5
Хотя Василий Васильевич Русин искренне завидовал профессору
Кречетову, жизнь Леонида Александровича сложилась не наилучшим
образом. В молодости был он влюблен в девушку, а женился на ней ничего
не подозревавший о чувствах Леонида младший брат его, бравый
артиллерийский офицер. Так и остался с тех пор Кречетов-старший
холостяком, влюбленным теперь лишь в науку. Судьба преподносила ему и
другие сюрпризы, но он принимал их с мудростью античного философа, не
ожесточаясь и не теряя веры в человечество.
В последнее время, однако ж, завидное его спокойствие и оптимизм
стали одной только видимостью. Открытие, которое он сделал, вот уже
целую неделю не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Конечно, он
предвидел возможность связи грозных сейсмических явлений с
экспериментами академика Иванова, и все-таки это очень встревожило
его. Не один и не два раза, а теперь уже пять раз очень точно совпали
они со временем работы нейтринного генератора, и у Кречетова не
остается уже никаких сомнений в закономерности этих процессов. И очень
досадно, что Дмитрия Сергеевича Иванова ни в чем это не убеждает.
- Э, дорогой мой, - беспечно заявил он сегодня в разговоре по
телефону, - науке известны и не такие еще совпадения. И до тех пор,
пока вы не обоснуете теоретически...
- Именно этим я и занимаюсь теперь...
- Знаю, но сомневаюсь, что ваши усилия увенчаются успехом. Вам
ведь не хуже моего известна невероятность подобного взаимодействия
нейтрино с веществом.
Да, Кречетову известно это лучше, пожалуй, чем самому Иванову, и
все-таки он допускает возможность такого взаимодействия. Вынужден
допустить.
- Ну и когда же вы думаете завершить ваши расчеты? - спросил его
Дмитрий Сергеевич.
- Не знаю, - ответил Кречетов, досадуя на академика: он мог бы и
не задавать такого вопроса. - Возможно, удастся сделать это, как
только Институт физики Земли предоставит мне те сведения, которые я
запросил. А может быть, вообще никакие сведения не помогут решить эту
задачу. А между тем факты...
- Да и фактов пока маловато, - перебил его Дмитрий Сергеевич.
- А я опасаюсь, как бы их не оказалось вскоре более чем
достаточно, - многозначительно произнес Кречетов и стал торопливо
прощаться с академиком.
Вспоминая теперь этот разговор, Леонид Александрович упрекает
себя за свою беспомощность - не смог вселить в Дмитрия Сергеевича если
не чувство тревоги, то хотя бы благоразумие. А все это может ведь
кончиться поистине глобальной катастрофой.
И, уже ложась спать, снова вспоминает он пропажу своего портфеля.
Похоже все-таки, что его украли. И наверное, это дело рук того самого
молодого человека, который больше всех задавал ему вопросов в
Политехническом музее. Когда лекция кончилась, Кречетов не сразу
как-то вспомнил, где положил свой портфель. Ну, а пока искал его,
многие слушатели уже разошлись. Подозрение, однако, падало на этого
любознательного молодого человека, дольше других крутившегося возле
профессора. Он уже не в первый раз попадался на глаза Кречетову, а
профессор даже не знал толком, кто он такой - студент или молодой
ученый.
"Но чем же привлек его мой портфель? В нем было ведь лишь
несколько библиотечных книг да наброски расчетов взаимодействия
нейтрино со сверхплотным веществом, ошибочные к тому же... Ну
этого-то, положим, он не мог знать. Да и откуда вообще могло ему стать
известно об этих расчетах? Нет, этого знать он, конечно, не мог. Что
же тогда могло его интересовать в моем портфеле - деньги? Но ведь их
не носят в портфелях. И уж конечно же, не библиотечные книги..."
Вот уже более получаса лежит профессор в своей постели и никак не
может избавиться от беспокойных мыслей. Нужно, видимо, решить как-то
эту загадку, иначе не заснуть.
"Чем вообще интересовался этот молодой человек? О чем спрашивал?
Он ведь задавал мне какие-то вопросы... Лекция была о квазиустойчивых
образованиях - реджионах, или вакуумных полюсах, а он спрашивал... Ну
да, он почему-то все время задавал вопросы, относящиеся к нейтринной
физике. Ему даже заметил какой-то молодой ученый из Тбилиси: "Слушай,
дорогой, ты имеешь какое-нибудь представление о сильных и слабых
взаимодействиях? Понимаешь разницу между ними?.." А когда этот слишком
любознательный человек спросил, не являются ли современные
эксперименты в области нейтринной физики секретными, его ведь на смех
подняли. А что, если все это он спрашивал неспроста? Но зачем? Откуда
у него такой интерес к нейтринной физике и моей персоне? И если
портфель мой стащил именно он, а больше вроде некому, то я вообще
перестаю хоть что-нибудь понимать"...
На часах уже за полночь, а профессор все еще никак не может
уснуть. Чтобы не думать больше о своем злосчастном портфеле, он берет
сборник научной фантастики. Хотя чтение подобного рода литературы
очень часто рождает у него чувство протеста, он любит дерзкие, с его
точки зрения, книги фантастов. Во всяком случае, те из них, которые
написаны людьми сведущими в вопросах современной науки и не лишенными
литературного таланта. Они вызывают в нем желание поспорить, смешат
или удивляют иным видением мира и явлений природы, а иногда даже
подсказывают неожиданные решения собственных научных проблем.
Сегодня, однако, Леонид Александрович лишь механически пробегает
глазами текст какой-то повести, а думает совсем об ином... Все о том
же - о своем пропавшем портфеле и таинственном молодом человеке,
причастном, видимо, к его исчезновению.
|
