Литература после «Одного дня Ивана Денисовича»
Скачать 0.57 Mb.
|
Приложение к Положению о выпускной квалификационной работе бакалавров и специалистов в НИУ ВШЭ Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» Факультет МедиакоммуникацийВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТАНа тему Рассказ А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» в контексте журнала «Новый мир» Студент группы № 445 Расташанская Евгения Вячеславовна Руководитель ВКР к.ф.н., ординарный профессор Немзер Андрей Семенович Москва, 2013 Содержание
Введение Работа посвящена рассказу А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», публикация которого («Новый мир». 1962. № 11) стала важнейшим литературным и общественно-политическим событием эпохи «оттепели». Появление рассказа о сталинских лагерях взорвало сложившуюся систему умолчаний и недоговорок о многолетних преступлениях. Не только сам рассказ, но и его публикация воспринимались как неожиданность. Вопрос о том, почему этот прорыв немоты стал возможным, требует обращения к историко-культурному и собственно литературному контексту, в первую очередь – к контексту журнала «Новый мир», возглавлявшегося А. Т. Твардовским. Если художественная специфика и общественная значимость рассказа Солженицына неоднократно становились предметом внимания критиков и историков литературы (см. выпущенный к 50-летию публикации сборник «Ивану Денисовичу» полвека» - М.: Русский путь, 2012), то журнальный контекст «Одного дня…» осмыслен явно недостаточно, хотя свидетельства Солженицына (книга «Бодался теленок с дубом»), дневниковые записи Твардовского и членов редакционной коллегии журнала (А. И. Кондратович, В. Я. Лакшин), воспоминания современников, некоторые первые печатные отзывы на рассказ прямо подводят к этой историко-литературной проблеме. Это определяет актуальность исследования. Цель работы – показать связь публикации «Одного дня…» и общей редакторской стратегии Твардовского, выявить закономерность обращения Солженицына к «Новому миру», прояснить роль рассказа Солженицына в истории журнала. В соответствии с главной целю работы ставится ряд частных задач исследования. 1) Анализ советской литературной периодики: главные литературно-художественные журналы, их редакционная политика, отношения с властными институтами (проблема цензуры); дозирование «негативной информации» как сохраняющийся принцип руководства литературой; специфика литературы «оттепели»; особое место журнала «Новый мир», его важнейшие публикации, осуществленные до 1962 года.. 2) Особое место рассказа об «одном дне одного зэка» среди сочинений Солженицына 1950-х гг. – проблема выбора текста для дебютной публикации: принципиальная необходимость художественного свидетельства о лагерях; народный (крестьянский) герой; «обычность» его судьбы и ее соотнесенность с историей России в ХХ веке. 3) Анализ истории публикации: роль А. Т. Твардовского (его личная заинтересованность в сюжете «лагерь глазами мужика»[Солженицын 1996:25]; литературные предпочтения Твардовского как поэта и как редактора); позиции других членов редколлегии и сотрудников «Нового мира»; внутренние рецензии на рассказ Солженицына (К. И. Чуковский, С. Я. Маршак), Твардовский и Хрущев. 4) Анализ контекста одиннадцатого номера журнала «Новый мир», где был опубликован рассказ «Один день Ивана Денисовича». Объектом исследования является место и роль рассказа А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» в литературе и общественно-политической истории. Предмет исследования - взаимосвязь рассказа и журнала «Новый мир». Степень научной разработанности проблемы. Проблема журнального контекста рассказа «Один день Ивана Денисовича» уже поднималась в статьях таких исследователей, как Э.-Б. Вахтель и Ю. Андреев. Однако, данная проблема еще не была рассмотрена комплексно, с учетом многолетней истории журнала «Новый мир» под руководством А.Т. Твардовского. В качестве теоретической базы в работе используются следующие источники и литература. 1) Печатные и эпистолярные отклики на «Один день Ивана Денисовича», прежде всего, собранные в книгах «Дорогой Иван Денисович!...», «Ивану Денисовичу полвека: Юбилейный сборник». 2) Дневники членов редакционной коллегии журнала «Новый мир» - главного редактора журнала А.Т. Твардовского («Новомирский дневник»), В.Я. Лакшина (««Новый мир» во времена Н.С. Хрущева»), А. И. Кондратовича («Новомирский дневник»). 3) Политические и идеологические документы 1950-х – начала 1960-х гг. (доклад Н. С. Хрущева на ХХ съезде КПСС, партийные постановления; речь А. Т. Твардовского на XXII съезде КПСС и др.) 4) Тексты художественных, публицистических и мемуарных произведений Солженицына («Матрёнин двор», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «очерки литературной жизни» «Бодался теленок с дубом», где автор рассказывает о своем писательском становлении, о сопряженных с этим трудностях, об обстоятельствах своей первой публикации, и др.). В качестве эмпирической базы в работе использовались художественные, критические, публицистические сочинения, опубликованные в конце 1950-х – начале 1960-х гг. (преимущественно в журнале «Новый мир»; просмотрены также журналы «Октябрь», «Юность», «Знамя», «Литературная газета»). Гипотеза исследования заключается в том, что публикация рассказа «Один день Ивана Денисовича» в журнале «Новый мир» была закономерным следствием редакционной политики Твардовского. В качестве методологии исследования были использованы структурный анализ текстов, сопоставительный анализ, культурно-исторический метод, так как исследование проблемы невозможно без учета особенностей исторического периода. Комплексный журнальный контекст рассказа «Один день Ивана Денисовича» до сих пор не становился объектом специального исследования. Исходя из того, что редакционная политика А.Т. Твардовского создала условия для публикации рассказа и тем самым качественного улучшения литературы, представляется, что появление рассказа в «Новом мире» не является случайностью. Соответственно, научная новизна работы обусловлена тем, что здесь проанализированы ключевые публикации «Нового мира» до появления повести, воспоминания участников событий и литературные произведения, на которые рассказ Солженицына оказал влияние. Особенности рассказа «Один день Ивана Денисовича» В октябре 1961 года Солженицын передал в «Новый мир» через Льва Копелева рукопись «Одного дня Ивана Денисовича» (изначально рассказ назывался «Щ – 854»). К тому моменту Солженицын уже был автором ряда законченных произведений. Среди них были рассказы – «Не стоит село без праведника (позднее получил название «Матрёнин двор») и «Щ-854 », пьесы («Олень и Шалашовка», «Пир победителей»), роман «В круге первом» (впоследствии переработанный). Солженицын мог представить редакции «Нового мира» любое из этих произведений, но он выбрал именно «Один день Ивана Денисовича». Не то, что опубликовать, но просто показать роман «В круге первом» Солженицын не решался – это произойдет только после длительного знакомства с Твардовским. Выбор между «Матрениным двором» и «Одним днем Ивана Денисовича» был тогда очевидным для Солженицына. Важнейшей темой для писателя была тема лагерей, о которой никто и никогда не говорил. После окончательного излечения от рака Солженицын решает, что в его выздоровлении есть высший смысл, а именно: выйдя живым из лагеря и пережив болезнь, он должен написать о тех и за тех, кто сидел в лагерях. Так родилась идея будущей книги «Архипелаг ГУЛАГ». Сам писатель называл эту книгу опытом художественного исследования. Но «Архипелаг ГУЛАГ» не мог внезапно появиться в литературе, никогда не знавшей лагерной темы. Решившись выйти из подполья, Солженицын представил в «Новый мир» именно рассказ об одном дне одного зэка, потому что необходимо было открыть перед читателями лагерь, открыть хотя бы часть той правды, которая потом придет к уже подготовленным читателям в «Архипелаге ГУЛАГ». Кроме того, именно этот рассказ через главного героя – крестьянина Шухова - показывает трагедию народа. В «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицын сравнит систему лагерей с метастазами, которыми пронизано тело страны. Поэтому лагерь – это болезнь, это трагедия всего народа. Еще и в силу этой причины Солженицын не выбрал роман «В круге первом» - он о себе, об интеллигенции, о более закрытом, нетипичном и «привилегированном» острове лагерного мира – шарашке. Были и другие, менее существенные причины. Солженицын рассчитывал, что именно к этому рассказу главный редактор А.Т. Твардовский и Н.С. Хрущев не останутся равнодушными, так как и тому, и другому близка крестьянская, народная природа главного героя – Шухова. Главный герой рассказа – Иван Денисович Шухов, простой крестьянин, участвовавший в войне и попавший в плен к немцам. Он сбегает из плена, но «свои» его сразу же арестовывают и обвиняют в шпионаже. Естественно, «шпион» Иван Денисович должен был выполнять какое-то задание немцев, но «какое ж задание -- ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто – задание» [Солженицын 1962:33]. После следствия несправедливо обвиненного Шухова отправляют в лагерь со сроком 10 лет. Шухов – это образ настоящего русского крестьянина, о котором автор говорит: «Кто два дела руками знает, тот еще и десять подхватит» [Солженицын 1962:45]. Шухов – умелец, который может и портняжничать, в лагере освоил профессию каменщика, может сложить печку, отлить из проволоки ложку, ножичек выточить, тапочки сшить. Принадлежность Шухова к народу и к русской культуре подчеркивается его именем – Иван. В рассказе его называют по-разному, но в разговорах с латышом Кильдигсом последний неизменно называет его Ваней. И сам Шухов обращается к Кильдигсу «Ваня» [Солженицын 1962:28], хотя латыша зовут Яном. Это взаимное обращение словно подчеркивает близость двух народов, их одинаковые корни. Одновременно оно говорит и о принадлежности Шухова не просто к русскому народу, но к его глубоко уходящей истории. Шухов чувствует приязнь и к латышу Кильдигсу, и к двум эстонцам. Иван Денисович говорит о них: «А эстонцев сколь Шухов ни видал -- плохих людей ему не попадалось» [Солженицын 1962:26]. В этом теплом отношении проявляется ощущение братства близких народов. И это чутье выдает в Шухове носителя этой самой народной культуры. По Павлу Флоренскому «самое русское имя – Иван» [59:647], «Из коротких имен, на границе с благою простотою, Иван» [59:661]. Несмотря на все тяготы лагеря, Иван Денисович сумел остаться человеком и сохранить внутренне достоинство. С жизненными принципами Шухова, которые позволяют ему выжить, автор знакомит читателя уже с первых строк: «Шухову крепко запомнились слова его первого бригадира Куземина: «Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто погибает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать» [Солженицын 1962:9]. Помимо того, что Шухов соблюдает эти неписаные законы, он сохраняет свой человеческий облик еще и благодаря работе. Искреннее удовольствие от выполняемого дела превращает Шухова из зэка в свободного мастера, ремесло которого облагораживает его и позволяет сохранить самого себя. Шухов прекрасно чувствует окружающих людей и понимает их характеры. О кавторанге Буйновском он говорит: «Кавторанг припер носилки, как мерин добрый. С ног уж валится кавторанг, а тянет. Такой мерин и у Шухова был до колхоза, Шухов-то его приберегал, а в чужих руках подрезался он живо» [Солженицын 1962:47], «по Шухову правильно, что капитану кашу отдали. Придет пора, и капитан жить научится, а пока не умеет» [Солженицын 1962:38]. Иван Денисович симпатизирует кавторангу, одновременно ощущая его неопытность в лагерной жизни, некоторую беззащитность, которая проявляется в готовности выполнять назначенное до конца, неумении сберечь самого себя. Шухов дает точные и порой грубые характеристики: Фетюкова, бывшего крупного начальника, называет шакалом, десятника Дэра – сволочью. Однако, это не говорит о его озлобленности, скорее наоборот: в лагере Шухов сумел сохранить доброту к людям. Он жалеет не только кавторанга, но и Алешку-баптиста, хотя и не понимает последнего. Он чувствует уважение к бригадиру, Кильдигсу, полуглухому Сеньке Клевшину, даже 16-летним Гопчиком Шухов любуется: «Гопчика-хлопчика и прибивать заставили. Лазит, чертеныш, кричит сверху» [Солженицын 1962:30], «Он (Гопчик – Е.Р.) -- теленок ласковый, ко всем мужикам ластится» [Солженицын 1962:30]. Шухов проникается жалостью даже к Фетюкову, которого презирает: «Разобраться, так жаль его. Срока ему не дожить. Не умеет он себя поставить» [Солженицын 1962:67]. Жалеет и Цезаря, который не знает лагерных законов. Наряду с добротой еще одна особенность характера Ивана Денисовича – это умение выслушать и принять чужую позицию. Он не стремится никого научить жизни или объяснить какую-то правду. Так, в разговоре с Алешкой-баптистом, Шухов не пытается переубедить Алешу, а просто делится своим опытом без желания навязать его. Умение Шухова слушать и наблюдать за другими, его чутье позволяет наряду с самим Иваном Денисовичем показать целую галерею человеческих типов, каждый из которых по-своему существует в лагерном мире. Каждый из этих людей не только по-разному реализуется в лагере, но и по-разному переживает трагедию отрыва от внешнего мира и помещения в пространство лагеря. Любопытен язык рассказа и Ивана Денисовича в частности: это смесь лагерного и живого, разговорного русского языка. В предисловии к рассказу А.Т. Твардовский стремится заранее отразить нападки на язык: «Может быть, использование автором <…> тех словечек и речений той среды, где его герой проводит свой трудовой день, вызовет возражения особо привередливого вкуса» [Твардовский 1962:9]. Действительно, в письмах и некоторых рецензиях высказывалось недовольство наличием просторечных и жаргонных слов (хотя и замаскированных – «маслице да фуяслице» [Солженицын 1962:41]). Однако, это и был тот самый живой русский язык, от которого многие отвыкли за годы чтения советских журналов и газет, написанных шаблонными и часто бессмысленными фразами. Говоря о языке рассказа, следует обратить внимание на две речевых линии. Первая связана с лагерем, вторая – с крестьянином Иваном Денисовичем. Звучит в рассказе и совсем иная речь, речь таких зэков как Цезарь, Х -123, «чудак в очках» [Солженицын 1962:59], Петр Михайлович из очереди за посылкой. Все они принадлежат к московской интеллигенции, и их язык сильно отличается от речи «лагерной» и «крестьянской». Но они – маленький островок в море лагерного языка. Лагерный язык отличает изобилие грубых слов: шакал, сволочь и т.д. Сюда же относятся и словосочетания «маслице да фуяслице» [Солженицын 1962:41], «поднимется - фуимется» [Солженицын 1962:12], которые не отталкивают читателя, а, наоборот, приближают его к той речи, которая употребляется часто и многими. Эти слова воспринимаются больше с иронией, нежели всерьез. Это делает речь настоящей, близкой и понятной многим читателям. Вторая категория – это разговорно-просторечная речь Шухова. Такие слова, как «Не трогьте!» [Солженицын 1962:31], «ихьего объекта зона здорова -- пока-а пройдешь через всю» [Солженицын 1962:28], «двести сейчас нажать, завтра утром пятьсот пятьдесят улупить, четыреста взять на работу – житуха!» [Солженицын 1962:66], «солнце и закрайком верхним ушло» [Солженицын 1962:48], «месяц-то, батюшка, нахмурился багрово, уж на небо весь вылез. И ущербляться, кесь, чуть начал» [Солженицын 1962:49]. Характерной чертой шуховского языка так же является инверсия: «Бригадира лицо рябое освещено из печи» [Солженицын 1962:40], «В Поломне, приходе нашем, богаче попа нет человека» [Солженицын 1962:72]. Кроме того, она изобилует русскими словами, которые не входят в литературный язык, но живут в разговорной речи. Не всем эти слова понятны и требуют обращения к словарю. Так, Шухов часто употребляет слово «кесь». В словаре Даля объясняется: «Кесь или кесть - союз влад. моск. ряз. тамб. кажется, кажись, видится, некак, будто бы. кесь на небе хочет хмуриться» [13:704]. Слово «халабуда, из теса сколоченная» [Солженицын 1962:34], которым Иван Денисович описывает лагерную производственную кухню, толкуется как «хибара, шалаш» [33:489]. «У кого рот чистый, а у кого и гунявый» [Солженицын 1962:19] - говорит Иван Денисович. Слово «гунявый» согласно словарю Фасмера имеет две трактовки: «оплешивевший от болезни» [58:476], а слово гуньба – это «мелкая сыпь во рту младенцев» [58:476]. В словаре Даля «гуньба» многозначна, одно из толкований – «бранное грязный, неопрятный» [13:373]. Введение таких слов делает речь Шухова по-настоящему народной, возвращая к истокам русского языка. Пространственно-временная организация текста так же имеет свои особенности. Лагерь похож на ад: большая часть суток – ночь, постоянный холод, ограниченное количество света. Это не только короткий световой день. Все источники тепла и света, которые встречаются на протяжении повествования – печка в бараке, две маленькие печки на строящейся ТЭЦ - никогда не дают достаточного света и тепла: «Уголь накалился помалу, теперь устойчивый жар дает. Только около печи его и чуешь, а по всему залу -- холод, как был» [Солженицын 1962:32], «потом уж нырнул в растворную. Там после солнца совсем темно ему показалось и не теплей, чем на улице. Сыроватей как-то» [Солженицын 1962:39]. Иван Денисович просыпается ночью в холодном бараке: «стекла намерзли в два пальца. <…> за окном все так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма». [Солженицын 1962:9] В ночи проходит первая часть его дня – личное время, затем развод, обыск и выход на работу под конвоем. Только в момент выхода на работу начинает светать, однако холод не убавляется: «На восходе самый большой мороз бывает! -- объявил кавторанг. -- Потому что это последняя точка ночного охлаждения». [Солженицын 1962:22] Единственный раз, когда за весь день Иван Денисович не просто согревается, а ему становится жарко – это время работы на ТЭЦ, кладка стены: «Шухов и другие каменщики перестали чувствовать мороз. От быстрой захватчивой работы прошел по ним сперва первый жарок -- тот жарок, от которого под бушлатом, под телогрейкой, под верхней и нижней рубахами мокреет. Но они ни на миг не останавливались и гнали кладку дальше и дальше. И часом спустя пробил их второй жарок -- тот, от которого пот высыхает» [Солженицын 1962:44]. Холод и темнота уходят именно в тот момент, когда Шухов втягивается в работу и становится мастером. Пропадают его жалобы о здоровье - теперь он вспомнит об этом только вечером. Время суток совпадает с состоянием героя, пространство меняется в той же зависимости. Если до момента работы оно имело адские черты, то в момент кладки стены оно словно перестает быть враждебным. Более того, до этого все окружающее пространство было замкнутым. Шухов просыпался в бараке, накрывшись с головой (он даже не видел, а только слышал, что происходит вокруг), затем он передвигается в надзирательскую, где моет пол, после – санчасть, завтрак в бараке. Герой выходит из замкнутых помещений только на работу. ТЭЦ, на которой Иван Денисович работает – без стен. А именно: там, где Шухов кладет стену, высота кирпичей всего лишь три ряда. Комната, которая должна быть замкнутой, во время появления мастера не достроена. На протяжении рассказа и в начале и в конце работы стена не достроена – пространство остается незамкнутым. И это представляется неслучайным: во всех остальных помещениях Шухов – зэк, лишенный свободы. Во время кладки он из подневольного зэка превращается в мастера, создающего из желания создавать. Кладка стены – это пик произведения, и время, и пространство, и сам герой меняются и влияют друг на друга. Время суток становится светлым, холод сменяется на жар, пространство раздвигается и из замкнутого становится открытым, а сам Шухов из несвободного становится внутренне свободным. По мере того, как убывает рабочий день и накапливается усталость, меняется и пейзаж: «Да, солнышко на заходе. С краснинкой заходит и в туман вроде бы седенький. Холод градусы набирает» [Солженицын 1962:47]. Следующий эпизод – съем с работы и возвращение в зону лагеря – уже при звездном небе. После, уже во время проверки бараков, Шухов называет месяц «волчьим солнышком» [Солженицын 1962:70], что так же наделяет ночь враждебными чертами. В момент возвращения с работы Шухов уже входит в свою привычную роль зэка, который идет под конвоем, бережет кусочек полотна для ножика, стоит в очереди за посылкой для Цезаря. Так не только пространство и время находятся в естественном кольце ночь-день-ночь, но и сам герой меняется в соответствии с этим распорядком. Хронотоп и герой находятся во взаимозависимости, благодаря которой они влияют и изменяют друг друга. Не только природное время, но и историческое время (в рамках жизни) Шухова имеет свои особенности. Будучи в лагере, он потерял трехчастное ощущение времени: прошлое, настоящее, будущее. В жизни Ивана Денисовича есть только настоящее, прошлое уже ушло и кажется совсем другой жизнью, а о будущем (о жизни после лагеря) он не думает, поскольку не представляет его: «По лагерям да по тюрьмам отвык Иван Денисович раскладывать, что завтра, что через год да чем семью кормить» [Солженицын 1962:24]. Кроме того, сам лагерь оказывается местом без времени, поскольку здесь нигде нет часов: «заключенным часов не положено, время за них знает начальство» [Солженицын 1962:15]. Так человеческое время в лагере перестает существовать, оно больше не делится на прошлое и будущее. Человек, вырванный из общего потока человеческой жизни и помещенный в лагерь, изменяется и адаптируется. Лагерь либо ломает человека, либо показывает его истинную природу, либо дает свободу тем отрицательным чертам, которые жили до этого, но не получали развития. Сам лагерь как пространство замкнут внутри себя, он не пропускает внутрь внешней жизни. Точно так же и человек, попавший внутрь, лишается всего внешнего и выступает в своем истинном характере. В рассказе показано множество человеческих типов, и в том числе это разнообразие помогает показать трагедию народа. Народу принадлежит не только сам Шухов, который несет в себе крестьянскую культуру, близкую к природе и земле, но и все остальные заключенные. В рассказе есть «московская интеллигенция» (Цезарь и «чудак в очках»), есть бывшие начальники (Фетюков), блестящие военные (Буйновский), есть верующие – Алешка-баптист. Солженицын показывает даже тех людей, которые кажутся «по ту сторону лагеря» - это охрана и конвой. Но и на них влияет лагерная жизнь (Волковой, Татарин). В одном рассказе умещается столько человеческих судеб и характеров, что это не могло не найти отклик и понимание у подавляющей части читателей. Письма Солженицыну и в редакцию писали не только потому, что реагировали на новизну и остроту темы, но и потому, что тот или иной герой оказывался близким, узнаваемым. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Урок проводится после знакомства с произведениями Солженицына «Один день Ивана Денисовича», рассказами Варлама Шаламова («Ягоды»,... |  | Жизнь и творчество А. И. Солжениц Литературные чтения (отрывки из произведений писателя: «Один день Ивана Денисовича», «Архипелаг гулаг», «Матренин двор», Раковый... |
| Тема урока: Эпоха Ивана Грозного в «Песне про царя Ивана Васильевича,... Обогатить знания учащихся об эпохе Ивана Грозного через раскрытие образов главных героев | | Тема урока: Иван 3 Сравнить Москву времён Ивана 3 со временем правления Ивана Калиты и Дмитрия Донского |
| Бесплатно Дня учителя, в нашей школе проходил «День дублёра». Основная его цель заключалась в том, чтобы изнутри познакомить школьников старших... | | Литература: теория дворянского (а не боярского) государства в сочинениях... Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве» (1185) неизвестного, возможно дружинника. Письменными материалами служили пергамен(т)... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель урока: дать характеристику одного из самых противоречивых явлений внутренней политики Ивана Грозного;выработать собственное... | | План Недели чувашского языка, посвященной 163 летию со дня рождения... Классные часы «Виртуальное путешествие в Симбирскую чувашскую школу» Ответственные классные руководители |
| Читайте не торопясь… Знакомство с учебником-хрестоматией Предания. Образы Ивана Грозного и Петра «Воцарение Ивана Грозного», «Сороки-ведьмы», «Петр и плотник» | | Календарно-тематическое планирование по литературе в 7 классе ... |
| Уроки по 35 минут В другие два дня на первых занятиях внеурочной деятельности (после обеда) организованы подвижные игры на свежем воздухе в рамках... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Экпресс-анализ деятельности образовательного заведения в течение одного рабочего дня | | Алгебра Смотреть дополнительный файл «10а,б алгебра» Литература Чтение повести. Письменный ответ на вопрос «Какие черты русского национального характера воплотились в образе Ивана Флягина?» |
| Положение о проведении регионального этапа Всероссийского конкурса... Летию со дня рождения писателя, философа А. Н. Радищева, 200-летию со дня рождения поэта М. Ю. Лермонтова, 110-летию со дня рождения... | | Урок в форме деловой игры Тип урока Учитель: "Недавно, после изучения темы "Предлог", я стала свидетелем одного разговора. Давайте послушаем, о чём же говорили наши... |
