Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации
Скачать 4.05 Mb.
|
| Сеннет Р. Падение публичного человека. Пер. сангл. / Перевод О. Исаева, Е. Рудницкая, Вл. Софронов, К. Чухрукидзе. М.: "Логос", 2002. 424 с. Глава 7 ВОЗДЕЙСТВИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО КАПИТАЛИЗМА НА ОБЩЕСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ "Урбанистическая революция" и "промышленный город" - это два слишком кратких и вводящих в заблуждение способа описания перемен, происшедших столетие назад. Первый вводит в заблуждение, утверждая, что рост городов в XIX веке был столь значителен, что они в результате практически утратили сходство с городами, существовавшими на их месте прежде. Второй - заявляет, что этот рост, как правило, случался в местах, где центром жизни городского населения было производство на гигантских фабриках. На самом деле, наибольший рост населения наблюдался в городах всего с несколькими крупными промышленными предприятиями, а именно в столицах. Абсолютный прирост населения был, несомненно, беспрецедентным. Прежние способы управления населением и его экономической поддержки расширились до такой степени, что стали неузнаваемыми; так количественные изменения постепенно привели к формальным. Новое население сначала ориентировалось на устоявшиеся образцы городской экологии; эти образцы менялись, хотя и постепенно. У людей, стекавшихся в города, также были легко узнаваемые корни в прошлом. Они все еще были по большей части молодыми и одинокими и, по мере приближения к концу столетия и роста нарушений в функционировании сельского хозяйства за пределами города, медленно старели и обзаводились семьями. Частично и в экономике столиц Х1Х века также приобрело большие масштабы то, что существовало в городах старого режима. Торговля, денежные отношения и бюрократия оставались главными видами деятельности в столицах. Известно, что фабрики съедают много земли; поэтому, обычно, если они и находились в большом городе, то на окраинах, где земля дешевле. Более подходящим для центральной части города учреждением была кондитерская: она и не так механизирована, и меньше по размерам. В столицах XIX века подобные локальные предприятия занимались торговлей, а также 143 быстрой, мелкомасштабной и часто узкоспециализированной переработкой сырья из колоний или других стран Европы в продукцию для розничной продажи. Внутренняя экономика этих столиц и вправду породила новый этап экономического развития. Из-за огромного роста городского населения розничная торговля стала выгоднее, чем когда-либо раньше. Большая масса покупателей сделала возможной новую форму общественной торговли, сконцентрированной в универмаге, пришедшем на смену классических рынков на открытом воздухе и маленьких магазинчиков. В новой форме розничной торговли проявились все сложности и проблемы публичной жизни XIX века; эта торговля стала парадигмой изменений, грядущих в социальной сфере. Чтобы понять эту новую публичную торговлю, сначала рассмотрим, как в материальной жизни увеличился масштаб того, что было прежде. БЫЛ ЛИ ГОРОДСКОЙ ЖИТЕЛЬ XIX ВЕКА НОВЫМ ПЕРСОНАЖЕМ? Рост населения в столицах XIX века оказался таким огромным, что интересно посмотреть на сами цифры. Демограф А. Ф. Вебер изобразил рост Парижа так: А вот одна интерпретация этих цифр: нужно взять группу населения в 1801 году и принять ее за основание в 100 процентов, а затем представить последующий рост населения в течение века как коэффициент, исходя из этого основания. Тогда показатели для населения Франции в целом, для 12 основных французских городов и для самого Парижа в течение XIX века будут следующими: Картина роста ясна: население в 12 самых больших городах росло гораздо быстрее, чем во Франции в целом; в свою очередь, в самом Париже оно росло быстрее, чем в этих городах. Рост населения Лондона в течение века был столь же значителен, как и в Париже, однако показать это труднее, потому что у "Лондона" не было четких демографических, административных или социальных границ. Было лондонское графство, а также внешнее по отношению к нему кольцо, которое превратило Лондон в "большой Лондон"; и даже за пределами этого кольца росла застройка. Эта распыленная человеческая масса находилась, однако, точно в таком же отношении к другим городам Англии и к английскому населению в целом, как и Париж по отношению к Лиллю или к Франции. Между 1801 и 1901 годами, пишет Аза Бриггз, "население 144 Большого Лондона росло быстрее, чем в любой провинциальной агломерации, и намного быстрее, чем население нации в целом." Если не выходить за пределы административного лондонского графства, население Лондона в XIX веке росло следующим образом: Как и в XVIII веке, Лондон был гораздо больше Парижа (оба города, в свою очередь, значительно превосходили другие европейские столицы). Коэффициенты роста населения Лондона и Парижа были одинаковыми по отношению к общенациональному росту населения. Вот относительные показатели для Лондона, других больших городов (с населением более 100,000 человек) и всей страны (Англии и Уэльса): Схемы роста населения во Франции и в Англии различаются темпами роста провинциальных городов: во Франции их население росло быстрее и более ровно, чем в Англии. Коэффициенты роста населения в Париже и Лондоне на каждом этапе в XIX столетии удивительно сходны." Чтобы оценить социальное значение приведенных цифр, необходимо вспомнить, что единственным городом, население которого когда-либо до этого момента приближалось к населению Парижа и Лондона, был Рим - столица империи, причем на тысячу шестьсот лет раньше. Другими словами, ни одно известное человеческое поселение никогда прежде не росло так быстро за такой короткий промежуток времени. Почему население этих двух столиц так сильно выросло -- вопрос сложный. Не вызывает сомнений, что и в Париже, и в Лондоне в течение века соотношение рождаемости и смертности изменилось в сторону рождаемости. Усовершенствования медицины и здравоохранения сняли постоянную угрозу чумы - грозного бича городского населения - так что большее количество городских детей выживало и могло завести свои семьи. Однако, если население города немного и увеличивалось само по себе, то основным источником его роста продолжала быть иммиграция. В течение первой половины века поток иммигрантов все еще состоял из молодых и одиноких, приезжающих из сравнительно отдаленных районов: кризис в деревне не начался по-настоящему вплоть до 1850-хгодов. Когда же это произошло, крестьянские семьи все же полностью не вытеснили свободных переселенцев: новые переселенцы, обремененные семьей, влились в начавшийся ранее и продолжающийся поток одиночек. С этими огромными цифрами нужно обращаться осторожно. Утечка людей из города тоже была огромной; многие из тех, кто фигурировал в переписи населения в один год, исчезали к следующему, как будто смываемые вол ной обратно в провинциальные города и в деревню - это особен- 145 но относится к крестьянам без постоянного места жительства. Исследование Питера Найта и Стефана Тернстрома предполагает, что подлинной картиной роста городов в XIX веке будет картина быстрого и стабильного роста числа постоянных городских жителей, протекающего внутри или скрытого под более быстрым и гораздо менее устойчивым ростом числа людей, устремившихся в крупные города и вскоре их покидающих, дабы уступить свое место очередной, еще большей, волне временных мигрантов. СТРУКТУРА ГОРОДА Поскольку попросту недостаточно известно о различиях между постоянным населением города и временными иммигрантами, то невозможно узнать, разными ли были их условия проживания в городе - а это основной фактор, от которого зависит плотность населения. Мое собственное исследование Чикаго позволяет предположить, что постоянные жители этого города, относившиеся к среднему классу, меняли место жительства так же часто, как и рабочие, жившие в городе недолго; одно из исследований Парижа ХIХ века показывает аналогичный результат, а другое нет. Как и в XVIII веке, Париж и Лондон XIX века справлялись с общи ми для них проблемами повышения плотности населения двумя совершенно разными способами; как и при старом режиме, эти две различных модели опять же приводили к одному и тому же социальному результату. Чтобы представить себе картину роста населения в Париже первой половины XIX века, нужно вообразить ящик, наполненный кускам и стекла; в этот ящик набивается все больше стекла, несли куски стекла под таким давлением начинают ломаться, то стенки ящика его выдерживают. Относительно ситуации к 1850-м году добавить нечего; ящик не развалился на куски, а оказался полностью перекроенным и стал больше, правда, с такими же твердыми стенками, как и прежде. И процесс давления начинается снова. Париж, в отличие от Лондона, не разрастался за счет беспорядочной застройки; это город, границы которого всегда оставались неизменными, несмотря на рост населения. Стена, окружавшая Париж на протяжении всей его истории, создавала в городе эффект ящика. В разные периоды времени стена использовалась для разных целей. В XVIII веке стена перестала служить защитой от военного вторжения; к 1770-м годам основным назначением стены фактически стало регулирование потоков народа. Через 60 ворот в стене в город и из города провозили товары и изделия; со всех товаров могли взи- 146 мать пошлину, называемую октруа. Это была "Стена Fermiers Ойпйгаих" (стена сборщиков пошлин). Она играла роль официальной границы города до 1840-го года. В конце 1850-х годов барон Осман начал строить новую официальную и административную стену, ограничивающую жилую территорию города; она отличалась от предыдущих только тем, что уже не являлась физическим объектом. В первой половине XIX века все возрастающему населению Парижа необходимо было находить себе пристанище внутри Стены Fermiers Ойпйгаих. Любое пустующее жилье мгновенно заполнялось. Именно тогда дома начали делить на несколько частей-жилищ; когда же это новое разбиение пространства стало недостаточным, к старым зданиям стали добавлять верхние этажи. Учитывая, что городские площади в прошлом веке опустели, легко вообразить эти обширные открытые площади, все еще незастроенные в начале XIX века, но теперь окруженные районами, жители которых задыхались от перенаселения. Американцы могут составить представление о такой ситуации, вспомнив о Центральном Парке, граничащем с территорией, заселенной более плотно, чем вобщинах иммигрантов 1930-х годов в юго-восточной части Нью-Йорка (Лоуэр Ист Сайд). В среде историков много спорят о том, до какой степени были перемешанными и насколько выделялись разные социальные классы на этих перенаселенных улицах. Согласно классическому представлению о парижском доме начала XIX века, на первом этаже жила состоятельная семья, на втором - респектабельная и так далее вплоть до мансарды, где жили слуги. Представление, конечно, обманчивое, но отбрасывать его тоже неправильно. Ведь в процессе реконструкции города Османом в 1850-е и 1860-е гг. степень смешения классов внутри районов была снижена посредством планировки. Если в первой половине столетия при делении частных домов на квартиры всевозможные неоднородности возникали спонтанно, то теперь наоборот прилагались усилия, чтобы кварталы представляли собой однородное экономическое целое; те, кто финансировал строительство или реставрацию, находили эту однородность осмысленной, поскольку они при этом точно знал и, в район какого типа они помещают капитал. Экология кварталов похожа на экологию классов: это была новая стена Османа, воздвигнутая им как между горожанами, так и вокруг самого города. Основная проблема плотности населения в Париже оставалась такой же, как и прежде; для толп, которые быстро скапливались в любом пространстве, выделялась ограниченная территория. В пределах Больших Бульваров, вдали от новых площадей оставались жилые и коммерческие на- 147 громождения. Но переориентация кварталов на более однородный классовый характер меняла сами условия местного колорита и космополитизма. Дэвид Пинкни отметил, что "век назад парижане обычно жили, работали и развлекались в пределах нескольких кварталов". Физическая перестройка города Османом была всего лишь выражением и конкретизацией более значительного процесса, который чикагский урбанист Луис Вирт назвал "сегментацией" города, а его коллега Роберт Парк - формированием социальных "молекул" в городе в течение XIX века. Раздел на эти сегменты сопровождал растущее разделение труда в промышленной экономике. Население Парижа, все более уплотняясь, одновременно стало однородным на небольшой территории и дифференцированным при переходе от одной территории к другой. В Париже старого режима, разумеется, были богатые и бедные районы, но понятие "богатый" означало л ишь то, что там жило много богатых людей. Это выражение не означало, что в данном районе все цены наеду, питье или стоимость квартир выше, чем в районе с не таким богатым населением. Сегодняшний горожанин настолько привык думать, что экономика района "соответствует" уровню зажиточности его обитателей, что трудно представить себе квартал до XIX века таким, каким он был в действительности, со смешением различных классов в соседних, если не в одном, домах, и со смешением всевозможных видов лавок, магазинов и даже небольших ярмарок для обслуживания такой разнообразной клиентуры. "Молекулярный" процесс, сопровождавший распределение парижского населения в прошлом столетии, похож на процесс, начало которого мы наблюдали в старорежимном городе на примере площади, с тем различием, что он превосходил его по масштабу. По мере того, как город продолжал наполняться людьми, функциональные контакты между жителями разных районов постепенно исчезали. Незнакомцев становилось все больше и их все более изолировали. Проблема площади выросла в проблему квартала и даже района. В Лондоне в течение прошлого века тоже наблюдалась растущая изоляция социальных классов в городских условиях, но она была вызвана ростом городской территории, а не внутренним уплотнением этих классов, как в Париже. По мере того, как к городу добавлялись новые территории, строители застраивали обширные участки ради нужд экономически однородных групп. Как и в Париже, инвестиции казались более надежными и безопасными, если дома полностью заселялись представителями одного класса; в случае жилья для буржуазии в новом единообразно застро- 148 енном районе стоимость недвижимости вряд ли могла быть снижена; в случае жилья для строительных рабочих однородное качество строительства, естественно учитывая возможности покупателей из среды рабочего класса, означало, что затраты на строительство можно снизить благодаря покупке больших партий сырья и арматуры. По мере того, как территория Лондона все более разрасталась, подобный местный колорит усиливался благодаря чисто физическому разделению и большим расстояниям, тогда как в Париже это происходило из-за различных цен на жилье, пищу и развлечения в районах, расположенных довольно близко друг к другу. Демографы приводят доказательства, что "центр" Лондона (к северу от Сейнт-Джеймс-Парка и, как ни странно, Мейфера) оставался средой, включавшей экономически и социально разнородные элементы, однако собственно центр постепенно утрачивал значение; Лондон становился как раз той цепью связанных между собою жилых районов, какой он является сейчас. Один лишь размер Лондона вынуждал часть лондонских рабочих, ездивших на фабрику, проводить свободное время главным образом в дороге; и это, в свою очередь, увеличивало значение, придаваемое жилому району как месту, отдаленному от мира работы. Мы отмечали, что столичные города промышленной эры промышленными небыли. Хотя сама промышленность Франции значительно отличалась от промышленности в Англии, но все-таки это различие имело одинаковые последствия для обеих столиц. Клэпэм, великий историк французской и немецкой экономики XIX века, подвергает сомнению наличие в 1848 г. во Франции фабричной системы, сравнимой с английской; действительно, в этом году производилось больше товаров и предоставлялось больше услуг, чем в 1815 г., однако это происходило за счет расширения мастерских. Во второй половинеXIX века, наконец, появились настоящие фабрики, но на внушительном расстоянии от Парижа. Причина очень проста: земля в Париже и даже близ него была слишком дорогой, чтобы использовать ее для этой цели. В большем по размеру Лондоне земля не была таким уж дефицитом, -однако, по неясным причинам, появляющиеся в границах "большого Лондона" фабрики, имели совсем не те масштабы, что в Манчестере или в Бирмингеме. Авторы-урбанисты чикагской школы считали, что переход от одного района к другому, от одной обстановки к другой - это основа "урбанистического" опыта. Для них горожанин -это человек, знакомый не только с одним кварталом или местностью, а со многими одновременно. Однако, 149 не всем горожанам прошлого века такой опыт был доступен в равной степени; он определялся классовой принадлежностью. По мере того, как структура квартала и района становилась экономически однородной, возможность менять обстановку приобрели те люди, которые имели достаточно сложные интересы или связи, чтобы бывать в разных частях города; это были самые состоятельные горожане. Повседневная жизнь, проводимая вне своего квартала, становилась характерной для городской буржуазии; таким образом, ощущения космополитизма и принадлежности к буржуазии сблизились. С другой стороны, слились понятия местного колорита и низшего класса. Парижские рабочие могли совершать поездки в другие районы (буржуазного или пролетарского типа) лишь для покупок, например, водном из новых универсальных магазинов. Космополитизм как опыт городского многообразия передавался тем самым рабочему классу в качестве опыта потребления. Нельзя преувеличивать контраст между рабочими, жителями одного района и людьми среднего класса, космополитами. Было немного почтенных людей, которые хотели покинуть собственные безопасные уголки города; среди женщин из среднего класса желание отгородиться от толп незнакомцев было особенно велико. Однако бизнес, развлечения и социальная жизнь состоятельных людей были устроены достаточно сложно, чтобы вытянуть их за пределы небольшого участка города; женщина ехала с визитом к свой модистке, портнихе, посещала Женский Институт, возвращалась домой к чаю, затем отправлялась обедать; мужчина ехал на службу, посещал клуб и, возможно, театр или собрание. Важно понимать, что "привилегия города", как назвал это Анри Ле-февр, становилась прерогативой буржуазии, хотя многие весьма не умеренно восхваляют сегодня жизнь района (vie du quartier). Те, кто сегодня романтизируют жизнь района или ценности местного колорита, чувствуют "колорит" жизни рабочего класса, будь то в кафе или на улице, однако не могут осознать, что этот "колорит" - продукт экономического упрощения территории города в прошлом столетии. Рабочий из старорежимного города, будучи обременен совершенно иными, но настолько же тягостными цепями, не был ограничен в передвижениях по городу ради удовольствия, развлечения или работы. Восхваление сегодняшними планировщиками, действующими из лучших побуждений, местного колорита и небольших районов, невольно укрепляет новую форму власти над рабочими и насильственно отнимает у них город, продолжая политику прошлого века. 150 Итак, понятие "на публике" имело для наших прадедов больше смысла, если они были буржуа, чем в иных случаях. В проблемах, которые их беспокоили, присутствует некая ирония: могло ли состояние публичной сферы быть менее плачевным, если бы круг людей, постоянно вращавшихся на публике, был шире? |
Похожие:
 | Министерство Министерство Экономического развития образования и торговли... Прослушав курс «Экономической теории», студенты должны знать основные понятия экономической теории и уметь их применять для решения... | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Современное психологическое образование. Разработка учебных курсов по психологии |
| Российской Федерации Министерство образования и науки Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Министерство образования и науки Российской Федерации | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Автономная некоммерческая организация среднего профессионального образования «Ставропольский колледж экономики и дизайна» |
| Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации... Определение прецедентности в лексико-графическом материале | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации... Критерий оценки транспортно-распределительной системы обслуживания товародвижения |
| Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Цель урока: Организация деятельности учащихся по формированию представления об ip-адресации компьютера и системе доменных имен |  | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации... Социальная геронтология: Учебная программа дисциплины / Сост. Т. В. Коробицина; сфу, 2009 |
| Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации ... | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации... Гринев В. П. Правовое регулирование градостроительной деятельности – – М.: ГроссМедиа, 2006 – 448с |
| Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Рабочая программа предназначена для преподавания дисциплины «Основы электронной коммерции» студентам очной полной формы обучения... | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Охватывает рыбу и дикую фауну; "растение" леса и дикую флору; "вредители" сорняки; и "загрязняющие вещества" пестициды и остатки... |
| Министерство экономического развития российской федерации Указом Президента Российской Федерации от 01. 02. 2005 n 112 "О конкурсе на замещение вакантной должности государственной гражданской... | | Программа «Методы принятия решений». Гу-вшэ, 2010 г. Министерство... Методы принятия решений для направления 010500. 62 "Прикладная математика и информатика" подготовки бакалавра |
| Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации... Федерального компонента государственного стандарта и авторской программы по физике под редакцией Е. М. Гутник, А. В. Перышкина из... | | Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации Мжд/СП, Положением об итоговой государственной аттестации выпускников высших учебных заведений, утвержденным Министерством образования... |
