Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2.43 Mb.
|
- «Любая символика трансцендентности парадоксальна и не поддается осмыслению в мирском плане. Самый употребительный символ разрыва уровней и проникновения в "мир иной", в сверхчувственную область, будь то царство мертвых или богов, это образ "трудного перехода", "лезвия бритвы". "Остер, как лезвие бритвы, неодолим и доступен путь к высшему знанию", -утверждает Катха Упанишада (1, 3, 14). Здесь нельзя не вспомнить и то, что "тесны врата рая и узок путь, ведущий в жизнь, и немногие его находят" (Матфей 7, 14). "Тесные врата", "лезвия бритвы", узкий и опасный мост - все эти образы не исчерпывают богатейшей символики, о которой идет речь. Другие символы призваны иллюстрировать явно безвыходную ситуацию. Герой инициационной сказки должен пойти туда, где "день сходится с ночью", отыскать дверь в глухой стене, подняться в Небо по лазейке, открывающейся лишь на мгновение, пройти меж крутящихся жерновов, меж двух поминутно сталкивающихся скал или между челюстями чудовища. Все эти мифические образы выражают необходимость преодоления противоречий, упразднения двойственности, характеризующей человеческое состояние с тем, чтобы достичь наивысшей реальности. » - Это с мирской точки зрения кажется, что с нами происходят банальные вещи. После того, как ты имел честь быть представленным Joker’у, твой путь – это путь по лезвию бритвы, даже если кажется, что сильно уклоняешься. Если уж действительно уклонишься, то тут тебе и каюк. А пока жив – идешь еще. И верно идешь... - Ни хрена себе, – верно... - Кофейку выпьешь? - Давай. - Сейчас Стэлла сварит. - Кирилл, вот те противоречия, о которых мы с тобой все время говорим, – они ведь были в моей жизни всегда. Почему же сейчас все переживается так остро? - Ну, раньше все проще было. Противоречий-то в явном виде не было. Либо ты считал, что окружающие – сволочи, либо, что ты сам – мерзавец, – и с этим носился как с писаной торбой. Теперь все иначе. Теперь ты отчетливо переживаешь и то, что другие – сволочи, и что ты сам – сволочь, и, в то же время, что все это совсем не так. Как к другим людям, так и к себе ты испытываешь целую гамму противоположных чувств. - Да, похоже. И что теперь с этими противоположными чувствами делать? - Ничего пока не надо делать. Проживать и не бороться с ними. - А как же работа души? - Говорю тебе, – ничего, кроме того, чтобы следить за тем, чтобы не сопротивляться тому, что происходит. Это само по себе сложно. - И что будет? - Посмотрим. Может быть, если градус твоего безумия уже достаточно высок, – в чем я, впрочем, сомневаюсь, – в тебе начнет катализироваться естественное алхимическое превращение. - Как это? - Ну вот, например, Никола Фламель пишет об этом вот что, – достал с полки еще одну книжку, открыл, прочитал: «Я говорю вам, что противоположные результаты являются следствием противоположных причин, и всякая противоположность всегда помогает узнать отличие того, что противоположно ей самой... Отсюда... мы приходим к любви, изначально присущей природе и проявляющейся во всех ее изменениях, так как сущностные различия являются причиной всех природных проявлений и процессов, протекающих в ней ». Стэлла принесла удивительно вкусный кофе и печенье. Спрашивать больше ничего не хотелось. Кирилл сам нарушил молчание. - Противоречия, это та почва, на которой Joker развивается и из которой он происходит. Вернее, он берет свое начало в том, что еще глубже всех, даже самых предельных противоречий, в той субстанции, которая, за неимением лучшего слова, зовется Хаосом. Очень хорошо это описано Якобом Беме , – еще один том взят с полки, – «Misterium magnum заключается в том, что хаос, в котором берут начало свет и тьма, то есть основание неба и преисподней, проистекает из вечности... Он является основой и причиной огня в вечной природе. Этот же огонь в Боге есть только пламенеющая Любовь. И там, где Бог не манифестирован в вещах, в соответствии с единством, присутствует болезнетворное, причиняющее страдание, испепеляющее пламя. Этот неугасимый огонь является ничем иным, как манифестацией жизни и божественной любви. При помощи него божественная любовь, а именно единство, возгорается и оттачивается для огненной работы, божественного могущества. Эта основа называется misteruim magnum, или хаосом, потому что из нее возникают добро и зло, то есть свет и тьма, жизнь и смерть, радость и горе, спасение и проклятье. Это основа душ и ангелов, и всех вечных созданий, как плохих, так и хороших. Это основа Царствия Небесного и Ада. А также видимого мира и всего, что в нем есть. Другими словами, все вещи имеют одну основу, точно так же как образ сокрыт в куске дерева до того, как мастер вырежет и отточит его ». - Слушай, Кирилл, а нужно ли самому специально проявлять в себе все новые противоречия? - Пожалуй, что да. Тем самым ты будешь действовать заодно с Joker’ом. А значит, начнешь частично отождествляться с ним. Ну, а от этого – прямая дорога к тому, чтобы Joker оседлать, как герои сказок, мифов и фантастических романов оседлывали Драконов. - Ты знаешь, ведь на Магическом Театре, да и в индивидуальных консультациях я провоцирую проявление и осознание противоречий. - Хорошо. Но я говорил уже тебе о том, что с собой работать в этом направлении несравненно труднее. Хотя о возможности такой работы знали и древние, и современные, и средневековые мистики. Тому характерный пример – Джордано Бруно . Вот что он пишет, – на этот раз раскрытая книга взята с письменного стола, – «Кто хочет познать наибольшие тайны природы, пусть рассматривает, наблюдает минимумы и максимумы противоречий, противоположностей. Глубокая магия заключается в умении вывести противоположности, предварительно найдя точку объединения. » - А что будет, когда я оседлаю Joker’а? - Сильно преждевременный вопрос. Но у меня нет никаких причин на него не отвечать. Когда и если (!) ты оседлаешь Joker, ты придешь к Камню, или к осознанию своей Самости, как это называет Юнг. Там все противоположности объединяются, а конфликт, ими вызванный, преображается в Любовь – с большой буквы, или же в Пустоту, как абсолютное несуществование, или в Пустоту, освещенную присутствием Будды и потому полную жизни . - А от чего зависит, какой именно вариант осуществится? - От веры. - Каким образом? - Вот этот разговор давай отложим на будущее. А в общих чертах тебе сейчас достаточно будет определения, которое дал Юнг. Вот, прочти-ка сам, – дал мне «Психологию и Алхимию»: - «Самость есть объединение противоположностей. Андрогинность Христа наиболее незначительная уступка Церкви проблематике противоположного. Противоположности света и добра, с одной стороны, и тьмы и зла с другой, предоставлено быть открытым конфликтом. Причем Христос выступает как просто благо, а контрагент Христа – черт – как зло. Эта противоположность и есть подлинная мировая проблема, которая пока еще остается нерешенной. Самость, однако, - абсолютная парадоксальность, потому что она в любом отношении является тезисом и антитезисом, а заодно и синтезом . Архетип , сближенный с сознанием, благодаря исследованию бессознательного устраивает поэтому индивидууму очную ставку с бездонной противоречивостью человеческой природы, ему становится доступно совершенно непосредственное переживание света и мрака, Христа и черта. Речь идет, разумеется, в лучшем или худшем случае только о создании возможности, а не гарантиях осуществления, ибо переживания этого рода нельзя с необходимостью достичь нашими человеческими средствами. Нужно принять при этом во внимание факторы, не подвластные нашему контролю. Переживание противоположности не имеет ничего общего ни с интеллектуальным прозрением, ни с заимствованием. Скорее, можно было бы назвать это судьбой. Такое переживание одному доказывает истину Христа, другому - истину Будды, и притом, вплоть до полной очевидности .» - Кстати, можешь взять домой, почитать... - У меня такое впечатление, что ты заранее знаешь, что дашь мне прочитать. Ты что – готовишься к каждой нашей встрече? - В каком-то смысле да, – готовлюсь. Перед сном вспоминаю о предстоящей встрече. А что касается книг, то у меня хорошая память, к тому же, когда я что-то читаю, я делаю закладки в тех местах, которые кажутся мне наиболее интересными. А потом, в ходе разговора возникает интуитивное знание, что здесь подходит. Ну, а коль я вызвался быть комментатором того, что с тобой происходит, мне нужны самые разные источники. Иногда, если мы встречаемся где-то в городе, я заранее отбираю книги, хотя не знаю еще, что в них мне пригодится. Обычно не ошибаюсь. Просто опыт... Я бы тебе сейчас, на ход ноги, дал прочитать еще одно местечко – из Фомы Аквинского . Мы не увидимся, пожалуй, несколько месяцев, и я рекомендую тебе запомнить и даже выписать эту фразу, чтобы над ней размышлять на досуге. Держи. Я переписал себе в блокнот: «И вещи, и люди, и Бог действительно есть по-разному. Действительность не только есть. Она есть и то, чем может быть. То, что есть и может быть, я называю Ens. Ens – бытие, но не как просто ставшее или становящееся, или свершенность чего-то идеального. Ens – это острота бытия, как мыслимо возможная полнота его существования. Бог есть такое бытие, в котором сущность и существование совпадает. Человек причастен к нему и тяготеет, так как наделен возможностью бытия. У человека есть лишь некоторая возможность к Ens, он может Ens, а может и не Ens. Как много надо преодолеть в себе глупости, злобы, тщеславия, помыслов, чтобы найти в себе форму. Собирая себя, осуществляя свою форму, человек оказывается самым страдательным существом в мире. Форма есть качество открытости, готовность к расширению, превосхождению себя безо всяких прикидок на результат. Бытие для человека – вечно длящийся акт выхода за свои пределы ». Приближался Старый Новый Год. Идти к Вове с Аленой не хотелось, хотя они и приглашали. Просидел я праздники дома, почитывая Юнга и раздумывая, чем наполнить свою одинокую жизнь... 6. Анжелика Когда он думал об этом, ему вдруг открылось видение. То был лишь миг, подобный вспышке света. Он увидел прекрасный и жуткий лик Праматери, склоненной над бездной жизни. С потерянной улыбкой смотрела она на рождения и смерти, на цветы и шуршащие осенние листья, на искусство и тлен. Все и вся были равны перед нею, Праматерью, надо всем светила, точно луна, ее непостижимая улыбка. Умирающий на булыжниках рыночной площади карп был ей так же дорог, как и объятый тяжкими думами Гольмунд. Гордая холодная дева Лизбет была для нее не дороже рассеянных по лесу костей того Виктора, что хотел выкрасть у него золотой дукат. И вот молния погасла, загадочный лик Праматери исчез. Но глубоко в душе Гольмунда еще трепетали бледные зарницы, еще колыхалась горячая волна жизни, боль удушливой тоски. Нет, ему не нужна была удушливая сытость других - рыботорговцев, ремесленников, бюргеров. Дьявол бы их всех побрал! Ах, этот бледный, мерцающий лик, эти подобные зрелым колосьям полные, тяжелые уста, по которым скользнула, словно ветер и лунный свет, безымянная улыбка смерти! Герман Гессе «Нарцисс и Гольмунд» Она ворвалась в мою жизнь в октябре девяносто шестого года. Началось все, как мне вначале думалось, с мимолетного приключения. Но оказалось оно гораздо, гораздо серьезнее. Я к тому времени переехал от Черной речки и снимал квартирку в районе Нарвской, – остановки две от метро. И вот как-то под вечер, часов в девять, стоял я на остановке напротив метро и дожидался троллейбуса. Внимание мое привлекла сценка, происходившая метрах в ста от меня: двое кавказцев пытались затащить в машину какую-то подвыпившую красотку. Девушка сопротивлялась. Наконец ей удалось заехать одному из джигитов сумочкой по морде и вырваться. Быстрым, хотя и немного неровным шагом она пошла в сторону остановки. Тут я разглядел ее: невысокая, каштановые волосы до плеч, смуглое лицо, слегка раскосые глаза, стройная. А фигурка, – Боже мой! Она была не из тех, кто побеждает на конкурсах красоты, но на мой взгляд, она была удивительно красива той особой красотой, которая заставляет мужчин сходить с ума и пускаться во все тяжкие. Когда она прошла, слегка пошатываясь, мимо остановки, многие оборачивались ей вслед. Не знаю, какая сила завладела мною (совсем не в моих правилах знакомиться на улице с пьяненькими девушками), но через минуту колебаний я бросился, провожаемый скептическими ухмылками людей, стоящих на остановке, за ней и вскоре шагал рядом. - Девушка, простите за навязчивость, но мне кажется, что вас нужно проводить... Она повернулась ко мне. О, этот взгляд, – взгляд Евы , который будет пьянить меня еще несколько лет! С первой же секунды, как мы встретились глазами, я увидел, «как зверь, сидящий в нас обоих, помимо всех условностей спросил “можно” и ответил “очень”! ». - Ну проводите... Только давайте вначале пива выпьем. Не чувствуя под собой ног, я бросился к ларьку и взял четыре бутылки «Балтики». Девушка ждала меня там, где я ее оставил. - Пойдем сядем. Не стоя же пиво пить. Меня Анжелика зовут. Можно просто Лика. - Макс. Мы перешли улицу, сели на скамейку в скверике, возле памятника Кирову, открыли пиво... - А ты ничего парень, не то что эти козлы. Привязались у метро. Сначала такие добрые рожи строили, а как дошли до машины, стали руки распускать... - Слушай, Лика, я тут живу близко, давай зайдем ко мне... Бросила на меня разочарованно-презрительный взгляд. - Да нет, ты не подумай... Просто я художник. Если хочешь – тебя нарисую. - А не врешь? - Нет... Выпили по бутылке пива. Пошли к моему дому. Возле дома Лика глянула на номер: - Проспект Стачек, двадцать один, – ладно, пошли. Когда вошли в квартиру, я, первым делом показал ей свои рисунки. - Классно! Не соврал ведь! Славный ты парень – Максимка, – обняла меня одной рукой. Я не был готов к такой скорости развития отношений, но мешкать не стал и губы наши слились в долгом поцелуе. Потом... Ох и сладкой же оказалась Лика! Выйдя из ванной, завернутая в полотенце, сразу спросила: - Где у тебя телефон? Надо мужу позвонить, чтобы за мной заехал. - Мужу? – я растерялся, – ну звони... телефон на кухне... - Какая у тебя квартира? - уже из кухни, набирая номер. - Тридцать пять, – соврал я. - Вадим, это я. Заедь за мной. Я на Стачек, двадцать один. Квартира тридцать пять... В гостях... Ну что ты выдумываешь... Ничего не было... Нет... Сидим, пьем пиво... Одноклассника встретила, – он теперь художник... Ну что ты, говорю тебе – ничего не было... Приедешь, картины увидишь, познакомишься... Вот только знакомства с мужем мне не хватало. И дураку ясно, что здесь происходило! Хорошо, хоть квартиру другую назвал... Лика прошла в комнату, свалилась на кровать, потянулась, как кошечка: - Вот дурачок, – не верит... А я устала... Минут десять полежу, потом одеваться буду, – Вадик-то раньше, чем через полчаса не приедет. Через пять минут она заснула... Я сидел и лихорадочно соображал, что со всем этим делать. Хорошо, если у этого Вадима не было определителя номера... Потом я как-то успокоился... Минут через сорок встал у окна. Во дворе никого не было. Еще минут через пять возле дома появился долговязый молодой человек. Зашел в одну парадную, затем в другую. Потом стал рыскать перед домом, заглядывая в окна первых этажей. С интересным чувством я подошел я к Лике, разбудил ее долгим поцелуем и ласками, поставил на колени и со вкусом овладел ею. Она довольно громко кричала – думаю, было слышно на улице, так что ее муж (если он еще был там) мог слышать знакомый, в самом прямом смысле, – до боли, голос... Ушла Лика рано утром, еще восьми не было. В прихожей я сунул ей в сумочку свой номер телефона... Несколько дней я находился под впечатлением этой встречи. Никогда еще не переживал я такой огненной и в то же время нежной страсти и силы пола. Несколько дней, просыпаясь, я обнаруживал, что обнимаю подушку и шепчу это удивительное сладостное имя: Анжелика... |
