Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.86 Mb.
|
| Тема 6: Становление советской исторической науки в 1917–1920-х годах. План. 1. Создание системы исторической науки. 2. Советская власть и историки старой школы. 3. Историческая наука в Советской России и СССР в 1917–1920-х годах. 1. Создание системы исторической науки. После прихода большевиков к власти в октябре 1917 года перед советской властью встала задача создания системы научных учреждений, которые послужили бы базой для разработки истории с марксистских позиций. Эта задача решалась по следующим направлениям: создавалась сеть новых научных учреждений, формировалась музейная и архивная системы, учреждались научные исторические общества. Первым научным учреждением по гуманитарным наукам стала Социалистическая академия общественных наук (САОН), созданная в 1918 году. Первоначально она являлась учебно-просветительским заведением, а научная работа была организована в полной мере с 1921 года. В основу научно-исследовательской работы САОН было положено изучение истории рабочего класса и его борьбы, социально-экономическая тематика, история экономической и общественной мысли, международные отношения. С 1922 года в практику работы САОН вошло обсуждение докладов и сообщений, а с середины 1920-х годов она стала крупнейшим центром советской исторической науки. В 1924 году САОН была переименована в Коммунистическую академию, в которой через шесть лет насчитывалось 800 сотрудников и 700 аспирантов. Большим событием в работе Комакадении стала Всесоюзная конференция историков-марксистов в конце 1928 – начале 1929 года, на которой обсуждались теоретические и методологические проблемы исторической науки, были заслушаны отчеты о деятельности ведущих научных учреждений, обсуждены перспективы научно-исследовательской работы по истории. Другим центром изучения истории стал Музей марксизма, созданный при СОАН в декабре 1920 года, вскоре преобразованный в институт Маркса и Энгельса на правах автономного учреждения при САОН и превращенный в самостоятельное учреждение в июне 1922 года. Одной из главных задач этого Института являлся сбор материалов основоположников марксизма. К 1930 году было собрано 55 тысяч фотокопий документов, в том числе около 12 тысяч писем Маркса и Энгельса, 200 тетрадей Маркса с его выписками и т.д. Собирались документы по истории философской, экономической и общественной мысли. По этой проблематике в 1930 году насчитывалось около 15 тысяч подлинных рукописей и 20 тысяч фотокопий. Институт Маркса и Энгельса вел большую издательскую работу. Было опубликовано 29 томов произведений Маркса и Энгельса, работы Фейербаха, Каутского, Лафарга, Гегеля, Плеханова. Он стал центром пропаганды марксизма, издавая «Библиотеку научного социализма», работы классиков политической экономии. Для широкого круга читателей было опубликовано 25 выпусков «Библиотеки марксиста». В 1924 году был создан институт Ленина, одной из главных задач которого стало издание сочинений В.И. Ленина, а также подготовка Ленинской библиотеки для широкого круга читателей. С 1927 по 1934 год было опубликовано 27 томов Ленинских сборников, включавших черновики сочинений Ленина, его планы, рабочие записи, а в 1932 – 1933 годах завершился выпуск второго и третьего изданий сочинений В.И. Ленина. В ноябре 1931 года Институт Ленина слился с Институтом Маркса и Энгельса и получил название Институт Маркса-Энгельса-Ленина (ИМЭЛ, впоследствии Институт марксизма-ленинизма). Большой вклад в формирование и развитие марксистской исторической науки внесли коммунистические университеты. Первый из них был создан в Москве в 1919 году (КУ им. Я.М. Свердлова), а в 1930 году их насчитывалось уже около четырех десятков, в которых обучалось свыше 21 тысячи студентов. Создавались они для подготовки партийных и советских кадров, оказав определенное влияние и на подготовку историков-марксистов. Позднее коммунистические университеты были преобразованы в партийные школы. Огромную роль в подготовке историков-марксистов сыграл Институт красной профессуры (ИКП), созданный в Москве в 1921 году. Его слушателями могли стать по рекомендации ЦК или губкомов ВКП (б) только коммунисты с трехлетним стажем (с 1925 года – с пятилетним), имевшие склонность к научной работе. Доля слушателей из рабочих имела ярко выраженную тенденцию к увеличению: 7 % в 1921 году, свыше 20 % в 1924 году и около 40 % в 1928 году. До 1924 года в ИКП было три отделения: историческое, экономическое и философское, а историческое отделение имело секции русской и всеобщей истории. Обучение длилось три года, а главной формой обучения являлись семинары. Научная специализация начиналась с первого курса. Первый выпуск в 1924 году насчитывал одиннадцать историков, а всего за десять лет работы ИКП было выпущено более ста историков-марксистов. Дореволюционные исторические общества были закрыты вскоре после революции, а на их месте организовывались новые. В 1920 году было создано «Общество марксистов» в Петрограде, в 1921 году – «Общество бывших политкоторжан и ссыльно-поселенцев», в 1922 году – «Общество старых большевиков», в 1925 году – научное «Общество историков-марксистов». Вих задачи входило изучение соответствующих проблем, выступления с докладами, лекциями; организация вечеров-воспоминаний; сбор, изучение и публикация исторических материалов. Они издавали сборники «Каторга и ссылка», «Старый большевик», журнал «Историк-марксист», а также историко-революционную библиотеку. Созданные в Москве исторические общества имели филиалы в других городах страны. Так, «Общество бывших политкоторжан и ссыльно-поселенцев» в 1928 году имело более 50 филиалов, насчитывая в целом почти 2 400 членов; «Общество старых большевиков» располагало в 1933 году 24 отделениями, 11 филиалами и 1 605 членами; число членов в «Обществе историков-марксистов» возросло с 40 человек в 1926 году до 1 100 в 1931 году. В «Обществе историков-марксистов» работали комиссии по истории революций и вооруженных восстаний, истории пролетариата России, империалистической войны 1914–1918 годов, на заседаниях которых устраивались диспута. Секции Общества по истории России, стран Запада, истории ВКП (б) издавали «Книги для чтения», предназначавшиеся для широкого круга читателей. «Общество историков-марксистов» были организованы всесоюзные дискуссии «О марксистском понимании социологии» (1929), «Об общественно-экономических формациях» (1929–1930) и другие. Кроме того, члены «Общества историков-марксистов» обсуждали вопросы о месте истории в общеобразовательной подготовке и партийном просвещении, принципы построения учебных программ, методику преподавания истории и другие вопросы изучения истории в вузах и школах. Исторические общества сыграли немалую роль в сборе материала по истории России, обсуждении концепций ее актуальных проблем, а «Общество историков-марксистов» и в подготовке кадров историков марксистского направления. Однако они были закрыты по разным причинам («Общество бывших политкоторжан и ссыльно-поселенцев» и «Общество старых большевиков» в 1935 году, а «Общество историков-марксистов» в 1936 году), не до конца выполнив поставленные задачи. Музейная система в СССР сложилась в 1920-х годах, когда была создана сеть музеев исторического направления (исторические, историко-бытовые, историко-художественные, краеведческие, материальные и другие). Их число возросло со 155 в 1917 году до 2 270 в 1930 году. Работой музеев руководило Центральное бюро краеведения, созданное в 1921 году, издававшее в 1923 – 1930 годах журнал «Краеведение». Формы деятельности музеев были разнообразны: подготовка экспозиций, пропаганда исторических знаний, написание и издание популярных и научных работ по истории. Итогом работы тысяч краеведов стало вовлечение в научный оборот огромного числа разнообразных источников и написание работ по региональной истории, по истории революционного движения, местных партийных организаций, советской власти на местах. Единой архивной системы в дореволюционной России не было. Первым архивным учреждением в Советской России стал Совет по управлению архивами Петрограда, созданный в 1918 году. В том же году был учрежден Единый государственный архивный фонд, куда после истечения определенного срока поступали на хранение архивы государственных учреждений. руководство этим фондом возлагалось на Главное управление архивным делом (Главархив), являвшийся отделом Наркомпроса. С 1919 года дела губернских и уездных архивов передавались в ведение местных отделений Главархива. Тогда же было отменено право собственности на архивы умерших русских писателей, ученых, художников, композиторов и других представителей творческой интеллигенции, и они составили коллекции материалов в библиотеках, музеях и архивах. В 1929 году был создан Партархив в Москве, а на местах создавались свои партархивы. В 1932 году был учрежден фоно-фото-киноархив, а в 1933 году – Военный архив с филиалами на местах. Стали готовиться кадры архивистов: с 1918 года – на специальных курсах в Москве и Петрограде. В 1930 году был создан Институт археографии, переименованный в 1932 году в Историко-архивный институт. В Москве издавался журнал «Красный архив», а на местах архивные учреждения публиковали тематические сборники документальных материалов. 2. Советская власть и историки старой школы. Создание благоприятных условий для развития марксистской исторической науки было одной из главных задач новой власти. Другая задача, тесно связанная с первой, состояла в борьбе с историками старой школы. Реализация этой задачи происходила в разных формах: изгнание интеллектуальной элиты буржуазной науки из Советской России, борьба с историками старой школы, вытеснение буржуазных историков из высших учебных заведений страны. После ликвидации враждебных политических партий коммунистическое руководство не могло смириться, что в Советской России оставалась независимая мысль, питавшая научный, интеллектуальный и политический плюрализм. «Правда» в 1922 году писала, что «… политиканствующие ученые-профессора на каждом шагу оказывали упорное сопротивление Советской власти». Тогда же появились ссылки на мнения рабочих и крестьян, которые будто бы с нетерпением ждали, когда же, наконец, «эти идеологические врангелевцы и колчаковцы будут выброшены с территории РСФСР». Действительно, многие представители либеральной интеллигенции и буржуазные ученые не собирались переходить на марксистские позиции, так как профессионально сформировались в дореволюционную эпоху, принципиально не признавали марксизма и свершившейся революции, не собирались отказываться от права на независимое мнение. Инициаторами и организаторами акции высылки интеллектуальной элиты из России являлись В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий. Ленин в марте 1922 года написал статью «О значении воинствующего материализма», в которой призвал вести систематическую наступательную борьбу с буржуазной идеологией, с «философской реакцией», подведя тем самым идеологическую основу под высылку инакомыслящих ученых из страны. 18 мая того же года в письме к Ф.Э. Дзержинскому он писал уже о необходимости тщательной подготовки этой акции – сборе компромата на профессоров, философов и писателей и предлагал привлечь к просмотру их печатной продукции членов Политбюро ЦК РКП (б) по 2 – 3 часа в неделю, а организацию подготовки акции поручить «толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ». Сам же Ленин еще до выяснения результатов своего задания характеризовал буржуазную интеллектуальную элиту как «явных контрреволюционеров, пособников Антанты, организацией ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи». Троцкий в интервью жене Джона Рида Луизе Брайант, опубликованном в «Правде» 30 августа 1922 года, говорил: «Высланные элементы … сами по себе политически ничтожны. Но они потенциальное оружие в руках наших врагов. И мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас выслать их заблаговременно». Высылаемые перед отъездом должны были подписать документ, согласно которому они подлежали расстрелу, если они самовольно возвратятся в Россию. За границу было выслано 160 человек, среди которых были и историки. Кроме того, высылка буржуазных интеллектуалов была изначально задумана как акция для запугивания интеллигенции, оставшейся в Советской России, о чем предельно ясно говорилось в статье «Первое предупреждение», опубликованной в «Правде» 31 августа 1922 года. Главным полем деятельности историков старой школы являлась Академия наук и изгнать их из нее власть не решалась. Однако для постепенного вытеснения их из Академии и для привлечения хотя бы части академиков на свою сторону в марте 1921 года были созданы научно-исследовательские институты общественных наук при факультетах общественных наук Московского и Петроградского университетов. В числе пяти секций НИИОН были секции древней, средневековой и новой истории России, среди сотрудников которых преобладали специалисты старой школы. В 1924 году все научно-исследовательские институты социально-экономического профиля были объединены в Ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук при факультете общественных наук Московского университета, а в 1926 году это объединение превратилось в самостоятельное учреждение – Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИИОН), президентом которой стал М.Н. Покровский. Перед РАНИИОН была поставлена задача организовать научную работу в различных областях общественных наук, в том числе и по истории. Научно-исследовательская работа по истории была сосредоточена в научных секциях, а преимущественное внимание историков было обращено на изучение социально-экономической истории, истории революций и освободительной борьбы, новейшей отечественной истории. Одно из важнейших направлений их работы состояло в сборе, обработке и публикации исторических источников. РАНИИОН должна была готовить научные кадры, для чего при ней в 1925 году была создана аспирантура и принято 290 аспирантов. Среди выпускников аспирантуры РАНИИОН по истории в 1929 году стали ставшие впоследствии крупными историками: Арциховский, Дружинин, Токарев, Черепнин, Шунков, Манфред и другие. В 1930 году РАНИИОН была включена в состав Коммунистической академии, поскольку она выполнила свою задачу, подготовив историков-марксистов, в чем участвовала и часть специалистов старой школы. В конце 1920-х годов была изменена и система учреждений Академии наук: ряд ее отделов был ликвидирован, а другие – реорганизованы. Новый Устав АН, принятый в 1930 году, определил ее задачи, приблизив тематику исследований историков к требованиям дня: возникновение и развитие различных общественных институтов и классов, история докапиталистических общественно-экономических формаций, становление и развитие капитализма, формирование пролетариата, колониальная политика царизма и другие темы. Было введено планирование научной работы. Постепенно изменялся состав академиков за счет историков-марксистов. Историкам старой школы не удалось избежать репрессий, ярким примером чего является «Дело академика С.Ф. Платонова» или «академическое дело», возникшее в конце 1920-х годов (подробнее см.: Брачев В.С. Дело академика С.Ф. Платонова // Вопросы истории. – 1998. - № 5. – С. 117–129.). С.Ф. Платонова и других историков обвиняли в создании контрреволюционной организации, ставившей целью свержение советской власти и установление конституционно-монархического строя. Приговор был вынесен коллегией ОГПУ, по которому большинство из 115 обвиняемых были высланы в разные регионы страны, после чего состоялась ротация кадров и в Академии наук. В университетах после революции работало значительное число профессиональных историков старой школы, отчего перед властью в качестве главной задачи стояло вытеснение их из вузов. Ленин в 1922 году писал: «Почти пять лет спустя после завоевания политической власти пролетариатом в его, пролетариата, государственных школах и университетах учат (вернее развращают) молодежь старые буржуазные ученые старому буржуазному хламу». Однако сделать это было непросто, так как заменить старые кадры было некем, и все же в этом направлении были предприняты определенные меры: осуществили организационную перестройку высшего образования, ввели новые учебные планы, а университеты были обеспечены необходимыми учебными пособиями, обновлен кадровый состав преподавателей университетов за счет историков-марксистов, предприняты попытки перевоспитания историков старой школы. Организационная перестройка университетов началась в 1919 году с создания факультетов общественных наук (ФОН) вместо историко-филологических факультетов с экономическим, историческим и юридическо-политическим отделениями. С 1921 года установился обязательный общенаучный минимум, который должен был сдавать каждый преподаватель университета, в состав которого включали такие дисциплины как развитие общественных форм (формаций), исторический материализм, историю пролетарских революций, политический строй РСФСР и т.п. В том же ключе перестраивалось преподавание в университетах – социология вместо истории. С 1924 года во всех вузах страны вводилось обязательное изучение истории партии и ленинизма. основной формой учебного процесса стали семинары, потеснившие лекционные курсы, что сокращало потребность в высококвалифицированных специалистах, прежде всего, старой школы. Со второй половины 1920-х годов резко сократился срок обучения в вузах, вначале до 3,5, а затем до 2,5 лет. Стал внедряться бригадно-лабораторный метод обучения, а индивидуальные формы работы начали заменяться коллективными. Отменялись экзамены, зачеты, защита дипломных работ. Специалисты старой школы не вписывались в эту систему. Из них выжили лишь те, кто сумел приспособиться к нововведениям. 3. Историческая наука в Советской России и СССР в 1917 – 1920-х годах. Первостепенную роль в развитии советской исторической науки играл Михаил Николаевич Покровский (1868–1932), являвшийся фактически ее руководителем практически до своей смерти. Общий взгляд на исторический процесс в России он раскрыл в обобщающем труде «Русская история с древнейших времен» в 5 тт. и «Русской истории в самом сжатом очерке» в 3 тт., из которых первая работа была написана до революции, а вторая – в начале 1920-х годов. В «Русской истории с древнейших времен» Покровский подразделял историю России на пять периодов: 1) первобытнообщинный коммунизм; 2) феодализм; 3) ремесленное хозяйство; 4) торговый капитализм; 5) промышленный капитализм. А в «Русской истории в самом сжатом очерке» он выделял три периода, не упомянув феодализм, а капитализм объединил в одну формацию, подразделив на торговый и промышленный. В исторической схеме Покровского особое место занимает теория торгового капитализма. Этот термин он заимствовал у сторонников «экономического материализма», в кругу которых он некоторое время находился. Покровский отмечал, что до XVII века торговля в России носила ремесленный характер, когда русские купцы выступали в роли коробейников. Они не знали прибыли на капитал, а довольствовались тем, что казалось «справедливым вознаграждением» за их труды и хлопоты. В промышленности в это время также господствовало мелкое ремесленное производство. В таких условиях в XVII веке в Россию вторгается западноевропейский капитал, оказывая решающее влияние на экономику страны. Посредником между европейскими коммерсантами и внутренним рынком России становится казна, сконцентрировавшая в своих руках важнейшие статьи экспорта и импорта. Используя капитал, накопленный во внешней торговле, государство перестраивало и промышленность, создавая казенные предприятия, ставшие «первыми образчиками крупной индустрии». Эта экономическая сторона концепции увязывалась Покровским с политической сферой, с самодержавием, который создавал благоприятные условия для торговли на внешнем рынке и внутри страны, выступая в роли «торгового капитала в шапке Мономаха». Наконец, в отличие от сторонников «экономического материализма», Покровский в своих работах вскрывал классовые противоречия в русской истории и обратил первостепенное внимание на классовую борьбу на всех ее этапах. Критика взглядов М.Н. Покровского, начавшаяся в 1929 году, прошла несколько этапов в 1930-е годы, завершившись в конечном итоге разгромом так называемой «школы Покровского». В новой исторической литературе 1920-х годов разрабатывались наиболее актуальные проблемы отечественной истории с точки зрения марксизма, прежде всего, социально-экономическая проблематика в увязке с теорией общественно-экономических формаций и классовой борьбой. Обращаясь к истории Киевской Руси, историки-марксисты пытались раскрыть суть общественных отношений в то время, но разошлись в их оценке. Одни историки считали, что разложение первобытнообщинного строя привело к установлению у славян рабовладельческих отношений. Другие, а их было большинство, относили к этому времени зарождение феодальных отношений, наиболее существенную черту которых они видели в крупной земельной собственности и закрепощении смердов. Вопрос о развитии капитализма был исследован в плане выяснения характера российских мануфактур. Одни историки признавали, что они носили капиталистический характер, а другие полагали, что мануфактурное производство в России было основано на крепостном труде, что тормозило развитие капитализма в стране. Проявился интерес историков к русской буржуазии, к купечеству. В работе П.А. Берлина изучались вопросы о формировании торгового и промышленного капитала, о положении русской буржуазии, ее общественных организациях. Б.Б. Кафенгауз обратился к изучению мемуаров русских купцов и их деятельности. Началось изучение проблемы российского империализма. Возникло два взгляда на него, две концепции: первая – «денационализации» и вторая – «национальной школы». Суть первой состояла в признании слабого уровня развития капитализма в России, его полной зависимости от стран Запада, полуколониальном положении России в мире. Содержание концепции «национальной школы» заключалось в следующем: несмотря на значительный приток иностранного капитала в Россию, внутренние накопления в предвоенный период имели преобладающее значение, и в стране складывалась самостоятельная система монополистического капитализма, создавшая предпосылки для социалистической революции. В конце 1929 года произошло сближение этих позиций и компромиссная точка зрения выглядела так: в стране параллельно шло два процесса развития. С одной стороны, усиливалось влияние российского финансового капитала, а с другой – стремительно нарастала зависимость государственной власти России от иностранного капитала. Итогом дискуссии, состоявшейся в начале 1931 года, стал отказ от тезиса о полуколониальном состоянии России, которая была признана страной со средним уровнем развития: иначе в Октябре 1917 года революция не смогла бы победить. Торговля, товарно-денежные отношения изучались в 1920-х годах в отрыве от сферы производства. Причем большее внимание уделялось внешней торговле (И. Кулишер, И. Любименко) и деятельности наиболее крупных представителей купеческого капитала (С. Бахрушин о госте Никитине, А. Введенский о Строгановых, Е. Заозерская о госте Фотиеве). Большое внимание марксистские историки уделяли в 1920-е годы истории классовой борьбы и общественного движения в России. В частности, в это время было сформулировано понятие «крестьянская война» путем установления однотипных явлений в движениях Болотникова, Разина, Пугачева (Тхоржевский). Изучение общественного движения в России было персонифицировано. Так, деятельность Радищева не привлекала внимания профессиональных историков, а число названий работ, посвященных 100-летию декабристов, превысило 1 300 наименований, в том числе 7-томный сборник документов «Восстание декабристов. Следственные дела», мемуары, письма декабристов и другие материалы. Взгляды историков на движение декабристов разошлись, но 100-летний юбилей прошел под знаком признания их революционности. Появился интерес к изучению петрашевцев: был издан трехтомник «Петрашевцы», их мемуары, материалы «Карманного словаря». Оригинальную трактовку движения петрашевцев дал Л. Райский в работе «Социальные воззрения петрашевцев» (1927). Он считал, что петрашевцы являлись выходцами из мелкопоместных дворян, а в их воззрениях объективно отражались интересы буржуазно-капиталистического развития России. В связи с 50-летием со дня смерти А.И. Герцена в 1920 году состоялось торжественное заседание. К этому дню была напечатана статья В.И. Ленина «Памяти Герцена», открыты памятники Герцену и Огареву, издавался 22-томный сборник сочинений А.И. Герцена. Однако ленинское понимание Герцена как революционера еще не получило признания советских историков. Покровский считал Герцена «убежденным монархистом», Юровский не включал его в состав социалистов, а Ленин признавал его таковым, но либеральным и мирным. В.Г. Белинский также не был включен историками в состав революционеров. Оригинально характеризовался Н.Г. Чернышевский. М.Н. Покровский считал его родоначальником большевистской аграрной программы, но в то же время – основателем меньшевистской тактики. В докладе Ю.М. Стеклова о Чернышевском в 1928 году он предстал крупным мыслителем, предвосхитившим идеи марксизма, на полвека опередившим Ленина. Однако большинство историков признавали Чернышевского крестьянским революционером. В освещении деятельности революционных народников господствовало «мемуарное направление», но появились и работы, в которых особое внимание уделялось внимание идейным вдохновителям этого движения – Бакунину, Ткачеву, Лаврову. Бакунин признавался идейным предшественником большевизма, Ткачев – первым русским марксистом, а Лавров – непоследовательным революционером, усвоившим консервативные взгляды. Из революционных организаций народников особое внимание уделялось истории «Народной воли». Так, И.А. Теодорович утверждал, что эта организация являлась прямым предшественником большевизма. Итоги дискуссии подвела «Правда» в 1930 году в передовице за 9 апреля, в которой отмечалось, что правильная оценка народовольческого движения и его наследства зависит от понимания взаимоотношений пролетариата и крестьянства. В связи с этим были осуждены как недооценка народничества (что это было революционно-демократическое движение), так и преувеличение его роли (как родоначальника большевизма). Это была первая корректировка партией работ историков-марксистов по конкретной проблематике. После этого изучение истории революционного народничества было надолго оставлено историками. Определенное внимание историков-марксистов привлекала история деятельности группы «Освобождение труда». При ее изучении выявилось две точки зрения. Одни связывали с этой организацией утверждение марксизма в России (Невский), а другие обратились к критике меньшевистских тенденций в ней (Рахметов), которая и была поддержана на Первой Всесоюзной дискуссии историков-марксистов в 1828-1829 годах. Ленинская оценка деятельности группы как времени теоретической подготовки марксизма в России еще не привилась, тем более, что Сталин не благоволил к этой теме. Не привилась в 1920-е годы и ленинская периодизация освободительного движения в России, а использовалась периодизация, данная Покровским в «Очерках русского революционного движения XIX – XX вв.» (1924). При этом Покровский в основу периодизации положил такой критерий, как «поиск» интеллигенцией революционной массы. Отсюда: первый период – 1820–1870-е годы, когда революционная интеллигенция искала революционную массу, но не нашла ее; второй – 1880-е годы – начало второго десятилетия XX века – интеллигенция такую массу нашла, но не слилась с ней; третий – Ленские события 1912 года, когда под руководством пролетарской партии возникло сознательное рабочее движение; четвертый – 1912–1917 годы: революция становится подлинно массовым движением, далеко опередившим революционность интеллигенции. Основными проблемами советской истории, которые изучались в 1920-е годы, были: история Октябрьской революции, Гражданской войны, начало социалистического строительства. Первые работы по истории Октября принадлежали ее участникам – деятелям партии и Советского государства. По форме это были доклады, речи, статьи, мемуары, издаваемые в связи с очередной годовщиной Октября. Большая роль в изучении этой проблемы принадлежала Истпарту (Комиссии по изучению истории партии) и его более, чем 100 отделениям на местах. На начальном этапе главное направление работы Истпарта состояло в сборе, анализе и издании документальных материалов по истории Октябрьской революции и гражданской войны, подготовка первых работ по этой проблеме. Одним из первых обобщающих работ по истории Октября была книга С.А. Пионтковского «Октябрьская революция в России, ее предпосылки и ход» (1923). Основные положения этой работы состояли в следующем: незрелость России для революции, стихийность массового движения и слабая организующая роль большевиков; бисоциальность революции: одновременное решение буржуазно-демократических и социалистических задач. Изучали историки и отдельные аспекты Октябрьской революции, особенно роль рабочего класса (Панкратова), крестьянства (Дубровский, Советов (Волгин). Одной из наиболее крупных работ был двухтомник «Очерки по истории Октябрьской революции», изданный к ее 10-летию. Однако и в них слабо раскрывалась роль большевиков, схематично освещался вопрос перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую, особенно – мирный путь развития революции, который был лишь поставлен, но не решен. Параллельно с историей Октября изучалась и история гражданской войны. В 1922 году Истпарт обратился к местным отделениям, к читателям и редакторам журнала «Пролетарская революция» приступить к сбору материалов, описанию и изучению событий в России 1917–1922 годов. Работу предлагалось вести по определенной программе, но она была, видимо, несовершенной, так как в 1924 году Истпарт призвал уже не увлекаться описанием контрреволюционных восстаний, а сосредоточиться на изучении революционной борьбы масс и деятельности большевистских организаций. В 1924 году была создана специальная комиссия СНК СССР для сбора материалов о военной интервенции и гражданской войне, особенно о военном ущербе, нанесенном интервентами. В сборе материалов по этим темам участвовало 162 региональных комитета, имевших свои ячейки в уездах и волостях, охвативших в общей сложности более 50 тысяч человек. В 1928 году Истпартом была опубликована специальная инструкция по составлению хроники Октябрьской революции и гражданской войны с рекомендациями положить в ее основу особую методику обработки источников, составление указателей при издании и т.п. Благодаря организационной работе, проведенной Истпартом, появилось множество статей и книг по истории гражданской войны, но в них преобладало описание хода военных действий, отсутствовала характеристика социально-экономического и политического положения. Слабо раскрывалась проблема формирования государственных органов в центре и на местах, роль трудящихся масс в борьбе с интервентами и белогвардейцами и роль Коммунистической партии. С конца 1920-х годов стала возвеличиваться роль Сталина в гражданской войне, начало чему положила статья Ворошилова «Сталин и Красная Армия» (1929). Ведущее место в проблеме социалистического строительства занял вопрос о НЭПе. Некоторые историки (Гусев) относили ее начало к первому году советской власти, другие игнорировали ее, а воспевали попытку военного коммунизма, как единственно верный способ строительства социализма, оценивая НЭП как отступление к капитализму. С середины 1920-х годов особое внимание обращалось на критику военного коммунизма и изучение отдельных аспектов НЭПа, особенно кооперации. Изучение многих проблем истории России в 1917 – 1920-х годах сопровождалось их коллективным обсуждением, дискуссиями, которые проводились систематически. Это не случайно, так как марксистское направление исторической науки только складывалось и требовалось выработать оптимальный вариант оценки исторических событий и явлений. Особое внимание в дискуссиях уделялось выработке формационного подхода к истории, чего удалось достичь к началу 1930-х годов. Дискуссии проводились и по проблеме освободительного и революционного движения в России, тем более, что в 1920-е годы было немало юбилейных дат, связанных с ними: 150-летие восстания Пугачева, 100-летие движения декабристов, 20-летие первой российской революции, 10-летие Февральской и Октябрьской революций и другие. Стоит заметить, что в 1920-е годы ленинский взгляд на освободительное движение, прежде всего, на его периодизацию, оценку Лениным революционных деятелей и по другим вопросам еще не возобладал. Советская историческая наука была, видимо, на верном пути, но культ личности Сталина, сталинизм свернул ее с этого пути. |
