А князь Дмитрей Шемяка и князь Иванъ Можайской еще стояли тогда на Волоцѣ.[39] А князь великий послалъ в ту пору к Москвѣ изгоном боярина своего Михаила Борисовича Плѣщѣева[40] с малыми зѣло людми, какъ мощно бы имъ проити мимо рать княжу Дмитрееву. И тако проидоша мимо всю рать, никим же видимы, и приидоша к Москвѣ в нощи противу Рожества Христова, в самую же завтреню приидоша к Никольскимъ воротомъ. А в ту пору въ град въехала к завтрени княгини Ульяна княжа Васильева Володимерича[41] къ празднику, и вратом отвореным бывшимъ. Они же часа того внидоша въ град. Намѣсьтник же княж Дмитреевъ Федоръ Галичский[42] Пречистые от завтрени убѣже. А княжа Иванова намѣстника Василья Чешиху, бѣжаща из града на кони, изнимал истобничишко великие княгини, Ростопчею звали, и приведе его к воеводамъ, и оковаша его; а прочих дѣтей боярьских, княжихъ Дмитреевых и княжихъ Ивановых, имающе, грабяху и коваху. А гражанъ приведоша к целованию за великово князя за Василья, а град начаша крѣпити.
А князь Дмитрий Шемяка и князь Иван Можайский тогда еще находились на Волоке. Князь же великий послал тогда тайно к Москве своего боярина Михаила Борисовича Плещеева с совсем немногими людьми, чтобы они могли пробраться мимо войска князя Дмитрия. И они прошли через все войско никем не замеченные, и пришли к Москве в ночь на Рождество Христово, подошли к Никольским воротам в самую заутреню. А в ту пору в город въехала к праздничной заутрене княгиня Ульяна, жена князя Василия Владимировича, и ворота были отворены. Они же тотчас вошли в город. Наместник же князя Дмитрия Федор Галицкий бежал с заутрени из церкви Пречистой. А наместника князя Ивана Василия Чешиху, убегавшего из города на коне, захватил истопничишка великой княгини по прозвищу Ростопча, и привел его к воеводам, и посадил его в оковы; прочих же детей боярских князя Дмитрия и князя Ивана, забирая в плен, грабили и заковывали. А горожан привели к присяге великому князю Василию и начали укреплять город.
А князь велики поиде к Волоку на Шемяку и на Можайсково со многою силою. Они же в недоумѣни бывше: се от Тфири на них князь велики идеть, а се прииде к ним вѣсть, что царевичи идут да князь Василей Ярославичь со многою же силою, а Москва уже взята, а от них люди одинако бѣжатъ. И тако побегоша къ Галичю, а оттолѣ на Чюхлому, и ту вземъ с собою матерь великаго князя, великую княгиню Софью, побѣже на Коргополе. А князь велики поиде за ними, а княгиню великую отпустилъ к Москвѣ, и пришед, ста под Углечемъ. Прииде же туто к нему князь Василей Ярославич да с ним бояре великого князя прежеречении; и стоявъ поду Углечем, взят его. Убиен же бысть тогда подъ градомъ литвинъ, храбрый человѣкъ Юшко Драница.
А князь великий пошел к Волоку на Шемяку и на Можайского со многой силой. Они же были в смятении: вот от Твери на них идет князь великий, а вот к ним приходит весть, что идут царевичи и князь Василий Ярославич со многими силами, Москва уже взята и люд от них все как один бегут. И тогда побежали они к Галичу, а оттуда на Чухлому и, взяв там с собой мать великого князя, великую княгиню Софью, бежали в Каргополь. А князь великий пошел за ними, великую княгиню отправив к Москве, и, придя, стал под Угличем. Туда же пришел к нему князь Василий Ярославич, а с ним уже упомянутые бояре великого князя и, осадив Углич, взяли его. Убит же был тогда под городом литовец, храбрый человек Юшко Драница.
И оттоле поиде князь велики къ Ярославлю, и ту придоша к нему царевичи Касым да Ягуп. Изъ Ярославля же послалъ князь велики къ князю Дмитрею боярина своего Василья Федоровича Кутузова, прося у него матери своея, великии княгини Софѣи, глаголя ему тако: «Брате князь Дмитрей Юрьевич, коя тебѣ и хвала, что держишь у себе матерь мою, а свою тетку? Чѣм сѣмъ хощешь мнѣ мьститися? А яз уже на своемь столѣ на великом княженьи».
И оттуда князь великий пошел к Ярославлю, а там к нему пришли царевичи Касым и Ягуп. Из Ярославля же послал князь великий к князю Дмитрию своего боярина Василия Федоровича Кутузова, прося у него отпустить свою мать, великую княгиню Софью, говоря ему так: «Брат мой, князь Дмитрий Юрьевич, что тебе за добро, что ты держишь у себя мою мать, а свою тетку? Чем ты мне так отомстишь? А я уже на своем престоле, на великом княжении».
И отпустив же того, поиде самъ назад к Москвѣ, и прииде на Москву февраля въ 17, в Пяток сырный.
И, отпустив посла, пошел сам назад к Москве, и пришел в Москву 17 февраля, в Пяток сырный.
Болярин же великого князя пришед изглагола та вся князю Дмитрею, и множайша его. Князь же Дмитрей, обдумав з боляры своими, рече: «Что, брате, томити мнѣ тетку, госпожу свою великою княгиню? А сам бѣгаю, а люди себе надобныи, а уже истомленыи, а еще бы сеѣ стеречи, лучши отпустити ея ис Каргополя».
Боярин же великого князя, придя, сказал это все князю Дмитрию, и многое сверх того. Князь же Дмитрий, посовещавшись со своими боярами, сказал: «Зачем, брат, мне томить мою тетку, госпожу великую княгиню? Сам я в бегах, люди самому надобны, а уже утомлены, и еще ее стеречь. Лучше отпустить ее из Каргополя».
А с нею послал князь Дмитрей болярина своего Михайло Феодоровича Сабурова[43] да детей боярских с ним. Слышавше князь великий, что мати его отпущена, а уже близко, и поиде противу ея. И срѣтошась у Троицы в Сергиевѣ монастыри, и оттоле поиде с матерью к Переславлю, а Михайло Сабуровъ и с прочими, добил челом великому князю, не возвратишась к Шемякѣ, не оста-шась у великого князя служити ему.
А с нею князь Дмитрий послал боярина своего Михаила Федоровича Сабурова и с ним детей боярских. Князь великий, услышав, что мать его отпущена и находится уже близко, пошел навстречу ей. И встретились у Троицы в Сергиевом монастыре, и оттуда пошел он с матерью к Переяславлю, а Михаил Сабуров с прочими, бив челом великому князю, не возвратились к Шемяке, но остались у великого князя служить ему.
|
