У этого молодого журналиста оказались наиболее крепкие нервы. На рассвете мы с Зенушкиным вышли во двор. Ветер торопливо гнал низкие серые облака, цеплявшиеся за вершины холмов. Это уже было хорошо: значит противник сегодня не сможет бомбить. Есть надежда, что помех не будет и газета выйдет в срок. Во дворе сидели и лежали десятки [108] краснофлотцев и старшин, прибывших за газетами. Они вопросительно поглядывали на меня, и я без слов понял, что они хотят сказать. — Будет газета и будет скоро, — отвечаю на их немые вопросы. Из секретариата бежит дежурный по редакции и торопливо докладывает: — Товарищ комиссар, что прикажете отвечать на звонки? По всем телефонам один вопрос — когда выйдет газета? — Отвечай — скоро, как только отпечатаем. — Так и отвечаю, но их это не удовлетворяет. Требуют более определенные сроки. — Скажи, что весь редакционный и типографский коллектив живет сейчас только одной мыслью — как можно скорее дать фронту газету с докладом Сталина. Выходим за ворота. Улица Ленина заставлена машинами, мотоциклами, повозками... Это все к нам. Зенушкин тревожно говорит: “Надо их рассредоточить, вишь сколько понаехало”. Приказываю дежурному заняться этим делом и распределить машины, повозки, мотоциклы и верховых лошадей по ближайшим переулкам и дворам под деревья. Кто их знает, фашистов, если погода нелетная, так снарядами станут гвоздить. И как бы в ответ на эту мысль раздался уже знакомый всем и достаточно противный звук летящего снаряда. Взрыв раздался где-то за нами на горе. Снова нарастающий звук, похожий на скрежет, вой, скрип, и вот сухой отрывистый разрыв совсем рядом, в соседнем дворе. Вместе с рыжим пламенем разрыва над крышей типографии сверкнула голубая молния, и ровный шум работающих печатных машин сразу же прекратился. На дворе типографии стало совсем тихо, слышно было, как рослый старшина с кудрявым чубом и чапаевскими усами вслух читал полосу с докладом. Краснофлотцы и красноармейцы, сгрудившиеся вокруг него, сосредоточенно слушали. Из печатного цеха бежали наш главный экспедитор старшина Федор Рожков и выпускающий Василий Иванович Бекерский. Я уже знал, что они скажут, и сразу же спросил: звонили дежурному электросети? Оказывается, уже звонили. Снаряд перебил воздушную линию проводов, на которой “сидит” наша типография, и теперь надо работать вручную. Ну что же, не впервой. И на сей случай у нас было свое расписание. Оно не называлось боевым, нет, это было просто расписание всех людей на пять смен по шесть человек в каждой для “колесоверчения”, как однажды [109] выразился художник Федор Решетников, часто крутивший вместе со всеми колесо тяжелой машины. Все смены были приведены “в рабочее состояние”, но крутить им одним не пришлось: к машине стали краснофлотцы, прибывшие за газетами. И колесо завертелось быстрее. Как ни старались бойцы, весь тираж в несколько часов все равно сделать было нельзя. Поэтому решили дать фронту пока хоть часть газет, с тем чтобы до вечера напечатать остальные. И сколько было потом звонков, теплых и радостных слов горячей матросской благодарности коллективу, давшему фронту газеты с докладом Сталина. Газету читали вслух в кубриках и на боевых постах кораблей, на огневых позициях батарей, в капонирах для самолетов, в землянках и дзотах, в сырых и холодных окопах. Устами Сталина с народом говорила великая Коммунистическая партия. Каждое слово доклада вселяло в бойцов новую силу и уверенность в победу нашего правого дела, будило в сердцах советских людей самые лучшие патриотические чувства, поднимая воинов на героические подвиги. Командиры и политработники постарались донести слова доклада до каждого защитника Севастополя. Были такие окопы, в которые днем не попасть: противник, сидевший в двух сотнях метров, поливал все подступы к окопам из пулеметов и автоматов. Прорваться сквозь такой огонь не представлялось никакой возможности. Хода сообщения в те дни еще не отрыли, [110] и к бойцам передовой линии пробирались только с наступлением темноты. Но газету надо было передать днем. Политработники нашли выход: в пустую консервную банку клали пару газет, камень для весу и швыряли через открытое пространство в свои окопы. Немцы удивленно смотрели на эту “игру” русских и ничего не понимали. К вечеру восстановили линию, питавшую типографию, дали ток, и редакция решила выпустить на малой ротации новый вариант газеты уменьшенного формата. В этот номер вошел только доклад и отклики на него. И вот когда ротация уже отсчитывала последние тысячи тиража, а я спокойно спал после двухсуточной работы, дежурный поднял меня с постели и позвал к телефону. Грубовато-ласковый бас члена Военного Совета флота дивизионного комиссара Николая Михайловича Кулакова зарокотал в трубке. — Ну, славно вчера и сегодня поработали! Весь фронт говорит спасибо за газету. Передай коллективу твоих молодцов благодарность от Военного Совета. А самое главное не в благодарности. Главное в том, чтобы вы еще дали тысяч этак с полсотни для городов Крыма, оккупированных фашистами. Понял, какое значение будет иметь этот доклад для русских людей там, в тылу у врага, если мы газету завтра утречком разбросаем с самолетов по всему Крыму? Сколько сможешь дать к утру на самолеты, а? Одним словом, доложишь мне точно через полчаса. — Могу сейчас доложить: через полтора часа дам первые десять тысяч, а к четырем часам утра — все пятьдесят. Народ у нас работает с таким подъемом... — Весь фронт работает с подъемом. Немцы, вероятно, подумали, что мы целый корпус в подкрепление получили. Слышишь, как наши корабли да батареи бьют! С улицы доносился грохот залпов, и зеленоватые зарницы орудийных вспышек освещали бухту и тучи, нависшие над городом. Гитлеровцы пытались отвечать, но их батареи быстро подавлялись огнем нашей корабельной артиллерии. Сон как рукой сняло. А тут снова звонки и запросы: будет ли завтра в номере опубликована речь Сталина на московском параде и отчет о параде. Из кромешной тьмы у ворот то и дело возникают рассыльные с пакетами. Они несут в редакцию патриотические отклики на доклад и выступление Сталина на параде 7 ноября. Тут резолюции, принятые на митингах, [111] скупые, но горячие патриотические слова, выражающие непоколебимое мужество защитников Севастополя. Словно крылья выросли у людей, силы втрое прибавилось. Вот пишут летчики эскадрильи штурмовиков Героя Советского Союза капитана Губрия: “Мы счастливы рапортовать, что в день, когда Иосиф Виссарионович Сталин выступил с докладом, мы уничтожили штурмовками на аэродромах не меньше 25 вражеских самолетов. А сегодня ударом по колонне фашистских войск уложили более трех сотен захватчиков. Не пожалеем жизни для достижения победы. У каждого советского летчика — сердце капитана Гастелло. Каждый из нас готов повторить его подвиг. Мы обещаем нашей родной партии, что с еще большей яростью будем уничтожать и в воздухе и на земле немецких оккупантов”. Где-то в известном только штабу флота квадрате моря идет в Севастополь боевой корабль. На корабле прошли беседы по кубрикам и боевым постам. И весь личный состав подписал патриотическое письмо в газету, переданное по радио. Десятки резолюций были получены в редакции, но поместить мы могли очень немногие. Газета выходит небольшим форматом. И снова раздаются звонки. Звонят командиры и комиссары частей, обижаются, почему не поместили в газете их отклики на доклад. Вот опять звонит Роман Черноусое. — Поймите, товарищ комиссар, — говорит он. — Мы в эту резолюцию вложили самые сокровенные мысли, сочиняли и редактировали ее коллективно, послали к вам своевременно, а самое главное — мы эту резолюцию подкрепили делом. Гитлеровцы, как очумелые, бегали по Каче, когда мы по этому поселку хватили фугасными. Уверяю Черноусова, что трудно с местом, газета мала, но постараемся найти уголок и для их резолюции. |
Похожие:
 | Урок памяти «Героические страницы истории Великой Отечественной войны» Ребята, тема, предложенная вам сегодня не случайна. Наш урок, урок Памяти, мы проводим накануне праздника Великой Победы советского... |  | Тесты по следующей тематике: Зачет I. «Ратные страницы истории Отечества» Активизация работы по военно- патриотическому воспитанию молодежи на примере подвигов Героев Отечественной войны 1812, Великой Отечественной... |
| Доклад «О ходе обеспечения жильем Ветеранов Великой Отечественной войны» Президента Российской Федерации от 09. 01. 2010 №30) в Исполнительном комитете г. Казани активно ведутся работы по обеспечению жильем... | | Уважаемые ветераны войны, труженики тыла, уважаемые ветераны труда и караидельцы! Все дальше уходит вглубь истории грозные и героические годы Великой Отечественной войны, но миллионы людей новых поколений хранят... |
| Классный час «Подвиги детей во время Великой Отечественной войны» Цели Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., с их ровесниками в послевоенный период | | Календарно-тематическое планирование по истории 6 класс Активизация работы по военно- патриотическому воспитанию молодежи на примере подвигов Героев Отечественной войны 1812, Великой Отечественной... |
| План-конспект урока начало Великой Отечественной войны Цель урока: Знакомство с основными событиями начального этапа Великой Отечественной войны, понимание причин неудач Советской Армии... | | Урок по новейшей истории России на тему: «Культура в годы Великой Отечественной войны» Приложение Урок по новейшей истории России на тему: «Культура в годы Великой Отечественной войны» учителя моу сош №50 г. Твери Мещеряковой... |
| Московский метрополитен в годы Великой Отечественной войны Каждый из нас пользуется Московским метрополитеном. Но не все знают о большой роли столичной подземки в годы Великой Отечественной... | | Впервые был сорван гитлеровский план «молниеносной войны» Начался... А какое событие произошло во время Великой Отечественной войны в ходе операции «Уран»? |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Великой Отечественной войны, тружеников тыла военных лет и вдов погибших (умерших) инвалидов войны, участников Великой Отечественной... | | «Вклад моей семьи в Победу СССР в Великой Отечественной войны». На... Музей существует с 2003 года. Паспортизирован в 2006 году. Свидетельство под №11100 |
| Кавказские Минеральные Воды в годы Великой Отечественной войны Цель работы: показать роль и значение кавказских Минеральных Вод в годы Великой Отечественной войны, как городов – госпиталей в лечении... | | Тема урока: Создание альбома «Новая Таволжанка в годы войны. Героические страницы села» Цель урока: создание альбома к 64-летию Великой Победы на основе имеющегося в школьном музее исторического и краеведческого материала... |
| "Герои Отечественной войны 1812 года в жизни, истории и литературе" Через 6 лет, в 2012 году наша страна будет отмечать 200-летие Отечественной войны 1812 года. Сегодня будем говорить о героях этой... | | Тульские поэты периода Великой Отечественной войны о героической обороне города Тулы Известные советские поэты о героической тульской земле в годы Великой Отечественной войны |
