EU = (1 – p)  U (Y) + p U (Y – f) = U (Y – p f),
где EU – ожидаемая полезность (expected utility) от преступления,
р – вероятность осуждения правонарушителя,
Y – доход от преступления,
U – функция полезности (utility) преступника,
f – наказание за преступление.
Поскольку преступник рассчитывает на длительную карьеру, то при оценке дохода от преступной деятельности он должен учитывать альтернативные издержки – доход в легальном бизнесе, который он получал бы, если бы не пошел по “кривой дорожке”. В модели Г. Беккера предполагается, таким образом, что потенциальный преступник имеет лишь две альтернативы: либо он выбирает преступную карьеру (при EU > 0), либо он остается законопослушным гражданином (если EU < 0).
Последователями Г. Беккера предлагались и более сложные модели преступной деятельности. Широко известны, в частности, модели портфельного выбора: потенциальный преступник может распределять свой доход или свое время (т. е. свой денежный или человеческий капитал) в различных пропорциях между легальной и нелегальной деятельностью[11].
Если неоинституционалисты уподобляют криминальную деятельность рынку, то на этом рынке должны действовать товаропроизводители различной степени концентрации. В легальном бизнесе спектр возможных видов организации производства в какой-либо отрасли варьируется от чистой конкуренции (множество мелких фирм) до чистой монополии (одна-единственная крупная фирма). А как организован преступный бизнес? Этой проблемой занимаются специалисты по экономике организованной преступности (economics of organized crime)[12].
Общеизвестно, что преступления совершают не только девианты-одиноч-ки, но и преступные организации разного масштаба и различной степени стабильности. По поводу того, как соотносятся понятия “преступная организация” (типа мафиозной “семьи”) и “фирма”, в литературе можно встретить две точки зрения. Одни фактически ставят между ними знак равенства[13], другие полагают, что мафиозная “семья” ближе к финансово-промышленной группе[14]. Видимо, универсального ответа на этот вопрос дать нельзя, встречаются примеры и того, и другого рода.
В любом случае экономисты согласны, что мир организованной преступности можно рассматривать как сеть фирм, производящих запрещенные законом товары и услуги и стремящихся контролировать рынок. Современный преступный мир (особенно, в развитых странах), в сущности, копирует олигополистическую структуру легального бизнеса: наряду с ограниченным числом крупных и устойчивых организаций (кланов, “семей”, группировок), которые захватывают наиболее прибыльные сферы, есть множество более мелких криминальных групп, а также преступников-одиночек, которые действуют в менее прибыльных сферах и обычно находятся под определенным влиянием “больших боссов”. Более подробно экономика организованной преступности будет проанализирована нами во второй главе.
1.3. Экономические теории правоохранительной деятельности:
оптимизирующие «сыщики»
Оптимизация уровня преступности как цель правоохранительной деятельности. Стандартное мнение о задачах правоохранительных органов гласит, что они должны “искоренять” и “ликвидировать” преступность. Если, однако, взглянуть на это с точки зрения соотношения затрат и выгод, то приходится задуматься, что несет обществу большие потери – преступность или борьба с нею?
Как сформулировал знаменитый американский экономист Джордж Стиглер, “для предельного сдерживания необходимы предельные затраты”[15]. Иначе говоря, чем сильнее защита правопорядка, тем большее давление испытывают нормальные законопослушные граждане, вынужденные не только содержать за счет своих налогов армию сил правопорядка, но и переносить массу унизительных полицейско-бюрократических процедур, призванных предотвращать потенциально возможные правонарушения. В принципе абсолютно все виновные могут быть гарантированно изобличены и наказаны, если все ресурсы общества будут брошены исключительно на правоохранительную деятельность. Практика доказывает, что, действительно, в тоталитарных обществах уровень преступности ниже, чем в сопоставимых с ними обществах демократических. Конечно, общество может, с другой стороны, вообще избегать расходов на защиту правопорядка, но в таком анархичном обществе неизбежно возрастут потери от преступности.
Очевидно, любые крайности в этом вопросе равно нежелательны. Принцип оптимизирующего поведения в данном случае требует, чтобы минимизировались совокупные издержки преступности, включающие и потери общества от совершенных преступлений, и расходы общества на предотвращение преступлений.
Экономическое решение проблемы оптимизации правоохранительной деятельности в самом общем виде можно проследить на экономико-математи-ческой модели, разработанной в 1970-е гг. несколькими американскими экономистами-криминологами – Лэдом Филлипсом, Гарольдом Воти-младшим и Крисом Эскриджем[16] (см. Рис. 1 – 1). Чем больше преступлений, тем выше потери общества от них; поэтому кривая Y, показывающая зависимость издержек совершенных преступлений от уровня преступности, идет снизу вверх. Чтобы уменьшить число преступлений, общество должно тратить все больше средств на правозащиту; поэтому кривая Х, показывающая зависимость издержек предотвращенных преступлений от уровня преступности, идет сверху вниз. Кривая Z дает нам совокупные издержки общества от преступности, она получена суммированием кривых Х и Y и имеет U-образную форму. Очевидно, что с точки зрения общества необходимо, чтобы совокупные потери не превышали минимальной величины Сmin. Для этого, как видно из графика, издержки предотвращенных преступлений, или расходы на борьбу с преступностью, должны сравняться с издержками совершенных преступлений. “Это будет в точке, где равны предельные издержки от совершенных преступлений и предельные выгоды от предотвращенных преступлений… В сущности, – пишет К. Эскридж, – чтобы минимизировать общие социальные потери, общество должно узнать и принять некоторый оптимальный (ненулевой) уровень преступного поведения”[17]. Отклонения от этого оптимального уровня преступности в любую сторону (как увеличение, так и уменьшение числа совершенных преступлений) являются нежелательными.
Рис. 1 – 1. Издержки преступности: X – издержки от предотвращенных преступлений (расходы на правозащиту); Y – издержки от совершенных преступлений; Z – совокупные издержки.
Таким образом, общей целью правоохранительной деятельности должно быть не “искоренение” преступности, а сдерживание ее на оптимальном с точки зрения общества уровне. Сам этот криминальный оптимум достаточно подвижен и зависит как от эффективности использования правоохранительными органами отпущенных им ресурсов (повышение или понижение этой эффективности сдвинет кривую Х вниз или вверх), так и от “эффективности” деятельности преступников (повышение или понижение наносимого каждым преступлением среднего ущерба сдвинет вверх или вниз кривую Y).
Модель К. Эскриджа, носит, конечно, самый общий характер. Практическое ее использование для определения оптимума правоохранительной деятельности сопряжено со многими трудностями – прежде всего, с затруднениями в определении потерь от преступности. Определить имущественные потери относительно легко. Но как оценить потери от преступлений против личности – убийств, изнасилований и т. д.? Такого рода оценки неизбежно будут носить очень приблизительный характер.
Т а б л и ц а 1 – 1
Издержки преступности в США, 1993 г.
ИЗДЕРЖКИ
ПРЕСТУПНОСТИ
|
Величина издержек,
млрд. долл.
|
 Потери от преступлений
Потери от преступлений против собственности (похищенное имущество)
Затраты на медицинскую помощь жертвам преступлений
Ущерб экономике городов (потери от сокращения рабочих мест и оттока населения из криминогенных районов)
Нематериальный ущерб от преступлений
(1) Совокупные потери от преступлений
Расходы на сдерживание преступности
Содержание правительственных правоохранительных органов
Содержание частных служб безопасности
(2) Совокупные расходы на сдерживание преступности
ВСЕГО (1 + 2)
|
45
5
50
170
270
90
65
155
425
|
Составлено по: Мандел М., Магнуссон П. и др. Сколько стоит преступление? // Бизнес Уик. 1994. № 3. С. 16 – 21.
Согласно расчетам американского экономиста Т. Миллера, специалиста по вопросам экономики здравоохранения и безопасности, в США 1990-х гг. насильственно прерванная человеческая жизнь обходится государству примерно в 2,4 млрд. долл., экономический ущерб от изнасилования составляет в среднем 60 тыс. долл., а от разбойного нападения – 20 тыс. долл.[18] Если использовать эту методику, то нематериальный ущерб от преступлений против личности составляет в современной Америке примерно 170 млрд. долл. ежегодно. Сравнивая масштабы потерь от преступности с величиной расходов на борьбу с преступностью (Табл. 1 – 1), можно сделать вывод, что США находятся правее оптимального уровня преступности, поскольку потери от преступлений заметно превышают расходы на их сдерживание.
Экономическое обоснование выбора мер наказания. Криминологи выделяют четыре функции наказаний преступников: наказание виновных, их изоляция для предотвращения совершения ими новых преступлений, перевоспитание виновных и сдерживание потенциальных преступников. Экономисты сосредотачивают свое внимание на функции сдерживания, полагая другие функции либо чисто этическими (наказание), либо применимыми к ограниченному кругу преступников (изоляция), либо просто сомнительными (перевоспитание). Одним из наиболее важных результатов экономического подхода к анализу преступности является вывод, что “наказание в форме увеличения вероятности ареста и длительности срока заключения служит удержанию от преступления”[19]. Для подтверждения этого достаточно вспомнить формулу дохода правонарушителя: чем выше показатели р и D, тем ниже доходность преступления и, следовательно, тем меньшее число людей будут рационально выбирать преступную карьеру.
Трактовка наказания как инструмента сдерживания позволяет ослабить остроту характерной для либерального сознания дилеммы наказания. “Дилемма наказания”, – пишет по этому поводу Дж. Бьюкенен, – возникает в силу того, что для обеспечения такого общественного блага, как законопослушание, должно быть произведено такое общественное “антиблаго”, как наказание. (…) Нормальный человек может страдать, зная о наказании явных преступников; он будет страдать еще больше, если поймет, что некоторые арестованные, на самом деле, обвинены ложно”[20]. Если, однако, мы рассматриваем наказание не как инструмент мести, а как способ профилактики потенциальных преступлений, то гуманным ценностям общества наносится гораздо меньший урон. Встав на эту позицию, даже “мягкий человек, сострадающий ближнему, рационально одобрит при выработке законодательных норм суровые наказания, поскольку чем более суровы наказания, тем сильнее их сдерживающий эффект и тем реже возникает необходимость практически применять эти меры”[21].
Совокупные потери общества, как доказал Г. Беккер, минимизируются тогда и только тогда, когда вероятность раскрытия преступления и тяжесть наказания таковы, что правонарушителями становятся лишь те лица, которые склонны к риску. Если обратиться к уравнению чистого дохода от преступления, то данное условие означает, что этот доход (R) не должен быть больше нуля. Тогда
0 > S – p  D, или p D > wпрест – wлег.
Иначе говоря, ожидаемые потери от преступления (p D) должны превышать добычу от преступления (принцип “преступление не оплачивается”). Это уравнение является основополагающим при выработке рациональной политики сдерживания преступности.
Из данного уравнения очевидно, что степень наказания и его тяжесть являются “благами-субститутами”, т. е. могут взаимозаменять друг друга: назначение тяжелых наказаний при низкой раскрываемости преступлений дает такой же сдерживающий эффект, что и назначение слабых наказаний при высокой раскрываемости преступлений. Эмпирические исследования уточняют, что увеличение на 1 % вероятности осуждения сильнее удерживает от преступления, чем увеличение на 1 % тяжести наказания.
Т а б л и ц а 1 – 2
Эластичность уровня преступности в США
в зависимости от вероятности осуждения
Оценки показателей эластичности,
по исследованиям
различных экономистов
|
Эластичность
по разным видам преступлений
|
Грабежи
|
Кражи со взломом
|
А. Эрлих (1973), США в 1960 г.
|
-1,303
|
-0,724
|
В. Вандейл (1978), США в 1960 г.
|
-1,674
|
-0,776
|
Ф. Масур (1978), города США в 1970 г.
|
-1,580
|
-0,256
|
С. Майерс (1980), города США в 1980 г.
|
-0,878
|
-0,486
|
М. Сесновиц, Д. Хекстер (1982), города США в 1982 г.
|
-0,1,620
|
-0,620
| |
