3. Сущность иконопочитания.
«Икона, прежде всего — поклонный образ»,- пишет проф. В.Бычков. /1/ Икона по своему месту в феофании (Богоявлении) является достопоклоняемой./2/ Прежде всего нужно строго определить границы этого поклонения и его истинные основания.
Император Лев III писал папе Григорию II, что «они (иконы) занимают место идолов и поклоняющиеся им суть идолопоклонники». /3/ В действительности данное обвинение не совсем безосновательно. Тому уже были прецеденты в отношении христианских икон. Св. Ириней Лионский отмечал, что образ Христа почитался не только христианами, но имел почитателей и в среде последователей гностика Карпората. «Они, пишет он, — имеют нарисованные или сделанные из другого материала изображения и говорят, что образ Христа был сделан Пилатом еще до Его осуждения на крестную смерть. И они (карпократиане) украшают его венцами и ставят наравне с изображениями Пифагора…и почитают его. То же самое делают и язычники». /4/ С другой стороны, даже среди православных христиан отношение к иконам иногда принимало странные формы, похожие скорее на профанацию. В VII веке Астерий Амасийский говорил, что члены византийской аристократии носили торжественные одежды, украшенные изображениями святых. В Александрии высокопоставленные лица, как мужчины, так и женщины расхаживали по улицам в одеждах, так же украшенных священными изображениями./5/ Полной их противоположностью были те, кто, как свидетельствует св. Федор Студит, преувеличивая значение Христовой иконы, учили, что не должно подступать к ней, потому что она не приносит пользы тому, кто предварительно не очистился от грехов. Подобное «благочестие не по разуму» появилось и в церковной практике. Интересно в этом отношении письмо императоров Михаила II и Феофила Людвигу Благочестивому 824 года. Они пишут ему : «Многие люди одевали (иконы) в одежды и делали их восприемниками своих детей. Другие, желавшие получить монашеский постриг, не прибегали к помощи тех, кто преуспел в религиозной жизни и желал получить волосы с их головы, а используя иконы, позволяли волосам своим падать как бы в их пазуху. Некоторые священники и клирики соскребали краску с икон, смешивали ее с евхаристичным хлебом и вином, и причащали этим христиан после Литургии. Другие же клали Тело Господа в (нарисованные) руки на иконах и причащающиеся брали его оттуда. Были и такие, которые пренебрегая церквями, использовали иконы вместо алтарей и в обыкновенных домах служили святые тайны и совершали в церквях много незаконного в таком роде». /7/
Подтверждение тому, что императоры перечислили реальные случаи, находим в письме главы иконопочитателей того периода св. Федора Студита, адресованное спафарию Иоанну: «Услышав, что твоя именитость совершила некоторое божественное дело, мы удивились твоей поистине великой вере, человек Божий!…что ты употребил святую икону великомученика Димитрия вместо восприемника и таким образом крестил богохранимого сына своего… Итак ясно, что мученик через свой образ воспринял младенца…»/8/.
Из представленных исторических сведений становится ясно, что в предиконоборческом периоде отношение к иконе было не всегда правильным. С одной стороны, воспринимая изображение как образное отражение духовного архетипа, почитается этот первообраз. С другой стороны, поклонение переносится с архетипа на саму материю, не только на икону как целое, но и на краску, доску и иные материальные предметы. /9/ И если в отдельных случаях в этих неточностях проявлялась непосредственная, трогательная вера, перед которой преклонялись и высоко просвещенные богословы (св.Федор Студит), то в массе своей эти явления несомненно являлись грубым извращением церковного обряда, а поклонение иконам походило на идолослужение.
Православные далеки от этого, для них характер (modus) иконопочитания предельно ясен. Он определяется понятиеми «поклонение с почитанием», «» и «», «служение, подобающее единственно Божьей природе», всё это определения, лежащие в оросе Седьмого Вселенского собора 787 года. Но еще в начале иконоборческого спора папа Григорий II писал императору Льву III : «Мы почитаем иконы не как богов,.… люди почитают иконы не через культ служения, а через некий относительный культ ()» /10/. Разница в этих понятиях засвидетельствована в ответе Христа на третье искушение : «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи» () (Мт. 4:10). Это выражение употреблено в отношении Бога, а для Него, говорит св. Иоанн Дамаскин, поклонение соединяется со служением /11/, т.е. эти два понятия полностью выражают наше отношение к Божеству, хотя они и не тождественны друг другу. Разница между данными понятиями особенно видна по отношению к иконам. Им полагается только почитательное поклонение ().
Служение же вместе с поклонением ( в данном случае оно есть его естественная составляющая) возможно только Богу.
Папа Адриан писал патриарху Тарасию : «Мы их почитаем (иконы) одним относительным культом (), но мы храним только для Бога наше служение и нашу веру». /12/
Этимологический анализ показывает, о какой разнице идет речь. Глагол имеет следующие значения: поклоняться, падать ниц на землю; падать на колени пред кем-то, целовать землю, ноги или полу одежды его в знак почитания, благоволения; просить кого-то коленопреклоненно и смиренно; обожать, боготворить кого-то или что-то.
В этом значении употреблен он и в Ветхозаветных и в новозаветных священных книгах. /13/
Глагол означает: служить, быть слугой, служить кому-то по необходимости. Употребляется преимущественно для выражения идей, имеющих религиозный характер. В Новом завете употребляется 21 раз : 19 раз — в значении служения Богу и 2 раза — в значении творения (, creatura). /14/ «Поклонение» и «служение» не являются тождественными или взаимно исключающими друг друга понятиями, в общих чертах поклонение — это лишь одна из внешних, видимых форм служения Богу, проявление глубоких внутренних религиозных переживаний. Служение же — посвящение всей жизни и наиболее сокровенная сущность единственно Достойного этого. Потому сказано: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи»./15/
По мнению иконоборцев, иконопочитание — это нечто новое, введенное в подражание древним языческим обычаям. На соборе 754 года они постановили : «Нечестивое учреждение лжеименных икон не имеет для себя основания ни в Христовом, ни в апостольском, ни в отеческом предании»./16/ Подобное утверждение иконоборцев на VII Вселенском соборе названо ложью: «Ложь говорят (еретики) будто это дело (т.е. почитание икон) не есть предание отцов». /17/
Предание — это способность познавать истину в святом Духе, то есть способность, в свете Святого Духа, различать и отделять то, что истинно, от того, что лживо. /18/ Потому св. Иоанн Дамаскин мог сказать : «Мы же (христиане), так как получили от Бога способность различать, и знаем…» /19/
Икона есть одно из преданий Церкви, храня которое «мы следуем Павлу и всему сонму апостолов и святых Отцов, — говорят отцы VII Вселенского собора, — потому что предание делать живописные изображения икон…существовало еще во времена апостольской проповеди, как мы научаемся этому повсюду из самого вида святых храмов. И святые Отцы свидетельствуют это, и исторические повествователи, сочинения которых доныне сохранились, подтверждают». /20/
Византийские богословы приводили огромное количество древних святоотеческих свидетельств употребления икон в Церкви. Св. Иоанн Дамаскин, например, в своем первом слове об иконах приводит 20 свидетельств, во втором — 27, а в третьем — 90. Большое количество свидетельств было приведено на четвертом заседании VII Вселенского собора, а на пятом заседании были приведены святоотеческие свидетельства, использованные иконоборцами в защиту своего утверждения. Всем стало ясно, что процитированные иконоборцами произведения святых отцов или фальсифицированы, или ошибочно истолкованы./21/
В некоторых спорных случаях, на которых ссылались иконоборцы в подкрепление своих позиций, это было частное богословское мнение, как например приказ св. Епифания Кипрского убрать одно человеческое изображение из храма в городе Анаблат.
По этому поводу св. Иоанн Дамаскин, приводя высказывание св. Григория Богослова, что «одна ласточка не делает весны», сказал : «И одно мнение не в состоянии опровергнуть предания всей Церкви, простирающейся от одного края земли до другого ее края»./22/
Фундаментальным основанием иконопочитания в сущности является сам образ Божий, явленный в творении — в мире и в человеке, и восстановленный в Христе. Христос есть истинный Бог и истинный Человек, и икона Христа есть единый образ Бога и Человека в Богочеловеке. /23/
Учение православных богословов иконоборческого периода об иконопочитании можно рассматривать и через богословие св. Григория Паламы. /24/ Имеется ввиду характерная особенность его учения, именно о новых отношениях между Богом и людьми, установленных воплощением, смертью и воскресением Христа. Эти новые отношения заключаются главным образом в том, что человеку дано жить общей жизнью с Богом, соединиться с Ним, «обоживаться».
Ипостасное соединение человечества с Божеством в Иисусе Христе, — говорит св. Григорий Палама, — является основанием для спасения и обожествления : в Христе человечество участвует в нетварной жизни Бога. Поскольку «плоть» действительно стала «плотью Бога», Его (Христа) обожествленная плоть получила и сообщает вечную славу Божества, а именно она изображается на иконах, и ей поклоняются, насколько она являет Божество Христа./25/
Человеческое тело также достойно поклонения вследствие причастности () христиан со Христом, они «сотелесны» (). По мнению св. Григория, христиане должны быть с Христом едины не только Духом, но и телом, они есть «плоть от Его плоти, и кость от Его кости». Преображенную плоть Христа и наше тело связует таинство св. Евхаристии: «Христос стал нашим братом, приобщивсь нашей плоти и крови, и так уподобившся нам… Он сопряг нас и усвоил Себе, как супруг супругу. Став с нами одной плотью через причастие этой крови». /26/ Св. Григорий настойчиво акцентирует внимание на действительном обожении человека. Человек по «причастности () становится тем, чем Архетип () есть по причине(или , т.е. природе)», он (человек) становится «богом по благодати» (или ). Следовательно, жизнь Бога становится его собственной жизнью, и существование Бога — его собственным существованием. Но каждый человек в разной мере сопричастен «великому дарованию Духа», в соответствии со своей собственной чистотой. /27/
В этом смысле святые не только сами наслаждались присутствием Бога, но это присутствие являлось через них и другим. Истинное подобие Богу как раз и состоит в том, чтобы мы являли Его через себя и совершали дела. свойственные Ему. Божественная жизнь, унаследованная всем существом не оставляет святых в момент смерти, она продолжается в теле, «и по смерти их (святых),- пишет св. Иоанн Дамаскин, — благодать святого Духа неистощимо пребывает и в душах, и в телах, лежащих во гробах». /28/ Потому благодать проявляется в явном виде и в их изображениях, как и в изображениях Христа.
Основание для иконопочитания составляет и естество самой человеческой природы : «ибо, так как мы состоим из двух частей, составлены из души и тела, и душа наша не обнажена, но покрывается телом как бы завесою, то нам невозможно помимо телесного придти и к духовному. Следовательно, подобно тому, как чрез чувственные слова, которые мы слышим телесными ушами, мы также понимаем и духовное, так и чрез телесное созерцание приходим к созерцанию духовному. Поэтому Христос воспринял тело и душу, так как тело и душу имеет и человек». /29/
Для иллюстрации своей мысли св. Иоанн указывает на двойственность религиозно-богослужебного культа, к которому принадлежит и иконопочитание. Следовательно, в строго определенном смысле, можно сказать, что поклонение иконам есть и служение, но служение не иконе, а Богу, изображенному на ней. Богослужение, а не иконослужение; теолатрия, а не иконолатрия. Икона всегда остается неотъемлемой частью богослужения, во время которого она принимает различные литургические формы почитания. Это и каждение, и зажигание свечей, поклоны, совершаемые обычно пред иконами в храме, а также в монашеской или домашней молельне, совершение литий, торжественных или покаянных, составляющих обычную часть церковного культа, в том числе и те, что совершались на полях сражений в походных церквях, где происходили богослужения после окончания битвы./30/
Исследование большинства из этих интересных вопросов увело бы нас в сторону от цели настоящей работы. Для нас же прежде всего важно увидеть, что Церковь почитает святые иконы и выражает это почитание разнообразными способами, как и в ветхозаветной Церкви, где по прямому Божьему повелению почитались находившиеся в ней священные изображения. /31/
Впрочем, внешние формы иконопочитания не противоречат учению Спасителя : «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться () в духе и истине». (Ин. 4:24) Здесь и повсеместно употреблен глагол «» в соответствующей форме. Это слово может означать как почитание так и служение, но проявляющееся также внешне, образно, культово. Если бы речь шла лишь о внутреннем, духовном почитании, был бы употреблен глагол «». /32/
Церковь, приняв и употребляя святые иконы, воздает честь не иконам как таковым, состоящим из дерева и красок, но направляет поклонение на изображенные на них первообразы. «Я не поклоняюсь веществу, — говорит св. Иоанн Дамаскин,- поклоняюсь же Творцу вещества»,…..а его, т.е. вещество, «почитаю не как Бога, а как исполненное божественного действия и благодати». /33/ И продолжает : «…что не веществу поклоняюсь, ясно; ибо когда бывает разрушено изображение креста сооруженного, если бы случилось, из дерева, то дерево я предаю огню, равным образом и вещество иконы». /34/
Иконоборцы считали, что икона вообще не нужна для религиозного чувства христиан. /35/ Православные придерживаются точно противоположного мнения: иконы являются верной опорой на пути Богопознания и спасения. С другой стороны в проблеме необходимости поклонения иконам имплицитно содержится ответ на вопрос о цели, ради которой введены священные изображения, цель эта «полна благочестия», как пишет папа Григорий II патриарху Герману. /36/
В постановлении VII Вселенского собора отцы точно указали, почему мы должны почитать священные изображения : «Чем чаще при помощи икон они (т.е. изображаемые) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие () на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах (), приобретают более любви к ним и получают более побуждение воздавать им лобызание, почитание и поклонение (в греческом оригинале — только одно слово )…. Они возбуждаются приносить иконам фимиам в честь () их, потому что честь (), воздаваемая иконе, относится к ее первообразу () и поклоняющийся () иконе поклоняется () ипостаси () изображенного () на ней». /37/
Чтобы подчеркнуть значение иконопочитания православные богословы постоянно приводят слова св. Василия Великого о том, что «царем называется и царский образ, поэтому чествование образа относится и к первообразу» /38/ Эта мысль была проиллюстрирована известным argumentum per nomisma.
Св. Стефан Новый (+765) публично смял монету, на которой был изображен василевс- иконоборец, чтобы показать своим оппонентам, что почитание образа направлено на первообраз, то же самое относится и к поруганию образа./39/ «Если ты не поклоняешься изображению, не поклоняйся и Сыну Божию», — пишет св. Иоанн Дамаскин. /40/ На этой основной мысли строится все учение об иконопочитании. Если внимательно вчитаться в текст рассуждений св. Иоанна Дамаскина о поклонении (), то становится ясно, что он вкладывает в это понятие в целом более глубокий смысл, чем его чисто этимологическое значение. Для него поклонение скорее общение (communicato), имеющее в зависимости от степени познания Бога различные формы, у св. Иоанна Дамаскина поклонение связано с богопознанием. Например: «Я знаю Того, Кто сказал : сия есть жизнь вечная, да знаю и Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17:3)… и только Ему одному служу, и только Ему одному воздаю служебное поклонение»./41/
Тому, что имеет отношение к Богу, сопричастно Ему, отдается поклонение и почитание. Но не ради этого самого, а ради того Божьего присутствия и внимания, заключенного в нем. Почитание и поклонение у св. Иоанна не просто внешнее проявление душевных переживаний, но носят гносеологический характер. «В этом одна из главных функций иконы как поклонного образа»,- пишет В.Бычков. /42/ Поклонение — это естественная форма нашего отношения к Богу в процессе взаимообщения. Это происходит различными способами в зависимости от индивидуальных возможностей каждого познавать Бога и принимать Его в себя. Так один вид поклонения может быть « вследствие благомыслия и сильной любви человека к Богу и сыновнего к Нему расположения, второй — признак образа мыслей наемника, третий же — рабского».
Православные считают, что икона служит для «воспоминания» и для «напоминания» о первообразе и для пробуждения любви к нему; «иконы служат нам только средством для напоминания», -пишет папа Григорий II императору Льву III. /43/
Священник Павел Флоренский обращает внимание на особую семантику понятия «напоминание». По его мнению, происходит грубая ошибка, когда это понятие воспринимается в модернизированном облегченном виде в смысле субъективизма и психологизма. В данном случае речь идет не о субъективном напоминании искусства, а о платоновом «напоминании» --явлении самой идеи в сфере чувственного восприятия. /44/
По мнению православных богословов, образ выполняет важную гносеологическую функцию. Считается, что человек по природе «не в состоянии возвыситься до созерцания духовного без некоего посредничества». Такими посредниками на пути от чувственного к духовному являются «чувственно воспринимаемые образы». /45/ Значительную часть Божьего откровения пророки, мистики, отцы и учители Церкви получили в виде зрительных образов. Для обоснования приоритета зрения над остальными чувствами св. Григорий Нисский даже пытается показать, что само название «божество» () происходит от слова «зрение» (),под которой отцы всегда понимали не способность смотреть, видеть, но созерцать. /46/
Св. Григорий Нисский называет изобразительное искусство не обычно употребляемым словом (ремесло), а словом , имеющим значение «зрение, наука» (). Обозначая живопись этим чисто гносеологическим (для того времени) термином, он возвышает ее почти до уровня богословия. /47/
«И всюду ставим чувственно выраженный образ Его, — говорит св. Иоанн Дамаскин, — освящая (чрез это) первое из наших чувств — зрение; подобно тому, как словами освящаем слух; ведь изображение есть напоминание: и чем является книга для тех, которые помнят чтение и письмо, тем же для неграмотных служит изображение; и что для слуха — слово, это же для зрения — изображение; при помощи же ума мы вступаем в единение с ним». /48/
Конечная цель иконопочитания — анагогия (-выводить, вводить наверх), это уровень чистого созерцания, переход от видимого к невидимому, к непосредственному общению с первообразом ( на этом уровне открывается глубокий смысл, ради которого существует икона). Этот аспект иконы связан обыкновенно с аскетической и молитвенной жизнью христианина, которая требует не только интеллектуальных усилий, но прежде всего духовной работы, внутреннего созидания. Это раскрывается в моменты полного молитвенного сосредоточения, в состоянии высшей степени молитвы./49/
Данная функция иконы поэтично выражена в эпиграмме на изображении св. Архангела Михаила, написанной известным поэтом и историком VI века Агафием Миринейским.
Ангелиарху незримому, духу, лишенному плоти,
Форму телесную дать воск-воплотитель дерзнул,
И не без прелести образ его созерцая, способен
Смертный для мыслей святых лучше настроить свой ум,
Не беспредметно теперь его чувство; приняв в себя образ,
Сердце трепещет пред ним, как пред лицом Божества,
Зрение душу волнует до дна. Так умеет искусство
Красками выразить то, что возникает в уме. /50/
Иными словами, во время «молитвенного расцвета», по выражению о. Павла Флоренского, для подвижников благочестия иконы не раз были не только окном, через которое были видны изображенные лица, но и вратами, через которые они входили в чувственный мир. Именно с икон чаще всего сходили святые, являясь молящимся. /53/ Преп. Силуан Афонский, почти наш современник (1865-1938), «во время вечерни, в церкви…направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, увидел живого Христа…невозможно описывать то состояние, в котором находился он в тот час, — говорил архим. Софроний, написавший его житие, — мы знаем из уст и писаний, блаженного Старца, что его осиял тогда великий Божественный свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы; что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше». /52/
Иными словами, здесь проявляется «преображающая» сила икон, по выражению проф. Б.Вышеславцева. /53/
Эту идею св. Иоанн Дамаскин эссенциально выразил словами: «Человеческий вид Божий видех и спасеся душа моя». /54/
Св. Иоанн Кронштадский подробно объясняет значение иконопочитания для христиан : «Если бы вас кто спросил, зачем вы молитесь иконам бездушным, какая вам от них польза ?- скажите, что от икон наших мы несравненно более получаем пользы, чем от самого доброго и благотворительного человека; скажите, что от икон происходит всегда благодатная сила и помощь душам вашим, избавляющая вас от грехов, скорбей и болезней, особенно же от икон Спаса и Богоматери; что…одно сердечное с верою воззрение на них, как на живых и близ нас находящихся, спасает от лютых скорбей, страстей и мраков душевных, что если прикосновение к ризам Спасителя и платкам апостолов делало больных здоровыми, то тем более лики Спасителя и Богоматери сильны исцелить верующих от всякой скорби, по вере в Господа и Богоматерь». /55/
Св. Иоанн Дамаскин образно систематизировал церковные взгляды на иконопочитание. «Я часто видел,- писал св. Иоанн,- что те, которые сильно любили (кого-либо), смотрели на одежду любимого человека, и как глазами, так и устами приветствовали эту одежду, как если бы то был сам любимый ими человек». Поэтому «делая Его (Христа) изображение, не погрешаем. Ибо сильно желаем увидеть Его образ; потому что, как говорит божественный апостол, «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». (1Кор. 13:12) Изображение же и есть зерцало и гадание, соразмерное с величиной нашего тела. Ибо… ум, и после многих напряжений, не в состоянии выйти из пределов телесного». /56/
Необходимо все же подчеркнуть, что молитвенный опыт пред иконой не может заменить всю литургическую жизнь Церкви, в которой объединены все чувства человека, и все человеческое существо сосредоточено на богослужении. Икона не может дать и не дает полного богопознания.. «Мы не считаем икону достаточною опорою богопознания и ради них не презираем собраний, бывающих в церквах Божьих, а равно и славословия в них Бога днем и ночью…Особенно во время божественного тайнодействия и литургии»,- писал св. патр. Герман епископу Фоме Клавдиопольскому. /57/
Пред иконой, рано или поздно наступает момент, когда молящемуся остается только «закрыть глаза», по совету св. Иоанна Златоуста, чтобы не подменить молитву рассматриванием иконы или отвлеченным богословствованием. /58/ Здесь проявляется одно, если можно так сказать, «несовершенство» иконы, потому что она прежде всего лишь образ, «а нам хотелось бы воскликнуть вместе с апостолами: «Мы видели Господа (Ин. 20:25)», — пишет Кр. Шенборн. /59/ По мнению И.Языкова, св. Григорий Палама предполагал, что одни иконы нужны новообращенным христианам, другие — мирянам, третьи –монахам, а истинный исихаст созерцает Бога вне всякого видимого образа. /60/
Основное правило для исихаствуюшего в том, что когда произносится Иисусова молитва, не нужно создавать в уме какой бы то ни было видимый образ Спасителя. «Держи рассудок свободным от красок, образов и форм, — советует св. Григорий Синаит,- во время молитвы не давай волю воображению (), иначе обнаружишь, что вместо исихаста стал фантастом. /61/
4. Возможность изображения св. Богородицы, св. Ангелов и святых.
Догматический спор об иконах свелся прежде всего к вопросу об иконах Христа, в связи с чем решался и вопрос об иконах другого содержания. Решения VII Вселенского собора узаконивают не только иконы Христа, но также иконы св. Богородицы, ангелов и всех святых. Каковы догматические основания всех этих икон?- спрашивает от.Сергий Булгаков. /1/
Иконоборцы были против изображения св. Богородицы, св. ангелов и святых. В оросе иконоборческого собора 754 года его участники вписали причины отрицания этих изображений. Основным было то, «что при отрицании первой (иконы Христа) нет надобности и в последних, т.е. иконах святых ()».
Но иконоборцы указывают все же и некую причину, а она состоит в том, что «посредством низкого эллинского искусства изображать () преславную Матерь Божию… и имеющих царствовать со Христом есть дело оскорбительное» для святых и недостойное для христиан, которые имеют надежду на воскресение. /2/ «Не имевшие упования» язычники делали статуи и изображения умерших для сохранения по мере возможности их внешнего вида, потому что не надеялись, что когда-нибудь воскреснут. Изображения такого рода есть продукт языческого и имплицитного отрицания веры в воскресение мертвых. Следовательно, иконоборцы связывали изображения святых с надгробными портретами. /3/
В том же оросе анафематствовался каждый, кто «старается изобразить на иконах бездушными и безгласными вещественными красками лики святых…, вместо того, чтобы их добродетели, о которых повествуется в писаниях, изображать в самих себе, как бы некоторые душевные образы их, и таким образом возбуждать в себе ревность быть подобным им.» /4/
Св. Федор Студит так формулирует позицию иконоборцев по данному вопросу : «Еретики говорят, что неправильно рисовать и поклоняться иконам святых. Почему ? Потому, говорят они, что не делает чести тем, кто достиг небесной славы, быть представленными на материальных рисунках. Вместо этого, говорят они, будем хранить память их в словах, что более ценно, чем то, что существует в изображениях, поскольку более полезно». /5/
Аргументы иконоборцев неосновательны, их позиция выглядит слишком нереальной. «Они не могут представить истинно благочестивого и разумного основания к отрицанию их (т.е. икон святых)»,- говорят отцы Седьмого вселенского собора. /6/
С древности в Церкви существовали как письменные, так и живописные повествования о жизни святых Божьих угодников. Более того, это согласуется с такими церковными авторитетами, как св. Василий Великий, который, например, в своей речи в день сорока св. мучеников говорил: «…ибо и о храбрых военных деяниях повествуют как прозаики часто, так и живописцы: одни — украшая словом, другие же — начертывая на досках; и те и другие возбудили многих к мужественному образу действий. Ибо что слово показывает чрез посредство слуха, то молчащая живопись являет чрез подражание». /7/
После того, как православные получили догматическое разрешение создавать иконы Христа, логически следовала и возможность изображать св. Богородицу и святых. Эта мысль догматически защищается заступниками иконопочитания. Всех их объединяет мысль, что человеческая природа освящена и прославлена через воплощение Сына Божьего. Св. Иоанн Дамаскин пишет : «Во время Ветхого Завета не воздвигали храмов в честь имени людей Израиля, не праздновали память человека, ибо природа людей была еще под проклятием, и смерть была приговором…. Теперь же, с тех пор как Божество…. соединилось с нашим естеством, наше естество прославлено и превращено в нетленное….поэтому и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и изображения начертываются». /8/
Вот что пишет Г.Острогорский, комментируя этот текст: «Для св. Иоанна Дамаскина идея святости человека обусловлена верой в истинное вочеловечение Бога. Эти две идеи сложились как следствие одного и того же понимания, как результат определенной логической системы. Они чрезвычайно связаны между собой и переплетаются друг с другом. Если отбросить одну из них, логически будет отбросить и другую». /9/
Можно ли изображать на иконах святых ангелов, которые являются бессмертными духами ? Этот вопрос был задан св. Федору Студиту. По его мнению, ангелов можно изображать, потому что они не полностью бестелесны и в сравнении с Божественной их природа «не бестелесна и не неописуема». Кроме того, ангелы ограничены в пространстве: когда св. архангел Гавриил явился в Назарет с Благой вестью, в это время он не присутствовал в другом месте. «Ангел ограничен местом и поэтому описуем» /10/ Необходимо иметь в виду, что этот вопрос возник не сам по себе, а в связи с описуемостью Бога, и св. Федор использовал известный довод, являвшийся отрывком из книги Иоанна еп. Солунского, приведенном на пятом деянии VII Вселенского собора, в котором излагается тот же тезис о описуемости ангелов. И поскольку этот отрывок был популярен, св. Федор использовал его, чтобы доказать возможность описания человеческой природы Христа, так как возможно описание духовных существ, какими являются ангелы, а не рассматривать ее самостоятельно саму по себе. Естественно, нельзя утверждать, что этот тезис, хотя и не был опровергнут собором, относится к его постановлениям. Тем более, что он не разделяется всеми православными апологетами икон. Имея в виду его спорный характер, св. патриарх Никифор после собора был вынужден защищать возможность изображения ангелов в своем пространном рассуждении о неописуемости и описуемости ангелов. /11/ То, что св. Иоанн Дамаскин также не разделяет это мнение, косвенно видно из его третьего послания : «Ангел же и душа, и демон, хотя им и чужда телесность и величина, однако, изображаются и начертываются соответственно своей природе… И хотя они и изображаются телесно, однако, так, что телесный образ показывает некоторое зрелище бестелесное и постигаемое только умом». /12/
О. Сергий Булгаков также не разделяет мнение епископа Иоанна Солунского и выстраивает свое мнение о изображении ангелов с другой точки зрения. /13/ «Изобразимость святых ангелов, — пишет он,- основывается не на мнимой телесности их, которая вообще не свойственна бесплотным духам, но на сочеловечности их». Эти иконы, согласно его мнению, являются не изображениями их несуществующих тел, но символическими образами их духовного естества, перевод его свойств на язык форм и цвета. Поэтому по своему смыслу иконы ангелов отличаются от икон Христа и святых тем, что на них, собственно, нет изображения тела как вместилища духа, а сам дух изображается посредством символических образов, заимствованных из окружающего мира. Человекообразные изображения ангелов свидетельствуют о том, что ангелы, как и люди сотворены по образу Божьему, и будучи связаны этим единством Первообраза, ангелы в своей сочеловечности изображаются человекообразно. Специальные атрибуты ангелов — крылья, огненные круги и т.п. –условно-символичные и находят основание в библейских образах ангельских явлений (видение пророка Исайи, гл.6; видение пророка Изекииля, гл.1; Откровение св. Иоанна Богослова ). Человек является необходимым связующим звеном между духовным и вещественным мирами. Поэтому, — как считает о. С. Булгаков, — он может находить образы для символического обозначения духовных существ, не имеющих собственного тела. Таковы святые ангелы, которые изображаются в телесном образе в символичном смысле. Такова вообще символика духовного мира, изображаемого в образах и формах материального мира с его пространством ( и его понятиями пространственного расположения — внизу, вверху, справа, слева : «сидит одесную Отца») — считает о. С. Булгаков.
Существует и третий взгляд на вопрос об изобразимости ангелов. Патр. Тарасий, коментируя текст еп. Иоанна, выразил мнение, что ангелы изображаются в человеческом образе, поскольку в таком виде они являлись (ангелофании) среди людей. /14/ Но остается открытым вопрос, почему демоны, которые также являлись в человеческом образе, не изображаются человекообразно? По мнению о.Сергия, Божий образ у них извратился до неузнаваемости и не имеет ничего общего с общим для святых ангелов и людей Первообразом.
Общим основанием иконы человека, запрещенной в Ветхом, но разрешенной в Новом Завете, является то, что Божий образ восстановлен в человеческой природе Христа, который в своей человеческой жизни явил истинный человеческий образ. А потому и все человеческие образы, пока не омрачены грехом, являются образом этого Образа, во всех них запечатлено это Лицо, все иконы святых являются, в определенном смысле, многоликой иконой Христа, в них «изображен () Христос». Святые — это «боги, как свидетельствует св.Иоанн Дамаскин : «святые суть боги, говорит Писание: «Бог стал в сонме богов» (Пс. 81:1), а мы, изображая Христа Царя и Господа, не лишаем Его воинства, «ибо воинство Господне — святые», «почитаю святых и прославляю рабов и друзей и сонаследников Христа; рабов по природе и друзей по произволению, также и чад и наследников по Божественной благодати»./15/ Святые прославляются искупительной жертвой Христа и единением с Ним. Нужно отметить, что на иконах изображаются и почитаются не только новозаветные, но и ветхозаветные праведники, чье изображение было запрещено в Ветхом Завете. Их человеческие образы также просияли в свете воскресения Христова и силы Его вочеловечения.
Икона изображает лицо прославляемого, духоносного святого в его прославленном, небесном просиянии, которое символизируется посредством нимба. Но поскольку эта прославляемая духоносная плоть остается за пределами нашего видения, то и изображение получает типологический и символический характер, хотя и сохраняет при этом определенные черты индивидуального сходства. Иными словами, если благодать наполняет всего человека, так что вся его духовная сущность пребывает в Божественном свете, то икона запечатлевает видимо этого человека, ставшего живой иконой, Божьим подобием. Поэтому, пишет проф. Л.Успенский, «икона не изображает Божество; она указывает на причастие человека к Божественной жизни». /16/ Для полной ясности необходимо добавить, что в иконах святых изображаются не только их тела с их характерными чертами, обыкновенно указанными в Ерминиях, но и их души, а точнее, одушевленные тела, потому что тело без живущего в нем духа не существует. В эпоху споров об иконах обе стороны, как иконоборцы, так и иконопочитатели, признавали, что дух вообще неизобразим, изобразимо лишь тело. Эту мысль они высказывали по отношению к иконе Христа, затем она была распространена и на иконы святых. Учитывая мысль св. Игнатия Брянчанинова, что «отражается в наружности человека душевное состояние его», /17/ можно утверждать, что дух не является неизобразимым, поскольку и тело есть образ живущего в нем духа, его живая, нерукотворная икона. «Поэтому, говоря, например: икона преп. Сергия,- пишет о. С. Булгаков,- мы не хотим сказать, что это есть икона только бездушного тела его, но икона его полного человеческого образа, т.е. его духа, живущего в теле». /18/
Догмат о иконопочитании имеет близкое отношение к идее о единстве Церкви. Каждый член церкви живет не самостоятельно, а в органическом единении со всеми, питается жизнью всего тела Церкви. Церковь — это не только нравственное, но и реальное единство всех верующих во Христа, живущих на земле и на небе, живых и умерших, потому что пред Богом все живы. /19/ Именно в изображениях святых в храме, через сложную, богословски содержательную композиционную схему, их расположение в настенной живописи, а также и изображениях иконостаса наиболее ясно показано единство небесного и земного мира. Изображения святых олицетворяют единство соборной Вселенской Церкви./20/
Особенное место в ряду икон принадлежит иконе Богородицы. Общим основанием для ее изображения на иконе то же, что и для святых : на иконе изображается спасенное и искупленное Христом человеческое естество, прославленное и обожествленное. В постановлении VII Вселенского собора икона св. Богородицы рассматривается наряду с другими иконами, вопрос о ней не выделяется отдельно и в соборном обсуждении возможности изображения святых. /21/ Между тем в церковной практике икона св. Богородицы особо выделяется. Она занимает первое место после иконы Христа, как по числу иконографических типов, так и по особо выраженному почитанию. /22/ И здесь не следует ограничиваться общими рассуждениями, которые могут быть приведены относительно икон святых. Богородица, конечно, принадлежит святому народу Христовой Церкви, но не как один из ее членов, а как его Мать и Царица, «честнейшую херувим и славнейшую серафим», возвышающаяся над всем творением и возглавляющая его./23/ Более того, человеческое естество Богородицы есть и человеческое естество Ее Сына, с которым она нераздельна по Его рождению от нее. Эта нераздельность выражена в господствующем типе Богородичных икон, а именно в изображении Девы Марии с Младенцем. Об этой иконе св. Богородицы трудно сказать, икона ли это Христа, поскольку на ней присутствует и Его образ, или же это икона Божьей Матери, которой икона непосредственно посвящена. «Вернее сказать, — пишет о. С. Булгаков, — здесь мы имеем образ Богоматеринства или Боговочеловечения, в котором Слово Божие принимает человеческое естестсво Богоматери». /24/ «Это икона Воплощения»,- пишет прот. Г. Флоровcкий. /25/ В действительности любое изображение Богоматери с Младенцем являет собой догмат о Боговоплощении. А в эпоху борьбы с иконоборчеством образ Богоматери был неоспоримым свидетельством, демонстрацией истинности этого догмата. /26/ В. Лосский пишет : «Воплощение совершается действием Святого Духа. Значит ли это, как предполагали некоторые богословы, что Дух есть жених Девы, что в девственном зачатии Он соответствует роли супруга ? Такое понимание было бы грубой рационализацией Рождения Христа. Ибо если можно говорить о Женихе Пресвятой Девы, причем только в смысле метафизическом, постольку, поскольку Она представляет Церковь, то у Нее не может быть иного Жениха, кроме Сына. В этом бессеменном зачатии Само Слово есть Семя. Дух же отнюдь не является Женихом Марии, Он завершает очищение Ее утробы, делая ее совершенно девственнной, и таким образом сообщает Деве Марии самим совершенством чистоты силу к восприятию и рождению Слова. Всесовершеннейшее девство, даруемое Духом, как чистота всего существа, совпадает с Богоматеринством». /27/ Ее икона есть икона и всего святого духоносного человеческого естества.. В.Лосский говорит: «В лице Пресвятой Девы человечество дало свое согласие на то, чтобы Слово стало плотью и обитало среди людей». /28/ Икона св. Богородицы есть икона Церкви. Изображаемая в конхе алтарной стены фигура св. Богородицы, сидящая на троне или стоящая в полный рост с поднятыми руками, так называемая Оранта, символизирует земную Церковь. Но необходимо подчеркнуть, что несмотря на всечеловеческое и вселенское значение изображения св. Богородицы на иконах, сохраняется и ее личный характер: это не столько икона Царицы неба, земли и всего сущего, но скорее Девы Марии, с определенной личностью и личной земной судьбой, что особенно ясно проявляется в иконах Богородичных праздников. Православная Церковь всегда сохраняла за Пресвятой Девой определенный «более человеческий» образ в сравнении с Римской католической церковью, полагая, что «премного почести может совсем лишить почести», поскольку лишает ее личного подвига в достижении той непостижимой духовной и телесной чистоты, сделавшей обыкновенную еврейскую девушку достойной стать Матерью Бога.
Преклонение пред Пресвятой Девой Православная Церковь выражает понятием и — «Богородица» и «Приснодева» и величает ее «наипочитаемая и наиславнейшая из наивысших небесных сил».
По своей человечности, говорит о.С.Булгаков, Богородица как бы более доступна для изображения, чем Богочеловек. Ее икона, естественно, теплее и менее условна и символична, чем икона Спасителя. Но, разумеется, и Ее лик не может быть передан средствами натуралистического изображения. /29/
В церковной иконографии святой Богородицы нет места натуралистическим женским образам, как бы прекрасны они не были. Этим грешит западная живопись, где даже в самых прекрасных образцах проступает образ «прекрасной дамы». Разумеется, в красоте и чистоте девичьего или женского лица художник-иконописец может увидеть отдельные черты того Небесного лика, который он стремится изобразить на иконе, но это лишь прозрение, оно отстранено от конкретного лица. Такое впечатление может творчески обогатить живописца, само же лицо не должно быть натуральной моделью. Потому в иконном лике Приснодевы и Божьего Сына совсем не чувствуется женское естество, что, конечно, не умаляет его женского начала. В изображениях римо-католических мадонн, наоборот, женственное начало является доминирующим. Доц. Калин-Янакиев называет это качество западных изображений Богоматери venustas — «венеричностью». /30/
Вследствие этого в изображениях Богородицы недопустима чувственность, связанная с натурализмом, но при этом оно не должно быть сухим и схематичным. Нужно заметить, что в западной мариологии есть необъяснимое противоречие. Когда римско-католические богословы почти перестали отмечать человеческие черты в Деве Марии, эти черты были как бы перенесены в изображения Мадонны, где духовное, неземное, как бы отступает на второй план. Иконы св. Богородицы должны обладать особенной теплотой и красотой, язык красок и форм здесь должен быть особенно мягким, нежным и богатым на нюансы. В ее иконах мир и человечество стремятся изобразить свою красоту. Потому и существует такое разнообразие Богородичных икон. «Естественно, что икона Богоматери, пишет о.С.Булгаков, — дает наибольший простор для вдохновения религиозного мастерства. Поэтому она и есть самая излюбленная область иконописи»./31/
В заключение вернемся к иконоборческим обвинениям, направленным против икон святых. С точки зрения православия, эти атаки направлены были не столько против самих изображений, сколько против культа святых. « Ты начал войну не против икон, но против святых»,- писал св. Иоанн Дамаскин. Но это не просто лишь риторические средства, использованные в интересах полемики. Несмотря на то, что иконоборческий собор провозгласил почитание святых и св. Богородицы, существуют исторические факты, свидетельствующие об обратном. /32/ Например, известен случай с «аргументом с кисетом». Чтобы доказать несостоятельность почитания св. Богородицы, император Константин V взял наполненный золотом кисет и спросил, дорого ли он стоит. Ему ответили, что дорого. Тогда император высыпал золото и, показав пустой кисет, повторил свой вопрос. Ответ был, что кисет ничего не стоит. Василевс пояснил тогда, что как кисет ценен лишь своим содержимым, так и Богородица ничего не значит без Христа. В сущности это в определенной степени раскрывает и несторианское влияние на «богослова» иконоборцев. Один текст св. Иоанна Дамаскина недвусмысленно свидетельствует, что настроения против культа святых существовали в иконоборческой среде уже в самом начале кризиса. В своем первом обращении он пишет : "Но говорят, сделай изображения Христа и довольствуйся, или — Матери Его — Богородицы. О, нелепость! Ты ясно признал себя врагом святых. Ибо, если ты делаешь изображения Христа, а –святым никоим образом, то ясно, что ты запрещаешь не изображение, но чествование святых, как будто бесславных, отвергаешь…. Ты предпринял войну не против икон, но против святых». /33/
Св. Иоанн Дамаскин с полным правом отмечает, что по существу подобное утверждение направлено не столько против икон, сколько против почитания святых. Так как, если кто-то допускает изображения Христа и ничего определенного не имеет против икон, а лишь отвергает иконы святых, то ясно, что в сущности это относится не к культу икон, а скорее к почитанию святых. /34/
Нужно отметить и то, что иконоборцы второго поколения не признавали иконы, на которых было ясно написано так как, по их мнению, не подобало никому, кроме Бога. /35/
В связи с вопросом непринятия культа св. Богородицы и святых можно попытаться рассмотреть происхождение и сущность учения иконоборцев совсем в другом свете. /36/ А именно, что гонение на иконы есть лишь одна сторона иконоборческой ереси, названной так потому, что она стала известна благодаря своей крайней нетерпимости прежде всего к иконам. Но сама по себе она намного более разнообразна и кроме икон она также отрицает почитание святых, внешнюю сторону религиозного культа и т.д. Но полный анализ этого тезиса выходит за рамки данной работы. При такой же постановке вопроса обвинения против иконоборцев во множестве ересей не является «бесконечным шельмованием» /37/, но имеют и свое вполне реальное основание.
|
