Леви Владимир Львович Исповедь гипнотизера (книга 2) кот в мешке умных людей больше, чем они того заслуживают
Скачать 3.6 Mb.
|
Первым ученикам не было от Ермилы прохода; очкарика Одинцова просто сживал со свету, заставлял бегать на четвереньках. Клячу тоже доставал: дразнил всячески, изысканно материл, задевал плечом, подставлял подножки, изводил "проверкой на вшивость" и прочим подобным, сдачи не получил ни разу, и это его бесило. "Ну что ж ты, Водовоз? Хоть бы плюнул... Иди пожалуйся, а?.. У!... Дохлый ты... воз". И однако, когда Академик рассказывал что-нибудь общедоступное или играл на пианино, Ермила слушал жаднее всех, буквально с открытым ртом, и первый бежал смотреть его рисунки и куклошаржи. Когда же я со всей возможной убедительностью попросил его на- конец оставить Клячко в покое на том основании, что он мой друг, Ермила вдруг покраснел, чего с ним никогда не бывало, и, накалив глаза добела, зашипел: — ...Ты петришь?.. Может, ему так надо, законно, понял?! Может, ему нравится! Может, я тоже, понял... УСТАЛОСТЬ НА СПУСКЕ "Кастет, прости, прошу тебя, друг единственный, пойми и прости! Из-за меня у вас развалился вечер, я виноват, но поверь, я не хотел этого, не обиделся и не хотел обидеть, ушел просто из-за бессмысленности... Не свою музыку можно слушать какое-то время, но потом это становится исчезновением... А бутылочка с поцелуйчи-ками... Ты великий мастер сдерживать тошноту, только зачем, Кастет?.. Нам не узнать, как любим мы друг друга, как не зайти за зеркало глазам, как не решиться квадратуре круга, как не сойтись магнитным полюсам... Пойдем дальше, пойдем дальше вместе!.. Помнишь, ты сам заметил, что когда мы хотим быть похожими, не получается, а когда хотим отличаться, делаемся похожими?.. Друг к другу идти долго, Кастет, может быть, вечно... Я обещал рассказать тебе тот повторяющийся сон ПРО ТЕБЯ — да, я в нем становлюсь почему-то тобой... Ты идешь в гору, к вершине — она зовет тебя, ты не можешь не идти, она тянет, все твое существо к ней стремится... Идешь с попутчиками, дорога все круче, попутчики отстают... Но еще один рядом... Ты с ним говоришь, что-то объясняешь и вдруг обнаруживаешь, что язык твой ему непонятен. Попутчик смеется и говорит: "Обрыв. Разве не видишь? Дальше некуда". Исчезает... А ты карабкаешься — дороги уже нет, только скалы и никакой растительности, и ветер пронизывает... Чтобы не было страшно, говоришь сам с собой... И вдруг правда - ОБРЫВ! ТВОЙ ЯЗЫК СТАНОВИТ- СЯ НЕПОНЯТНЫМ ТЕБЕ САМОМУ. Ты смеешься и плачешь, потому что Твоя Вершина осталась в недосягаемости... И тогда... И тогда ты прыгаешь вниз, в пропасть, Кастет,— и вдруг молния, и ты летишь на ней, ты летишь на молнии — ты не падаешь, ТЫ ЛЕТИШЬ!.." Одно из его посланий после очередной нашей ссоры. Я почти все выбрасывал, иногда даже не дочитав до конца... К восьмому классу Академик еще не сильно вытянулся, но уже приобрел черты нежной мужественности: над детским припухлым ртом появилась темная окантовка; волна вороных волос осветила выпуклость лба; глаза под загустевшими бровями обрели мерцающий блеск и стали казаться синими. Притом, однако же, несколько ссутулился, стал каким-то порывисто-осторожным в движениях... Когда я, как бы между прочим, поинтересовался, не имеет ли он еще определенного опыта и не собирается ли перейти от теории к практике, он вскинул брови и легко улыбнулся. "Я пока сублимируюсь".— "Это еще что?.." — "Подъем духа энергией либидо".— "Либидо?.." — "Ну, влечение... Питаешься, как от батареи. Стихи, музыка, мысли... И хорошее настроение, если справляешься".— "А если не справляешься?" — "Ну, тогда... Как можно реже и равнодушнее".— "А девчонки... а женщины? Ты что, не хочешь?.." — "Ну почему же. Только со своей музыкой, не чужой. Имею в виду маловероятную любовь".— "Маловероятную?.." — "Примерно один шанс из миллиона. А все прочее сам увидишь... Безумная скука".— "Вообще-то да, в основном гадость. А все-таки... А вот иногда во сне..." — "Физиология, не волнуйся. Там, во сне, если только не боишься, можешь узнать очень многое..." Я еще просил его иногда кое-что переводить с запя-терского. Один раз, помню, назойливо пристал с требованием объяснить, что такое "гештальт". Как раз в это время я увлекся лепкой. Могучая тяжесть растопыренной ладони творца, погружающейся в первозданную глину... — Гештальг — это вот, а?.. Берешь кусок гипса, здоровый такой — хап, а он у тебя под пальцами — бж-ж, расплывается, а ты его — тяп-ляп, и получается какая-нибудь хреновина, да? Это гештальт? 6 В. Леви, кн. 2 — Ну ты где-то интуичишь... Организация восприятия... Любая хреновина может иметь гештальт, может и не иметь, но если изменить восприятие... Возможность смысла, возможность значения, понимаешь? В структуралистской логике... Он прервался и жалобно на меня посмотрел. И вдруг я осознал: все... Тот самый обрыв. Я больше не мог за ним подниматься. Я уставал, задыхался, катился вниз, а он УСТАВАЛ СПУСКАТЬСЯ. Играл нам общедоступные шлягеры, а меж тем в висках его, выпуклых шишковатых висках с радарами ушей, звучали инструменты, которых нет на земле. Все дальше, все выше — он не мог этому сопротивляться... ...Но там, наверху, там холодно. Там — никого. Только призраки тайных смыслов и вечных сущностей, там витают они в вихрях времен и пространств... Там космически холодно и страшно палят сонмы солнц, никому не ведомых, и от одиночества в тебе застревает страх... Скорее же вниз, на землю, в Обыкновению, в семейный уют! Пойдем в кинотеатр "Заурядье" — хоть все видано-перевидано, зато тепло от людской тесноты и мороженое эскимо... Всякий обыкновенец, не отдавая себе в том отчета, прекрасно чувствует, с ним собеседник внутренне или нет. Отсутствие не прощается. Почему-то вдруг, когда все мы стали стараться прибавить себе солидности, именно Академик продвинулся в отчебучивании разных штук, словно бы отыгрывал недоигранное: то вдруг вскочит на стол, выгнет спину и мерзейшим образом замяукает, то преуморительно изобразит происхождение человека из червяка, или наоборот... К нему перестали приставать бывшие доводилы, зато появилось нечто худшее — спокойное отчуждение. Он пытался объяснить... Как раз где-то в то время его озарило. Обрушилось, навалилось: НЕ ВЕДАЕМ, ЧТО ТВОРИМ - моя теперешняя формулировка, вернее, одна из классических. А у него, всего лишь подростка,— вундер-киндство было уже ни причем — это было мыслесосто-янием, мысле-ощущением, всеохватным, невырази- мым, паническим. Все вдруг начало кипеть и тонуть в голове, какой-то всемирный потоп: НЕ ВЕДАЕМ, ЧТО ТВОРИМ! СЛЕПЫ! СЛЕПЫ ИЗНУТРИ! НЕ ВИДИМ СЕБЯ! Волны самочувствия, ткань общения — сплошная стихия, в которой барахтаемся, топя себя и друг друга,— вот так как-то могу это выразить теперь за него, менее чем приблизительно... А между тем — и это пронзило!— существует и ВОЗМОЖНОСТЬ ПРОЗРЕНИЯ - МОЖНО! - видеть, понимать, совершенствовать! Можно видеть и можно ведать! И как можно скорее надо это у-видеть, у-ведать, скорее!.. Несмотря на страсть к объективности, он был уверен, как все мыслящие мальчики, что лишь он один озарен высшим светом, что это предчувствие, предзнание, предсовершенство (как легко заменить "пред" на "бред") явилось ему в порядке исключения, а не правила. Темная вселенская ответственность возлегла на его плечи... Ему казалось, и не без некоторых оснований, что все уже готово, что вот тут, в этой шишковатой коробочке, уже имеется плен! а, на которой все-все отснято, все "почему" и "как" — только проявить... Казалось, что даже с непроявленной пленки можно кое-что прочитать: если хорошенько всмотреться туда, внутрь, то видны какие-то летучие линии и значки, что-то вроде нотной записи, бегущей по экрану, то самое, что при бессоннице или температуре, если только чуть-чуть надавить на закрытые веки, превращается в волшебный, управляемый легчайшими прикосновениями калейдоскоп,— сказочная, несравненная мозговая живопись... Всецветное царство наук и искусств, ясновидение, будни будущего... — В психиатрии подобные состояния называются, если не ошибаюсь, философской интоксикацией. — Да, все известно... Но в данном случае диагнозом и не пахло, хоть я и сам в качестве психоэксперта Обыкновении (а мы все эксперты с пеленок) склонен был кое-что заподозрить... Сказал мне как-то, глядя в сторону, почти шепотом: б* 163 — Знаешь... Человек видит сны не только во сне. Человек сны НЕ ТОЛЬКО ВИДИТ. — А как еще? Слышит? Нюхает? — Человек живет в Океане Невидимых Снов. Круглые сутки. Всю жизнь. И может быть, дольше... — Иди ты. Кто сказал? Как это?.. Кто всю жизнь может спать? — Ну вот ты, например, хотя уже немножко проснулся... Не знаешь, что много-много жизней еще в тебе. Сознание — орган саморазобщения, понимаешь?.. Я доказал. БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК Юрий Борисович Линцов (назовем его так) заведовал некой кафедрой некоего института. Это был крупный специалист в одной из областей математической логики, автор нескольких монографий, обладатель титулов, премий и прочая. Юлий Борисович успевал всюду, ориентировался и был на виду. Один раз выступил с популярной лекцией в Политехническом музее. Читал он замечательно — во всяком случае, Академик, бывший среди немногих его внимательных слушателей, ушел в полном восторге. Линцов с той поры не сходил с его уст. Через какого-то взрослого знакомого математика сумел достать из научной библиотеки чуть ли не все его работы и прочитал от корки до корки. Я, понятно, мог этому только отдаленно сочувствовать, пожалуй, даже слегка ревновал. Один раз за игрой в Пи-футбол это прорвалось. — И чего ты нашел в своем этом Хренцове?.. Погоди, сейчас мой удар, был угловой. Тьфу... Чего он там тебе такое открыл? — Шесть—один. Объяснить сложно, специальная терминология. Линцов — личность, понимаешь? Личность в науке. Аут. — А что, остальные там в вашей науке без личностей, что ли? — Проявить самобытность — тебе пенальти — достаточно сложно. А он сумел. Семь—один. — Ну и что? Ты тоже проявляешь самобытность. Я тоже проявляю самобытность. Семь—два. — Не жульничай, положение вне игры. Слушай, Кот, а ты мне подал идею. Его идеи всегда возникали по каким-то немыслимым поводам, по непостижимым касательным, скакали, как блохи, куда-то вбок. На этот раз идея была простенькая и бредовая: собственной персоной явиться к Линцову. На работу. Поговорить. Обоснование звучало так: ЛУЧШЕ ОДНАЖДЫ, ЧЕМ НИКОГДА — мне понравилось. Дней десять Клячко, не разгибая спины, сидел и строчил, вычеркивал и строчил, рвал бумагу и снова строчил — такого с ним никогда не бывало, он работал всегда сразу набело. ОН СОСТАВЛЯЛ ВОПРОСЫ. Когда все было наконец готово, он, страшно мигая, протянул мне аккуратно исписанный лист бумаги и попросил прочесть. Семь вопросов. Первые три и последний состояли сплошь из абсолютно непонятных мне формул. — Это пропусти, пропусти!— закричал Кляча, увидев мою реакцию.— Вот это, ты только это... Смешно, а?.. Изо всех сил заскрипев извилинами, я прочел следующее. (За точность воспроизведения не ручаюсь.) ...ИСЧЕРПЫВАЕТСЯ ЛИ ВЫСШАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОЗГА ПОСТАНОВКОЙ И РЕШЕНИЕМ ПРОБЛЕМ? ...ИМЕЮТ ЛИ СМЫСЛ ПОПЫТКИ ОБОСНОВАНИЯ ЭТИКИ ТЕОРИЕЙ РАЗОМКНУТЫХ (СВЕРХЦЕЛЕВЫХ) ИГР? ...ЕСТЬ ЛИ ПУТИ К СОЗДАНИЮ ЕДИНОГО ЯЗЫКА НА ОСНОВЕ ГИПОТЕЗЫ МУ... МУЛЬТИ... МО... МУЛЬТИМОДАЛЬНОСТИ СМЫСЛОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ? — Ну как, а? Смешно?.. — Гм. Ну что... Все бэ-мэ. (Более или менее.) Бэ-мэ нормально. В целом,— сказал я важно. Ему пришлось приходить к Линцову несколько раз, из которых добиться аудиенции удалось только дважды. Первый раз (по его неохотному описанию). — ...Юлий Борисович, если можно... Минимальное время... Письменно или устно, как вам удобнее... — Хорошо, я посмотрю, оставьте секретарю. Прихо- дите на той неделе. Во вторник. Нет, в пятницу... Нет, в пятницу заседание кафедры... Алло. Сейчас, извините. Позвоните секретарю во вторник с утра. Будьте здоровы, молодой человек. Второй раз. (Я ждал за дверью и от нечего делать подслушивал.) — Ну, заходите, что же вы... А вы к кому?.. Здравствуйте. Садитесь. Уважаемый... Алло. Да, добрый день, добрый день, дорогой мой Олег Константинович! Спасибо, и вас так же! И вас с тем же!.. И вам того же!.. Ну конечно, чудесно... Переносится симпозиум? Да-а-а... Спасибо, спасибо. И вам спасибо... Еще раз спасибо. Всего, всего вам самого-самого наилучшего... Так вот, молодой человек. Понимаете ли... Алло. Да. Не знаю, не могу сказать. Занят. Тоже занят. В пятницу. Всего хорошего. Значит, так, юноша. Алло. Слушаю вас... Сию минуту... Маргарита Антоновна! Маргарита!.. Риточка, ну что же вы... Референт Николая Тимофеевича... Алло, да, да, конечно, материал давно подготовлен, мы ждали только вашего... Обязательно. Сделаем. Большое вам спасибо... Итак, мальчик, ты, собственно, по какому по... А? Да... Сейчас, минуту... Риточка, принеси, пожалуйста, материал этого... гражданина. Ну вот. Да-да, я помню. Молодой человек, вы не представляете себе степени моей занятости. Отвечать на ваши вопросы... Ну хорошо, допустим... А это что? Ага, ясно. Ваши вопросы сформулированы... Э-э... Не совсем адекватно... Вот здесь кое-что... Хотя и свидетельствуют о вашем обостренном интересе к ряду проблем дискордантного преобразования... Алло. Я... Почему же раньше не позвонила?.. Не слышу тебя... Алло! Ты можешь погромче?.. Нет, не совсем удобно... Хорошо, попробую... А? Ты еще будешь дома? Дома будешь? Я тебе перезвоню... Да... У вас, несомненно, есть кое-какие задатки, молодой человек, но вы слишком тихо говорите, надо развивать голос, это жизненно важно. Если вы будете серьезно работать в какой-либо актуальной области, из вас, будем надеяться, со временем выйдет какой-нибудь толк. А это... Возьмите. Будьте здоровы, молодой человек. СТРАННЫЙ ПРЫЖОК ...Был теплый мартовский день, налетал шалый ветерок, отовсюду текло и капало. Мы встретились, как обычно, у ворот дворика дома № 6, в Телеграфном,— отсюда начинался наш традиционный маршрут: за угол, по Сверчкову, Потаповскому и на Чистые. Но на этот раз он не пошел, а встал на месте, неподвижно опустив руки. — Кстонов, слушай. Можно, я спрошу тебя?.. Кетоновым он назвал меня в первый раз. — Ну. — Ты скажи... Ты знаешь, зачем ты живешь? — Чего-чего? — Зачем ты живешь? — Ты что, охренел? — ЗАЧЕМ ТЫ ЖИВЕШЬ? — Да чего ты?.. Ну, чтобы стать... Чтобы было весело... Тьфу, да чё ты пристал?.. А ты знаешь? — Не знаю. — Ну и... — Я всегда думал, что знаю. Потерял. — Ну ты вообще... Ты даешь. А моя Катька вот знает. (Так звали мою тогдашнюю кошку.) Чтобы лопать сырую рыбу. Чтобы гулять, хе-хе, чтобы котята были. Мурлыкать чтобы. А ты не знаешь, хе... — Я НЕ ЗНАЮ. — Ну ты... Я вдруг осекся. Глаза Академика со страшной силой упирались в меня и светились отчаянием. — Клячко,— я попытался взять его за рукав, но рука моя как-то сама собой отошла обратно,— слышь... Пошли. Пошли попиликаем. (То есть на нашем языке поиграем в Пи-футбол или еще как-нибудь поразвле-каемся.) А?.. Опять бабка спать не дала? "Ничейная бабуся" уже второй месяц была очень плоха, и по ночам кричала на одной ноте. — Она вчера умерла. Повернулся и побежал. Перед поворотом за угол переулка споткнулся, но не упал, а подлетел как-то вверх, вскинув руки с растопыренными пальцами, и в этом странном прыжке исчез за углом. С месяц после того мы еще виделись и разговаривали как обычно, но обоим было до головной боли ясно, что этому уже не продолжиться. Что-то между нами разрушилось. ...Пропал внезапно, без подготовки. Утром мать нашла на столе записку: ДО СВИДАНИЯ. НЕ ИЩИТЕ. Я ВАС ЛЮБЛЮ. Я НЕ... Дальше что-то зачеркнутое. Исчез в домашней одежде, ничего с собою не взяв. Обнаружили потом, что куда-то девалась всегда бывшая среди немногих его личных книг "Карта звездного неба" и последняя из объемных моделей Энома. |
Похожие:
 | Владимир Львович леви искусство быть собой Перечень услуг, предоставляемых рынком и цены на них, утверждаются директором рынка | | Исповедь гипнотизёра книга третья эго или профилактика смерти Февральская оттепель, ночь Шепчутся капли, с глухим стуком падают талые комья |
| Владимир Львович Леви как воспитывать родителей или новый нестандартный ребенок ... | | «Физкультура» Большинство людей потребляют больше белков, чем требуется организму. Но сейчас спортивные диетологи пришли к выводу, что ведущим... |
| Следы богов в поисках истоков древних цивилизаций Книга "Следы богов" не могла бы быть написана без самозабвенной сердечной и неизменной любви дорогой Сан-ты Файя, которая всегда... | | Доклад по теме: Деятельность учителя в условиях введения новых стандартов Чем труднее учителю, тем легче ученику. Чем больше будет учитель сам учиться, обдумывать каждый урок и соразмерять с силами ученика,... |
| Владимир Николаевич Мегре энергия жизни книга 7 Владимир Николаевич... ... | | Владимир леви конкретная психология: рецепты на каждый миг n 38 Правила определяют основные требования технической эксплуатации железной дороги |
| Владимир Леви Искусство быть другим Само ее появление было бы невозможно, если бы гуманистические принципы взаимоотношений между людьми, выработанные | | § "Король логических парадоксов" В науке, — писал английский химик Ф. Содди, — задача, надлежащим образом поставленная, более чем наполовину решена. Процесс умственной... |
| Коллаборативная фильтрация Интернет, которые путем учета сетевых взаимодействий, становятся тем лучше, чем больше людей ими пользуются | | Владимир Николаевич Мегре анастасия книга 1 Владимир Николаевич Мегре... Весной 1994 года мной были зафрахтованы три речных теплохода, на которых я совершил четырехмесячную экспедицию по сибирской реке... |
| Владимир леви охота за мыслью (заметки психиатра) Кыргызстана принял решение по итогам работы депутатской комиссии, изучавшей июньские события 2010 года | | Книга аристократов Мы будем пользоваться источниками информации, данными, мыслями, шутками, которые либо общедоступны в сети, либо заложены когда-то... |
| Первый параграф Растворы, содержащие ионы водорода, имеют кислую среду. Такие растворы называют кислотными, и чем больше ионов H+ они содержат, тем... | | Толековой Марии Исабаевны на 2012-2013 учебный год Чем больше будет... Чем больше будет учитель учиться сам, обдумывать каждый урок и соразмерять с силами ученика, чем больше будет следить за ходом мысли... |
